Экономику России ждут три года трудной трансформации. Мнения ведущих экономистов страны

***

Кризис-2023 и дефолт-1998: братья, но не близнецы

Прошлая девальвация вызвала экономический рост, а сегодняшняя – сталкивает страну в затяжную стагнацию.

Валютный и бюджетный кризис 2023 года в России имеет много схожего с девальвацией рубля 1998 года – но есть и принципиальные различия. Кризис 1998 года дал мощный толчок к росту внутреннего производства и к общему рыночному оживлению, благодаря чему резко выросли и реальные поступления в госбюджет. А нынешний валютный кризис, напротив, будет иметь угнетающее влияние на экономику из-за ухудшения условий кредитования и ограничений для обновления основных фондов или импорта технологий. В отличие от кризиса 1998 года экономический рост сегодня не ускорится, а замедлится. Соответственно не будет и заметного прироста реальных бюджетных доходов или дополнительного притока конвертируемой валюты. Дефолт-1998 стал для экономики РФ быстрым шагом к оздоровлению, а кризис-2023 может превратиться в начало более сложного этапа длительной стагнации, которая будет осложнена санкционной войной и противостоянием с Западом.

Сразу после девальвации 1998 года российская экономика показала динамичный рост на 6,4% в год, а промышленное производство выросло за год почти на 9%. Такое общее экономическое оживление обеспечило почти двукратное увеличение номинальных доходов федерального бюджета. А по отношению к растущему ВВП доходы федеральной казны выросли на один процентный пункт. Ничего похожего на такой быстрый подъем после нынешней девальвации мы скорее всего не увидим. Ведь еще до экстренного подъема ключевой ставки во вторник 15 августа руководство ЦБ обещало замедление экономики после завершения этапа восстановительного роста в первом полугодии 2023 года (когда общий прирост ВВП составил от 1,4 до 1,6%).

В 2024–2025 годах темпы роста российской экономики будут «более умеренными, чем в этом году», а в 2026 году российская экономика вернется на траекторию сбалансированного роста в 1,5–2,5%, обещал неделю назад зампред ЦБ Алексей Заботкин. Но теперь, после экстренного подъема ключевой ставки и демонстрации всего несовершенства ручного финансового управления, темпы роста ВВП, очевидно, будут ниже этих прогнозов. 

Важное отличие быстрого подъема после девальвации 1998 года от нынешней ситуации в том, что тогдашний экономический рост был обеспечен не бюджетной накачкой, а рыночным спросом и предложением. Сегодня же ситуация иная: в стране формируется спрос на товары, которые не производятся в России. «Уже четверть или даже больше бюджетных расходов идет на финансирование производства, которое не создает потребительские товары. То есть денег много, а под них потребительские товары не производятся, это еще повышает спрос на импорт», – отмечает бывший первый зампред ЦБ Олег Вьюгин. 

Примечательно, что дефолт-1998 и валютный кризис – 2023 были подготовлены несогласованной политикой финансовых ведомств, которые держались за частные показатели, как бы не интересуясь ближайшими последствиями такой политики. В 1998 году одна часть финансовых властей отказывалась ослаблять курс рубля (тогда он был около 6 руб. за доллар), тогда как другая часть чиновников продолжала раскручивать разрушительную пирамиду ГКО (государственных краткосрочных облигаций). Так же и сегодня – одни ведомства пытаются залатать бюджетную дыру за счет девальвации, словно бы не понимая, что создают тем самым политическое напряжение и провоцируют ЦБ на резкий подъем ключевой ставки. 

Характерно, что прогнозы наступления дефолта или падения рубля были легко просчитываемыми. Если почти весь импорт в РФ сейчас идет только за твердую валюту, а ее поступление в страну сократилось в несколько раз, то сложить эти два и два и назвать дату обвала рубля не составляло никаких проблем. Точно так же и в 1998 году независимые эксперты предсказывали дату дефолта с точностью до недель. «О внезапности нынешнего валютного кризиса говорить не приходится. Нынешнее обострение довольно легко можно было предвидеть, используя известные предпосылки для установления ключевой ставки. Уровень ключевой ставки в 11,5–12,5% реально можно было просчитать по традиционному и известному алгоритму», – говорит замруководителя Центра развития Высшей школы экономики Валерий Миронов. 

Однако российские чиновники хорошо усвоили часть уроков дефолта 1998 года и поэтому стараются сегодня иметь сбалансированный бюджет и не наращивать внешний валютный долг. Именно такие подходы к финансовой политике сформировались после дефолта-1998 и продолжают действовать до сих пор – тем более что очень многие участники и свидетели тех событий продолжают оставаться в российской власти (если только не убежали за границу). «Нынешний кризис страна проходит значительно легче, чем события 1998 года. Мы не видим очередей в банках, не видим панических настроений. Наша экономика значительно выросла и окрепла за последние 25 лет, и я не хотел бы сегодня вновь оказаться в момент кризиса 1998 года», – говорит ведущий эксперт Финансового университета и Фонда национальной энергетической безопасности (ФНЭБ) Станислав Митрахович. 

Однако многие считают, что причины нынешнего валютного кризиса как раз лежат в невыученных уроках дефолта 1998 года. «Адекватных уроков из дефолта 1998 года, а также из кризиса 2008–2009 года, когда пропали средства Стабилизационного фонда, инвестированные в ипотечные ценные бумаги ипотечных агентств США, мы так и не извлекли. Не извлекли уроков и из комплекса антироссийских санкций 2022 года, когда были заморожены (фактически украдены) резервы ЦБ, куда входили средства Фонда национального благосостояния. К сожалению, те же люди наступают на те же грабли, которые нам были услужливо подставлены еще в начале 90-х годов. Нельзя продолжать жить по этим правилам и выполнять как автоматы те же операции, которым нас тогда научили», – говорит депутат Госдумы Оксана Дмитриева. По ее словам, кризисы 1998 и 2023 года имеют как объективные внешнеэкономические причины, так и являются следствием ошибочных действий денежных властей. В 1998 году ошибкой было раскручивание пирамиды ГКО и замещение внутренних займов внешними, а также попытка удерживать валютный коридор. Ошибки денежных властей в 2022–2023 году – это создание условий для неэквивалентной внешней торговли и превращение рекордного сальдо (250 млрд долл.) в отток капитала из страны. Ошибкой стала и несвоевременная отмена обязательной продажи валютной выручки экспортерами. «В условиях выдавливания из долларовой зоны наш ЦБ упорно сохраняет и выполняет все старые внешние предписания. А именно: куплю-продажу валюты на бирже, а также повышение ключевой ставки в попытке укрепления рубля. Последняя мера – также же из арсенала рецептов МВФ, как и валютные интервенции», – отмечает Дмитриева.

«Дефолт-1998, как и любое шоковое явление, привел к кризису в российской экономике, однако последующие шаги стали началом открытия российского рынка для внешних инвестиций. Сейчас мы переживаем другой этап – этап изолирования российской экономики, то есть в определенной степени откатываем назад. В среднесрочной перспективе это приведет к снижению потенциального роста экономики и потери ее конкурентоспособности», – прогнозирует Наталья Лаврова, главный экономист «БКС Мир инвестиций». Она отмечает, что позиции рубля на протяжении последней четверти века слабели. С дефолта 1998 года рубль обесценился к доллару почти в 14 раз. С начала 2010 года – более чем в три раза. «Существенным провалом экономики с 2010 года стал и слабый рост реальных располагаемых доходов: всего 0,2% против среднего роста в 7,8% в период до 2009 года. Так что в целом за последние 25 лет наша экономика переживала разные этапы развития. Она становилась сложнее и институционально более развитой. Но это относится до начала 2022 года, когда начался переход в состояние изоляции», – считает Лаврова.

Прогнозы последствий нынешнего валютного кризиса многие экономисты строят на принципиально разных данных о степени загрузки производственных мощностей. «Сейчас по сравнению с 1998 годом уровень загрузки мощностей – судя по данным ЦБ, а не Росстата – очень высок. Это, с одной стороны, стимулирует инвестиции, но с другой – не позволяет рассчитывать на быстрый отклик выпуска в торгуемых секторах под влиянием обесценения рубля», – говорит Валерий Миронов.

«Сейчас процентные ставки в экономике растут не только в номинальном, но и в реальном выражении. Но экономическая теория и практика показывают, что из кризиса экономика лучше выходит при отрицательных реальных процентных ставках», – говорит экономист. И предлагает вводить капитальные ограничения вместо резкого роста ключевой ставки. «Иначе можно получить не просто торможение роста или даже рецессию, а стагфляцию, бороться с которой традиционными методами затруднительно, так как шаги для борьбы с инфляцией могут противоречить задаче скорейшего выхода из рецессии», – предупреждает Миронов.

Автор: Михаил Сергеев, зав. отделом экономики "Независимой газеты"

Источник - https://www.ng.ru/economics/2023-08-17/1_8803_stagnation.html

***

В зоне риска и благосостояние населения, и производительность труда

Если в лихие 90-е Россия переживала «перестройку экономики», то сейчас мы проходим период ее «трансформации».

Этот термин придумали в ЦБ, где сегодня обещают замедление экономической активности в ближайшие три года в условиях жесткой кредитной политики и бюджетной экономии. Нынешняя «трансформация» РФ приведет к падению благосостояния и снижению производительности труда, считают независимые экономисты.

Центробанк представил проект стратегического документа о денежно-кредитной политике (ДКП) до 2026 года. Руководство ЦБ обещает продолжать в принципиально новых условиях старый курс подавления инфляции за счет удорожания кредитов. Чиновники ЦБ признают, что их главный инструмент в виде повышения ключевой ставки сейчас еще меньше влияет на рост цен, чем до начала санкционной войны и финансовой изоляции РФ.

«Добиваясь ценовой стабильности, мы действуем на экономику и динамику цен прежде всего через процентные ставки. И основными инструментами денежно-кредитной политики остаются ключевая ставка и коммуникация. При этом решения по денежно-кредитной политике влияют на экономику и динамику цен через длинную цепочку взаимосвязей – так называемый трансмиссионный механизм денежно-кредитной политики», – разъяснил зампред ЦБ Алексей Заботкин. При этом он объяснил, что подъем ключевой ставки ЦБ не обещает быстрого замедления девальвации российской валюты. «Влияние ключевой ставки на ряд переменных изменилось. И в частности, это касается обменного курса рубля. Теперь ключевая ставка влияет на него более опосредованно. До 2022 года, при более свободном трансграничном движении капитала, решение по ключевой ставке быстро транслировалось в курс рубля напрямую через стоимость финансовых инструментов и потоки по финансовому счету. Теперь изменение ключевой ставки в большей степени реализуется через ее воздействие на внутренний спрос, а через него – на спрос на импорт и далее – на курс рубля», – рассказал чиновник ЦБ.

В 2024–2025 годах трансформация российской экономики продолжится. При этом ее темпы роста будут более умеренными, чем в этом году. Это будет связано в первую очередь с завершением периода восстановительного роста, который мы наблюдаем в 2023 году. В 2026 году российская экономика вернется на траекторию сбалансированного роста в 1,5–2,5%, обещают в ведомстве Эльвиры Набиуллиной. А пока «трансформация» российской экономики продолжится. «При этом ее темпы роста будут более умеренными, чем в этом году. Это будет связано в первую очередь с завершением периода восстановительного роста, который мы наблюдаем в 2023 году», – сообщил Алексей Заботкин. «НГ» уже писала, что во второй половине 2023 года Россию ожидает холодный душ в виде сочетания ужесточения денежной политики, девальвации национальной валюты, сокращения потребления на фоне снижения экспортных доходов и ужесточения бюджетной экономии.

Чиновники обещают дополнять меры бюджетной экономии своими решениями по повышению стоимости заимствований. «Наряду с ценовой стабильностью ключевым фактором сохранения макроэкономической стабильности мы считаем ответственную и сбалансированную бюджетную политику, которая опирается на бюджетное правило. Расширение бюджетного дефицита сверх запланированного способно создать дополнительный проинфляционный импульс. В таком случае для обеспечения ценовой стабильности может потребоваться проведение более жесткой ДКП», – обещает руководство ЦБ.

Таким образом, непростая «трансформация» российской экономики будет сопровождаться политикой «затягивания поясов» как со стороны правительства, так и со стороны ЦБ. Но если чиновники Эльвиры Набиуллиной обещают некую стабилизацию в 2026 году, то независимые экономисты предупреждают, что «стационарное состояние экономики может оказаться в принципе недостижимым», поскольку новое ужесточение санкций или ухудшение внешней конъюнктуры запускают очередной цикл приспособления – то есть «трансформации». Об этом, в частности, пишет директор Центра исследования экономической политики экономического факультета МГУ Олег Буклемишев.

По его словам, российская экономика на современном этапе может так и оставаться в состоянии неустойчивого равновесия. «В любом случае новое состояние экономики, достигнутое в результате такого приспособления, неизбежно будет уступать по количественным и качественным характеристикам предшествующему состоянию системы. Иначе говоря, подобный структурный сдвиг должен быть охарактеризован как негативный», – пишет экономист.

Одно из основных свойств предстоящей трансформации – сокращение общего благосостояния на фоне существенного перераспределения доходов, отмечает Буклемишев. Он напоминает, что практически все подсанкционные страны испытывали падение в рейтинге относительного благосостояния, причем этот процесс со временем затухает далеко не всегда. «Это падение связано в том числе с выталкиванием экономики из точки локального рыночного оптимума, в результате чего эффективность производственных и распределительных процессов не может не снижаться. Действуя в рамках навязанных извне ограничений, такая экономика начинает отставать от сопоставимых стран. Даже если в абсолютном выражении спад выглядит небольшим, относительное снижение совокупных доходов может оказаться гораздо более заметным», – отмечает Олег Буклемишев.

Автор: Михаил Сергеев, зав. отделом экономики "Независимой газеты"

Источник - https://www.ng.ru/economics/2023-08-13/1_4_8798_perestroyka.html

***

Ипотеку отгораживают от россиян

Льготные программы сохранят, вопрос – в каком виде.

Центробанк повысил ключевую ставку до заградительного для ипотеки уровня, предупредили эксперты центра «Индикаторы рынка недвижимости» (IRN). Несубсидируемая ипотека будет теперь выдаваться, по их оценкам, под 15–16% годовых. Это, как считает часть аналитиков, приведет к перекосу: потребительский спрос хлынет на первичный рынок жилья, на котором много льготных программ, а вторичному рынку грозит «ледниковый период». В таких условиях эксперты не исключают пересмотра некоторых параметров льготных программ. 

Ставки по рыночной, несубсидируемой ипотеке «обычно примерно на 3–4 процентных пункта выше ключевой». Это значит, что «при ключевой ставке в 12% ипотека должна стоить 15–16%», сообщили эксперты IRN, уточнив, что и 12% годовых – уже заградительный уровень для ипотеки. Эксперты «НГ» внесли коррективы в этот прогноз. «Пока драматизировать рано. Уровень ставок по несубсидируемой ипотеке вряд ли сразу вырастет до 16%. Наиболее вероятный уровень – около 14% годовых», – ожидает основатель и владелец группы «Родина» Владимир Щекин. 

Временной лаг, по оценкам экспертов, у покупателей действительно есть. Соответственно уже в ближайшее время все те, кто планировал покупку квартиры, отправятся в банки, чтобы успеть в последний вагон. Падения спроса на рынке жилья не стоит ждать до конца года, а возможно, и до конца зимы, сказал «НГ» руководитель аналитического центра «Инком-Недвижимость» Дмитрий Таганов. Но что будет происходить дальше, зависит, по его словам, уже от трех факторов: дальнейших шагов Центробанка, решений правительства по поддержке ипотечного кредитования, резервов застройщиков. 

Банки, как предупредил в своем обзоре руководитель аналитического центра «Индикаторы рынка недвижимости» Олег Репченко, все же не смогут удерживать на приемлемом уровне ипотечные ставки долго, особенно если Центробанк продолжит ужесточать денежно-кредитную политику. «Поэтому после кратковременного всплеска покупательская активность существенно сократится – в первую очередь на вторичном рынке, где ипотеку никто не субсидирует», – делает вывод Репченко. Главные опасения сейчас вызывают перспективы именно вторичного рынка. «Он не то чтобы умрет – нет, сделки будут, но совершать их станет сложнее. Скорее это можно будет назвать «ледниковым периодом», – приводит мнение президента Международной академии ипотеки и недвижимости Ирины Радченко Единый ресурс застройщиков. 

Покупатели, которым ипотека станет не по карману, начнут требовать скидки в 20–30% и более, ожидает Репченко. Продавцы в ответ на это будут снимать свои квартиры с продажи. «Клиенты, прежде планировавшие совершить сделку на вторичном рынке, изменят решение и воспользуются льготными ипотечными программами», – считает управляющий директор компании «Метриум» Руслан Сырцов. «Разница между ставками по кредитам на первичном и вторичном рынках станет двукратной – 5–8% субсидируемые и 14–15% не субсидируемые, – считает Щекин. – В таких условиях подчас будет выгоднее приобрести строящуюся квартиру в доме на средней или высокой стадии готовности, чем жилье у частного владельца». 

На новом витке такой перекос может привести к некоторым корректировкам и на первичном рынке. В сегменте новостроек можно ожидать потери части сделок – в том случае, если для покупки новой квартиры люди планировали реализовать сначала уже имеющееся жилье, пояснил директор департамента недвижимости группы «ЦДС» Сергей Терентьев. Хотя, по его уточнению, эта категория покупателей не слишком значительна. Помимо этого назревает другой вопрос – о том, что теперь будет с льготными программами. Как ранее сообщали в аналитическом центре ДОМ.РФ, российские банки предоставили во втором квартале 2023-го почти 190 тыс. льготных ипотечных кредитов на сумму 920 млрд руб., что «стало максимальным результатом за всю историю наблюдений». 

По данным, которые в начале августа приводил президент Владимир Путин, с помощью льготных программ за семь месяцев текущего года примерно 400 тыс. семей улучшили жилищные условия (см. «НГ» от 08.08.23). Президент тогда подтвердил: «Будем все делать для того, чтобы она (льготная ипотека. – «НГ») продолжалась». «Как мы помним, 8% ‒ льготная ипотека, теперь 6% ‒ это семейная, 5% ‒ для IT-специалистов и 2% ‒ для Дальнего Востока», – перечислял он. «Здесь только есть один момент, на который обращает внимание Центральный банк, ‒ это качество заемщиков, – добавил, однако, президент. – У некоторых заемщиков уже под 80% расходов, связанных с обслуживанием ипотечных кредитов». Ранее президент поручил правительству продлить программу льготной ипотеки до 1 июля 2024-го. 

Эксперты, в свою очередь, предполагают, что после столь резкого повышения ключевой ставки, есть два варианта развития событий с льготной ипотекой. Первый вариант – расширение ее действия. «Скорее всего на фоне «ступора» вторичного рынка вновь вернутся в повестку дня предложения распространить на него льготную ипотеку», – предполагает Репченко. При этом эксперт считает, что этот вариант таит в себе много проблем. «Субсидирование ипотеки на вторичном рынке – это перекачивание бюджетных средств в карман спекулянтов», – предупредил Репченко.  

Второй вариант – пересмотр отдельных параметров некоторых действующих льготных программ. «Ставки по льготным программам могут быть пересмотрены, если ключевая ставка сохранится на новом уровне дольше нескольких месяцев», – допускает Терентьев. По его мнению, в этом случае есть вероятность повышения ставок в рамках льготных программ «с 6–8% до 10%». Тем более что расходы государства на субсидирование льготной ипотеки после решения Центробанка явно вырастут, и со временем, как отметил Щекин, это может вызвать беспокойство у финансовых властей. Например, как сообщал в начале этого года замдиректора департамента финансовой политики Минфина Алексей Яковлев, в бюджете-2023 «только на программы льготной ипотеки заложено порядка 260 млрд руб.» (цитата ТАСС).

Между тем, как считает Сырцов, хоть изменение ставок по льготным госпрограммам и не исключено, однако вряд ли оно будет радикальным. Возможно, претерпят изменения условия лишь некоторых социальных ипотечных программ, рассчитанных на определенные группы населения (IT-ипотека, программы для учителей и т.д.), говорит руководитель отдела аналитики «НДВ Супермаркет Недвижимости» Елена Чегодаева. Главный аргумент против радикальных изменений состоит в том, что в условиях ужесточения денежно-кредитной политики именно льготные программы как раз и становятся чуть ли не основным способом поддержать спрос.

Автор: Анастасия Башкатова, заместитель заведующего отделом экономики "Независимой газеты"

Источник - https://www.ng.ru/economics/2023-08-17/4_8803_mortgage.html

***

Мнение российского эксперта: Минфин с доброй иронией смотрит на ослабление рубля

Падение экспорта, параллельный импорт, дефицит бюджета - курс российской валюты пробивал отметку в 100 рублей за доллар США. Что происходит с экономикой РФ, медиакомпании DW объяснил Андрей Нечаев.

Доктор экономически наук Андрей Нечаев был первым министром экономики в истории новой России. Медиакомпания DW поговорила с ним о причинах ослабления российского рубля, опасности инфляции для политического руководства страны и перспективах экономики РФ. 

Медиакомпания DW: - Российский рубль в последнее время сильно подешевел и сегодня находится близко к знаковой отметке в 100 рублей за доллар. С чем, на ваш взгляд, связано такое ослабление российской валюты? 

Андрей Нечаев: - Причины известны. Их Центральный банк России частично назвал, когда объявлял о драматичном повышении учетной ставки на 3,5 процентных пункта. Такого повышения не было со времени начала украинского конфликта. Главная причина - это сжатие экспорта. Он, правда, в последнее время немного подрос, о чем радостно рапортуют российские финансовые власти и пропаганда. Но, тем не менее, экспорт остается где-то на 30 процентов меньше, чем это было до начала конфликта.

А импорт восстанавливается. Причем это происходит по линии так называемого параллельного импорта. То есть, ввозятся те же санкционные товары, но по более сложной логистике, с большим количеством посредников. Соответственно, они становятся дороже, чем если бы поступали в Россию напрямую. Добавьте для полноты картины высокий, по российским меркам, дефицит бюджета. А это значит, что государство вынужденно вливать в экономику больше денег, чем забирает оттуда в виде налогов. И это, конечно, сильный дополнительный инфляционный фактор, в том числе фактор давления на курс рубля. 

-  Вы сказали про налаживание импорта. Но ведь с падением курса рубля он тоже становится дороже. Это же тоже сильный удар по экономике? Или, напротив, это скорее возможности для так называемого импортозамещения и налаживания экспорта? 

- И то, и другое. Нужно сказать, что у ослабления рубля много бенефициаров. Россия - экспортно ориентированная страна, и у нас достаточно мощные и влиятельные экспортеры, которые очень заинтересованы в ослаблении рубля. Безусловно, в этом же заинтересован бюджет, который испытывает серьезные проблемы. Поэтому Минфин, позволю себе такую шутку, с доброй иронией смотрит на ослабление рубля и, в общем, не очень этому препятствует. Плюс, как вы правильно отметили, тот бизнес, который занимается реальным импортозамещением, конечно, выигрывает от того, что импортные товары становятся дороже. Другое дело, что ослабление рубля дает дополнительный импульс инфляции, которая бьет по населению, в первую очередь по малоимущим. 

- Является ли в таком случае ослабление рубля проблемой для президента Владимира Путина? 

- Я уже сказал, что ослабление рубля выгодно для бюджета. Соответственно, если ситуация с бюджетом улучшается, президент чувствует себя спокойнее. Другое дело, что, конечно, есть определенные политические риски. Все-таки уровень жизни, пусть и с колебаниями, но снижается. Даже по официальным данным Росстата. Если мы берем оценку инфляции по Росстату, адекватность которой эксперты подвергают большому сомнению, то уровень жизни в РФ снижается или стагнирует с 2012 года. Потенциально - это политический риск, который пока не проявляется.

Марша пустых кастрюль мы не видим. Потому что, с одной стороны, население адаптируется. Где-то снижают потребление, где-то переходят на более дешевые, часто менее качественные товары. Образно говоря, с VW пересели на китайские автомобили. C другой стороны, конечно, влияют серьезные репрессии, которые в последнее время мы наблюдаем. Адаптация плюс репрессии приводят к тому, что пока каких-то массовых проявлений публичного протеста не видно. 

- Но в какой то момент последняя капля упадет и адаптироваться будет уже, грубо говоря, не к чему. Какой момент, на ваш взгляд, станет той "красной линией", за которой уже будет опасно ждать, что общество приспособится? 

- Я не знаю, честно вам скажу. Я как политик много раз ошибался. Мне нравится эта шутка про схватку холодильника и телевизора. Мне казалось, что холодильник заявит свои права гораздо раньше, но нет. Очевидно, что российские пропагандисты очень эффективно делают свою работу.

Действительно, мы не знаем сегодня реальный уровень поддержки Путина, потому что люди боятся честно отвечать при социологических опросах. Но, тем не менее, есть огромное количество людей - 1 млн, может быть, и десятки миллионов, - которые говорят: "Да, жить стало хуже. Виноват Байден". 

- МВФ недавно спрогнозировал рост российской экономики, несмотря на западные санкции, несмотря на падение курса рубля и так далее. Это тоже, скажем так, пропагандистский материал или действительно есть тенденция к тому, что российская экономика может пойти в рост? 

- Какой-то небольшой рост предсказывают уже в этом году. На один-полтора процента. Вы знаете, справедливости ради надо отметить, что когда начались эти события, то западные и многие российские эксперты предсказывали падение ВВП на 8-10 процентов. А оно по прошлому году составило 2 процента.

Все-таки рыночная экономика, которую мы с группой молодых людей заложили в России 30 лет назад, обладает гораздо большими адаптивными возможностями. Я вполне допускаю, что в следующем году действительно будет рост на 1-2 процента. Другое дело, что это не тот рост, который может позволить решать серьезные технологические задачи, повышать уровень жизни... 

- Сможет ли российская экономика и дальше адаптироваться, если Запад будет вводить очередные санкции? 

- Я даже не знаю, какие сейчас можно было бы ввести санкции, которые через короткий промежуток времени привели бы к краху (российской. - Ред.) экономики. Скорее опасность будет, если действительно Запад будет вводить вторичные санкции. Возьмите, к примеру, Китай. Он сегодня с удовольствием поставляет товары на российский рынок. Особенно все то, что не находит сбыта на Западе. Например, автомобили.

Конечно, если возникнет риск потерять американский рынок, то Китай, который преследует исключительно свои национальные интересы, отдаст предпочтение не российскому, а именно американскому рынку, который для него просто существенно важнее.

Вторичные санкции, повторюсь, опасны, конечно, но их тоже не стоит абсолютизировать. Потому что, как говорил Карл Маркс, при норме прибыли в 100 процентов нет такого преступления, на которое не пошел бы капитал. Всегда найдутся желающие заработать на санкционном режиме, на российских проблемах. 

- Представим, что все это, наконец, закончится. Как долго будет российская экономика выходить из той ситуации, в которой оказалась сегодня? При самых лучших и самых худших раскладах? 

- Если закончится военный конфликт, то это, конечно, в значительной степени снимет с экономики и с российского бюджета тяжелое бремя дополнительных расходов. Другое дело, что большинство санкций быстро не снимут. Вы помните, наверное, про знаменитую поправку Джексона-Вэника. Ее отменяли 25 лет (принята в 1974 году, отменена в отношении России в 2012 году с одновренным принятием акта Магнитского. - Ред.).

Понятно, что тот западный бизнес, который заинтересован в отношениях с Россией, конечно, будет со своей стороны лоббировать, чтобы какие-то санкции, затрагивающие его интересы, сняли быстрее. Но я каких-то бурных экономических прорывов от России не жду, даже если конфликт закончится.

Автор Валя Морффер

Источник - https://p.dw.com/p/4VJiF