Что такое структурные реформы в экономике России? В стране необходимы повышение инвестиций в человеческий капитал
Что такое структурные реформы в экономике?
Прежде всего нам необходимы повышение инвестиций в человеческий капитал и развитие мотивации индивидуального труда
Недавно мы с коллегой опубликовали в «НГ» (21.10.15) материал о предметном экономическом содержании широко используемого понятия «структурные реформы». Речь там шла о том, что нужно строить в стране много недорогого малоэтажного индивидуального пригородного жилья, увеличивая таким образом внутренний спрос на отечественные товары, мотивируя к реформам население, вовлекая в преобразования все располагаемые финансовые ресурсы, включая сбережения граждан. По сути дела, речь шла о значительном увеличении инвестиций в так называемый человеческий капитал, которые делают экономику и структуру производительных сил более эффективной, и о том, чтобы способствовать мотивации труда.
На эту статью мы получили два кратких отзыва – один от российского читателя «НГ» (этот комментарий имеется на сайте газеты в том самом номере), а второй из-за рубежа от бывшего соотечественника. Смысл комментария россиянина предельно ясен: недорогое малоэтажное жилье строить обязательно нужно, но следует возрождать и отечественное машиностроение, поскольку «без этого все остальное не имеет полного смысла». Вроде бы все правильно, но проблема в том, что во многих сферах машиностроения, обработки материалов мы практически навсегда отстали от зарубежных партнеров и не догоним их, если даже будем вкладывать в эту сферу миллиарды долларов (которых, кстати, у нас и нет). Мы постепенно теряем даже те сферы машиностроения, где всегда были традиционно сильны, в частности энергетическое, насосное оборудование. В таких условиях единственная возможность быстро поднять экономику – это напрямую заинтересовать в реформах миллионы наших граждан и привлечь в преобразования их денежные накопления, а это как раз строительство жилой индивидуальной недвижимости. Строительство малоэтажного жилья имеет для страны и множество других – уже чисто экономических – преимуществ. После того как экономика оживет, можно будет более детально заняться машиностроением, делая это постепенно, шаг за шагом, используя для инвестиций в него наши ограниченные финансовые ресурсы очень точно и направленно. В противном случае потеряем и деньги, и потенциал развития. С нашей точки зрения, деньги, вложенные сегодня, например, в мелиорацию сельскохозяйственных земель, полезнее, чем затраты на гражданское авиастроение. По крайней мере сельское хозяйство позволяет обеспечить реальное импортозамещение. Для этого имеются все другие ресурсы, наша продукция вполне конкурентоспособна.
Комментарий на нашу статью, присланный зарубежным читателем «НГ», звучит почти дословно так: «Зачем вы изобретаете велосипед? Может быть, более разумно жить, просто не ссорясь со всем миром и использовать существующие достижения мировой цивилизации?» По ряду причин данный комментарий заслуживает более детального ответа.
Во-первых, совершенно не очевидно, что государства с недостаточно совершенной структурой производительных сил будут на равных получать через внешнюю торговлю все преимущества стран с более совершенными производительными силами только в силу того, что они «ни с кем не ссорятся». В мире есть множество примеров того, как государства вполне миролюбивые, но с несовершенной структурой производительных сил остаются сырьевыми придатками более развитых и мотивированных торговых партнеров.
Говоря проще, экономики США, Германии, Франции так сильны в том числе и потому, что там есть развитые рынки доступного по стоимости для граждан индивидуального жилья, а государства, в которых люди теснятся в многоэтажках, бараках и аварийном жилье, никогда не догонят развитые страны по уровню производительности труда. Ответ на вопрос о том, почему мы так трудно и плохо живем, может быть прост: такова пока структура наших производительных сил, определяемая текущим уровнем вложений в человеческий капитал.
Фактор структуры и совершенства социальной компоненты производительных сил настолько важен, что следует говорить о том, что именно он определяет качество и содержание существующей на данный момент общественно-политической надстройки общества (как и наоборот). До революции 1917 года (до Первой мировой войны) производительные силы России были основаны на огромном количестве мелких частных и самостоятельных земледельцев и производителей. Это предопределяло, с одной стороны, относительно высокие темпы развития отечественной экономики, а с другой – достаточно высокий уровень общественной демократии царской России (многие ужасы режима были придуманы позже). Петр Столыпин хорошо понимал это, и все его усилия были направлены на увеличение числа собственников, повышение их мотивации, то есть, как бы сейчас сказали, – дополнительные вложения в человеческий капитал. Это была первая попытка структурных реформ производительных сил в России, закончившаяся, как известно, ничем, что и было одной из причин революции 1917 года.
Сталин, еще один большой реформатор, также, видимо, хорошо понимал, что политическая диктатура (большевиков) может существовать только при полном обобществлении труда, коллективизации широких масс свободных земледельцев и собственников. Необходимость индустриализации и подготовка к войне, на наш взгляд, были вторичны. Зато превращение населения в бесправную массу, полностью зависимую от государства и живущую в бараках, давало широкие возможности для абсолютного укрепления режима. Это была вторая за 20 лет структурная реформа (производительных сил), и она, к сожалению, была осуществлена, хотя вряд ли ее можно назвать общественно полезной.
До начала 90-х годов ХХ века других завершенных попыток структурных реформ экономики больше не было. Ни Алексей Косыгин, ни Николай Рыжков, ни Юрий Андропов не сумели осуществить задуманное – видимо, в том числе и потому, что они были люди ответственные и хорошо понимали всю сложность и большие политические последствия глубокого реформирования советской экономики. И именно отсутствие реальных реформ производительных сил в 1953–1985 годах стало причиной очередной русской революции – в августе 1991 года.
В начале 90-х годов Борис Ельцин и Егор Гайдар с командой все же взяли на себя ответственность за последнюю (третью в XX веке) структурную реформу, и она состоялась, но проблема в том, что она оказалась не полной, а вновь созданная рыночная экономика – социально несовершенной. 90-е годы усугубили социальные проблемы производительных сил: лучшие кадры промышленности оказались потеряны, инфляция снизила доходы и мотивацию труда, а советский человек, продолжающий жить в многоэтажках и бараках, попал в чуждую ему систему социальных координат. Он полагал, что рынок постепенно исправит все сам, но тот не смог. Может быть, потому, что основывался наш рынок на экономически дефицитной и монополизированной централизованной системе.
По этим причинам государство сегодня обязано взять на себя задачу доформирования упущенной социальной компоненты структурных реформ начала 90-х годов, и прежде всего на основе создания национального рынка индивидуального малоэтажного жилья, жилой недвижимости. В противном случае мы обречены на постоянное отставание от мировых лидеров, сохранение многих острых проблем – от плохих демографических показателей до отсутствия надежной базы для развития малого бизнеса. Несовершенная социальная среда не может быть основой современной и эффективной экономики, несмотря на все инновации.
Экономика России стала заложницей всех неудачных реформ и структурных проблем в развитии производительных сил – начиная с незавершенной реформы Столыпина, далее – всеобщей сталинской коллективизации и завершая неполноценной структурной реформой начала 90-х. Жесткая посадка экономики и бюджета на «нефтяную иглу» также не сегодняшнее изобретение, но за два десятка лет так и не создан стратегический план развития производительных сил, предполагающий исправление ранее допущенных ошибок, в том числе и концептуальной недооценки экономической и социальной важности формирования национального рынка недорогого индивидуального малоэтажного жилья.