Военно-политическая обстановка на Корейском полуострове на начало 2023 года

***

Сеул анонсировал создание военного управления по ответу на «ядерные угрозы с Севера»

Стоящие за этой инициативой США продолжают политику втягивания сателлитов в ядерные игры, снижая порог применения этого «оружия Судного дня» в расчете на практическое использование своей популярной концепции «ограниченной ядерной войны».

На фоне новогодних праздников высочайшую остроту приобретают события на Корейском полуострове; наблюдатели впервые с 1953 года, когда было подписано перемирие с разделением Севера и Юга по 38-й параллели, заговорили о возможности новой Корейской войны. На этот раз у такого конфликта может появиться ядерный аспект, и именно это создает наибольшую угрозу миру и безопасности, которая, это следует подчеркнуть, исходит отнюдь не от Пхеньяна, а от Вашингтона. Более того, похоже, что ядерная стратегия, которую берут на вооружение США, только на словах прикрывается обвинениями в адрес КНДР; на самом же деле осуществляется подготовка к возможному боевому применению собственного ядерного оружия. И неизвестно, что послужит триггером — случайный инцидент или преднамеренная провокация.

В настоящее время сообщается о возможности проведения США и Южной Кореей совместных учений с участием американских ядерных сил. Но обо всем по порядку. Нынешняя вспышка напряженности связана с американо-южнокорейскими учениями Vigilant Storm, которые прошли с 31 октября по 5 ноября. В ходе маневров, в которых приняли участие около 250 боевых самолетов двух стран, была отработана учебно-боевая задача по применению против КНДР термоядерной авиабомбы B-61, макет которой был сброшен с самолета F-35 над территорией Юга вблизи границы с Севером.

КНДР ответила на это массированными пусками баллистических ракет разного класса, включая МБР — межконтинентальную баллистическую ракету «Хвасон-17». А на прошедшем с 26 по 31 декабря пленуме ЦК правящей Трудовой партии Кореи (ТПК) вопрос совершенствования ракетно-ядерного щита КНДР обсуждался в первую очередь. Были приняты три принципиальных решения:

• о разработке новой МБР на твердом топливе (в отличие от жидкостной «Хвасон-17» новая МБР не нуждается в заправке непосредственно перед стартом, что повышает уровень боеготовности);
• о начале массированного производства тактических ядерных боеприпасов (мощностью до 20 килотонн), под которые 31 декабря и 1 января была испытана новая РСЗО с беспрецедентным калибром в 600 мм (калибр ставшего широко известным HIMARS «всего» 227 мм); сообщается о тридцати таких установках, уже переданных на вооружение Корейской народной армии (КНА);
• о создании и запуске военного разведывательного спутника и разработке для него ракеты-носителя (это ответная программа: в Южной Корее такую ракету уже испытали буквально на днях — 30 декабря).

В день открытия пленума пять северокорейских БПЛА пересекли 38-ю параллель и углубились в южнокорейское воздушное пространство; один из них даже достиг Сеула и, покружив над городом около часа, беспрепятственно вернулся домой. В итоге южнокорейский президент Юн Сок Ёль, устроив форменный разнос министру обороны за провал системы ПВО и заставив его извиняться перед согражданами, начал интенсивные консультации с Вашингтоном. 

Их результатом и стало объявление о ядерном участии США. В какой форме оно будет происходить, пока непонятно; поскольку никто не отменял договор 1963 года, участником которого являются США, о запрете ядерных испытаний в трех средах: на земле, на море и в воздухе, использование реального ядерного боеприпаса на учениях проблематично. Однако современные средства объективного контроля продвинулись настолько, что давно уже позволяют проводить «условное применение» с помощью электроники. При этом действия соответствующих воинских частей и подразделений, на вооружении которых состоят ядерные боеприпасы, мало чем отличаются от реальных; только пуск не производится. А в КНДР с осени 2022 года действует ядерная доктрина, предполагающая превентивные удары по изготовившемуся к нападению противнику.

Теперь самое главное, что, собственно, и выдает агрессивность ядерных планов США. Комитетом начальников штабов (КНШ), высшим органом военного планирования Южной Кореи, 2 января на базе бывшего штабного центра противодействия ОМП (оружию массового поражения) открыто управление по ядерному противодействию, которое наделяется информационными и операционными функциями при разработке вопросов боевого применения вооруженных сил. Обратим внимание: у южнокорейской армии на вооружении ядерного оружия нет, а центр, зашифрованный под контроль над ядерной активностью КНДР, связанный с военными задачами, есть. Это говорит только об одном: новое управление будет работать под плотным американским контролем и станет крышей для возможной легализации размещения на Юге полуострова, где находится 28-тысячный американский контингент, ядерного оружия.

По сообщению южнокорейского агентства Yonhap, «новый штаб возглавит усилия по укреплению оборонительной системы «трех осей», под которыми подразумеваются готовность нанести упреждающий удар по ракетным объектам противника, планы по уничтожению его политического руководства и средств ПРО. Созданный орган также будет курировать интегрированное управление средствами электромагнитного поражения и военным потенциалом в космосе и киберпространстве». Ключевое слово здесь — «упреждающий». Поскольку своей орбитальной спутниковой группировки у Сеула нет, то определение уровня «угрозы с Севера» оказывается под безраздельным контролем американского командования, которое имеет возможность выдать за «упреждение» первый обезоруживающий удар. По пусковым установкам КНДР, по системе ПРО, и по Верховному главнокомандованию КНА, то есть по лидеру страны. Сама постановка вопроса таким образом выглядит даже не провокацией, а безумием.

Одновременно сеульский «голубой дом» (президентская резиденция) уточнил, что хотя ядерное оружие — американское, но «подготовка, обмен информацией, учения и обучение должны осуществляться совместно Южной Кореей и США». Иначе говоря, южнокорейские власти взяли на себя роль исполнителя ядерных планов Вашингтона, а минобороны, видимо, ещё не вполне оправившееся от шока, вызванного провалом с беспилотниками КНДР, бесхитростно выболтало сокровенные тайны своего заокеанского патрона: «Вооруженные силы будут сдерживать и отвечать на ракетно-ядерную угрозу Северной Кореи и предупреждают, что попытка использования Севером ядерного оружия приведет к коллапсу политической системы и концу режима Ким Чен Ына». (Отметим, что по такой же схеме, только применительно к ПЛА — атомным подводным лодкам, США недавно обошли принцип ядерного нераспространения в отношении Австралии).

Что это как не прямая угроза физического уничтожения северокорейского лидера, осмелившегося бросить вызов США? Если же дополнить эту тенденцию недавними аналогичными угрозами российскому президенту Владимиру Путину, а также информационной вакханалией, развернутой западными СМИ в связи с якобы «обсуждением» российским Генштабом планов тактического ядерного удара по Украине, пазл складывается вполне конкретный.

Дело в том, что концепция «войн будущего», разработанная частной корпорацией Rand, действующей по заданию и при финансировании Пентагона, среди стадий эскалации выделяет «ограниченную ядерную войну», которая следует за конвенциональной стадией и предшествует глобальному ядерному применению. Предполагается, что в таком конфликте задействуются сугубо тактические средства, применяемые на поле боя (ракеты малой дальности, фронтовая авиация, ядерная артиллерия и минометы), а эскалации не происходит, с чем и связаны американские надежды на военную победу. Однако российская Военная доктрина не оговаривает класс ядерных средств, применяемых по противнику в случае удара по нашей территории. Иначе говоря, реакцией на ядерную провокацию США неминуемо станет глобальный ответ с применением всех классов ядерного оружия и средств его доставки — тактических, оперативно-тактических и, разумеется, стратегических (мощностью от 500 килотонн и дальностью свыше 5 тыс. км).

Почему по-другому нельзя? Потому что средства ядерного нападения, размещенные США у границ России, по крайней мере в пяти странах НАТО, а также в Японии, расположены на тактическом удалении от своих целей, в то время как для возмездия по территории агрессора, в отсутствии ракетных баз у его границ, придется применять исключительно стратегические средства. Ибо расчет Пентагона на том и строится, чтобы нанести удар с территорий своих сателлитов и, укрывшись за океаном, подставить их под ответ.

Автор Владимир Павленко

Источник - https://regnum.ru/news/world/3767612.html

***

Китай и КНДР создают военно-политический союз?

Чем сильнее углубляется глобальный кризис, чем более обширные регионы он охватывает, тем яснее становится важнейший императив современности – создание противовеса нынешнему наступлению глобализма. Корейский полуостров, наряду с Украиной и Тайванем, - один из важнейших фронтов этого противостояния, исход которого предопределит будущее человечества как минимум на несколько десятилетий.

Лидеры КНДР и Китая обменялись приветствиями в связи с завершением работы XX съезда КПК. СМИ сообщают, что Ким Чен Ын поздравил Си Цзиньпина с переизбранием на пост генерального секретаря ЦК КПК, который означает неизбежность пролонгации его полномочий как председателя КНР (это решение будет утверждено в марте сессией ВСНП), а китайский лидер, в свою очередь, ответил северокорейскому развернутым посланием, в котором очертил основные и очень показательные моменты двусторонних отношений.

В телеграмме, адресованной лидеру КПК и КНР, Ким указал на всестороннюю поддержку китайским народом курса на возрождение и процветание китайской нации, сделав особый упор на народном доверии, которым пользуется «знамя социализма с китайской спецификой в новую эпоху». Подчеркивая «сплоченность и сотрудничество» КПК и правящей в КНДР Трудовой партии Кореи (ТПК), глава северокорейского государства обратил особое внимание на социализм, который он считает «ядром» системы двусторонних отношений, с помощью которого преодолеваются нынешние «изменения ситуации и вызовы». В ответном послании Си Цзиньпин отметил решающее значение этих отношений для всего восточноазиатского региона. «В последние годы я и товарищ генеральный секретарь, — подчеркнул Си, — встретились несколько раз и пришли к общему понимаю ряда важных вещей, способствовали развитию отношений двух стран и открыли новую страницу в истории, тем самым дали толчок процессу политического решения проблемы Корейского полуострова, с силой защитив общие интересы наших народов, а также мир и стабильность в регионе и в мире».

Что читается в строках этих протокольных фраз и между ними?

Прежде всего отметим, что подтверждается курс на фактический союз КНР и КНДР, инициатором возобновления которого во многом стал именно северокорейский лидер. Дело в том, что действующие главы обоих государств пришли к власти примерно одновременно: Си в 2012-м, а Ким — в 2011 году. Двусторонние контакты на высшем уровне к тому моменту находились в приторможенном состоянии; предшественники нынешних лидеров — Ху Цзиньтао и Ким Чен Ир несколько раз встречались, последний раз в мае 2010 года, но тот визит прежнего главы северокорейского государства в Пекин имел неофициальный статус. Обсуждавшиеся вопросы в основном крутились вокруг китайской помощи КНДР, с которой тоже были определенные проблемы; политика экс-председателя Ху во многом ориентировалась на международно-правовые императивы Запада. В Пекине не скрывали озабоченности ядерной программой Пхеньяна и потому приняли активное участие в организации шестистороннего переговорного процесса, запущенного в 2003 году, на следующий год после прихода Ху Цзиньтао к власти. К 2009 году созрело банкротство этих переговоров, обусловленное попытками США и Запада извлечь односторонние преимущества и остановить ядерные разработки в КНДР без ответных гарантий безопасности; именно тогда Пхеньян покинул шестисторонние переговоры, взяв курс на создание ракетно-ядерного щита сдерживания.

При Си и Киме личные контакты возобновились не сразу; лидеры определенное время присматривались друг к другу. Представляется, что в Пекине с симпатией относятся к динамизму и активности молодого руководителя соседней страны, очень немало сделавшего для внутренней социально-экономической стабилизации. Детонатором активизации диалога послужила подготовка к северокорейско-американским переговорам, которые были инициированы тогдашним президентом США Дональдом Трампом. Тогда Ким дважды, первый раз, по сути, инконгито, приезжал в Китай; встречи прошли в конце марта 2018 года в Пекине и в начале мая в Даляне. Дальше, 12 июня, Ким встречался с Трампом в Сингапуре, после чего, явно по итогам, через неделю прошла третья китайско-северокорейская встреча. То же и годом спустя: переговоры Си и Кима в начале января 2019 года предваряли ханойский диалог Трампа и Кима в конце февраля. Очень похоже, что регулярная сверка часов прибавила северокорейскому лидеру уверенности; саммит в Ханое был прерван без результатов, даже без итогового коммюнике; случилось это, когда Ким Чен Ын понял стремление оппонента добиться односторонних уступок. Последняя северокорейско-американская встреча проходила в конце июня 2019 года в Пханмунджоме, в демилитаризованной зоне на 38-й параллели, с участием тогдашнего президента Юга Кореи Мун Чжэ Ина, и заранее программировались на неуспех. И ей предшествовал первый после длительного перерыва официальный визит председателя КНР в Пхеньян, прошедший 20–21 июня.

Нынешний обмен приветствиями между Пекином и Пхеньяном происходит в обстановке предельного обострения ситуации на Корейском полуострове; США и Южная Корея проводят массированные учения с ядерной имитацией, КНДР отвечает массированным запуском баллистических ракет, включая МБР «Хвасон-17». И это сильно нервирует не только Вашингтон и Сеул, но и Токио. Так или иначе, наделенное определенными смыслами послание Си Цзиньпина, которое сделано достоянием широкой общественности, — однозначный акт поддержки КНДР, и в этом плане его можно рассматривать шагом навстречу полноценному союзу двух стран. Основу заложили итоги состоявшегося в прошлогоднем январе VIII съезда ТПК, в ходе которого в международной части отчетного доклада Ким Чен Ына прозвучала инициатива о Севере Корейского полуострова как точке пересечения стратегических интересов трех стран — КНДР, КНР и Российской Федерации. Впоследствии, подкрепляя слова делами, Пхеньян последовательно и твердо поддержал Москву в ее противостоянии с киевским режимом и блоком НАТО. Это очень сильно напрягает коллективный Запад ввиду наличия у КНДР мощных систем вооружений, прежде всего ракетно-артиллерийского класса, и опасений, что они будут поставлены в зону российской СВО. Иначе говоря, как следует из поздравления, Китай гарантирует КНДР мощную, в том числе силовую поддержку общих интересов, которую в сложившихся условиях рассматривает непременным условием политического урегулирования. Отметим также, что поскольку в Пекине не могут не отдавать отчет, что о денуклеаризации после официального провозглашения Пхеньяном ядерного статуса речи не идет и не пойдет, то, следовательно, для Китая этот статус — аргумент в региональном сдерживании агрессивных поползновений США и их сателлитов.

Китайская политика на корейском направлении — достаточно гибкая, однако эта гибкость не выходит за рамки ограничений, диктуемых принципами. Следует иметь в виду, что в новом составе ЦК КПК оказались лишь несколько дипломатов, в том числе Лю Сяомин, спецпредставитель по урегулированию на Корейском полуострове; это о многом говорит в шкале китайских приоритетов. Пекин решительно осуждает бряцание оружием у границ КНДР, считая, как и Москва, что Вашингтон и его сеульские марионетки попросту провоцируют Пхеньян на ракетные пуски постоянным созданием угроз безопасности. Своеобразным фоном для обмена поздравлениями выступили крайне резкие заявления в адрес Юга Ким Ё Чжон, сестры Ким Чен Ына, формальный статус которой — заместитель заведующего отделом ЦК ТПК, отнюдь не ограничивает серьезности полномочий, которыми она наделена во внешнеполитической сфере. (Именно Ким Ё Чжон выступила эмиссаром своего брата в феврале 2018 года, когда приезжала на Юг полуострова, на открытие зимней Олимпиады в Пхенчхане, с посланием к Мун Чжэ Ину, после чего и последовала сингапурская встреча Кима с Трампом). Сегодня объектом ее критики стал новый южнокорейский президент Юн Сок Ёль; может быть чисто случайным совпадением, а может быть, и нет, что именно в эти дни демарш по отношению к преемнику совершил и Мун (экс-президент вернул Ким Чен Ыну подаренных ему собак ввиду того, что новые южнокорейские власти отказались финансировать уход за ними).

Автор Владимир Павленко

Источник - https://regnum.ru/news/polit/3754755.html