Россия: Вот чего хочет Путин
Россия: Вот чего хочет Путин
Конечно, он хочет, чтобы его уважали, но он также хочет денег. Каким образом это влияет на его отношения с Западом?
В сентябре 2009 года Вацлав Гавел, а также 11 других известных высокопоставленных лиц и общественных деятелей Европы опубликовали открытое письмо, представлявшее собой вызов в адрес Соединенных Штатов и других членов НАТО: «Хотим ли мы допустить, чтобы границы небольшого государства были в одностороннем порядке изменены с помощью силы? Хотим ли мы мириться с фактической аннексией иностранных территорий, проводимой более крупной державой?» Эти вопросы были заданы в связи с расчленением русскими независимой Грузии после короткой российско-грузинской пограничной войны в 2008 году. Ответы были уже очевидны в тот момент, когда эти вопросы задавались: Да, мы допустим это вторжение. Да, мы смиримся с ним.
Отказ Запада от принятия решений в 2009 году оказал влияние на те действия, которые Россия предприняла в 2014 году. Спустя пять лет границы Украины, более крупного государства, были в одностороннем порядке изменены с помощью силы. Захваченная территория — Крым — была аннексирована не только де-факто, но и на основании юридического акта российского государства. Нападение на Крым застало западные разведывательные службы врасплох. Представители американской разведки сообщали журналистам на брифингах о том, что Россия не собирается нападать на Крым, и делали это вплоть до того дня, когда Россия вторглась на территорию Крыма.
***
Очень плохо то, что в то время никто в ЦРУ не прочитал проницательную книгу о России, написанную русскоязычным британским журналистом Бен Джудом (Ben Judah), который в течение более десяти лет публикует статьи о самых разных аспектах жизни в Москве и вокруг нее, равно как и об удаленных от столицы унылых провинциальных российских городах. Джуда объясняет маниакальную самонадеянность — и чувство неуверенности — российского лидера Владимира Путина. Главный тезис Джуды состоит в следующем: хрупкая империя, как он характеризует эту страну в названии своей книги, является таковой, поскольку она основана на грабеже.
Джуда делает два предсказания, и оба они подтверждаются на ранней фазе крымского кризиса: пока Путин находится у власти, Россия не сможет превратиться в нормальное государство. Любой вариант, напоминающий верховенство закона, положил бы конец организованному разграблению, которое столь сказочно обогатило Путина и людей из его ближайшего окружения. В то же время Путин не может себе позволить довести конфронтацию с Западом до полного разрыва. Окружающие его чиновники и олигархи спрятали миллиарды долларов, свои нечестным образом полученные доходы, в размещенных на Западе инвестициях и на банковских счетах, где их собственность может быть отслежена и конфискована, если правительство Соединенных Штатов будет достаточным образом спровоцировано. Продажный диктатор маленькой банановой республики способен скрыть несколько миллионов долларов на счету одного из расположенных в Дубае банков. Однако сам масштаб воровства, совершенного Путиным и его группировкой, требует наличия такой гавани для активов, которой располагают лишь передовые экономики: ранчо в Австралии, облигации французского правительства, акции, торгуемые на биржах Токио и Нью-Йорка. Такова дилемма политических мошенников. Они могут разместить свои деньги там, где они защищены от неблагоприятных событий внутри страны, или в тех местах, которых находятся вне пределов контроля со стороны Министерства финансов Соединенных Штатов — однако обеспечить одновременно оба эти условия они не в состоянии. Путин возглавляет брутальный режим, но он также руководит уязвимым государством.
***
Джуда — не первый человек, который пытается пойти по следу денег представителей российской элиты. Согласно распространенной теории, при Путине бывшие агенты КГБ ренационализировали государственные активы, захваченные в годы правления Ельцина такими олигархами, как Борис Березовский и Михаил Ходорковский. В результате представители этой клики, связанной со спецслужбами, щедро себя наградили. Однако повествование Джуды предлагает иную картину: Путин является финальным Березовским, а не его антиподом: это одинокий игрок, а не лидер путча, организованного КГБ. Путин никогда не имел какого-то заметного влияния в рядах КГБ советского времени. Его коллеги из бывшего КГБ занимали еще более низкую позицию, чем он сам. Он искусно маневрировал после распада Советского Союза, и после вынужденного увольнения из КГБ в 1990 году получил работу в Санкт-Петербургском университете, затем стал заместителем мэра Санкт-Петербурга, после чего работал в Москве и в течение четырех лет умело добивался расположения Бориса Ельцина. Ельцин назначил Путина руководителем службы безопасности, затем премьер-министром, и в конечном итоге сделал его своим преемником в должности президента страны.
Наиболее известная история, относящаяся ко времени работы Путина в Санкт-Петербурге с 1990 года по 1996 год, связана с обвинениями в его адрес в связи с хищением десятков миллионов долларов при получении предоставленной в чрезвычайном порядке продовольственной помощи из Германии. Джуда провел интервью с одним из партнеров, принимавших участие в коррумпированных коммерческих сделках, которые Путин организовал на своем пути к вершинам власти. Речь идет также о компании, которая принимала пожертвования от олигархов ельцинской эпохи с целью закупки медицинского оборудования для очень плохо оснащенных российских больниц. Однако 35% от этих сумм руководство фирмы оставляло у себя — якобы для инвестирования в российскую экономику. По мнению этого бывшего партнера, в 2005 году участвовавший в сделке фонд аккумулировал на своих счетах более 200 миллионов долларов, и некоторая часть этих средств пошла на создание пресловутого черноморского дворца Путина — хотя Кремль упорно это отрицает.
***
Возможно, Путин является советским человеком, как говорит Джуда, однако своим взлетом он обязан условиям, сложившимся уже в постсоветское время. И когда Путин, наконец, покинет свой пост, он вряд ли оставит после себя что-либо долговечное. Джуда цитирует Глеба Павловского, собственного политтехнолога Путина, создавшего (исключительно искусственный) образ российского лидера как мачо. «Все заинтересованы в системе (Путина) — и все нелояльны по отношению к ней!» Коррумпированный российский президент утратил возможность воспрепятствовать появлению мелкой коррупции среди полицейских и инспекторов — «Путин, вероятно, сам настроен против такого рода коррупции, поскольку она подрывает его легитимность», подчеркивает Джуда. Он «устранил всех, кто был способен бороться с коррупцией в бюрократии, и сделал свой имидж зависимым от бюрократии. Это гарантирует чиновникам безнаказанность и позволяет им действовать в стиле грабителей». Направляемые Москвой указания в провинции не выполняются, и Путину остается только выглядеть всемогущим, не имея другого способа навязывать свою волю, кроме запугивания.
Путин пытается создать себе опору за счет повышения уровня жизни людей, за счет поддержки русского национализма и подавления инакомыслия — по крайней мере на телевидении, на наиболее доступном для большинства населения средстве массовой информации. (Он значительно меньше заинтересован в контроле интернета, которым пользуется московская элита). Однако более крупные экономические силы ведут с ним борьбу с самого начала. Важное значение имело то обстоятельство, что Путин получил власть в удачный момент. Доходы от продажи нефти возросли в пять раз в период с 2000 до 2007 год, а поступления от продажи золота, алюминия и других ресурсов также резко увеличились. Темпы роста российской экономики составляли в среднем 7% в год в течение восьми лет до того момента, когда Путин на время оставил президентский пост в 2008 году, тогда как реальные доходы в этот период увеличились на 140%. В продажу поступали в большом количестве потребительские товары: компания Ikea открыла свой магазин в Москве, а современные супермаркеты стали предлагать десятки вариантов замороженной пиццы даже в унылых городах, расположенных вдоль сибирской железнодорожной магистрали. Но затем наступил финансовый кризис 2008-2009 годов, и он затронул Россию сильнее, чем любую другую страну из группы G-20, включая Грецию. Одна треть золотовалютных запасов России улетучилась в течение нескольких месяцев в результате предпринятых попыток по защите рубля. Российский фондовый рынок потерял 80% своих показателей. (Даже сегодня производитель природного газа Газпром оценивается немногим больше четверти того, что он стоил до кризиса).
***
Укрепление российской экономики стало причиной дестабилизирующих изменений, которые лишь усилились после наступление спада. В годы правления Путина Россия стала вторым по притягательности магнитом для мигрантов на планете после Соединенных Штатов. Главный источник рабочей силы — мусульманские республики Центральной Азии. «Путинизм создал огромный и обособленный в расовом отношении низший класс, — подчеркивает Джуда, — состоящий из узбеков, таджиков и чеченцев, «незащищенных трудовым законодательством (или игнорируемых им)». В результате Путин представляет себя как сторонник русского национализма, что нравится русским людям, а также — что не совсем случайно — европейским крайне правым. Джуда проницательно замечает: «По мере того как Россия становилась все менее русской в этническом отношении, в культурном плане она все больше ориентировалась на русскую традицию».
Неудивительно, что Путин столь резко отреагировал на «цветные революции» в государствах бывшего Советского Союза в середине 2000-х годов, а также на второе украинское восстание в 2013-2014 годах. «Успешная прозападная демократия на Украине, — подчеркивает Джуда, — может подорвать власть Путина своим примером». Если украинцы и грузины смогли свергнуть коррумпированных и авторитарных лидеров, то и русские могли бы попытаться последовать их примеру. В период с 2005 года по 2012 год Путин создал парламентские группы, лояльные по отношению к нему, а также к его партии «Единая Россия», если партия в данном случае правильное слово для обозначения организации, которая лишь одобряет решения, принимаемые ее лидером. Путин и люди из его окружения, отмечает Джуда, «явно осознавали, что они недостаточно легитимны для того, чтобы полагаться на армию и полицию» в случае возникновения беспорядков и приближения чего-то похожего на оранжевую революцию.
Этот «оранжевый час» еще не пробил. Джуда провел интервью с ведущими активистами оппозиционной волны 2011-2012 годов, протестовавшими против возвращения Путина на пост президента. Он уважает их смелость, однако подчеркивает их ограничения. Те диссиденты, слова которых звучат наиболее либерально — все это протеже таких экономических реформаторов как Егор Гайдар и Анатолий Чубайс, — являются также наиболее скомпрометированными фигурами из-за своей связи с катастрофами 1990-х годов в России: с исчезновением рабочих мест, резким понижением жизненных стандартов, уничтожением инфляцией сбережений советской эпохи. Некоторые лидеры следующего поколения столь ограничены интересами роскошной жизни в центре Москвы, что они, вероятно, никогда не смогут наладить контакт с русскими, находящимися ниже их на социальной лестнице. Более популистские фигуры, в том числе активный борец против коррупции Алексей Навальный, так выражают свое возмущение, что оно может показаться незаконным или даже насильственным. С чувством озабоченности Джуда сообщает о том, что Навальный временами говорит так же, как Путин. Десять лет назад Путин обещал «уничтожить олигархов как класс», а сегодня этот активист блогосферы набрасывается с резкой критикой на живущих в Лондоне русских олигархов еврейского происхождения — на Бориса Березовского (сегодня его уже нет в живых) и Романа Абрамовича — и во весь голос заявляет: «мы должны уничтожить это жулье, которое пьет нашу кровь и грызет нашу печень».
***
Навальный осуждает мусульман и чеченцев, используя при этом такой язык, который иногда шокирует его собственных сторонников, однако может быть благоприятно воспринят общественным мнением. Джуда делает вывод о том, что «кризис путинизма в России парадоксальным образом сделал Путина уязвимым для «реального Путина».
Тем временем члены образованной элиты рассматривают эмиграцию как вариант персонального решения. «Лучшее, что можно купить за деньги, это европейский паспорт», — отмечает Джуда. Менее привилегированные русские с ностальгией вспоминают о советских временах. «Важно понимать, что те русские, которые "все еще поддерживают коммунизм", не являются глупыми, — предупреждает он. — Они испытывают ностальгию по "империи" или по тем дням, когда русские танки устанавливали свои законы в Праге. Люди, голосующие за российскую Коммунистическую партию, испытывают ностальгию по социальному государству». Путин не способен это обеспечить, однако Украина предоставляет ему шанс возродить ту популярность, которой он пользовался десять лет назад, когда жизненный уровень повышался, а его демонстрация обнаженного торса воспринимались как нечто новое. «Для русских Украина не является в полном смысле слова заграницей», — пишет Джуда. Для Путина и его окружения Украина, как Путин заметил в разговоре с Джорджем Бушем младшим в 2008 году, «это даже не государство».
***
Проблема состоит в том, что и сама Россия все хуже функционирует как государство. Несмотря на небрежные аналогии, предложенные в первые часы крымского кризиса, Путин не является Гитлером. Он представляет собой комбинацию Тони Сопрано (Tony Soprano) и одного из участников подтанцовки из группы Village People — он выступает в роли сибирского крутого парня для того, чтобы компенсировать таким образом серьезную слабость страны и своей позиции в ней. Вот самый жуткий вариант развития событий из всех возможных: все более неуверенный и обеспокоенный Владимир Путин — лидер, который не может себе позволить конфронтацию с Западом — способен, тем не менее, руководствуясь соображениями внутреннего управления своим имиджем, ввергнуть свою страну и весь мир в самый серьезный кризис со времени окончания холодной войны.
P.S. Бен Джуда является автором книги «Хрупкая империя: как Россия полюбила и разлюбила Владимира Путина» (Fragile Empire: How Russia Fell in and out of Love With Vladimir Putin).