Правозащитная организация Amnesty International об изменениях в системе юстиции Узбекистана

Поражает число оправдательных приговоров в Узбекистане

Делегация Amnesty International впервые за 14 лет посетила Узбекистан, на месте оценив изменения в системе юстиции. Что именно меняется, DW объяснил участник поездки Денис Кривошеев.

Делегация правозащитной организации Amnesty International (AI) в конце мая впервые за последние четырнадцать лет побывала в Узбекистане. Заместитель директора AI по Европе и Центральной Азии Денис Кривошеев, участвовавший в поездке, рассказал о ней DW.

Deutsche Welle: - Какова была цель вашей поездки, и в каких условиях она проходила?

Денис Кривошеев: - Узбекистан всегда оставался в центре нашего пристального внимания, нас особенно сильно беспокоила тема пыток и жестокого обращения с заключенными. Узбекистан был одной из ключевых стран в ходе нашей глобальной компании "Остановить пытки". И было важно получить возможность приехать в страну и начать знакомиться с ситуацией на месте - такой возможности у нас не было долгие годы.

Впервые за 14 лет представители AI получили возможность прибыть в таком качестве и осуществить первую миссию. Цель была ознакомительная. Мы ехали, предварительно обсудив возможность визита с властями Узбекистана. В стране происходят большие изменения, и это было для нас сигналом, что время для поездки настало. Она получилась не сразу.

С августа 2017 года мы обсуждали эту тему с посольством Узбекистана в Лондоне, где расположена наша штаб-квартира. В итоге в мае нам удалось отправиться в путь. Мы ехали по приглашению узбекистанской стороны, поэтому поездка была ограничена в том смысле, что наша программа была обусловлена встречами, которые мы у нее запросили.

Надо отдать должное принимающей стороне - Ташкент активно пошел нам навстречу. Мы встретились с теми, с кем хотели, и это были встречи на достаточно высоком уровне. Поэтому, хотя делать далеко идущие выводы рано, саму открытость Ташкента к диалогу с нами эта поездка однозначно подтвердила.

- Получили ли вы доступ к заключенным, находящимся в тюрьмах?

- В тюрьмах мы побывать не смогли. Мы такой вопрос ставили, но, скажем прямо, для первой поездки это было бы слишком далеко идущим требованием. Мы обсуждали дальнейшую возможность посетить места заключения. "Нет" нам точно не было сказано. Но было указано на то, что вопрос требует длительного согласования, и было предложено его обсуждать. Надеюсь, в какой-то момент мы такую возможность получим.

В этом смысле Узбекистан не уникален. Во многих странах, где мы бываем, доступа в тюрьмы там, тем не менее, у нас нет. Что касается тех лиц, кого мы рассматривали в качестве жертв пыток и в течение многих лет проводили по ним кампании и расследования, то с некоторыми из них у моих коллег встречи состоялись. Ряд таких граждан были освобождены из тюрем в последние месяцы, и они подтвердили, что то, о чем мы про них писали по информации из вторых рук, действительно имело место.

- В мировых СМИ, пишущих о Центральной Азии, широкий резонанс вызвало дело журналиста Бобомурода Абдуллаева, арестованного в 2017 году. Суд над ним состоялся незадолго до вашей поездки в Узбекистан. Этот случай был в сфере внимания вашей делегации во время поездки?

- Мы этот случай упоминали неоднократно, на многих встречах. Ожидаемым было желание принимающей нас стороны показать нам, что происходят не номинальные, косметические, а важные изменения. Но мы, естественно, позволяли себе ставить услышанное под сомнение и задавать уточняющие вопросы. В этом смысле случай Абдуллаева был для нас важным показателем изменений. Для нас в нем многое оказалось неожиданным. И то, что по заявлению о пытках Абдуллаева судья вынес частное определение с указанием на необходимость расследования этого заявления. И то, что два чиновника были отстранены от исполнения своих обязанностей на время изучения обстоятельств, связанных с этим заявлением.

История еще не закончена, посмотрим, к чему она приведет. Пока немного разочаровывает отсутствие конкретных результатов и предварительная информация, что судмедэксперты не смогли подтвердить применение пыток, хотя, по нашей информации, такая возможность у них была. Но в этом деле было много других неожиданных моментов. Например, то, что гособвинение изменило свою позицию - когда судья готовился вынести приговор, гособвинение попросило оправдать трех участников дела и смягчить наказание для самого Абдуллаева. Сам приговор ему не связан с лишением свободы.

Это было для нас неожиданным, хотя мы продолжаем настаивать, что судить за публикации журналиста вообще нельзя. В отношении этого дела у нас был очень интересный разговор во время встречи в Верховном суде Узбекистана. Те, кто нас встречал, подчеркивали, что так сейчас работает правосудие - справедливость восторжествовала в рамках существующей правовой практики и закона, и в этом нет ничего неожиданного.

Мы же полагаем, что система правосудия все же пока работает не так, и в ней многое придется изменить. Однако какие-то изменения мы видим, и на них важно было обратить внимание. Мы рассчитываем, что дело Абдуллаева не останется исключением, каким оно является на сегодняшний день. Есть ряд фактов, которые нам были предоставлены и которые говорят о том, что так и будет.

- Какие именно?

- Было очевидно, что чиновники самых разных ведомств, начиная с нами беседу, пользовались примерно одним и тем же текстом, релизом, и указывали на одни и те ж перемены. Но часть этих изменений крайне интересна. Например, было указано на то, что в Узбекистане за предыдущие пять лет было вынесено всего семь оправдательных приговоров, а за пять месяцев текущего года - уже более двухсот. Эта цифра особенно поражает в контексте региона, во многих странах которого, включая Россию, оправдательных приговоров все меньше и меньше. В РФ это невероятно низкая цифра порядка 0,3 процента в год, указывающая на то, что что-то не так в самой системе.

Рост числа оправдательных приговоров в Узбекистане нас поразил. Мы неоднократно задавали вопрос, с чем это связано, и самое удивительное объяснение мы получили опять же в Верховном суде. Оказывается, были внесены изменения в целый ряд законов, в том числе была отменена возможность для судей возвращать дела на доследование!

Этот трюк используется повсеместно в регионе: если судья не уверен, что подсудимый виновен, то вместо того, чтобы выполнить свой профессиональный долг и трактовать сомнения в пользу подсудимого, как того требуют конституции всех стран, дело возвращается к следователям, чтобы те добыли убедительные доказательства виновности.

Это исключительно важный момент. У меня нет возможности независимо подтвердить правильность приведенных цифр, но и нет оснований ставить их под вопрос. Судя по всему, действительно одно такое изменение привело к качественным последствиям - более двухсот человек избежали попадания за решетку потому, что важная поправка было принята и применена.

Нам также указывали, что есть установка на минимальное использование лишением свободы в качестве меры пресечения. И, как результат, заполняемость тюрем, по приведенным принимающей стороной данным, составляет восемьдесят процентов. Если эта информация верна, это очень значительное изменение, поскольку и в Узбекистане, и вообще в регионе данные всегда указывали на переполненность тюрем. А это реальные человеческие жизни. И если названные цифры верны, то это очень важно.

- Могли бы вы рассказать, каков был уровень ваших собеседников, представлявших местные власти?

- Это министерство юстиции, Верховный суд, Генеральная прокуратура, МВД, МИД, министерство высшего образования. В основном встречи были с чиновниками ранга замминистра, но был и один министр. Мы также побеседовали с омбудсменом и сотрудниками его офиса, а также с главой национального Центра по правам человека. Интересный момент: на встречах было очень много телекамер, журналистов, явным было желание принимающей стороны осветить наш визит в местных СМИ. И совершенно точно - мы на экране появлялись неоднократно. Нас на некоторых встречах узнавали как людей, которых видели по ТВ.

Источник - https://p.dw.com/p/2zHRI

***

Комментарий: Защитит ли власть слабого? Об особенностях узбекских национальных реформ в сфере юстиции

Конец августа дал много поводов спорить о том, насколько эффективны реформы, проводимые аппаратом Шавката Мирзиёева. Готовы ли узбекские правоохранители защитить слабых перед сильными мира сего?

Реакция сотрудников правоохранительных органов на выступления гражданских активистов в сегодняшнем Узбекистане значительно отличается от времен правления Ислама Каримова. Многие наблюдатели говорят об очевидной либерализации судов и силовых структур. Несколько последних сообщений, обнародованных в СМИ, эту оценку подтверждают. Например, в конце августа опубликован приказ, обязывающий сотрудников МВД обеспечивать конфиденциальность бесед адвокатов с их подзащитными в СИЗО.

Еще пример: опять же в конце августа в Ташкенте возле нескольких административных учреждений были проведены пикеты, в ходе которых люди, съехавшиеся из разных регионов страны, приводили конкретные случаи произвола властей на местах. Один из пикетов, 28 августа, прошел у резиденции главы государства. Люди настаивали на встрече с ним. Такой возможности им предоставлено не было, однако, как сообщают СМИ, автобусами их доставили к администрации президента, где, по крайней мере, дали возможность провести консультации с чиновниками и с юристами.

Впрочем, не все так оптимистично. Об этом говорит, в частности, продолжение истории с пикетами. 29 августа по отношению к пикетчикам, собравшимся у Верховного суда, охрана, если судить по словам очевидцев, попавшим в зарубежные СМИ, была настроена агрессивно. Правозащитника Агзама Тургунова арестовали и приговорили. Не к тюремному сроку, впрочем, как было бы раньше, но к административному штрафу. В те же дни несколько интернет-ресурсов опубликовали сообщение о решении районного суда в Ургенче о признании недвижимости журналистов Бабаджановых, проживающих за рубежом в статусе политических беженцев, бесхозным, и его передаче на баланс государства.

"Я получила документы о конфискации домов у Бабаджановых. Местные власти, ссылаясь на каримовский указ еще от 2014 года, конфисковали их дома на основании того, что они своевременно не встали на учет в посольство республики. Но это нонсенс - как беженцы они не могут посещать дипломатические учреждения Узбекистана, которые считаются его территорией", - комментирует ситуацию глава ассоциации "Права человека в Центральной Азии" (AHRCA) во Франции Надежда Атаева.

Против чего протестуют узбеки?

С ее точки зрения, перемены, касающиеся отношений власти и граждан, действительно происходят - из заключения освобождают узников совести, власть пытается вести политику открытости. Международные правозащитные организации получили возможность на месте проверить факты нарушений прав человека, непосредственно встречаясь и с заявителями, и с представителями власти. Но при этом, продолжает собеседница DW, постоянного действующего офиса международной правозащитной организации, который мог бы оперативно реагировать на такие факты, пока нет, а случаи арестов критиков власти уже при правлении Шавката Мирзиёева есть.

"Много акций протеста связано с тем, что власти сейчас жестко, вплоть до отъема имущества, требуют с людей оплатить долги за свет, за воду. К нам во Францию через интернет поступили обращения от 140 граждан Узбекистана, которые прошли практически все национальные инстанции после того, как у них отняли жилье за долги! Есть случаи, когда это жилье отдают людям из правоохранительной системы со ссылкой на некий нормативный акт о необходимости их обеспечить жильем в столице", - описывает ситуацию правозащитница.

При этом, по ее словам, последние пикеты были связаны с требованиями пересмотреть несправедливо заведенные уголовные дела в отношении родственников людей, обратить внимание на конкретные факты пыток. "Рассмотрение заявлений от граждан по таким фактам органы стараются затянуть настолько, чтобы заявитель махнул рукой. А действующий порядок получения права на проведение пикета очень сложен. Поэтому люди стали выходить на несанкционированные пикеты. Но если раньше к ним применяли насилие, то сейчас есть распоряжение о более лояльной политике по отношению к митингующим", - продолжает Надежда Атаева. Хотя и сейчас насилие бывает, что показывает случай с Тургуновым.

Реформы Мирзиёева. Осторожностьпосле эйфории?

"У него попытались отобрать телефон, хотя он был не на территории суда, скрутили, усадили в автомобиль, и там силой принуждали стереть заснятое им в ходе пикета. Есть фамилия сотрудника, душившего его. А Тургунову на суде присудили штраф за сопротивление представителям власти. Суд не назначил экспертизу, не учел мнения свидетелей с его стороны, а сотрудников охраны на суде вообще не было. Суд остается подчиненным исполнительной власти", - считает глава AHRCA.

В свою очередь, узбекский предприниматель, ведущий дела в России, на условии анонимности сказал DW, что у среднего класса первая эйфория по отношению к реформам прошла. По его словам, суды при решении вопросов, касающихся собственности и бизнеса, по-прежнему подчиняются "телефонному праву" и стоят на стороне более сильного. Осторожности добавил и указ президента от 27 августа, согласно которому экс-председатель службы национальной безопасности (СНБ) Рустам Иноятов стал советником президента по вопросам правового сопровождения реформ и координации правоохранительной деятельности. И это при том, что зарубежная пресса в его отношении полна негативных материалов, а правозащитники считают его одним из столпов карательной системы каримовских спецслужб.

Реинкарнация главы каримовской спецслужбы

Это сообщение беспокоит и Надежду Атаеву. "В феврале мы узнали, что Иноятов оставил пост главы СНБ. Затем узнаем, что он - сенатор, обладает неприкосновенностью. А на днях видим его в списке лиц, с участием которых будут формироваться структуры исполнительной власти. Как можно полагаться на правосудие, если координацию правоохранительных органов доверили человеку, под руководством которого СНБ являлось источником пыток и других тяжких преступлений, которые на словах искореняет нынешняя власть? То есть президент пока не может получить свободу в принятии кадровых решений, и вынужден считаться с теми, кто его привел к власти", - говорит правозащитница.

Политолог Юрий Черногаев обращает внимание на другой аспект, оставшийся со времен Ислама Каримова и внушающий беспокойство - это отношение силовиков к верующим в местах лишения свободы. По его информации, попавшим в СИЗО религиозным людям часто не дают исполнять обряд молитвы. "То есть, попав туда "по мелочи", человек верующий выходит уже противником системы. А в наших условиях это фактически готовый к вербовке экстремистами человек", - указывает эксперт.

Гуманизация через администрацию. Президентский фильтр

Что касается назначения Иноятова советником президента, то Юрий Черногаев предлагает принять во внимание, что оно, возможно, вызвано и другим обстоятельством: замена руководителя, находившегося в курсе всех дел в ведомстве, связанном с высокой секретностью, на человека, пришедшего извне этой системы, и не вполне "вписавшегося" в нее с точки зрения кадрового офицерского состава, могла привести к необходимости вернуть Иноятова, фактически придумав для него должность.

При этом, подчеркивает Надежда Атаева, "через СМИ мы фрагментарно знаем о том, что его заместители Шарифходжаев и Гулямов приговорены к лишению свободы за совершение должностных преступлений - правда, из официальных сообщений не знаем, каких именно". Хотелось бы получить по этому вопросу внятную позицию правительства, поскольку без проработки этого, не будет правосудия и условий для законности, считает она.

Подводя итог, руководитель AHRCA говорит о том, что акты гуманизации в основном происходят по инициативе президента, когда к конкретному случаю удается привлечь его внимание. "Власть фильтрует все через его приемную. А, значит, опять правосудие определяет исполнительная власть", - продолжает она, при этом признавая, что поток беженцев за рубеж снизился, потому что снизился уровень насилия со стороны власти.

Источник - https://p.dw.com/p/34FxL