Впервые за долгое время в Брюсселе прошло заседание Совета Россия-НАТО. Что нового?

Все друг другу высказали

На первом за более чем два года заседании Совета Россия‒НАТО, состоявшемся в Брюсселе 12 января, как и ожидалось, западный военный альянс отверг требование России прекратить расширение НАТО на восток и исключить возможность будущего членства Украины и Грузии. Но появилась вероятность размораживания отношений, продолжения контактов для решения других проблем европейской безопасности. По крайней мере, примерно так, как это было в годы холодной войны.

Что касается напряженности вокруг Украины, то натовские послы повторили угрозу «очень дорогой цены», которую Россия заплатит в гипотетическом случае военного вторжения. Российская сторона эту «гипотезу» категорически отрицала. То есть результат этой встречи, сам факт которой в НАТО назвали «хорошим сигналом», похож на итог состоявшейся 10 января женевской встречи Россия — США.

Союзники по НАТО устами генсека Йенса Столтенберга сказали, что многие требования России, изложенные в двух декабрьских проектах договоров, неприемлемы, включая призывы сократить деятельность альянса до уровня конца 90-х годов и обещание не принимать новых членов. Москва в этих проектах, которые выглядят ультиматумом, потребовала от Запада правовых гарантий нерасширения НАТО и ликвидации всего того «освоения территории», что альянс произвел с 1997 года. Напомню о том времени и о событиях, за которыми следил как журналист при брюссельской штаб-квартире НАТО.

Тогда, весной 1997 года, завершались переговоры о новых отношениях Россия — НАТО, которые вели глава МИД России Евгений Примаков и генеральный секретарь НАТО Хавьер Солана. Была очевидна неотвратимость расширения альянса за счет бывших членов «социалистического лагеря», которые после крушения коммунистических режимов считали себя естественной частью западного мира. Их политические элиты не доверяли новой России и срочно искали своим государствам место под американским ядерным зонтиком. Они стояли на низком старте, а лидеры натовских стран, в свою очередь, искали такую форму приема новичков, которая не была бы слишком болезненной для России и не привела бы к разрыву с ней. Одним из главных смыслов переговоров Москвы с Брюсселем был торг об условиях расширения.

Примаков и Солана договорились о том, что после вступления в НАТО стран Центральной и Восточной Европы там не будет постоянного размещения значительных вооруженных сил других натовских государств и создания объектов натовской военной инфраструктуры. Исходили из того, что демократическая Россия как стратегический союзник НАТО не будет представлять никакой угрозы для них. Одним из острых споров на финальном этапе было формальное закрепление этих договоренностей. Российская делегация настаивала на юридически обязывающем договоре, НАТО — на политической декларации на высшем государственном уровне.

Когда я спросил у генсека Соланы, почему НАТО так настойчиво отказывается заключать юридически обязывающее соглашение, он привел свои аргументы. Юридически обязывающий договор потребовал бы ратификации в парламентах всех, на тот момент 16, стран — членов НАТО и России. Эта процедура растянулась бы на годы, особенно при неоднозначном отношении политических элит. В то же время политический документ, освященный подписями государственных лидеров, имеет не меньшую силу, и НАТО будет его строго выполнять, сказал он. И добавил, что если Россия сделает нечто такое, что нарушит дух этих договоренностей, то никакие юридические тексты не помогут.

России не удалось настоять на юридически обязывающем документе, в мае 1997 года договоренности Примакова и Соланы нашли отражение в Основополагающем акте Россия‒НАТО, подписанном на высшем уровне. В том же году приглашение в НАТО получили Польша, Чехия и Венгрия, добивавшиеся членства в альянсе. Потом расширение НАТО продолжилось и охватило даже бывшие советские республики Прибалтики, но за исключением югославского кризиса отношения России с НАТО оставались партнерскими, а западная граница России — самой безопасной и спокойной. Выражаясь словами Соланы, «нечто такое» произошло в 2014 году: Крым и Донбасс. А западный военный альянс нарушил свои обещания о неразмещении войск и инфраструктуры в странах-новичках.

Разногласия между Россией и НАТО по Украине будет трудно преодолеть, заявил в среду глава альянса Столтенберг после четырехчасовых переговоров постпредов стран НАТО с российской делегацией, возглавляемой замминистра иностранных дел и бывшим постпредом РФ при НАТО Александром Грушко (военную часть делегации возглавлял замминистра обороны генерал-полковник Александр Фомин).

Столтенберг сказал, что любое применение российской силы против Украины будет серьезной политической ошибкой, за которую Россия заплатит высокую цену. Он подтвердил позицию НАТО, что только Украина и НАТО могут решить, станет ли она членом альянса. Однако Столтенберг заявил, что в НАТО готовы к дальнейшим переговорам с Москвой по таким вопросам, как контроль над вооружениями и размещение ракет, а также транспарентность. Если начатый этой встречей переговорный процесс получит продолжение, то НАТО хочет сосредоточиться на вопросах европейской безопасности, прозрачности, связанной с военной деятельностью, снижении рисков и контроле над вооружениями. Предлагается обсудить механизмы снижения рисков, инцидентов и аварий и, конечно же, контакты по военной и гражданской линиям.

НАТО готова прислушаться к опасениям России. Но любой содержательный диалог должен также учитывать опасения Запада по поводу действий России. Он сожалел поводу долгой паузы в работе Совета Россия‒НАТО, подчеркнув, что натовская сторона неоднократно призывала созвать его заседание. Наконец, он объявил о готовности без предварительных условий возобновить деятельность представительств НАТО в Москве и России в Брюсселе, закрытых в прошлом году. Если Россия пойдет на продолжение диалога по указанным выше темам, то переговоры будут вестись и в отсутствие этих представительств, но с ними легче и продуктивнее. По его словам, российская делегация попросила дать время для ответа на этот вопрос.

Но все без исключения члены НАТО четко заявили, что не пойдут на компромисс в отношении основных принципов, включая право каждой страны выбирать свой собственный путь и участие в механизмах безопасности. Этот принцип закреплен в документах, под которыми подписалась и Россия, начиная с Хельсинкского Заключительного акта 1975 года. Он также неотъемлемая часть учредительного Вашингтонского договора НАТО.

Глава российской делегации Грушко, подводя итог встречи, конечно, затронул проблему расширения НАТО как фактор ухудшения безопасности в Европе и неприемлемый риск, которому Москва будет противостоять. Но больше сосредоточился на других претензиях России к бывшим натовским партнерам. Он говорил о стремлении НАТО снизить потолок применения ядерного оружия, полной деградации системы контроля над вооружениями. И вообще назвал встречу России и НАТО «встряской», «разговором по душам».

Наблюдатели в Брюсселе отмечают, что наделавшие информационного шума нереальные требования закрыть двери НАТО для новых кандидатов и алармистские, хотя и небезосновательные опасения военного вторжения России в Украину скрывают второй план. И Запад, и Россия (правда, очень экзотическим способом) демонстрируют потребность в разговоре о приземленных конкретных проблемах безопасности. Пусть и не той, какую мир мог бы иметь после 90-х, не начни Россия так громко «вставать с колен». Хотя строить прогнозы пока рано. Слишком много рисков, слишком мало доверия на фоне раздутых амбиций, и дипломатия может не сработать. Ждем продолжения сериала.

Каждый день мы рассказываем вам о происходящем в России и мире. Наши журналисты не боятся добывать правду, чтобы показывать ее вам.

Автор Александр Минеев, cоб. корр. в Брюсселе

Источник - https://novayagazeta.ru/articles/2022/01/13/vse-drug-drugu-vyskazali

***

Комментарий: Главные итоги переговоров России и Запада остались за кадром

Завершились переговоры по российским предложениям о безопасности. Они, как и следовало ожидать, не привели к тому результату, который российские власти считали единственно приемлемым. Обещаний, а уж тем более юридических гарантий того, что НАТО не будет расширяться на восток, Москва не получила. Тем не менее, есть признаки того, что по некоторым вопросам Запад все же готов пойти на уступки. А на большее в нынешней ситуации России вряд ли стоит рассчитывать.

Вкратце напомним событийную канву. В декабре Владимир Путин предложил западным партнерам подписать два документа. Первый – это «Договор между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о гарантиях безопасности». Второй – «Соглашение о мерах обеспечения безопасности Российской Федерации и государств-членов Организации Североатлантического договора». При всех их значимых отличиях, оба документа, в принципе, были об одном. Россия требовала, чтобы военная инфраструктура США и их союзников не расширялась на восток и некое буферное пространство между ней и «западными партнерами» сохранялось.

Обсуждение российско-американского договора, с которым в Москве связывали особенные надежды, происходило в Женеве, 10 января. День спустя в Брюсселе, в рамках Совета Россия-НАТО, собранного, ради такого случая, впервые за два с лишним года, обговаривалось соглашение. И третьим, уже особо ничего не решающим раундом переговоров было специальное заседание Постоянного совета ОБСЕ, в четверг, 13 января. Там уже ничего, по сути, не обсуждалось. Россия этим третьим раундом лишь напоминала, что расширение НАТО, вопреки принципиальной позиции США и их союзников, не может быть внутренним делом НАТО и тех стран, которые стремятся вступить туда. Ведь есть еще документы, подписанные всеми членами 57 членами ОБСЕ, в том числе, входящими в Североатлантический альянс. Например, решение Стамбульского саммита 1999 года, в котором записано, что свобода выбора союзников не должна ставить под удар чью-либо государственную безопасность.

Еще до переговоров представители и НАТО, и отдельных стран НАТО, включая США, в один голос твердили, что право вето на расширение альянса Кремлю ни в коем случае не может быть делегировано. Утверждалось, что максимум, на который Запад готов пойти – это ограничить размещение ударных вооружений у российских границ, снизить интенсивность военных учений, «усилить меры взаимного доверия» и прочие такого рода меры, которые российские официальные лица давно признают почти косметическими. В Москве также упорно повторяли, что российские предложения должны быть приняты или целиком, или не приняты вообще.

В принципе, ничего не изменилось и после главной встречи, в Женеве, где обе делегации возглавляли опытные, возможно, лучшие из имеющихся во внешнеполитических ведомствах двух стран, переговорщики. С российской стороны в них участвовал замглавы МИД Сергей Рябков, которого многие эксперты давно называют в числе возможных преемников Сергея Лаврова (тому в 2022 году исполнится 72). С американской – замгоссекретаря Уэнди Шерман, архитектор «ядерной сделки» с Ираном. Она пользуется репутацией дипломата, способного находить самые сложные компромиссы с самыми несговорчивыми партнерами.

На брифинге в Вене по окончании переговоров, постпред РФ при ОБСЕ Александр Лукашевич сообщил, что достичь компромисса по ключевым вопросам, в том числе, о не расширении НАТО, не удалось. Да и сам диалог в формате ОБСЕ, который председатель этой организации, глава МИД Польши Збигнев Рау счел единственно возможной площадкой для достижения компромисса между РФ и Западом, не получился. «Адекватного предложения или реакции на наши предложения мы не услышали. Все вращалось вокруг их озабоченностей вокруг якобы, агрессивного поведения России», - сказал он. Вместе с тем, как в Женеве и в Брюсселе российской делегации удалось донести мысль, что «красные линии», прочерченные в двух документах, для Кремля – не пустой звук и не риторическая формула. Все это всерьез. И, как сказал Лукашевич, «по лицам наших коллег было видно, что логика и решительность наших шагов до них дошла».

Характерная деталь: итоги переговоров подводятся со стороны России, а не стороны Запада. Та же Шерман на своем брифинге после встречи в Женеве, при оценке того, что может быть достигнуто, по существу ограничилась лишь призывом не верить всему, что будут говорить российские чиновники. То есть, дипломат прозрачно намекнула, что многое в российско-американском, по крайней мере, диалоге будет, до поры, до времени, что называется, за кадром.

Собственно, сами факты появления российских предложений и решения США не отметать их сходу, а обсудить, причем, в максимально широком формате, выглядят загадочно. Почему и в Европе, и в Вашингтоне вдруг стали говорить о страшных карах России на случай вторжения на Украину в то время, как угрозу такого вторжения не увидели даже в Киеве? Почему Москва стала требовать гарантий нерасширения НАТО? Ведь ни Украине, ни Грузии вступать в альянс никто и не предлагает. Настойчивые требования украинского президента Владимира Зеленского дать хоть какие-то конкретные обещания относительно сроков евроатлантической интеграции последовательно игнорируются и в Вашингтоне, и в Брюсселе. Почему Россия решила, что 78-летний Джозеф Байден, чей рейтинг падает и кто вряд ли, хотя бы в силу преклонного возраста, сможет переизбраться, будет хорошим гарантом соблюдения глобальных договоренностей по безопасности? Наконец, что Москва сделает, если российские предложения все-таки отвергнут окончательно и бесповоротно?

Не исключено, что ответы на эти вопросы скоро прояснятся. Лавров заявил, что Россия ждет письменных ответов или, возможно, контрпредложений как от США, так и от НАТО. По его словам, и американцы, и генсек альянса Йенс Столтенберг обещали их прислать на следующей неделе. Возможно, тогда и выяснится смысл тех переговоров, которые шли всю эту неделю. А пока можно констатировать, что ссора России и Запада откладывается. Что уже сам по себе неплохой результат переговоров.

Автор Геннадий Рушев, корреспондент журнала "Expert.ru"

Источник -  https://expert.ru/2022/01/13/rossiya-ssha-nato/

***

Послесловие. Спецоперация «Дипломатия»: Как замминистра Рябков на переговорной неделе рубль обвалил

Удивительная и почти загадочная история. Только-только завершились переговоры России с США и НАТО, а на венской встрече ОБСЕ еще не прозвучал финальный гонг, а один из главных переговорщиков из когорты российских супердипломатов уже успел перечеркнуть главный смысл состоявшихся переговоров — то есть сам по себе факт начавшихся переговоров как дипломатического инструмента, способного заменить малопонятные, но явно опасные «военно-технические решения».

Заместитель министра иностранных дел Сергей Рябков в длинном интервью RTVI (в лице Тины Канделаки), в котором он продемонстрировал свой политико-дипломатический опыт и интеллект, включая даже эстетические воззрения (например, размышления о том, как бы было классно отличный «рэп Оксимирона наложить на музыку мистера Уэста» или дифирамбы в адрес «уникальной» Леди Гаги) наряду с дежурными фразами о том, что надо дать шанс дипломатии, что диалог крайне важен и т.п., вдруг заявил по итогам переговоров в Женеве и Брюсселе, что, мол, разногласия с «западниками» столь фундаментальны, что он не видит «оснований садиться в ближайшие дни, вновь собираться и начинать эти же самые обсуждения». Ничего себе заявление опытного карьерного дипломата!

Ведь переговоры с поиском взаимоприемлемых компромиссов — это и есть основа дипломатии, ее сущность. По владению этим искусством, этим главным инструментарием судят о профпригодности дипломатов. Отказ дипломата от переговоров — это все равно как если бы боевой генерал заявлял во время военных действий, что надо бы срочно отменить оружие. Немудрено, что чувствительные к тревожным ситуациям российский фондовый рынок и курс рубля дружно рухнули.

Вопрос: зачем все так нескладно и почему? Зачем столько усилий по втягиванию «партнеров» в переговоры, чтобы потом объявить фактически об их бесполезности? Кому от этого бонусы? И надо ли до конца верить словам о бессмысленности дальнейших переговоров? Наша версия — что вся эта история тянет на организацию очередной столь любимой нынешней политической властью «спецоперации». Только если этот жанр политического действия ранее применялся в сфере военно-политической, в отжимании собственности, в расправе с оппозицией и всякими несогласными, то теперь он плавно распространился и на дипломатическую сферу.

Если упростить то, что в последние месяцы российская сторона предприняла на линии Россия — Запад, видится такая схема действий:

• «напугать —
• склонить к переговорам —
• выставить максимальные, крайние требования —
• отказаться продолжать переговоры —      
• снова запугать —
• вернуться к переговорам, но, возможно, с меньшими исходными претензиями».

В принципе, такой цикл можно и повторять, если, конечно, не произойдет, как в известной фольклорной байке с постоянным и обесценивающимся запугиванием: «Волки, волки!» Разберемся с этапами. Концентрация российских войск недалеко от границ Украины (пока без намерения вторжения) выстреливает уже второй раз.

В первый раз, весной прошлого года это привело к июньской очной встрече президентов Путина и Байдена в Женеве. И почему было бы не воспользоваться таким безотказным ноу-хау? А потому в ноябре минувшего года начался второй российский выход на сцену с концентрацией войск. Запад отреагировал как хороший сценический партнер и с помощью пропаганды и предостережений довел до состояния трепета европейских — и не только — граждан. Дыхание «войны» побудило к переговорам, тем более что российская сторона предложила США и НАТО в середине декабря освещенный в прессе документ о необходимых мерах по срочному укреплению безопасности. Сопровождая это заклинаниями о том, что ситуация столь тревожная, что нужны не просто переговоры, а переговоры экстренные. Если не поторопиться, то, не дай бог, что-то ужасное может произойти. Кстати, ознакомление публики с этим документом стало очередным проявлением своеобразной «искренней дипломатии», которую Россия уже использовала, когда предала гласности официальную переписку с европейскими «партнерами» по поводу созыва/несозыва встречи в «нормандском формате».

Итак, напугали, склонили к переговорам, переговоры были назначены, а в центре переговоров, по плану российской стороны, проекты российских документов для США и НАТО. Мол, почитайте, вникните и дайте свой — тоже письменный — ответ: что подходит, что нет, какие ваши возражения, почему, что надо было бы поправить и т.п. Желательно прямо к назначенным датам переговоров — к 10 и 12 января. Если не успеете, то после встреч. Напомним, какие предложения/требования содержались в этих документах и, соответственно, были в центре переговоров с российской стороны:

Что Россия предлагала НАТО

— официально дезавуировать решение Бухарестского саммита НАТО 2008 г. о том, что «Украина и Грузия станут членами НАТО», а также юридически закрепить отказ НАТО от дальнейшего расширения альянса на восток, в сторону границ России (это опять-таки про Украину и Грузию в первую очередь);

— юридически закрепить договоренности о неразмещении США и другими странами НАТО ударных систем вооружений, создающих угрозу России, на территории соседних с ней стран — как входящих, так и не входящих в НАТО;

— ликвидировать созданную натовскую военную инфраструктуру на территории стран, вошедших в НАТО после 1997 года, то есть после подписания Основополагающего акта Россия‒НАТО (а это страны Центральной и Восточной Европы и прибалтийские государства);

— отвести районы оперативных учений на согласованное расстояние от линии соприкосновения Россия‒НАТО;

— согласовать предельную дистанцию сближения боевых кораблей и самолетов для предотвращения опасной военной деятельности — в первую очередь в Балтийском и Черноморском регионах;

— возобновить регулярный диалог между оборонными ведомствами по линии Россия‒США и Россия‒НАТО;

— Вашингтону, инициировавшему при Трампе выход из договора по РСМД, — присоединиться к одностороннему российскому мораторию на развертывание наземных ракет средней и меньшей дальности в Европе.

Сразу стало понятно, что первые три требования невыполнимы, ибо они противоречат натовской политике «открытых дверей», праву стран вступать в любые союзы и альянсы и проч. Об этом сразу после публикации российских предложений заявляли политики натовских стран накануне переговоров, в ходе переговоров и после них. Не сомневаюсь, что в невыполнимости этих требований в предложенном Россией категорично-прямолинейном виде были уверены и те, кто эти предложения готовил, и главные российские переговорщики, а также министр Лавров, да и повыше. Как бы мы ни относились к их конкретным действиям — все они хорошо знают фактуру и разбираются в интересах, предпочтениях и фобиях западных «партнеров».

Но эта очевидная «непроходимость» трех основных пунктов не помешала вышеперечисленным упорно держаться за рассмотрение всех предложений единым пакетом, в котором принятие именно этих пунктов провозглашалось условием sine qua non. И здесь российские представители на переговорах в Женеве и Брюсселе были железобетонны по сути и творчески разнообразны по форме. В частности, г-н Рябков, представлявший МИД в Женеве, говорил, что это «абсолютный императив», что это требования, «от которых мы не можем отступать», что это «полетное задание для нас», что без продвижения по этим трем «неотменяемым, неотъемлемым, абсолютно необходимым для нас направлениям работа по другим аспектам, при всей ее важности, будет под вопросом».

Еще более образным был мидовский коллега Рябкова вице-министр Александр Грушко, представлявший Россию в Брюсселе: «Наши предложения… это не чугуевская филармония — здесь играем, а здесь не играем. Все элементы наших предложений взаимосвязаны». И еще: «Наши предложения нельзя рассматривать как булки, из которых можно выковырять изюминки». Смех смехом, но позиция вырисовывается крайне жесткая — мы не настроены наш пакет развязывать. Правда, это по логике противоречит идее, что российские оппоненты должны предложить свои письменные ответы с предложениями и поправками (а зачем тогда они, если ничего нельзя трогать?), а также решительным опровержениям российской стороны: нет, то, что мы предлагаем, вовсе никакой не ультиматум.

Ну а затем прозвучал следующий аккорд этой пьесы в исполнении замминистра Рябкова: ну раз наши главные и системообразующие треки проигнорированы, то о чем нам продолжать разговаривать? Хотя министр Лавров на пятничной пресс-конференции довольно спокойно продолжал рассуждать, что мы, мол, ожидаем письменных ответов от «партнеров» с их встречными предложениями, поправками и замечаниями. Правда, все это уже после обвала фондового рынка, недоумений западных журналистов и экспертов, а также оживления страхов граждан, которым вовсе не по душе «военно-технические ответы», повторение «карибского кризиса» (или какого-нибудь «венесуэльского») и новые волнения в эти и так нервные ковидные времена.

Подозреваю, что в скором времени, несмотря на панические заявления, может произойти завершение отмеченного выше цикла спецоперации «Дипломатия». И все-таки начнутся переговоры, видимо, в каких-то иных форматах. Тем более что для этого есть некоторые предпосылки. В ходе нынешних переговоров и вокруг них стало понятно, что, за исключением лобового решения проблемы расширения НАТО, есть вполне реальные переговорные зацепки, что бы ни говорили высокие представители МИДа о фатальной обреченности на взаимоувязку всех рассматриваемых вопросов. Западные представители на переговорах говорили и о возможности вернуться к теме РСМД и их неразмещения в Европе, и о мерах по предотвращению непредвиденных военных эксцессов, чреватых конфликтом, и о восстановлении рабочих контактов между Россией и НАТО, и об увеличении транспарентности передвижения войск по обе стороны от границ НАТО и России. Эксперты указывают и на то, что проблемы неразмещения опасных видов оружия близ границ России тоже теоретически вполне можно обсуждать с помощью специальных переговорных линий.

У сторон на сегодня труднопреодолимые на первый взгляд исходные позиции: жесткое «пакетирование» заявленных Россией проблем и категорическое нежелание стран НАТО отказаться от принципа «открытых дверей» и выборочное, сугубо «натоцентричное», использование западной стороной положений Хартии европейской безопасности 1999 года о неделимости европейской безопасности.

Хотелось бы верить, что это не сознательный повод для срыва договоренностей и обвинений противоположной стороны в несговорчивости и воинственных устремлениях (так в истории уже бывало), а максимизация стартовых позиций — чтобы было куда отступать в ходе «дипломатической торговли», то есть поиска взаимоприемлемых и безопасных переговорных компромиссов.

Альтернатива такому подходу настолько бессмысленна, чревата опасной эскалацией, а потому самоубийственна, что ее даже рассматривать не хочется. Тут уж будет не до «открытых дверей» и не до неразвязанных пакетов.

Автор Андрей Липский, зам. главного редактора

Источник - https://novayagazeta.ru/articles/2022/01/15/spetsoperatsiia-diplomatiia