Возможна ли «цветная» революция в Китае?

Содержание
[-]

Так ли уж устойчива политическая система КНР?

Еще в 2014 году со слов замминистра обороны Анатолия Антонова стало известно, что КНР и Россия решили приступить к объединению усилий в борьбе против «цветных революций». Этот факт, прежде всего, говорил о том, что подобные англосаксонские «инициативы» угрожают не только нашей стране, но и внешне защищенному от них Китаю.

За последние десятилетия мы все привыкли думать, что схемы американо-британских политтехнологов не могут работать в китайской среде. Якобы централизованная китайская система и строгая информационная изоляция общества надежно защищают Пекин от подобного воздействия. В реальности же всё обстоит не совсем так.

В 2014 году параллельно с событиями на Украине в специальном административном районе Китая — Гонконге началась многотысячная акция протеста Occupy Central. Данная оппозиционная власти инициатива в буквальном смысле парализовала деятельность одного из главных финансовых центров мира. Позже «активисты» по отработанной схеме попытались прорваться в правительственный квартал, а едва правоохранители встали на их пути и применили меры, как на Западе поднялась информационная волна. И хотя руководители КНР позже заявили, что намерения США использовать Гонконг для экспорта революции — это мечты, сам факт данного события уже продемонстрировал, что от «цветных революций» Пекин не застрахован.

Проблема Китая в данной плоскости состоит в том, что китайская система, как в общем-то и любая другая, подвержена разложению. Знаменитый арест финансового директора Huawei в Канаде пагубный тому пример. Дело в том, что соседняя с США страна для партийной элиты Пекина — это примерно то же самое, чем в начале 2000-х годов была Испания или Черногория для «элиты» России. В частности, несмотря на запрет вывоза капитала из КНР, китайские миллиардеры живут, учатся и получают вид на жительство преимущественно в Канаде, покупают недвижимость и занимаются в ней отмыванием средств. Дети китайских бизнесменов и номенклатуры как следствие являются прекрасной почвой для решения американской проблемы, и пока не ясно, сумеет ли Китай это предотвратить. По данной причине вся пиар-кампания «борьбы с коррупцией», запущенная в свое время Си Цзиньпином (во многом свелась к выдворению с ключевых постов проамериканских ставленников), была и остается направлена на устранение соперников руководителя Компартии по его клановой войне, а также на запугивание потенциальных проамериканских диссидентов. Тем не менее это не означает, что подобные меры самодостаточны и способны всё остановить.

Так, в 2015 году после пробного шара китайской «цветной» революции в Гонконге, американская разведывательно-аналитическая компания «Стратфор» выдала свой прогноз. По их словам, выходило, что в течение ближайших десяти лет в КНР «непременно» будет инициирована «цветная революция». Важность этого вывода состоит в том, что «Стратфор» вопреки мнению большинства обывателей вовсе не выпускает прогнозы. А как часть государственной машины США сама выдает установки и ориентиры для будущих шагов.

Конечно же, в данной структуре работают бывшие профессиональные разведчики, а госаппарат США привык отдавать большую часть сбора и анализа информации частным фирмам, но в данном случае речь идет о другом.

Тот факт, что в 2010 году «Стратфор» оказался единственной организацией, способной предсказать будущее воссоединение Крыма с Россией, говорит лишь о том, что «теневое ЦРУ» занимается вовсе не прогнозами. Работники данной структуры «предсказали», что Россия «попытается собрать многие потерянные после крушения СССР территории» потому, что были в курсе планов США на размещение военных баз в Крыму и Севастополе.

Знали о скором старте революции на Украине и потому лишь описали один из вероятных ответов на это со стороны Москвы. То есть анализ «Стратфор» чаще всего строится не на аналитике известных событий, а на планах самого Вашингтона, которые остаются непубличными для других. В этом разрезе «китайский» прогноз «Стратфора» на 2015−2025 годы выглядит весьма показательно. По словам «второго ЦРУ», Китай ждут не только экономические проблемы, но и «гарантированные предпосылки для революции внутри».

В сущности, США давно создали «болевые точки» как раз для этого: в западных мусульманских районах страны (в Синьцзян-Уйгурском автономном районе), в Тибете, на Тайване и так далее… Плюс в стране не прекращают работу заокеанские НКО, которые, по сути, и организовали пробные демонстрации 2014 года. Сегодня, когда Вашингтон всерьез развернул свое внимание в сторону КНР, данные закладки вполне могут быть активированы привычными методами. Ранее, во времена «дружбы» Китая и США, на события внутри КНР не обращали внимания. Так если в 2000-х годах в ряде китайских деревень и городов местные власти творили что угодно — мировые СМИ закрывали на это глаза.

В частности, когда в городке Лунятунь в 2006 году чиновники сообщили местным жителям, что изымают у них 30 гектаров земли для западных корпораций на постройку промышленной зоны, никого это не удивило. Цена была настолько низкой, что несогласными оказались буквально все. По ним открыли огонь, спустили собак, а затем начали избиения. Но поскольку события разворачивались тогда, никого в США и Европе это не возмутило. Теперь же, если «цветному» проекту будет дан старт, каждый подобный случай будет рассматриваться под микроскопом.

Понять, что концепция уже начала реализовываться, будет просто. Как только в мировых СМИ начнут появляться массовые материалы о том, что в Китае якобы «увеличивается число народных акций протеста» и что «большинство из них связаны с произволом местных и центральных властей», все станет предельно ясно. Тем более что в 2011 году китайские города Далянь, Чэнду, Гуанчжоу уже были охвачены массовыми волнениями. Тогда политических требований протестующие не выдвигали, лидеров не имели, а сами выступления были скоординированы через интернет.

Согласно «египетскому сценарию», китайский сегмент сети попросту использовали для классических механизмов. Сеть заполонили призывы выходить на массовые демонстрации «против авторитарного режима», дабы начать «жасминовую революцию» в своей стране. Позже требования эволюционировали в «борьбу за демократию», еду, жилье и «справедливость». Сомнений в инициаторах пробного шара ни у кого не осталось.

Вполне возможно, что, несмотря на все усилия госаппарата КНР ужесточить контроль над обществом и интернетом, аналогичные выступления могут появиться опять. Однако на этот раз это уже будет означать не репетицию, а первый акт переноса очагов протеста из провинции в Пекин.

Как правило, лейтмотивом «цветных» революций выступает социальное расслоение, и в КНР для подобного почва давно есть. Темой может стать любой аспект, от засилья миллиардеров в Компартии Китая и масштабов коррупции до сотен миллионов людей, наблюдающих за сытой жизнью относительно небольшого «среднего класса» страны.

Лондон и Вашингтон в своей кажущейся неторопливости рассуждают вполне логично. Они понимают, что стабильность КНР связана вовсе не с тем, что «китайский народ не в силах отнять власть у коммунистов», а с тем, что у населения попросту отсутствует для этого предлог. Даже если у людей в Китае и нет понимаемой американцами «свободы» и «демократии», страна развивается, а уровень жизни растет.

Совсем другое дело, если в экономике КНР начнутся проблемы. И именно этого западные элиты и хотят. Торговая война США и Китая лишь формально преследует цель исправить торговый дисбаланс. В первую очередь задачей является создание для КНР экономического кризиса или как минимум проблемы, которые впоследствии можно будет использовать, провоцируя тот или иной протест.

Рассматривая историю Азии, можно с уверенностью сказать, что проблемы в странах, подобных Китаю, начинаются тогда, когда рис из единственного блюда большинства населения превращается в гарнир. А в Китае ввиду идеи общества «средней зажиточности» почва для этого уже есть. Пока экономика КНР стабильна, полтора миллиарда населения можно не только кормить, но и развивать до определенного уровня, однако если Запад успешно спровоцирует экономический коллапс, изменится очень многое.

Когда Стратфор «предсказывал», что в период до 2025 года Китай перестанет быть двигателем экономического роста, речь шла именно об этом. Не о том, что КНР сама по себе потеряет темп, а о том, что Вашингтон начнет оказывать давление на китайскую экономику с целью хаотизации общества и давления на «режим». А значит, теоретически «цветная революция» в КНР все-таки возможна, и все будет зависеть от того, какой ответ на нее дадут власти Китая.

Автор: Руслан Хубиев

https://regnum.ru/news/polit/2607653.html

***

Приложение. Цифровой щит Поднебесной. Смысл и значение "Великого китайского файрвола"

На сегодняшний день китайская программа «Золотой щит» представляет собой пример развертывания самой масштабной системы контроля за всю историю существования Интернета.

«Великий китайский файрвол» (неофициальное название программы: Great Firewall of China, производное от Great Wall of China – Великая Китайская стена) решает две основополагающие задачи, поставленные партийным руководством: обеспечивает полную блокировку неугодных иностранных интернет-платформ, проводит мониторинг и цензурирование внутренней критики. Мы можем долго обсуждать исключительно тлетворное влияние и абсурдность попыток абсолютного контроля над интернет-пространством, но не менее конструктивным будет анализ реальных последствий внедрения китайского файрвола и обоснований его необходимости с точки зрения центрального руководства Коммунистической партии Китая (КПК). Мы должны рассматривать целесообразность существования китайского файрвола сквозь призму истории формирования китайской государственности, а также оценивать существующие внешнеполитические и экономические процессы, которые затрагивают деятельность КНР в сфере кибербезопасности.

Краткая история стены

В результате масштабных экономических преобразований Дэн Сяопина в 1980-х Китай постепенно стал полноправным участником мировой финансовой системы. Вместе с хлынувшими в Китай иностранными инвестициями началось активное распространение западных культурных продуктов и ценностей. Дэн Сяопин суммировал этот процесс своей максимой: «Если вы откроете окно для притока свежего воздуха, вы должны ожидать, что с воздухом прилетят и мухи!»

В 1989 году Компартия Китая столкнулась с одним из крупнейших внутриполитических кризисов за всю историю своего существования. События на площади Тяньаньмэнь, также известные за пределами континентального Китая как бойня на площади Тяньаньмэнь, поставили под угрозу сохранение власти партии. Масштабные демонстрации и массовое недовольство деятельностью партии стали итогом двух параллельных процессов: сворачивания обширных программ социальных льгот и гарантий – так называемой железной рисовой миски – в рамках рыночных реформ Дэн Сяопина и усиления поддержки курса на либерализацию политической системы как среди партийных элит под предводительством генерального секретаря ЦК КПК Ху Яобана, так и среди образованного населения, в особенности студенчества. Хотя официальная пропаганда заявляла о 242 погибших, недавно рассекреченные дипломатические сводки Великобритании говорят о том, что волнения потенциально унесли жизни более чем 10 тыс. граждан КНР. Волнения привели к сворачиванию курса на политическую либерализацию. Ху Яобан был снят со всех постов, а партия взяла уверенный курс на борьбу с «буржуазной либерализацией».

В 1994 году в страну пришел Интернет и вместе со стабильным двузначным ростом ВВП стал активно распространяться по территории КНР. Помня угрозу режиму, которую временно создали события на площади Тяньаньмэнь, центральные власти быстро осознали необходимость контроля над интернет-пространством, в результате чего в 1998 году была начата разработка системы «Золотой щит» (также известного как «Великий китайский файрвол»), а в 2003 году система была развернута по всей стране. Основные функции «Щита» – обеспечение постоянной блокировки ряда западных платформ (в частности, Facebook, Google, Twitter, YouTube), а также мониторинг деятельности граждан КНР в Интернете и цензурирование неугодного материала.

Истоки киберсуверенитета

Важно понимать, что для Китая суверенитет не является исключительно теоретическим концептом. Это вполне осязаемая реальность. На протяжении своей истории Китай утрачивал и возвращал как право проводить независимую внутреннюю и внешнюю политику, так и контроль над обширными регионами своей великой территории. В начале XIX века Китай мог похвастаться самым большим ВВП в мире – он уверенно обходил все европейские державы. По итогам «века позора» – периода, который в китайской историографии начинается с поражения в первой опиумной войне в 1842 году, а заканчивается, согласно официальным источникам КПК, в момент образования Китайской Народной Республики (КНР) в 1949-м – Китай утратил экономическое могущество и был основательно отброшен назад в своем развитии.

Несмотря на различные интерпретации причин стремительного упадка китайского могущества, большинство историков сходятся во мнении: одной из основных причин «века позора» было критическое отставание китайской технологии от стран Запада. Сегодняшняя одержимость правительства КНР устранением любых проявлений технологического отставания от Запада многими оценивается именно в историческом контексте былых военных поражений, таких как поражение в первой опиумной войне, когда 20 тыс. британских солдат и моряков успешно противостояли 200-тысячной армии Китайской империи. Генеральный секретарь КПК Си Цзиньпин регулярно в официальных заявлениях напоминает, что именно технологическая безопасность является основой будущего благополучия КНР.

Реально говорить о возвращении Китая на мировую политическую арену можно только в 1980-х, когда в результате реформ Дэн Сяопина экономика стала расти небывалыми темпами. В контексте утраченного в ходе «века позора» политического суверенитета для КНР его утрата – не просто страшилка для внутреннего потребителя, а реальный риск, имеющий под собой исторические основания.

Новая реальность – новый Интернет

Учитывая экономические успехи Китая последних лет, благодаря которым он занимает первое место по ВВП, рассчитанного по паритету покупательной способности, неудивительно, что дебаты вокруг контроля над китайским Интернетом разгораются с новой силой.

Успехи арабской весны, мгновенно смывшей казавшиеся стабильными режимы Хосни Мубарака и Бен Али, а также избрание президентом США Дональда Трампа, решительно настроенного на защиту интересов американских производителей, поставили КНР перед вызовами новой политической реальности.

По итогам 2018 года китайский ВВП вырос на 6,6%. Хотя такой показатель может казаться успехом для развитых стран, важно понимать, что это самый низкий показатель роста китайской экономики за 28 лет. Последний раз КНР демонстрировала такой темп роста в 1990 году. Многие эксперты говорят о постепенном закате китайского экономического чуда. Несмотря на то что за время бурного роста китайской экономики более 500 млн человек было выведено из крайней бедности, на данный момент как минимум 30 млн китайцев живут в невыносимых условиях. Стремительное замедление экономического роста создает базу для появления радикальных настроений среди населения.

Торговая война с США и введение пошлин на китайскую промышленную продукцию создают дополнительное давление на экономику, которое вносит свой вклад в атмосферу недоверия между правительствами двух ведущих сверхдержав.

Эти классические политико-экономические вызовы формируются в условиях новой технологической реальности. Да, правительство КНР неоднократно обвинялось в спонсировании кибератак американских и европейских технологических предприятий с целью завладения промышленными технологиями и ноу-хау. В то же время правительство США едва ли можно назвать самым ревностным стражем законов в области кибербезопасности, так как эксперты связывают США с кибератаками иранских государственных учреждений в 2010 году, целью которых было саботировать ядерные разработки Тегерана. Подобная атака также была предпринята против КНДР. Информация о том, что Агентство национальной безопасности (АНБ) США активно задействовало свои ресурсы для слежки за главами 35 государств, также объясняет беспокойство китайских властей. Учитывая геополитические обострения в отношениях Китая и США, стремление партийных элит сохранить относительный контроль над Интернетом кажутся более обоснованными, особенно на фоне официальной национальной киберстратегии США, одним из приоритетов которой заявляется «создание лучших в мире сил кибербезопасности».

Цифровизация Китая

В XXI веке Китай – один из основных импортеров технологий – превратился в мировую фабрику по производству инноваций. Китайский протекционизм в рамках «Золотого щита», который технически закрыл доступ в страну западным интернет-гигантам, привел к созданию местных лидеров. Tencent, Alibaba/Taobao, Baidu, Weibo – все эти компании успешно копируют многие наработки своих западных конкурентов и адаптируют их к внутреннему рынку. Учитывая размер внутреннего потребления и его потенциальный рост за счет дальнейшей интернетизации западных регионов страны, эти компании вполне способны успешно сохранять темпы роста за счет внутренней экспансии, хотя в ряде случаев уже готовы соревноваться с американскими конкурентами.

В 2017 году китайские технологические компании подали 48 882 патентных заявления. Китай все еще отстает от США с 56 624 заявками, но уже уверенно обходит Японию, Германию и Южную Корею. При этом, по данным Всемирной организации интеллектуальной собственности, Китай является единственной страной в мире с двузначным ежегодным приростом в количестве патентных заявок: в 2017 году он составил 13,4%. Если такие темпы сохранятся, ожидается, что Китай обойдет США к 2021 году.

Стремительная цифровизация и технологическое развитие Китая делает вполне закономерным и обоснованным стремление китайских властей защитить свои разработки, а также обеспечить безопасность своей финансовой системы, в особенности на фоне возрастающей геополитической напряженности в отношениях с США. На наших глазах Китай совершает стремительный рывок в цифровое пространство, где вскоре сможет на равных конкурировать с технологическими гигантами США. Из 20 крупнейших по капитализации технологических компаний 9 находятся на территории Китая.

Успехи КНР в создании цифровой экономики могут обернуться серьезными рисками в случае неспособности государственных структур эффективно регулировать интернет-пространство. На данный момент более 40% мировых онлайн-транзакций проходят в Китае. В дальнейшем эта цифра ожидаемо будет расти. Согласно официальным планам китайского руководства, к 2020 году доля интернет-транзакций должна достигнуть 38 млрд юаней (5,5 млрд долл.). Это накладывает на правительство дополнительную ответственность за сохранность сбережений и личных данных своих граждан.

При этом нужно учитывать тесную взаимосвязь китайских цифровых гигантов и государства. Хотя в рамках «социализма с китайской спецификой» государственный аппарат в целом дистанцируется от прямого контроля над крупными корпорациями, партия сохраняет определенные рычаги давления на крупные компании. В советах директоров каждой крупной китайской компании можно обнаружить видных представителей Китайской коммунистической партии. Различные революционные технологии, которые внедряются правительством Китая на государственном уровне, являются результатом деятельности формально независимых частных китайских корпораций. Один из самых ярких примеров взаимодействия государства и частных компаний – создание системы социального кредита.

Система социального кредита задумана китайским партийным руководством как способ «построения гармоничного социалистического общества», она имеет сходство с традиционными системами кредитного рейтинга, но также распространяется на ряд других показателей. Низкий социальный кредит может привести к определенным ограничениям для нарушителя, в том числе запрету на использование внутренних авиалиний и железнодорожного транспорта. Хотя в ряде западных публикаций система описывается как антиутопия, парадоксально, но она находит поддержку среди китайских граждан. В недавнем исследовании Свободного университета Берлина более 80% респондентов заявили о поддержке законодательных инициатив по введению социального рейтинга, считая это адекватным ответом на атмосферу недоверия в обществе. При этом среди богатых и образованных городских жителей система находит наибольшую поддержку. Хотя программа представляет собой государственную инициативу, исполнителями выступают крупнейшие компании частного сектора, среди них цифровые гиганты Tencet и Alibaba.

Подобный подход используется и в остальных пилотных проектах: будь то всеобщая государственная система распознавания лиц или школьная система мониторинга поведения учащихся. Корпоративно-государственное партнерство является основным двигателем крупномасштабных преобразований в государственном секторе, в результате чего частные структуры получают доступ к колоссальному количеству данных о китайских пользователях.

Хотя обилие информации в руках частных компаний не несет в себе прямых рисков, учитывая аффилированный статус интернет-гигантов, следует понимать, что попадание этих массивов данных в руки спецслужб других государств может создать колоссальный рычаг давления на китайские элиты. Такая перспектива становится более реальной в контексте обострившихся отношений между КНР и США. Особенно учитывая, что говорить о каком-либо паритете в области кибербезопасности между странами крайне преждевременно. Американские корпорации стоят у истоков создания концептов и передовых разработок в области кибербезопасности, а технологические институты США продолжают штамповать признанных мировых экспертов в этой области. В этой гонке КНР априори отведена роль догоняющего.

Отдельно стоит отметить большую готовность китайских граждан делиться своими данными и низкую компьютерную грамотность как среди населения, так и среди партийных функционеров. Согласно докладу аналитической компании Kleiner Perkins Caufield & Byers, более 38% китайских пользователей готовы делиться персональными данными и не видят в их сохранности особой ценности. Традиции китайского коллективизма продолжают оказывать влияние на поведение граждан, даже если дело касается цифровых данных. Личные данные сотен тысяч китайских граждан можно приобрести за менее чем 1 тыс. долл., к чему в прошлом году в городе Ухань привлек внимание молодой художник Денг Юфенг, устроив экспозицию с личными данными 346 тыс. своих сограждан.

Недавний арест Соединенными Штатами Америки топ-менеджера Huawei был особенно болезненно воспринят в Пекине на фоне нынешней геополитической напряженности. Учитывая тесную связь между китайскими корпорациями и правительством КНР и их совместную работу над крупными цифровыми проектами, попадание китайского топ-менеджмента в американскую правовую систему может восприниматься как политически мотивированное. Учитывая публичный статус китайских технологических гигантов и их частичную зависимость от американских рынков, вполне можно себе представить ситуацию, в которой внешние силы могут попытаться получить доступ к данным китайских граждан через давление на управленцев китайских компаний.

Предварительные итоги

Мировая сеть должна сохранять свой статус площадки для свободного обмена идеями, подходами и мировоззрениями. При этом интерпретировать усилия правительства КНР по мониторингу и контролю своего цифрового пространства исключительно в плоскости внутренней политики значит всецело игнорировать экономические, технологические и внешнеполитические аспекты развития Китая последних лет. Страна, заявляющая свои права на лидерство в технологической сфере, обязана позаботиться о платформе, которая обеспечит безопасность ее достижений.

Взрывной технологический рост является одним из основных драйверов китайской экономики – значит, финансовое благополучие граждан КНР теперь жестко сопряжено со способностью государства защитить и ускорить этот рост. Масштабные цифровые проекты, активно внедряемые КНР на государственном уровне, могут стать первой жертвой цифровых атак, которые не кажутся столь фантастическими на фоне возрастающей геополитической напряженности между Пекином и Вашингтоном. В этом контексте китайский «Золотой щит» – один из гарантов цифрового суверенитета и дальнейшего экономического процветания страны.     

Aвтор: Максим Алексеев – эксперт Института развития Интернета   

http://www.ng.ru/ideas/2019-04-15/7_7557_shield.html


Об авторе
[-]

Автор: Руслан Хубиев, Максим Алексеев

Источник: regnum.ru

Добавил:   venjamin.tolstonog


Дата публикации: 18.04.2019. Просмотров: 325

zagluwka
advanced
Отправить
На главную
Beta