Глобальный индекс миролюбия: рекордное число жертв военных конфликтов. Местный аналог ЧВК "Вагнер" в Турции

***

Доклад Международного института экономики и мира

В 2022 году в военных конфликтах по всему миру погибло более 238 000 человек. Это больше, чем когда-либо в 21-м веке. Военные действия России  в Украине - один из самых кровопролитных военных конфликтов прошлого года.

С начала 21 века никогда еще так много людей не становились жертвами военных действий, как в 2022 году. Число погибших в результате вооруженных конфликтов за этот год почти удвоилось по сравнению с 2021-м и составило 238 000 человек. Об этом говорится в докладе Международного института экономики и мира (IEP), штаб-квартира которого находится в австралийском Сиднее.

Резкий рост числа жертв, прежде всего, связан с военными действиями между Украиной и РФ, где в прошлом году, согласно докладу, были убиты 83 000 человек. А самый кровопролитный конфликт имел место в Эфиопии, где погибло 100 000 человек. Согласно исследованию, опубликованному в среду, 28 июня, военные конфликты также стали причиной потери 13% объема мирового экономического производства в 2022 году.

В военных конфликтах участвует все больше стран

Девятый год подряд, по данным IEP, средний глобальный уровень миролюбия также падает. Этот показатель рассчитывается путем оценки почти всех стран мира с учетом 23 индикаторов. Среди них - текущие внутренние и международные конфликты, безопасность общества и его милитаризация. В анализ также включаются данные о количестве убийств в том или ином государстве. В целом, рассчитанный таким образом индекс глобального миролюбия, в прошлом году снизился на 0,42%.

По словам Стива Киллелеа, основателя и исполнительного директора IEP и одного из авторов доклада, самая очевидная существующая тенденция заключается в том, что конфликты на планете все более интернационализируются. В данный момент 91 страна мира вовлечена в тот или иной конфликт, в то время как в 2008 году таких государств было всего 58.

Вывод войск из Ирака и Афганистана

"Это не обязательно хорошо или плохо, - пояснил Киллелеа в интервью DW. - Некоторые страны могут быть задействованы в операциях по поддержанию мира, как, например, члены Экономического сообщества западноафриканских государств (ECOWAS). Хотя все больше стран участвуют в войнах за рубежом, можно также сказать, что мы становимся более интернациональными в том, как сотрудничаем (в целях прекращения конфликтов. - Ред.)".

Такое развитие событий может показаться неожиданным, если учесть, что за последнее десятилетие масштаб военных интервенций Запада уменьшился. Например, США и НАТО вывели войска из Ирака и Афганистана. Но, как отмечает Киллелеа, Соединенные Штаты по-прежнему вовлечены в различные военные конфликты - сейчас Вашингтон выступает крупнейшим сторонником и поставщиком оружия Украине в ее войне против вторгшейся на ее территорию России.

В военном конфликте выиграть все труднее

По выражению Киллелеа, глобальный индекс миролюбия, среди прочего, показывает, что сейчас "в военном конфликте действительно трудно выиграть". Конфликты в Йемене и Сирии длятся уже 9 и 12 лет соответственно, и в обоих случаях нет никаких видимых перспектив чьей-то военной победы.

"Даже самым первоклассно вооруженным армиям мира трудно победить местное население, которое противится вторжению и располагает хорошими ресурсами (для оказания сопротивления. - Ред.)", - уточняет Киллелеа. По его мнению, это происходит из-за возможностей современных видов оружия, которые облегчают ведение асимметричной войны. "Сегодня почти любой человек с базовым техническим образованием может дистанционно взрывать бомбы", - отмечает он. В докладе IEP также указывается, что в период с 2018 по 2022 год число негосударственных групп, использующих беспилотники, удвоилось, а общее количество атак с использованием БПЛА за тот же временной отрезок выросло почти в три раза.

Результатом этих тенденций является то, что военный конфликт (и мир) применительно к разным регионам оказываются удивительно долговечными: Исландия остается самой мирной страной на планете, занимая эту позицию в глобальном индексе с 2008 года, тогда как Афганистан уже восемь лет подряд считается наименее мирным государством. Йемен, Сирия, Южный Судан и Демократическая Республика Конго также входят в десятку наименее мирных стран мира с момента начала расчета индекса в 2007 году.

Однако Стив Киллелеа подчеркивает, что в индексе просматриваются и положительные тенденции: "Я думаю, что один из самых позитивных трендов наблюдается на Ближнем Востоке и в Северной Африке - за последние три года 13 стран там улучшили свой индекс миролюбия и только семь - ухудшили". Сейчас, добавляет Киллелеа, в регионе есть общепризнанное развитие ситуации в сторону усиления миролюбия: "Так что общая динамика не обязательно плохая".

Это особенно наглядно видно на примере Ливии, которая второй год подряд смогла улучшить свой показатель индекса. Хотя ситуация с безопасностью в этой стране все еще остается хрупкой, соглашение о прекращении огня, подписанное соперничающими группировками в октябре 2020 года, значительно стабилизировало обстановку. Еще один положительный аспект состоит в том, что многие государства продемонстрировали прогресс в борьбе с преступностью. В частности, в нескольких странах Карибского бассейна и Центральной Америки в 2022 году было зафиксировано снижение уровня терроризма и числа убийств.

Цена военного конфликта

В докладе IEP также рассматривается и экономическая цена военных конфликтов. В целом, военные действия и насилие обошлись миру в прошлом году в 17,5 триллионов долларов, что составляет 12,9% мирового ВВП. Для стран, сильнее всех пострадавших от такого рода конфликтов, последствия их особенно разрушительны: Украина, к примеру, израсходовала 63% своего ВВП на оборону, пытаясь противостоять российскому вторжению.

IEP прогнозирует, что возможная блокада Китаем Тайваня привела бы к особенно сильному снижению мирового экономического производства. Потери в таком случае были бы в два раза выше, чем в результате мирового финансового кризиса 2008 года.

Конечно, многие компании из сферы ВПК также зарабатывают на войне, но, по мнению аналитиков IEP, эти экономические выгоды затмевают затраты, которые влекут за собой военные конфликты и милитаризация. "Если я строю авианосец, он может обойтись мне в 20 млрд долларов, - говорит Киллелеа. - А для его эксплуатации мне нужно ежегодно 500 млн. Лучшее, на что я могу надеяться, это то, что мне не придется его использовать. Но эти средства также можно было бы использовать для развития экономики или системы здравоохранения". Тогда, уверен основатель IEP, это принесло бы гораздо большую пользу.

Автор Бен Найт

Источник - https://p.dw.com/p/4T9gr

*** 

В Турции бьют тревогу из-за местного аналога ЧВК "Вагнера" 

Попытка военного мятежа в России должна быть учтена властями Турции. С таким заявлением выступил лидер местной оппозиции Кемаль Кылычдароглу, который обратил внимание на опасность частной военной компании (ЧВК) SADAT – флагманской парамилитарной структуры, заработавшей репутацию «личной армии» президента Реджепа Таийпа Эрдогана.

Ее ресурсы с 2012 года служили Анкаре опорой на стратегически важных театрах боевых действий, однако, как подозревают оппоненты власти, амбиции основателей SADAT теперь простираются далеко за пределы рынка военных услуг. «Надеюсь, то, что произошло в России, послужит уроком, потому что российский «Вагнер» – это турецкий SADAT», – заявил Кылычдароглу, обращаясь к правящей элите. Лидер оппозиции напомнил, что возглавляемая им Республиканская народная партия (РНП) выступала против легализации турецкой парамилитарной организации, поднимая вопросы об ее истинных целях и юридическом статусе. «Я неоднократно предупреждал правительство о SADAT, – напомнил Кылычдароглу. – Я говорил, что она хочет уничтожить Турецкую Республику и изменить ее язык, флаг и Конституцию». Высказывания председателя РНП поддержал его заместитель Огуз Салиджи, который не исключил, что SADAT ставит свои интересы выше интересов Турции.

Появление первой в истории Турции крупной компании, предоставляющей военные услуги, хронологически связано с началом активной фазы вооруженного конфликта в соседней Сирии, в ходе которого Анкара встала на сторону разрозненных фракций местной оппозиции, нередко имевших недвусмысленно джихадистский характер. Частная организация, которую возглавил один из близких к Эрдогану людей Аднан Танрыверди, открыто декларировала свою приверженность исламским принципам и безусловную лояльность власти. Неудивительно, что SADAT приобрела репутацию военной платформы, обслуживающей интересы турецкого лидера.

Одной из декларируемых целей основателя SADAT стало оказание помощи арабскому миру в том, чтобы он смог выйти на «приличествующий уровень» на международной арене. Клиентский портфель турецкой ЧВК на сегодня насчитывает 22 «дружественные мусульманские страны» Ближнего Востока и Северной Африки.

Феномен религиозно настроенной армии наемников вызывал много вопросов у критиков Эрдогана не только внутри, но и за пределами республики. Так, базирующаяся в Стокгольме организация Nordic Research Monitoring Network, сформированная диссидентами, утверждала, что в Сирии члены SADAT не просто обучали местные неправительственные силы, а пытались реализовать планы по формированию в северных районах полноценной туркоманской автономии. С 2013 года деятельность турецкой парамилитарной структуры стала фактором и гражданского конфликта в Ливии. В 2020-м Пентагон открыто обвинил ее в переброске сирийских боевиков в бывшую Джамахирию – в целях поддержки правительства в Триполи.

Члены РНП многократно пытались прояснить диапазон деятельности SADAT и характер ее взаимодействия с военным и разведывательным корпусом страны через рассылку официальных запросов, однако молчание турецких профильных ведомств красноречиво демонстрировало, насколько для Анкары ценен полулегальный статус «солдат удачи». В публичном поле «бренд» SADAT фигурировал не иначе, как частный проект Танрыверди. Вместе с тем турецкая пресса все это время проводила недвусмысленные параллели с моделью ЧВК «Вагнер». Сама же парамилитарная организация называла себя поставщиком «услуг по консалтингу, военной подготовке и логистике в сферах международной обороны и внутренней безопасности».

В ходе подготовки к последним всеобщим выборам тема SADAT приобрела острое политическое звучание. После того как в январском эфире телеканала TV100 во время публичной беседы с Кылычдароглу на экранах зрителей появился баннер с продвижением услуг турецкой ЧВК, председатель РНП обвинил ее руководство в угрозах. Лидер оппозиции счел, что неожиданная демонстрация рекламы была спланированной акцией, преследовавшей цель запугать кемалистов. Несмотря на то что нынешний руководитель SADAT Мелих Танрыверди, который является сыном основателя, делал публичные заверения в отсутствии внутриполитических амбиций, соратники Кылычдароглу полагают, что выход ЧВК на это поле – вопрос времени.

Характерной чертой турецкого рынка является то, что у SADAT есть линейка «двойников», принадлежащих людям из близкого круга Танрыверди. Этим компаниям удалось выиграть более сотни открытых тендеров на охрану важнейших объектов турецкой инфраструктуры. Объем подобных контрактов за десятилетие достиг 21,5 млн долл., подсчитывала газета «Биргюн».

Однако характер взаимодействия между аналогами SADAT представляет собой интригу. Иллюстрацией в этом случае служит пример ЧВК Ekol Security, которой, по оценкам «Биргюн», удалось получить наибольшую долю в десятилетней борьбе за тендеры. Растущие аппетиты этой военной компании, отмечал годом ранее посвященный проблемам разведывательного сообщества портал Intelligence Online, уже привели к заметному ослаблению позиций детища Танрыверди, некогда претендовавшего на монополию. Так что, какими бы ни были ставки «личной армии» Эрдогана, важным регулятором активности турецких ЧВК пока остается если не бдительность потерпевшей поражение оппозиции, то уж точно фактор внутренней конкуренции.

Автор: Игорь Субботин, oбозреватель-международник при главном редакторе НГ

Источник - https://www.ng.ru/world/2023-06-25/6_8756_turkey.html