Возвращение проектoв трансконтинентального газопровода ТАПИ и железной дороги в Афганистане

Содержание
[-]

***

Прекращение боевых действий в Афганистане открывает возможность для завершения трансконтинентального газопровода

Американский новостной онлайн-журнал Diplomat, освещающий ситуацию в Индо-Тихоокеанском регионе, не так давно опубликовал статью, которая вышла под заголовком «Талибан» (организация запрещена в России. – «НГ») посетил Туркменистан, обещая (снова) защитить ТАПИ». Речь идет о строительстве газопровода с севера на юг: от туркменских газовых месторождений до Индии.

ТАПИ уже давно считается чрезвычайно важным проектом, но неясно, отмечает журнал, будет ли он когда-либо реализован. Проблемой является то, что он должен проходить по территориям стран, в которых или идет гражданская война (Афганистан), или между которыми имеются напряженные отношения и периодически возникают боевые действия (Индия и Пакистан). Однако шанс вывода американских и натовских войск открывает некоторые перспективы.

Шансы на примирение в Афганистане

Журнал отмечал, что «в минувшие выходные (в начале февраля 2021 года. – «НГ-энергия») делегация талибов во главе с муллой Абдул Гани Барадаром нанесла визит в Туркменистан, где талибы (снова) выразили полную поддержку газопроводу Туркменистан–Афганистан–Пакистан–Индия (ТАПИ). Следует отметить, что еще в декабре 2016 года талибы заявили, что они «привержены защите» национальных инфраструктурных проектов, таких как CASA-1000 и ТАПИ. В 2018 году представитель талибов сообщил «Голосу Америки», что талибы рассматривают ТАПИ как «важный элемент экономической инфраструктуры» Афганистана, и объявил о сотрудничестве группы «в обеспечении безопасности проекта в районах», находящихся под их контролем. Что касается февральского визита, то сообщается, что представитель талибов встретился с заместителем премьер-министра и министром иностранных дел Туркменистана Рашидом Мередовым. Согласно данным встречи, сделанным Министерством иностранных дел Туркменистана, обе стороны «подчеркнули важность установления и поддержания мира и стабильности в Афганистане». В конкретном случае речь шла, по данным немецкого государственного информационного агентства Deutsche Welle (DW), о делегации политического офиса «Талибана» в Катаре. Агентство задается вопросом, насколько заявление «талибской дипломатии» нивелирует прежние угрозы террористической организации «Сети Хаккани». Группировка Хаккани – крупная самостоятельная террористическая организация в Афганистане, которая в союзе с «Талибаном» ведет партизанскую борьбу против правительственных сил, а также войск США и НАТО. Основателем экстремистского движения был религиозный деятель мавлави Джалалуддин Хаккани. 

***

Сборная афиша анонсов и событий в вашей стране и в мире на ближайшую неделю:  

 

Сфокусируйтесь на своем городе и изучайте.

Мы что-то пропустили? Присылайте, мы добавим!

***

В 1980-х годах, на самой заре существования, «Сеть Хаккани» вела борьбу против советского контингента в Афганистане. Идеологией организации является национализм и религиозный радикализм. После ухода советских войск из страны «Сеть Хаккани» вошла в союз с террористическим движением «Талибан». Они вместе стремились демонтировать светские порядки и установить власть шариата по всей стране. 

Последнее обещание поддержки и безопасности прозвучало на фоне вялых, но прямых переговоров между талибами и афганским правительством, пишет Diplomat. Между тем Соединенные Штаты – под новым руководством – пересматривают сделку предыдущей администрации с «Талибаном», которая предусматривала полный вывод войск к маю 2021 года. DW сообщило о заявлении президента США Джозефа Байдена, что американские военнослужащие начнут покидать Афганистан с 1 мая, а завершится этот процесс к 11 сентября – 20-й годовщине терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне. Белый дом, пишет агентство, ясно дал понять: вывод американских войск не будет зависеть от ситуации внутри Афганистана. Многие наблюдатели опасаются, что эта позиция администрации США может существенно укрепить позиции талибов. Однако «президент счел, что, если тактика США в отношении Афганистана будет и далее меняться в зависимости от конкретных условий, как это происходило на протяжении последних 20 лет, это будет означать, что американские войска останутся там навсегда». Эту возможность объяснил 13 апреля журналистам источник, близкий к администрации Байдена, пишет DW. Понятно, что вслед за США выведет своих солдат и НАТО. 14 апреля в заявлении альянса говорилось, что силы, участвующие в операции «Решительная поддержка», начнут покидать страну с 1 мая, процесс займет несколько месяцев и будет «упорядоченным и координированным». 

Поэтому в настоящее время наряду с обсуждением будущего власти в Афганистане на повестку дня возвращается проект ТАПИ. Напомним, что три года тому назад, в феврале 2018 года, в афганском Герате в присутствии президентов Туркменистана и Афганистана, премьер-министра Пакистана и министра иностранных дел Индии стартовало строительство афганского участка ТАПИ. В конце августа 2020 года между Туркменистаном и Афганистаном был подписан Меморандум о взаимопонимании по выбору земельных участков на афганской части ТАПИ. Ожидается, что активная фаза строительства газопровода в Афганистане начнется в 2021 году. Однако в сообщении МИД Туркменистана о недавней встрече с талибами не указывается крайний срок реализации проекта. Это же касается и критического вопроса финансирования. 

Этапы реализации

Проект ТАПИ, стоимость которого сейчас оценивается в 10 млрд долл., направлен на то, чтобы доставить 33 млрд куб. м туркменского газа в Южную Азию в течение 30 лет по трубопроводу, который пройдет через афганские города Герат и Кандагар, пакистанские города Кветту и Мултан до города Фазилка на западе Индии.Протяженность газопровода составит 1814 км (по Туркменистану – 214 км, по Афганистану – 774 км, по Пакистану – 826 км). Проект существует с конца 90-х годов. C 2010 года контакты участников проекта вновь активизировались и состоялось подписание ряда соглашений. 

Только после этого 13 декабря 2015 года в туркменском городе Мары прошла церемония закладки первого камня строительства газопровода, а спустя три года 23 февраля 2018 года состоялась закладка афганского участка газопровода. Имеются неясности с постройкой туркменского участка. Он начинается у газового месторождения «Галкыныш» на юге Туркменистана. Это крупнейшее газонефтяное месторождение Туркменистана площадью 1842 кв. км, расположенное в Марыйском велаяте. Сегодня в него входит группа месторождений – «Южный Иолотань» (Елотен), «Минара» и прилегающие месторождения. В 2013 году месторождение было введено в эксплуатацию. По оценке британской компании Gaffney, Cline & Associates, оно располагает запасами газа в объеме 26,2 трлн куб. м и 300 млн т нефти. Работы по прокладке туркменского участка МГП ТАПИ начались в декабре 2015 года, завершить их планировалось в конце 2019 года. Но данных о завершении строительства нет. 

Интерес Индии 

Предполагается, что Индия уже в текущем десятилетии станет главным источником спроса на энергоресурсы в мире, обогнав Китай и США. Страна превратилась в третью энергетическую державу мира, хотя и зависит от экспорта сырья в значительно большей степени, чем ее конкуренты. За индийский рынок уже борются все крупнейшие поставщики энергоресурсов, в том числе и Россия. 13 января в формате видеоконференции состоялись политические консультации между замминистра иностранных дел Туркменистана Вепа Хаджиевым и замминистра иностранных дел Индии Викасом Сварупом. Как сообщил МИД Туркменистана, «строительство магистрального газопровода Туркменистан–Афганистан–Пакистан–Индия было выделено в числе приоритетных совместных проектов двух стран».Напомним, что вся необходимая для приема газопровода инфраструктура в Индии уже построена.Однако много вопросов вызывают темпы строительства в Пакистане и Афганистане, где сроки начала работ многократно переносились. 

DW отмечает скептическое отношение Индии к возможностям договориться с талибами. В Индии, однако, считают, что с «Талибаном» договариваться нет смысла, поскольку в движении сегодня есть пять-шесть центров власти, каждый из которых находится под влиянием разных внешних игроков. DW отмечает, после того как Дональд Трамп собрался выводить из Афганистана войска США, в Дели заявили, что Индия может оказать военную помощь афганскому правительству. Далее: в эти дни Индия и Афганистан подписывают договор о строительстве дамбы для АЭС в провинции Кунар. Эта дамба позволит Афганистану регулировать поток воды в Пакистан. В Исламабаде воспринимают это как индийский антипакистанский проект в Афганистане. 

В этой ситуации «дипломатическая миссия» талибов в Катаре, подконтрольная Исламабаду, сигнализирует через представительство Туркменистана в Дохе, что хочет приехать в Ашхабад и обсудить возможность поддержки странами региона мирных переговоров повстанцев с правительством президента Ашрафа Гани. «Так как Гурбангулы Бердымухамедов заявлял, что готов предоставить площадку для таких переговоров, Ашхабад согласился. Но уже в Ашхабаде талибы вдруг подняли вопрос о ТАПИ. Это было неожиданным для туркмен», – отмечает агентство. 

Пакистанский подход 

На фоне стремительно ухудшающейся собственной ресурсной базы и роста спроса уже к началу 2030 годов дефицит на пакистанском рынке газа, по оценкам российских экспертов, может составить до 40 млрд куб. м в год. Это мнение высказал аналитик по газу Центра энергетики Московской школы управления «Сколково» Сергей Капитонов. По его мнению, Пакистан является довольно типичным рынком Южной Азии наряду с Индией и Бангладеш, где спрос эластичен по цене – чем выше стоимость на рынке, тем меньше на газ спрос. Возможно, именно этим в первую очередь (кроме геополитических размышлений о соперничестве с Индией) и объясняется давление, которое Пакистан начал оказывать на Туркменистан. Об этом сообщает немецкий портал Novastan.org, специализирующийся на сообщениях из Центральной Азии. Он пишет, что Пакистан пытается многосторонний договор о ТАПИ «переделать» в свою пользу. Строительство газопровода, считает портал, «все более становится показательным примером для понимания геополитики в регионе». Портал ссылается при этом на материалы пакистанского издания News. Он пишет, что сейчас для Пакистана на первый план выходят финансовые проблемы. Пока в договоре говорится о том, что за возможные потери на афганской территории должен отвечать именно Пакистан. Но для пакистанской стороны, по всей видимости, афганские риски кажутся слишком высокими. Поэтому, отмечает портал, строительство пакистанского участка еще не началось. Финансовый план для него должен быть создан только в текущем 2021 году. В этой связи DW указывает, что на прокладку труб по территории Афганистана финансирования до сих пор нет, отмечает ташкентский политолог Юрий Черногаев. По его мнению, это связано с тем, что проект, который в конце 1990-х и в 2000-х считался прорывным с экономической и геополитической точек зрения, утратил былую привлекательность. 

«Пока шли переговоры между участниками проекта, Иран уже протянул до границы с Пакистаном свою трубу, а на территории Пакистана газопровод достроили китайцы», – продолжает Черногаев. Кроме того, препятствием для ТАПИ стал вопрос о цене транспортируемого газа. 

«По данным издания Profit, семь лет назад, когда заключали соглашение, стоимость газа была ниже, чем на сжиженный газ (СПГ), а сегодня туркменский газ почти вдвое дороже американского СПГ. Но и это не все. Туркмения соглашалась передавать свой газ Пакистану на границе с Афганистаном, чтобы Пакистан брал на себя все убытки в случае потерь газа на афганской территории. Исламабад сейчас настаивает на изменении этого положения, он не хочет нести ответственность за потери в Афганистане», – поясняет политолог. 

Афганский журналист Ахмед Дурани, в свою очередь, предлагает другую интерпретацию спора между Туркменистаном и Исламабадом. По его словам, после того как в Герате президент Афганистана обещал завершить ТАПИ в течение пяти лет, талибы заявили, что готовы охранять проект, так как он в интересах народа. Но Пакистан начал требовать от Туркменистана пойти на условия, при которых Индия будет получать газ по гораздо более дорогой цене, чем он сам. 

Эти переговоры зашли в тупик и тогда талибы и заявили, что проект невозможен, пока Афганистан остается в оккупации. Но теперь с точки зрения разведки Пакистана ситуация изменилась: главный противник – Индия – активизировался в регионе. 

Российское вмешательство 

Россия не является участником проекта ТАПИ. Известно лишь о поставках российских труб для туркменского и, возможно, афганского участков газопровода. Однако Россия активно участвует в строительстве газопровода, который в прессе именуется «Пакистанским потоком». Этот газопровод протяженностью в 1100 км и пропускной способностью в 12,4 млрд куб. м в год должен связать терминал в портовом городе Карачи на юге Пакистана с городом Лахором на севере страны. Идея этого проекта состоит в том, что СПГ, который будут доставлять газовозы к морскому побережью Пакистана, пойдет в первую очередь на внутреннее потребление. Для России выгода участия в строительстве состоит в том, что в терминалы на юге Пакистана может поставляться и российский СПГ. Пока речь может идти о поставках с двух крупнотоннажных заводов по производству СПГ на Сахалине и на Ямале. Однако эксперты полагают, что у России на «Пакистанский поток» другие планы. России в принципе выгодно развивать в Южной Азии газовый рынок, ведь чем шире газификация, тем выше потребление газа. Но в перспективе «Пакистанский поток» может быть использован и для трубопроводного газа, если ТАПИ будет достроен и вступит в строй. В конце мая по сообщению Минэнерго РФ протокол межправительственного соглашения по строительству «Пакистанского потока» подписали глава Минэнерго Николай Шульгинов и посол Пакистана в Москве Шафкат Али-Хан. Это позволит в самое ближайшее время начать реализацию проекта.

Автор Олег Никифоров, oтветственный редактор приложения "НГ-Энергия"

https://www.ng.ru/energy/2021-06-07/9_8167_project.html

***

Начинается подготовка к строительству железной дороги, которая должна сблизить рынки Европы и Южной Азии

Центрально-Азиатский регион, как и до времен биполярности второй половины XX века, превратился в силу произошедших на рубеже 1980–1990-х годов геополитических перемен в сложную межрегиональную зону с более или менее самостоятельной системой международных отношений, которая является наиболее нестабильной на южном поясе СНГ, изобилуя неустойчивыми процессами, факторами риска и угрозами для национальной безопасности России.

Уже само перекрестное географическое положение Центральной Азии порождает как позитивные, так и негативные факторы. Положительный характер имеет геоэкономическую основу – это зона разнонаправленных энергетических и транзитных артерий. Негативный фактор относится к глобальным проблемам безопасности – наркотрафику и терроризму. Поскольку эти зоны сопредельны, их соединение происходит, как правило, через слияние конфликтных ситуаций. 

Исторически сложилось, что Центральная Азия – важнейший коммуникационный перекресток, связывающий Европу с Азией, Ближний и Средний Восток – с Северной Евразией, Россией. Более того, это узел, встречающий православную и мусульманскую цивилизации. Пожалуй, в Северном полушарии есть только три подобных стыковочных узла – Закавказье, Балканы и полуостров Индостан, объединяющий индуистские, мусульманские, а также буддийские цивилизационные конструкции. 

Впервые за много лет древние афганские города Кабул и Мазари-Шариф из хроник специальных военных операций разных стран имеют все шансы стать центрами экономических новостей Центрально-Азиатского региона. Уже в летние месяцы 2021 года планируется завершить разработку проектной документации строительства грандиозного проекта – трансафганской железной дороги Мазари-Шариф–Кабул–Пешавар. Железная дорога протяженностью 573 км через Кабул должна сделать главное – открыть для Центральной Азии пакистанские морские порты в Аравийском море, огибая уязвимый Ормузский пролив, и соединить наиболее протяженные в мире международные железнодорожные пути. Сейчас грузоперевозки между странами Южной Азии и Юго-Восточной Азии, а также странами СНГ осуществляются преимущественно морским транспортом, что формирует транспортно-транзитные расходы, которые почти в три раза превышают аналогичные затраты стран, имеющих свободный доступ к морским коммуникациям. 

Сроки строительства железной дороги планируется ограничить пятью годами, а совокупные затраты должны составить около 5 млрд долл., которые предоставит в кредит консорциум международных финансовых организаций, основными из которых станут, вероятно, Всемирный банк и Международная финансовая корпорация развития (США). К слову, выбор маршрута будущей трассы довольно необычен – перепады высот будут достигать 4000 м, что сделает железную дорогу одной из самых высокогорных в мире. Дело в том, что этот район является центром страны в политическом и экономическом смыслах, поэтому предпочтения по трассировке маршрута обусловлены в первую очередь возможностью военной защитой проекта, так как здесь сильны позиции правительственных войск. 

Первые железные дороги впервые появились в этом регионе в 1879 году в Гызыларбате, нынешнем туркменском Сердаре, и с тех пор являются основным условием для экономического развития сопредельных стран, не имеющих прямого выхода к морям. В первую очередь это относится к Киргизии и Узбекистану. Однако история развития локомотивного транспорта в Центральной Азии – это в основном история противоречий и постоянных политических разногласий разных стран. Железная дорога – всегда дорога двойного назначения. По ней доставляются как гражданские грузы, так и армии. И именно это обстоятельство не позволило Британской империи еще в 1885 году построить железную дорогу на Кандагар, так как эмир Абдур Рахман воспринял в какой-то момент ее как угрозу потенциального вторжения. К идее создания полноценной железнодорожной сети обращались впоследствии неоднократно, но создание на базе северного Афганистана стыковочного узла каждый раз ограничивалось стройками мостов или железнодорожными линиями локального значения. Дорога Мазари-Шариф–Кабул–Пешавар будет главным элементом из череды железнодорожных проектов, придуманных внутренними государствами Центральной Азии для решения проблемы выхода к морю и, надо признать, снижения транспортной зависимости от России. Последний реализованный проект – железнодорожное сообщение из китайского Ланьчжоу в Ташкент через город Ош в Кыргызстане. Маршрут был введен в эксплуатацию в июне 2020 года с серьезным ограничением – сообщение с Кыргызстаном может осуществляться автомобильным, а не железнодорожным транспортом. 

Президент США Джозеф Байден объявил о полном выводе войск США из Афганистана к 11 сентября 2021 года. Это решение, о котором Генри Киссинджер сказал: «Наименее болезненное в краткосрочной перспективе, но, возможно, наиболее небезопасное в длительной», может изменить конфронтационные балансы и контрбалансы сил в этом регионе. Госсекретарь США Энтони Блинкен в недавнем интервью, конкретизирующем решение Байдена, допустил развитие «негативного сценария». 

Одновременно госсекретарь сказал, что «другие страны в регионе должны для себя решить, собираются ли они использовать свое влияние таким образом, чтобы держать ситуацию под контролем». Яснее не скажешь. Добавьте к этому армяно-азербайджанский конфликт в Карабахе, взрывоопасную ситуацию на киргизско-таджикской границе. С учетом того, какое влияние имеет Россия в Центральной Азии, очевидно, что без нее рассматривать дальнейшее развитие событий невозможно. Вместе с тем складывается ощущение, что скорость решения администрации США о выводе войск включает в себя элемент вовлечения России в новый «рывок на Юг». Похоже, что России может готовиться роль «полицейского» на Востоке. Роль, с которой сложно справиться, но в которой легко увязнуть. Напомню, что в Европейском союзе в 2023 году будет введен налог на продукцию с углеродным следом. Это может сформировать своего рода клуб европейских потребителей и производителей, вход в который будет стоить больших усилий и новой, высокой себестоимости добычи нефтегазовой продукции. Таким образом, Россия оттесняется естественным образом на Восток и Юг. Но это, пожалуй, тема для отдельного обсуждения. Словом, политическая конструкция становится более неопределенной, но она же создает для России новые вызовы и возможности. 

«Трансафганский коридор» действительно важен. Он открывает для центральноазиатских стран доступ к быстрорастущим рынкам Южной Азии, обеспечивая выходы к портам Карачи и Гвадар, диверсифицируя логистические потоки уже существующих маршрутов к иранским портам Чабахар и Бандар-Аббас. Кроме того, новый транспортный коридор сократит сроки транспортировки товаров. Если сейчас из Пакистана до Узбекистана грузы идут в среднем 30 дней, то новый маршрут сократит доставку до пяти. Соответственно почти в два раза снизится стоимость грузоперевозок и увеличится товарный транзит между странами Юго-Восточной Азии и Восточной Европы по железным дорогам России, Казахстана и Узбекистана в Европу и другие страны СНГ. Перевозки грузов по новой железной дороге снизят транспортные расходы между Россией и Пакистаном на 17−20%, а между странами Центральной Азии с Пакистаном – на 35%. 

Классическая проблема стран с переходной экономикой – доступ к электроэнергии. По этой причине на новой трассе предусмотрен монтаж линии электропередачи CASA-1000 – нового международного энергетического проекта, который позволит экспортировать в летние месяцы излишки электроэнергии из Кыргызстана и Таджикистана в Афганистан и Пакистан, связывая энергетические системы Центральной и Южной Азии. Существует серьезная проблема, которая для Афганистана может и должна стать конкурентным преимуществом, – колейность железных дорог. Международный стандарт колеи – 1435 мм. В Узбекистане используется исключительно российская колея 1520 мм, в Пакистане – 1676 мм, а в Иране – 1435 мм. Ранее Афганистан решил принять международный стандарт колеи 1435 мм. Таким образом, строительство новых железных дорог в северной части Афганистана откроет дополнительные перспективы стыковки в Афганистане трех железнодорожных систем: европейско-ближневосточной, бывшей советской и индо-пакистанской. 

Безусловно, проект железной дороги Мазари-Шариф–Кабул–Пешавар не является сугубо экономическим, несмотря на весь свой возможный мультипликативный эффект. Опасения, связанные с последствиями вывода американских войск из Афганистана, идут параллельно с началом процесса политико-экономического восстановления этой страны. В 2019 году Европейский союз принял Стратегию коннективности ЕС, в которой ключевая роль отводится Центральной Азии, то есть определена новая стратегия экономической дипломатии в отношении всего Азиатского региона с точки зрения имплементации различных возможностей, включая транспортные, цифровые, энергетические, со странами Европейского союза. Роль для Афганистана в данной ситуации предполагается сделать стыковочной, формируя конструкцию, при которой различным сторонам возобновление конфликта будет становиться невыгодным. Конструкция вынужденная, так как прямые инвестиции Кабулу успеха не принесли. Цифры, надо признать, тревожат. В докладе Конгрессу генеральный инспектор США по восстановлению Афганистана Джон Сопко, сообщил, что, несмотря на общий объем инвестиций США в Афганистан в размере 143 млрд долл., результаты остаются «низкими». Соотношение примерно следующее: из 7,8 млрд долл. инвестиций, проверенных офисом генерального инспектора за последнее время, только 1,2 млрд, то есть всего 15%, имеют целевое расходование. Дорогостоящая программа «отучения» афганских фермеров от выращивания мака не сработала: Афганистан по-прежнему остается главным производителем опиума. Таким образом, консолидированный бюджет Афганистана на 82% продолжает формироваться за счет международной поддержки, и это обстоятельство вместе с развитой коррупцией на разных уровнях вызывает серьезные опасения в будущей устойчивости системы самостоятельного внутриафганского регулирования.

Рискну предположить, что на южном направлении для России начинает складываться более сложное положение, чем на западном. Причем если пару десятилетий назад на юге существовала угроза сердцевине национальной безопасности России – территориальной целостности страны, то сейчас происходит – помимо потенциальной военной нестабильности на южных границах – трансформация экономических рисков в сторону экономической фрагментации общего торгового поля южных стран СНГ.

Фрэнсис Скотт Фицджеральд писал, что первоклассный интеллект – это способность одновременно удерживать в уме две противоположные идеи и при этом сохранять способность действовать. Похоже, что именно это и придется делать сейчас России, чтобы сохранить свое влияние в Центральной Азии.

Автор Павел Севостьянов – кандидат политических наук, действительный государственный советник РФ.

https://www.ng.ru/energy/2021-06-07/9_8167_geopolitics.html 


Об авторе
[-]

Автор: Олег Никифоров, Павел Севостьянов

Источник: ng.ru

Добавил:   venjamin.tolstonog


Дата публикации: 12.06.2021. Просмотров: 50

zagluwka
advanced
Отправить
На главную
Beta