Вытеснит ли Китай США в качестве ключевой внешней силы в странах Латинской Америки?

***

Что Китай задумал в Центральной Америке? 

За последние годы объем торговли КНР со странами региона увеличился в несколько раз. Значит ли это, что Китай вытеснит США в качестве ключевой внешней силы?

Мало где острота столкновения неприкрытых интересов стран, с одной стороны, и принципиальности во внешней и стратегической политике, с другой стороны, столь значительна, как в Центральной Америке. И мало какой регион играл в последние десятилетия менее значимую роль для Австралии, чьи коммерческие и стратегические интересы носят здесь минимальный характер, пишет руководитель Индонезийской программы Австралийского института стратегической политики Дэвид Энгель в статье, вышедшей 21 января в The Strategist.

Тем не менее регион благодаря своим непростым положению и истории заслуживает внимания: не зря же он играет столь важную роль для США и Китая, что нагляднее всего видно на примере целого ряда центральноамериканских стран, прежде признававших Тайвань, а теперь пошедших на сближение с Пекином — в результате чего произошло переформатирование местного экономического и внешнеполитического ландшафта.

Сама мысль о том, что державы-гиганты делят мир на сферы влияния, неприемлема для жителей Австралии, в сознании которых имеются примеры деятельности Китая в западной части Тихого океана или России — в ее ближнем зарубежье. Тем не менее если кому-то кажется, что Вашингтон уже давно рассматривает Центральную Америку исключительно в этом свете, что аукалось региону чудовищными последствиями, он просто плохо знает историю и невнимательно следил за международными делами. 

Лучше всего отношения региона с Вашингтоном, а также судьбу собственного народа охарактеризовал мексиканский диктатор Порфирио Диас, свергнутый в результате Мексиканской революции. «Бедная Мексика, так далека от Бога и так близка к Соединенным Штатам», — сокрушался он.

За последние два столетия у многочисленных лидеров стран Центральной Америки и Карибского бассейна, от тиранов до демократов, было достаточно оснований говорить то же самое. История региона изобилует репрессиями, вопиющей несправедливостью, революциями и гражданскими войнами, коррупцией, насилием банд и убийствами женщин, а также такой коммерческой эксплуатацией и институциональным захватом, что появился термин «банановая республика». Причастность США ко многим из этих темных эпизодов слишком очевидна и слишком обширна, чтобы о ней лишний раз писать. 

При этом действия Вашингтона в регионе не были лишены благотворности, идеализма и практической пользы. В прошлом было много примеров того, как двусторонняя торговля, инвестиционные потоки и оказание помощи в целях развития затмевали все остальные. США — основной источник столь необходимых денежных переводов от проживающей там большой центральноамериканской диаспоры. Поддержка Вашингтоном демократических реформ и более эффективного управления часто носила решительный и практический характер. Администрация США использовала пряник не реже, чем кнут. Она так же часто способствовала отстранению головорезов от власти, как и поддерживала их. 

Однако когда дело касается отношений Китая с Центральной Америкой, в прошлом они носили незначительный характер. Еще 20 лет назад объем торговли КНР со всей Латинской Америкой составлял всего $12 млрд. Доля Центральной Америки была мизерной. Однако многое изменилось, особенно с 2007 года, когда Коста-Рика стала первой страной Центральной Америки в этом тысячелетии, отказавшейся от связей с Тайванем и признавшей Китайскую Народную Республику. Благодаря этому шагу Коста-Рика выиграла от увеличения торговых потоков с Китаем, увеличения китайских инвестиций и строительства нового национального спортивного стадиона, а также реализации других проектов в области инфраструктуры и развития. 

Схожая ситуация сложилась и в Панаме. В 2001—2002 годах ее экспорт в КНР составил $2 млн, тогда как импорт из Китая — всего $41 млн. Однако после признания КНР в июне 2017 года правительство Панамы начало переговоры о соглашении о свободной торговле и стало первым в регионе государством, подключившимся к инициативе «Один пояс и один путь». Двусторонняя торговля соответственно увеличилась в 22 раза. К 2019 году экспорт Панамы в Китай вырос до $33 млн, тогда как импорт из Китая — в 27 раз. 

Членство Панамы в проекте «Один пояс и один путь» обещало много и вскоре дало свои плоды: либо реализован, либо предложен двадцать один крупный инфраструктурный проект — от грузовых портов и терминалов, связанных с Панамским каналом, до четвертого моста через канал, железнодорожных линий, линий электропередачи и телекоммуникаций. Вскоре китайские коммерческие круги начали присматриваться к крупнейшему коммерческому предприятию Панамы, медному руднику, который считается одним из богатейших в мире. 

В качестве недавних примеров стран, отказавшихся от поддержки Тайбэя, можно назвать Сальвадор и Никарагуа. В первом случае это произошло в августе 2018 года при левом правительстве Сальвадора во главе с Сальвадором Санчесом Сереном, бывшим лидером повстанческого движения, который с 1979 по 1992 год вел гражданскую войну против поддерживаемой США хунты. 

В 2019 году, добиваясь благосклонности президента США Дональда Трампа, преемник Санчеса Серена, самопровозглашенный «самый крутой диктатор в мире» Наиб Букеле первоначально заигрывал с идеей восстановления связей с Тайванем. Но какие бы надежды на большую прозрачность и эффективное управление ни породил его приход к власти, они в значительной степени рухнули. 

Пока администрация президента Джо Байдена все больше возмущается его вопиющим авторитаризмом и предполагаемыми сделками с преступными группировками, Букеле склоняется к тому, чтобы идти навстречу Пекину, подписывая сделки на финансирование инфраструктурных проектов на сумму $500 млн, включающихся в себя широкий спектр объектов — от нового спортивного стадиона до национальной библиотеки, а также осуществления его заветного плана превращения части тихоокеанского побережья Сальвадора в «Город серфинга». 

Букеле также поддержал достигнутое ранее соглашение с Китаем о строительстве нового глубоководного порта в заливе Фонсека для обслуживания особой экономической зоны и логистического центра, изначально предназначенного для привилегий китайских деловых кругов (и сальвадорцев с хорошими связями). Он внедряет технологии 5G таким образом, что от этого выиграет компания Huawei, и стремится увеличить двустороннюю торговлю. 

Единственное, что удивляет в ситуации с признанием Никарагуа КНР, которое состоялось в декабре прошлого года, — это то, что это заняло так много времени. Президент страны Даниэль Ортега, еще один бывший партизан, впервые разорвал связи с Тайванем в 1985 году после свержения поддерживаемого США режима Сомосы и победы на последующих выборах. Однако его преемник вернулся в Тайбэй в 1990 году, и Ортега решил не отменять этот шаг, когда был переизбран в 2006 году. 

Первоначально стараясь поддерживать конструктивные связи с Вашингтоном и собственным бизнес-сообществом, он стал на все более авторитарный внутриполитический курс, что привело к кровавому подавлению антиправительственных протестов в 2018 году. И без того непростые в эпоху Трампа отношения Никарагуа с США после прихода к власти администрации Джо Байдена значительно обострились. 

Платой за услугу снова станут китайские обещания инфраструктурных проектов и увеличения торговых потоков (хотя и с огромным дисбалансом в пользу Китая). Однако маловероятно, что это будет сопровождаться обязательством возродить грандиозный план на сумму $50 млрд по строительству нового Никарагуанского канала. Последней страной Центральной Америки, отказавшейся от признания Тайваня, стал Гондурас, чей уходящий президент Хуан Орландо Эрнадес пользовался некоторой поддержкой Трампа в обмен на подавление миграционных потоков, несмотря на весьма заслуживающие доверия обвинения в его связях с наркоторговцами. После победы на президентских выборах в ноябре прошлого года избранный президент Ксиомара Кастро подняла вопрос о признании КНР. 

Однако с тех пор она попала под давление США, требовавших сохранить статус-кво. Кроме того, на инаугурации Кастро 27 января должны присутствовать вице-президент США Камала Харрис и вице-президент Тайваня Уильям Лай, что говорит о том, что Тайвань все еще может сохранить хорошие отношения с Тегусигальпе, если будут приняты правильные меры для финансовой поддержки и развития. 

Действительно, то, что КНР до сих пор не смогла заключить сделку с Гондурасом, является еще одним указанием на пределы ее влияния в Центральной Америке. Если Пекин предлагает явные преимущества «коррумпированным, недемократическим или протоавтократическим режимам», таким как режимы Ортеги и Букеле, которые оказались под санкциями или стали объектами критики со стороны администрации Байдена, перед ним стоит гораздо более сложная задача сохранения влияния на администрации в более демократических и подотчетных государствах региона, особенно в Коста-Рике и Панаме. Более того, есть ряд причин, по которым сложно представить себе, чтобы Гватемала, чей президент, похоже, намерен сохранить поддержку Вашингтона на своей стороне, в частности, и предложил ввести 30-летнее тюремное заключение за контрабанду людей, и ее региональный соперник Белиз, входящий в Британское Содружество, отказались от Тайбэя в пользу Пекина. 

Иногда дополнительные преграды на пути к этой цели создает сам Пекин своим неуклюжим поведением, примером чему служит то, что он не смог построить большое посольство в стратегически важном месте у входа в Панамский канал. Символизм такого сооружения был нетерпим не только для Вашингтона, который успешно пролоббировал недопущение такого развития событий. Инцидент также стал причиной роста националистических настроений среди панамцев, для которых Панамский канал и его зона — до 1999 года принадлежавшие США — являются образцом национального суверенитета. 

Короче говоря, Китай ставит перед США серьезные новые задачи и конкуренцию в их сфере влияния, и у Вашингтона есть основания с осторожностью относиться к поведению Пекина, особенно когда речь идет о строительстве портов и телекоммуникациях. Большая часть региона приветствует экономические возможности, которые может принести Китай с финансированием развития и дешевыми товарами. Им вполне может понравиться появление своего рода противовеса традиционному гегемону, превосходство которого часто было далеко не благожелательным, не в последнюю очередь в его воплощениях при Рональде Рейгане и Трампе.

Но КНР вряд ли вытеснит США в качестве наиболее значимого внешнего игрока в Центральной Америке, сколько бы глубоководных портов потенциально двойного назначения и футбольных стадионов ни построил Пекин. Букеле, возможно, и сделал свою страну первой, принявшей биткоин в качестве официальной валюты, что может быть чревато катастрофическими последствиями, но фактической национальной валютой остается доллар США. У других есть собственные валюты, но доллар с радостью принимается на рынках повсюду, юань же вряд ли получит такую же привилегию. Кроме того, посольства США затмевают дипломатические представительства Китая (и любой другой страны), даже в Манагуа.

Многие власти стран Центральной Америки — особенно элита региона, получившая образование в США, — не забывают о цене, которую слишком часто требует Пекин, не в последнюю очередь за счет резкого увеличения торгового дисбаланса их стран. Такие государства, как Панама и Коста-Рика, прекрасно понимают, что Китай заигрывает с ними не только для того, чтобы унизить Тайвань и получить коммерческую прибыль. Они понимают свое место в геостратегических и геоэкономических расчетах Китая, и большинство из них не заинтересованы в разжигании проблем с Вашингтоном со всеми вытекающими последствиями, слишком много уступая своему великому конкуренту.

Даже Ортега, если Никарагуа когда-нибудь получит построенный Китаем собственный глубоководный порт, вероятно, дважды подумает, прежде чем разрешить военно-морскому флоту Пекина использовать его для чего-либо, кроме символических целей.

 Автор Максим Исаев

Источник - https://regnum.ru/news/3483410.html

*** 

Приложение. Китайский ответ на вызов Давоса: «великая перезагрузка» захлебывается? 

В своей относительно короткой речи китайский партийно-государственный лидер охватил целый спектр актуальнейших вопросов современности, предложив альтернативу измышлениям и Шваба, и Франциска, и других закоперщиков так называемого Совета по инклюзивному капитализму при Ватикане.

Всемирный экономический форум (ВЭФ) Клауса Шваба с некоторых пор превратился в осиное гнездо так называемой великой перезагрузки. Одно дело, когда это был клуб привилегированных, богатейших «инвесторов», вызывавших на ковер и раздававших «поручения» вассалам олигархического бизнеса, включая, порой, глав второ‑ и третьеразрядных государств и правительств, а также западную агентуру влияния. И совсем другое, когда, потянув одеяло на себя, он стал примерять на себя концептуальную миссию формирования «правил игры», соединив усилия в этих целях с Ватиканом. Шваб — своеобразный «мотор» альянса олигархов со Святым престолом, который выполняет грязную работу — провозглашает необратимость разрушения привычного образа жизни, продвигает глобалистскую повестку.

Главные бенефициары — другие, и даже не папа Франциск, ставший частью проекта по «внебожественному» удалению из власти предшественника, чтобы ускорить его реализацию. «Глубинное государство» — элитный альянс, который на протяжении десятилетий после распада СССР продвигал руками этих «чернорабочих» персонажей планы остановки развития и сегрегации на касты «высших» и «низших». Как это и предсказывалось концептуальными «умами» тех, кто создавал западный постхристианский проект в его нынешнем виде. Но Шваб, вне зависимости от того, отметился он на известном пляже в некоем экстравагантном для его возраста виде или это фейк, — знаковая фигура в том смысле, что он держатель трибуны, с которой если что-то сказать, то это очень хорошо слышно всем. И этим грех не воспользоваться в благих целях, в том числе для разоблачения глобалистских планов и утверждения более человечной, жизнеутверждающей картины будущего. 

Именно с этих позиций привлекает внимание выступление на Давосе по видеосвязи из Пекина председателя КНР Си Цзиньпина. В своей относительно короткой речи китайский партийно-государственный лидер охватил целый спектр актуальнейших вопросов современности, предложив альтернативу измышлениям и Шваба, и Франциска, и других закоперщиков так называемого Совета по инклюзивному капитализму при Ватикане. Причем поделился своими мыслями, невзирая на то, что Святой престол до сих пор ведет себя к его стране вызывающе, не признавая принципа одного Китая и сохраняя «дипломатические отношения» с тайваньскими сепаратистами. Масштаб исторической фигуры, а Си Цзиньпину, безусловно, среди китайских лидеров принадлежит неординарное место, проявляется в том числе в способности вести наступательную дискуссию, утверждая свои принципы и нормы на чужих и чуждых площадках, в столкновении позиций и мнений. 

Первый важнейший тезис — глубина и фундаментальность «столетних» перемен в мире, который вступает в эпоху турбулентности и преобразований. Между строк читаем, что этими сложнейшими процессами управлять в «проектном» режиме, как о том мечтают Шваб & Co, не получится. «Каким будет постковидный мир?», — задается вопросом Си Цзиньпин, как бы одновременно отвечая на известный пассаж, что возврата к прежней жизни не будет. Видно, что Шваб и Си закладывают в идею перемен не просто разные, но противоположные вещи. Спекуляции вокруг «Целей устойчивого развития» и «Повестки до 2030 года» призваны подменить объективное единство человечества в противостоянии угрозам и вызовам субъективным стремлением определенных сил выдать за всеобщее содержание убогую корпоративную форму, призванную обеспечить не общественные, а частные интересы.

Поэтому китайский лидер подчеркивает, что «накрылись» попытки разобщить и «разбросать» человечество на «190 с лишним лодках», и оно объединилось, оказавшись на одном большом корабле, которому по силам преодолеть шторм. Никто не остановит развитие человечества, и через комплексный анализ исторических циклов нужно видеть будущее, а не пытаться его сконструировать под себя с позиций гегемонизма, односторонности и диктата. «Единственный верный путь для человечества пролегает через мир, развитие и взаимовыгодное сотрудничество», а не через стыдливо-трусливые попытки «продать» народам собственные узкие классовые и шкурные интересы под видом широких общественных. Обращаясь к противоречиям как источнику развития, Си Цзиньпин еще раз напоминает об основах марксистского диалектического мировоззрения, оперирующего категорией масс, и об ущербности устремлений подменить его элитарными концепциями, ведущими, об этом надо сказать прямо, в фашизм. Горячими сторонниками которого и являются Шваб, Франциск и иже с ними.

Тут самое время вспомнить о ключевом положении доклада Трехсторонней комиссии «Кризис демократии», что Европе предстоит пережить новую фазу фашизма. Тогда не было вслух произнесено слово «зеленый», но автор европейской главы того документа Мишель Круазье возможно и сам еще не знал, что фашизм будут продвигать путем абсолютизации экологии, превращения ее в точку отсчета всего сущего. Да, и Си Цзиньпин говорит об «экологической цивилизации», но почувствуем разницу. Одно дело, когда интересы развития соотносятся с возможностями и ресурсами окружающей среды, перенапрягать которые человечеству себе дороже. Совсем другое, когда речь идет об агрессивной, по-настоящему фашистской идеологии «экологизма», которая ставит деиндустриализацию и регресс во главу угла своей стратегии и подчиняет этим императивам, распространяемым с глобального уровня, те виды безопасности, которые намного важнее экологической — военную, политическую, социальную, экономическую, информационную и т. д.

Важна и другая мысль китайского лидера на эту тему, которую Китай, это надо отметить, настойчиво проводит еще с копенгагенской конференции сторон РКИК (Рамочной конвенции ООН об изменении климата) 2009 года: «Развитые экономики должны первыми выполнять свои обязательства по сокращению выбросов, держать слово и оказывать финансовую и технологическую поддержку развивающимся странам». Между прочим, это утверждение имеет под собой прочную международно-правовую основу в виде приложения II к РКИК, которое обязывает перечисленные в нем страны — участницы ОЭСР брать на себя количественные обязательства и помогать остальным. Просто утопив эти четкие положения, принятые еще в 1992 году, в «зеленой» демагогии борьбы с промышленностью, которые Си Цзиньпин парирует невозможностью, чтобы борьба за чистоту окружающей среды подрывала развитие, коллективный Запад, рупором которого служат Шваб, Франциск и пр., именно этого и добивается.

Раскрывает в своем выступлении Си и механизмы подрыва мировой экономики под предлогом ковида: «Неразбериха производственно-поставочных цепочек, постоянное подорожание биржевых товаров и дефицит поставок энергоносителей…» Обращает он внимание и на угрозу «экстренного торможения» или «крутого поворота» в монетарной политике стран и объединений-обладателей резервных валют, что бросает вызов развивающимся странам.

Следующая важная мысль касается экономической глобализации, которую председатель КНР не напрямую, но вполне прозрачно противопоставляет глобализации политической, в авангарде которой и идут Шваб, Франциск и направляющее их олигархическое лобби коллективных элит Запада. Экономическая глобализация, по Си, «укрепляется с помощью движущей силы», под которой угадываются интересы опять-таки народов, а не элит. И вновь и вновь китайский лидер не устает напоминать про особую ответственность развитых стран перед развивающимися, в том числе в таком щекотливом вопросе, как стратегия международных финансовых и экономических институтов. Вместо того чтобы «доминировать», Си Цзиньпин предлагает Западу смирить гордыню и посвятить себя служению человечеству. Понятно, что это недостижимая цель, ибо элиты Запада давно уже превратились в источник деградации и регресса, которые они навязывают остальному миру ради собственного благополучия. Однако постоянно напоминать об этом необходимо. Во-первых, когда тебе постоянно указывают на твои прегрешения, называя вещи, по Конфуцию, своими именами, ты, имея «рыло в пуху», начинаешь нервничать и срываться на крик, что хорошо видят окружающие. И делают из этого выводы. Важность информационного противоборства никто не отменял. Во-вторых, идет борьба за упомянутые международные институты. Китай пока не изжил надежду, что их западное генетическое происхождение можно исправить, нацелив на службу всему человечеству.

Рано или поздно всем нам придется осознать и проникнуться естественной мыслью, что это невозможно, ибо институты запрограммированы под конкретные идеологические приоритеты, несовместимые с интересами планетарного большинства. Тогда придет время строительства новой, параллельной мировой системы, свободной и независимой от элитарного западного влияния. Си в целом это понимает; потому и говорит о недопустимости создания «разделительных линий» и «мышления категориями групповщины». Понятно, что в первую очередь он таким образом напоминает про то, что именно Запад, создавая параллельные ООН институты, вроде «саммита за демократию», инициирует глобальный раскол, который если получит продолжение (а он его получит), то у Востока просто не останется другого выхода, кроме оформления своей системы институтов. Ибо на кону окажется суверенитет, территориальная целостность и политическая независимость противостоящих Западу стран, прежде всего России и Китая.

Общие черты альтернативного мира Востока в выступлении оформляются через призму прошедшего столетия КПК. Этот главный юбилей 2021 года позволяет подвести итоги не только развития Китая с успешным преодолением бедности и строительством общества среднего достатка, но и обрисовать общие черты социалистической перспективы человечества, которую в КНР представляют идеологемой «сообщества единой судьбы человечества». Не будет преувеличением сказать, что именно эта идеологема сегодня служит главной смысловой оппозицией западной идеологеме «инклюзивного капитализма», и в этом смысле, учитывая, что действо происходит на площадке Шваба, китайский лидер бросает Западу открытый вызов. И подчеркивает, что планы Китая достичь к 2049 году, к столетию КНР, «всестороннего строительства социалистической модернизированной страны», остаются в неизменности, вне зависимости от того, какие «встречные планы» и «перезагрузки» будут им противопоставлены.

В целом надо признать, что ВЭФ в последние годы сильно себя дискредитировал, потеряв в весе из-за попыток трансформации коммерции, которой он занимался, в политическую стратегию. Сам факт того, что пандемическая тема в том виде, в каком она навязывается, которую в Китае еще два года назад удачно назвали «политическим вирусом», сегодня начинает сворачиваться из-за неэффективности, о многом говорит. Сделает ли Запад вывод из этого фиаско, которое было запланировано самими попытками триумфального шествия по планете пресловутого «нового мирового порядка», покажет только время. Но свою лепту в раскрытие противоречий нашей эпохи и путей их преодоления Си Цзиньпин, без сомнения, внес. Причем, с твердостью и решительностью, которая не оставляет двусмысленных толкований.

 Автор Владимир Павленко

Источник - https://regnum.ru/news/polit/3484360.html