Евразийские реалии. ЕАЭС расширяет свою географию на просторах бывшего СССР.
Евразийские реалии
Евразийский Экономический Союз (ЕАЭС), запускаемый с 1 января 2015 года, расширяет свою географию на просторах бывшего СССР.
Кыргызстан заявил о намерении вступить в данное интеграционное объединение с самых первых дней. Напомню, что совсем недавно закон о ратификации Договора о ЕАЭС подписали Владимир Путин (3 октября) и Нурсултан Назарбаев (14 октября). А 10 октября в Минске главами государств был подписан договор о вступлении Армении в ЕАЭС с 1 января 2015 года. Также всерьез рассматривает возможность вступления в вышеназванный союз и Таджикистан. Каких же достижений добился интеграционный блок России, Беларуси и Казахстана за последние годы? Какова цель создания ЕАЭС, и будет ли он иметь решающее влияние на мировые экономические процессы?
Часть 1. Битва союзов.
Итак, начиная со следующего года на мировой экономической карте появляется новое образование – Евразийский Экономический Союз, вступающий на смену Таможенному Союзу (ТС) России, Беларуси и Казахстана (действующему с июля 2010 года). Новый постсоветский блок в целях отличия от ЕЭС (Европейский Экономический Союз, предшественник Евросоюза) предлагается именовать ЕАЭС. Созвучие названий не должно никого сбивать с толку, потому что общего у вышеназванных объединений, как мы увидим, не так уж и много. В мире существуют несколько крупных экономических союзов государств, таких как североамериканская НАФТА (США, Канада, Мексика), АТЭС (Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество), южноамериканский МЕРКОСУР, а также другие малые и большие внешнеэкономические блоки и объединения.
Казалось бы, объединение экономик осколков бывшего СССР в лице Российской Федерации, Беларуси и Казахстана выглядит вполне логичным: соседи, дружественные государства, «взаимодополняемые экономики», «общая история», «общий язык», близкие человеческие контакты граждан и т.д. Это на первый взгляд. Если учесть, что на роль общего языка прочно претендует государственный язык лишь одной из стран-участниц, общая история – это пребывание внутри тоталитарной империи, а система «взаимодополняемых экономик» советских республик изначально была построена, по сути, по колониальному принципу с концентрацией обрабатывающих и наукоемких предприятий в центральных областях империи, а сырьевых – в национальных окраинах (данный перекос наблюдается до сих пор). По поводу близких человеческих контактов, о которых не забывают евраз-романтики, отмечу, что «человеческому общению» граждан и до этого ничего серьезно не мешало.
В отличие от Европейского Союза (ЕС), с его изначальными лидерами в лице Германии и Франции, в Евразийском Союзе присутствует только один экономический лидер – Российская Федерация, ВВП которой в 9 раз превышает аналогичный показатель Казахстана, в 29 раз – Беларуси, а также в 210 раз — Армении и в 300 раз — Кыргызстана. О какой равноправной интеграции может идти речь, если экономические возможности вовлеченных стран совершеннейшим образом разнятся? В экономике намечающиеся процессы можно сравнить с поглощением и географическим расширением эксплуатируемого рынка, любезно предоставляющегося прежде всего российскому крупному бизнесу.
Заметный невооруженным взглядом экономический перекос между участниками ЕАЭС мог бы, пусть и весьма неуклюже, сбалансировать иной тяжеловесный непостсоветский участник. В прессе назывались различные кандидатуры – от Индии до Турции. Кремль неоднократно заявлял, что приветствует потенциальное вступление данных стран в союз. Вопрос в том, хотят ли вышеназванные страны вступать в столь специфичный и высокорисковый клуб. Ответ однозначно отрицательный. Для Индии куда большую привлекательность имеют экономические отношения с Западом и Китаем, а также с ОАЭ и Саудовской Аравией. Турция все еще не оставила надежды вступить в Евросоюз, либо создать свое альтернативное объединение.
По факту, более вероятными кандидатами на вступление в ЕАЭС являются упомянутый ранее Таджикистан, а также Молдова и пылающая гражданской войной Сирия Башара Асада (без учета достаточно экзотических вариантов в лице Египта, Кубы и Гондураса).
Для сравнения, на сегодняшний день, в ЕС входят сразу пять крупных экономик, объемы ВВП которых сопоставимы: Германия, Великобритания, Франция, Италия, Испания. Относительно крупными являются ВВП Нидерландов и Польши. Кроме того, существенную роль в ЕС играют страны с высокой покупательской способностью населения: Австрия, Швеция, Ирландия, Бельгия и Дания. Необходимо отметить, что европейская интеграция начиная с 1957 года прошла длительный путь дискуссий, согласований и притирок, прежде чем прийти к нынешнему виду. Присоединение стран к континентальному объединению происходило демократическим путем, включающим широкие общественные дискуссии, политические дебаты и, конечно же, общенациональные референдумы. И даже при этом, в объединенной Европе всегда хватало и хватает противников интеграции, считающих, что тотальное объединение экономик, находящихся на разных стадиях развития и в разных «весовых категориях», несет больше вреда, нежели пользы. Достаточно отчетливо экономический перекос стран Европы ощущался во время мирового финансового кризиса 2007-2008 гг. И это без учета, безусловно, имеющей место внутриевропейской культурной ассимиляции: стирании национальных культур, размывании этнической самобытности и т.п. Более того, существуют страны, как например Великобритания, которая не желает присоединятся к еврозоне и регулярно, в случае переплаты, получает обратно часть своих взносов в казну ЕС.
В тексте союзного договора ЕАЭС также между строк подразумевается перспектива создания единой союзной валюты. Как она будет называться и когда будет введена – пока неизвестно. Но ясно то, что противников создания единой валюты на просторах создаваемого ЕАЭС (как и в ЕС) еще больше, нежели противников самих союзов. С начала 2015 года валютная политика всех соответствующих государств будет проводиться согласованно, что лишь усиливает взаимозависимость всех валют стран-участниц ЕАЭС (по сути – их зависимость от российского рубля). Параллельно, разумеется, предусматривается отказ от мировых резервных валют (долларов и евро) во взаимных межгосударственных расчетах. После внедрения единой валюты, евразийские архитекторы, возможно, пойдут еще дальше, ограничив хождение иностранных валют на своей территории, что еще больше усилит экономическую изоляцию стран-участниц. Кроме того, нынешний ЕАЭС создается в условиях падающего рубля, подскочившей инфляции и международной изоляции светоча объединения – России. Политические и экономические риски, судя по всему, здесь в счет не идут. Кто будет отвечать за самовольную экономическую политику одного из государств-членов, от которой неизбежно пострадают все остальные?
Для тех теоретиков, которые считают, что вследствие санкций и эмбарго казахстанские предприятия смогут заработать быстрые деньги, отмечу, что все, вроде бы верно, но необходимо учитывать, что переоснащение и увеличение производственных мощностей – дело не одного месяца, а санкции и эмбарго – вещь сугубо конъюктурная. Да, присутствует скупка-вытяжка товаров из приграничных с РФ регионов Казахстана, что приводит к локальному дефициту и повышению цен. Однако, в целом, спрос на казахстанскую продукцию внутри России, как показывает статистика, за последний год заметно снизился. И не последнюю роль в этом играет падающий рубль. А вступление в столь тесный интеграционный блок предполагает в случае падения единоличного – падение коллективное.
Отдельного умиления вызывают планы ЕАЭС контролировать мировую экономическую систему. Совокупный размер экономик стран создаваемого ЕАЭС составляет приблизительно 3,5% от мирового ВВП по ППС, для сравнения (по разным оценкам) на долю ЕС приходится от 18,7% до 22,9%, США – от 18,6% до 22,3%, Китая – свыше 16%. Даже притянув все осколки бывшего СССР, Москва не в состоянии составить экономическую конкуренцию крупнейшим державам. Единственное обстоятельство, уравнивающее Россию с мировыми державами, это право «Сэма Кольта» — наличие ядерного арсенала.
Часть 2. Евразийский политический союз
Для новоиспеченных и потенциальных членов ЕАЭС было бы полезным узнать промежуточные итоги постсоветской интеграции на примере Казахстана. Так вот, из-за несогласованной экономической политики и снижения экономического роста в РФ, даже исходя из официальных данных комитета по статистике Министерства национальной экономики Республики Казахстан, в этом году товарооборот Казахстана со странами ТС снизился на 23% по сравнению с первым полугодием прошлого года.
Гораздо более показательной является структура товарооборота государств. Исходя из официальных данных, в период 2010-2013 гг. импорт Казахстана из стран ТС вырос на 45%, с 12,9 миллиардов до 18,7 миллиардов долларов США. В то же время, экспорт казахстанской продукции в вышеуказанные страны наоборот снизился с 7,1 миллиарда до 5,9 миллиардов долларов США. Даже 20%-ной девальвации тенге, проведенной в Казахстане в феврале 2014 года, оказалось недостаточно, чтобы переломить общий негативный тренд.
Если рассматривать наиболее весомые категории товаров, то Казахстан продает в России металлические руды (24,7%), черные металлы (15,8%) и минеральное топливо (13,5%), а закупает то же минеральное топливо (22,1%), продукты машиностроения (14,5%) и черные металлы (14%); продает в Беларуси – черные металлы (36,8%), злаки (21,1%) и продукты машиностроения (4,9%), покупает продукты машиностроения (22%), автотранспорт (20,8%), а также мясо-молочную продукцию (13,5%). Положительным обстоятельством является постепенное снижение сырьевой продукции в структуре экспорта Казахстана в страны ТС, что, к слову, не обязательно напрямую связано с функционированием самого объединения.
Однако самыми интересными выглядят сравнительные показатели внешнеторговой деятельности данных государств как внутри ТС, так и со всем остальным миром.
Начнем с Беларуси. Основным торговым партнером страны традиционно выступает Российская Федерация, доля которой во внешнеторговом обороте постепенно повышается, от 46,7% в 2009 году до 49,6% в 2013 году. При этом доля стран ЕС за эти годы, в основном, снизилась, причем с некоторыми партнерами достаточно существенно, как например с Латвией — с 3,6% до 0,8% от белорусской внешней торговли. Доля Казахстана во внешней торговле Беларуси за аналогичную пятилетку также увеличилась, но цифры здесь совсем иные, с 0,8% в 2009 году до 1,2% в 2013 году. Если учитывать данные за первые 9 месяцев текущего 2014 года, то доля России стабильна – 48,5%, доля Казахстана увеличилась до 1,5%. Таким образом, если Россия является главным внешнеторговым партнером Беларуси, то Казахстан не входит даже в первую десятку, располагаясь на 11-м месте. Доля торговли с новыми членами евразийских объединений для Беларуси и вовсе ничтожная: с Кыргызстаном – 0,1%, с Арменией – 0,05%. Внешняя торговля Казахстана в гораздо большей степени диверсифицирована. Хотя самой большой долей обладает Российская Федерация (17,9% по итогам 2013 года), у Казахстана есть и другой важнейший партнер – Китай (17% по итогам 2013 года). Что касается Беларуси, то ее доля во внешней торговле Казахстана крайне мала – 0,6% по итогам 2013 году, снизившись на целых 36,4% по сравнению с 2012 годом. Больше чем с членом ТС Беларусью Казахстан торгует даже с отдаленной Португалией: 756 против 952 миллионов долларов США. В совокупности же, страны Таможенного союза составляют лишь 18,4% от внешнеторгового оборота Казахстана. Для сравнения, аналогичный показатель Казахстана со странами ЕС составляет 41%. Что касается планируемых членов объединения, то доля товарооборота с Кыргызстаном в 2013 году достигла лишь 0,8%, а с Арменией и вовсе не дотянула и до одной десятой процента: в абсолютном выражении – менее 8 миллионов долларов США, в 11 раз меньше, чем с Марокко!
Крупнейшим страновым торговым партнером Росссийской Федерации является Китай, товарооборот с которым в 2013 году достиг 88,8 млрд долларов США. Если учитывать экономические блоки, то в 2013 году 49% российского товарооборота приходился именно на страны Евросоюза. Весьма пикантным выглядит ситуация, когда доля Евросоюза во внешнеторговой структуре РФ в 2013-м по сравнению с предыдущим годом увеличилась почти на 2%, а ТС уменьшилась (!) на 5,2%. Это неудивительно, потому что страны ТС не занимают главенствующих позиций в числе экономических партнеров России: Беларусь занимает 6-ю строчку, Казахстан – 11-ю. При этом совокупная торговля России со странами ТС составляет всего 7,1% от общего внешнеторгового оборота.
Отдельного внимания заслуживает тот факт, что в России и Беларуси государственные источники информации склонны рассматривать по отдельности торговлю со странами СНГ и торговлю с «дальним зарубежьем». В секции СНГ, разумеется, члены тройки, плюс Украина, являются друг для друга основными торговыми партнерами. За счет такого бумажного ранжирования «целесообразность» союза повышается. В Казахстане же основной пропагандистский упор делается на пресловутый рынок в 170 миллионов человек, который на практике, мягко говоря, не совсем доступен для казахстанских товаропроизводителей по причине различных бюрократических заслонов.
Таким образом, очевидно, что в данном случае экономический принцип «интегрируйся с тем, с кем больше торгуешь», не работает. Для России и Беларуси Республика Казахстан в числе торговых партнеров находится во второй десятке. Зачем Казахстану создавать барьеры в торговле с остальным миром в пользу ЕАЭС? Видимо, для того, чтобы беспрепятственно и с удовольствием потреблять товары стран-партнеров, ведь импорт российских товаров Казахстаном в 3 (!) раза превышает экспорт в данную страну, а с Беларусью цифра еще более говорящая – в 12 раз! И если Республика Беларусь «выбила себе ряд явных преимущества в виде той же отмены экспортной пошлины на российскую нефть и нефтепродукты, то Казахстан в данном объединении снова выглядит щедрым баем. Что поделаешь, за имидж нужно платить…
Если рассматривать экономическую значимость присоединения Армении и Кыргызстана к евразийской тройке, то она совсем невелика для остальных участников. В особенности, это касается Армении, мизерный экономический вклад которой компенсируют уникальное геостратегическое расположение и дополнительный голос в пользу России, потенциально уравновешивающий центрально — азиатские республики.
Теперь мы видим, что провозглашенный на бумаге экономическим, ЕАЭС, по сути, обязан своим существованием, деликатно говоря, не совсем экономическим основаниям. Ни одна из сторон не извлекла из Таможенного союза существенных экономических дивидендов. Российская продукция стабильно осваивает рынки Казахстана и Беларуси, в то время как объемы торговли между Беларусью и Казахстаном относительно невелики. Кроме того, для России интеграция в рамках ЕАЭС – это еще и шанс оживить и удержать отдаленные от европейской части страны Сибирь, Алтай и, впоследствии, Дальний Восток. Недаром поэтому немалое внимание уделяется приграничной интеграции с Казахстаном. К слову, из 8,445 км автотрассы Западная Европа – Западный Китай 5,020 км будут проходить именно по территории ЕАЭС, в рамках которого около 86% таможенных поступлений будут распределены в пользу РФ.
Сходство политических режимов, военно-политическое сотрудничество тех же самых стран в рамках ОДКБ накладывают тяжелый отпечаток на «экономическую составляющую». Однако, самым главным мотивом является стратегический интерес России в восстановлении контроля на пространстве, еще недавно подчиненном воле Москвы. Это ярчайшим образом показывает интерес РФ в расширении интеграции за счет таких малозначимых для экономики стран, таких как Армения, Кыргызстан и, в перспективе, Таджикистан.
В связи со всем сказанным, вызывают недоумение отдельные заявления по поводу того, что создаваемый ЕАЭС – вещь сугубо экономическая. В реальном мире не существует экономических систем, которые были бы полностью независимы от политических (и наоборот). Ведь, как выразился премьер министр ОАЭ, и, по совместительству, эмир Дубая Мохаммед ибн Рашид аль-Мактум: «Экономика – это лошадь, политика – это телега». Если наши страны свяжут себя прочными экономическими узами, то от политического брака уже никуда не деться. Телеге не уехать далеко без лошади.