Жизнь после СССР: 30 лет реформ

Содержание
[-]

Три десятилетия назад распался Советский Союз 

Можно по-разному относиться к этому событию. Но нельзя не признать, что оно коренным образом изменило судьбы целого мира. И судьбы миллионов жителей бывших союзных республик, где начались масштабные рыночные реформы, изменило тоже. Повлияло на жизнь целых поколений.

Действительно, 30 лет – немалый срок. Достаточный для того, чтобы подвести некоторые итоги тому, что было сделано в бывших союзных республиках. Оценить, как изменилась жизнь их граждан за три десятилетия независимости. Выделить достижения, проанализировать ошибки. И на этой основе, быть может, наметить какие-то траектории дальнейшего движения вперед.

Центр притяжения

Знаковым событием на российском медиарынке стал выход в журнале «Эксперт» специального доклада под названием «Центральная Азия: 30 лет независимости». Он посвящен результатам реформ в регионе, который сегодня попал в перекрестье геополитических интересов всех основных глобальных игроков. Пересечение транзитных коридоров «Север–Юг» и «Запад–Восток», мост между Востоком и Западом, основа исторических «шелковых путей», которые возрождаются в XXI веке в условиях бурного роста глобальной торговли – все это побуждает по-новому оценивать роль бывшего геополитического захолустья. И внимательно присматриваться к центральноазиатской пятерке.

«За тридцать лет независимости произошел окончательный разрыв с советским прошлым. Государствам Центральной Азии пришлось выстраивать самостоятельные отношения не только с Москвой, но и с Пекином, Брюсселем, Вашингтоном и другими столицами. На фоне мощных глобальных процессов перехода от однополярного мира к многополярному регион сохранил свою субъектность. Он не стал «вассалом» ни Китая, ни России, ни США, ни Турции, ни аравийских монархий. Ведущие страны региона, в первую очередь Казахстан, выступают самостоятельными акторами региональной политики», – подчеркивается в спецдокладе. 

Реформы. Итоги 

Еще 30 лет назад в момент распада СССР перспективы развития стран Центральной Азии многим казались весьма неопределенными. Целый ряд отраслей управлялись напрямую из Москвы, а большинство жизненно важных вопросов – решались в Кремле. На волне шока от распада СССР новым независимым государствам Центральной Азии сулили рост бедности, конфликты и новый виток дезинтеграции. А когда началась гражданская война в Таджикистане, казалось, мрачные прогнозы оправдываются. 

Но 30 лет спустя становится понятно: в целом страны центральноазиатского региона смогли преодолеть вызовы того времени. Они с разной степенью успешности перестроили свои экономики под новые условия. Заново наладили систему управления, создали, как минимум, институциональные основы для встраивания в глобальное хозяйство на рыночных принципах. И даже начали извлекать выгоды из глобализации, привлекать международные инвестиции, строить новые предприятия, дороги и города. 

Конечно, достигнутые результаты не могут не различаться. Довольно разными были и стартовые условия реформ, и стратегии их проведения. Скажем, Казахстан и Киргизия изначально выбрали политику открытости и вели реформы, фокусируясь на приоритетах интеграции в глобальную экономику. Киргизия, к сожалению, не смогла сохранить политическую стабильность и теперь пожинает последствия трех революций. А Узбекистан и Туркмения сделали ставку на стабильность, во имя которой почти полностью «закрылись» от внешнего мира. Таджикистан из-за гражданской войны приступил к реформам позже всех, и «потерянное десятилетие», конечно, сказывается. 

«Казахстан достиг наибольшего прогресса по сравнению с другими странами – как в отношении модернизации своей экономики, системы управления и отношений со своими соседями, так и в плане международных культурных и научных связей, – прокомментировал «Эксперту» итоги 30-летия Йоханнес Линн, бывший вице-президент Всемирного банка по Европе и Центральной Азии. – Ситуация в Туркменистане во многом прямо противоположная: это наименее развитая, модернизированная и связанная с внешним миром страна региона. Узбекистан – это самая большая страна по количеству населения, она расположена в самом центре региона и обладает значительным экономическим потенциалом. Но она приступила к реформам и модернизации только в последние 3-4 года. У Кыргызстана, к сожалению, сохраняются большие проблемы с политической стабильностью и экономикой, а Таджикистан значительно отстает от региональных лидеров ввиду своей удаленности и плохой системы управления». 

Равнение на лидера 

Каким образом Казахстан смог добиться успеха? Наверное, простого ответа на этот вопрос нет. Но можно – и авторы специального доклада постарались – выделить основные вехи и ключевые слагаемые успешной стратегии реформ на постсоветском пространстве. 

Во-первых, это последовательность и качество управления государством. Неудачи Киргизии, который на ранних этапах реформ даже называли «азиатской Швейцарией», и пример «застывшей в СССР» Туркмении, где социальные проблемы начинают расти, как снежный ком, наглядно показывают важность той самой роли личности в истории. «В Казахстане с самого начала была очень четко прописана роль государства. Он очень внимательно изучал опыт “азиатских тигров”, многое стремясь перенять у них, а первый президент республики Нурсултан Назарбаев – и это очень характерно – исходил из того, что только после создания устойчивого экономического фундамента можно переходить к политическим реформам. И этот подход, на мой взгляд, полностью себя оправдал», – считает Юрий Солозобов, директор по международным проектам Института национальной стратегии. 

Во-вторых, что отчасти связано с первым, стратегическое ви́дение. Казахстан самым первым на постсоветском пространстве начал развиваться с опорой на долгосрочное планирование. Первая долгосрочная стратегия появилась еще в 1997 году. Сейчас страна руководствуется стратегией до 2050 года и ее детализированным планом «100 конкретных шагов». В их рамках идут дальнейшие реформы – в том числе в государственном управлении, судебной системе, таможенной и налоговой сфере. Все они нацелены на вхождение Казахстана в 30 развитых государств мира в новых исторических условиях. 

В-третьих, опора на институты. В создании необходимой институциональной среды для устойчивого развития Казахстан можно с полным правом назвать региональным лидером. Он одним из первых провел бюджетную реформу с разделением бюджета по уровням доходов, полномочий и ответственности. В числе первых создал – по норвежскому образцу – Национальный фонд, где аккумулируется значительная часть прибыли нефтяных компаний: за последние 20 лет его активы увеличились в 89 раз до 58,7 млрд долларов. Провел раньше многих пенсионную реформу, где предусматривается накопительная система финансирования пенсий. Создал систему институтов развития и управления государственной собственностью (на базе Фонда национального благосостояния «Самрук-Казына») – в периоды кризисов она же играет и роль стабилизатора для экономики. Казахстан обладает и самой развитой банковской системой в регионе: по суммарному размеру активов она почти в три раза превосходит аналогичный показатель для Узбекистана и в десятки раз – для Таджикистана и Киргизии. 

Отдельно можно выделить один из самых амбициозных проектов на постсоветском пространстве – Международный финансовый центр «Астана» (МФЦА), созданный по инициативе Первого президента Нурсултана Назарбаева. С начала 2000-х гг. такие центры привлечения капитала и оказания финансовых услуг пытались создавать разные страны в регионе, но по разным причинам успеха не добились. С 2018 года МФЦА привлек в качестве резидентов около тысячи компаний из более чем 60 стран мира. На его бирже - Astana International Exchange (AIX) - уже обращаются десятки ценных бумаг, а в числе их эмитентов – крупнейшие казахстанские, российские и международные компании. С помощью инструментов, обращающихся на AIX, привлечено более 321 млн долларов акционерного и 9,7 млрд долларов долгового капитала. 

В первую очередь инвесторов привлекает в МФЦА тот факт, что сделки здесь структурируются в рамках английского общего права, при этом издержки на ведение бизнеса в разы ниже, чем у аналогичных центров в Дубае, Сингапуре, Гонконге. «Казахстан рассчитывает – в том числе с помощью МФЦ “Астана” – стать воротами в наш регион для международных инвесторов, заинтересованных в сотрудничестве в рамках интеграционных объединений, в том числе ЕАЭС, и таких инфраструктурных проектов, как “Один пояс – один путь”», – говорит Кайрат Келимбетов, управляющий Международным финансовым центром «Астана».

Наряду с этим финансовый центр может стать и для самого Казахстана локомотивом развития. «МФЦА может помочь диверсификации национальной экономики за счет развития финансового рынка как отдельной индустрии и за счет развития финансовых технологий. С другой стороны, поскольку МФЦА, вероятнее всего, на обозримую перспективу будет единственным для компаний из Центральной Азии «инвестиционным окном», находящимся непосредственно в регионе, то логично, что хотя бы часть из них будут обращаться именно туда – а не только в Лондон или Дубай. Если завтра где-то в регионе захотят создать другой МФЦ, у Казахстана будет фора по времени», – говорит в интервью «Эксперту» Александр Габуев, руководитель программы «Россия в Азиатско-Тихоокеанском регионе» Московского центра Карнеги.

В целом же можно сказать, что перед странами Центральной Азии сегодня открываются неплохие возможности, при том, что и сам регион активно развивается. «За 30 лет страны Центральной Азии прошли серьезную трансформацию. Регион стал крупным, значимым и быстрорастущим, его ВВП в 2021 году превысит 300 млрд долларов по сравнению с 42 млрд в 2000 году. То есть в среднем за последние 20 лет центральноазиатская экономика росла на 6,7% в год. Если в 2000 году совокупный ВВП региона на душу населения по ППС был в шесть раз ниже показателя развитых стран, то в 2020-м разрыв в уровне благосостояния уменьшился до 2,6 раза.

Эксперты считают, что у Центральной Азии благоприятные перспективы на ближайшие 20 лет. В регионе складывается благоприятная для роста демографическая ситуация, а развитие транзитных коридоров «Восток и Запад» и «Север и Юг» даст 40% дополнительного прироста за счет проявления новых возможностей для перевозок», – резюмирует в спецдокладе Евгений Винокуров, главный экономист Евразийского фонда стабилизации и развития и Евразийского банка развития.

Автор Татьяна Астафьева

Источник - https://www.ng.ru/cis/2021-12-15/100_2112151115.html

***

Приложение. Когда на самом деле пришел конец СССР? 

Регулярно 8 декабря, в день подписания Беловежских соглашений, поставивших большую точку на длительном существовании Советского Союза, поднимаются волны (и не только в России) возмущения – какое великое государство уничтожили! кто им позволял! СССР еще бы существовал и процветал! убийцы народного счастья! – и т.д. и т.п.

Однако, кажется, все это не соответствует действительности, пишет газета  "День". На самом деле Советский Союз давно был мертв, и только отдельные его органы более или менее удачно имитировали жизнедеятельность нормального государства. Горбачев и его команда попытались было реанимировать СССР, что-то вроде бы ожило, однако вскоре Союз начал (в 1990-91 гг.) превращаться в опасного зомби, убивая тысячи людей в «горячих точках», и Беловежские соглашения вовремя положили конец действиям этого «живого мертвеца».

Дальнейшие события – это другая история, предназначенная для отдельного рассмотрения. Здесь же я хочу на фактах доказать справедливость заявленного тезиса о смерти СССР за десять с лишним лет до Беловежья. Итак: в январе 1980 года на секретариате ЦК КПСС (конечно, без публикаций в печати) обсуждался вопрос «О хищении на транспорте». Три месяца работала комиссия ЦК КПСС под председательством секретаря ЦК Ивана Капитонова. И вот что она доложила на Секретариате. 

За два года количество краж на транспорте выросло вдвое, стоимость украденного – вчетверо. 40% воров – железнодорожники, 60% воров – работники водного транспорта (об автотранспорте речь не шла, комиссия его состояние не изучала, а там гарантированно творились «веселые» вещи). Ежегодно от девяти до одиннадцати тысяч автомобилей накапливалось в Бресте (главная перевалочная станция на железной дороге), поскольку их невозможно передавать в почти разобранном виде купившим их иностранцам. 25% тракторов и сельскохозяйственных машин приходят к внутренним потребителям разукомплектованными. 30% автомобилей «Жигули» вернули на ВАЗ, потому что к потребителям они пришли наполовину разобранными. И т.д. 

Почему так происходило? Комиссия установила, что на 14 млрд рублей грузов ежедневно находилось без охраны; да и там, где охрана вроде бы существовала (69000 «штыков»), она состояла из пенсионеров и инвалидов, работавших за 80-90 рублей в месяц. Так что помешать группам воров, нередко вооруженным, они не могли. Поэтому не удивительно, что воровали на многие миллиарды рублей в год; при этом мяса воровали в 7 раз больше, чем два года назад, рыбы в 5 раз больше (точные цифры стоимости украденного комиссия не привела). Заместитель министра внутренних дел СССР доложил, что в 1970 году поймали 4000 воров на железной дороге, а в 1979 году – уже 11000. Но ведь это только тех, кого поймали, а сколько было тех, кто остался не пойманным? Ведь грузовые поезда по трое суток стояли на путях без всякого присмотра, даже машинисты уходили… 

Министр транспорта просил еще 40000 «штыков» на охрану железных дорог. Не дали. А когда секретарь ЦК Борис Пономарев, один из партийных идеологов, в котором еще буйствовала коминтерновская закваска, призвал «мобилизовать массы для борьбы с этим безобразием», среди присутствующих на секретариате министров и высокопоставленных партаппаратчиков послышалось саркастическое: «Ну, если массы мобилизуем, тогда поезда будут приходить совсем пустыми!» 

Вот так. Возможна ли такая ситуация в «живом» государстве? По-моему, нет. Ведь здесь имеем то, что имеем: номинальные граждане СССР (в действительности – подданные «красной империи») вели, по сути, диверсионную «войну на рельсах» и «войну на воде» против собственности государства, гражданами которого они считались, более того – против институтов этого государства. Войну, надо сказать, весьма успешную. А высшее государственное руководство ничего не могло этому противопоставить. А вместе с этим всем советские газеты всех уровней публиковали множество фактов об обкрадывании как государства, так и рядовых граждан во всей системе торговли, обслуживания, здравоохранения, и того же железнодорожного транспорта… 

А параллельно с этим в 1979 году, по данным ЦК КПСС, имели место 300 «учтенных отказов от работы» (т.е. забастовок, а сколько неучтенных?), в которых участвовало более девяти тысяч человек. Немного? Как сказать, ведь эти люди имели смелость открыто идти против «родного» государства, поскольку не считали его ни родным, ни хотя бы честным. Неслучайно в целом ряде случаев бастующие сознательно ставили производство перед катастрофой. Так, на заводе «Североникель» три дня рабочие не вынимали металл из электролизных ванн – кто знаком с соответствующими технологиями, поймет последствия. Но бастовало действительно незначительное меньшинство рабочего класса. Большинство же сосредоточилось на улучшении своего благосостояния за счет приписок и воровства государственного имущества (таких воров в партийных газетах вежливо называли «несунами» и призывали беспощадно бороться с ними).

И при всех этих обстоятельствах СССР в декабре 1979 года влез в Афганистан, хотя никакие жизненные интересы «великого государства» этого не требовали, а вот рефлекторное дергание определенных органов государственного труппа не исключало таких деяний, что повлекло за собой массовые смерти как населения оккупированного государства, так и воинов-оккупантов – и во имя чего? А кто-то до сих пор скучает по этому тогда уже мертвому государству, воздавая ему осанну…

Автор Сергей Грабовский, опубликовано в издании "День"

Источник - http://argumentua.com/stati/kogda-na-samom-dele-prishel-konets-sssr


Об авторе
[-]

Автор: Татьяна Астафьева, Сергей Грабовский

Источник: ng.ru

Добавил:   venjamin.tolstonog


Дата публикации: 23.12.2021. Просмотров: 50

zagluwka
advanced
Отправить
На главную
Beta