Вечный автомат эволюции. О современных взглядах биологов на теорию эволюции

Содержание
[-]

Вечный автомат эволюции 

Если совокупность каких-либо объектов обладает четырьмя свойствами: самокопирование, наследственность, изменчивость и эффективность — она будет эволюционировать по Дарвину автоматически.

Недавно компания Gallup провела в США социологический опрос американцев об их отношении к двум важнейшим научным теориям — Большого взрыва и происхождения человека, то есть фактически к теории эволюции. Выяснилось, что около 45% американцев старше 32 лет предпочитают креационистское объяснение, а не научную теорию происхождения человека в ходе эволюционного развития органического мира. Более того, четыре из десяти жителя США твердо убежден, что человек в своей нынешней форме был сотворен Богом менее 10 тыс. лет назад. И такое отношение к научной теории далеко не всегда определяется уровнем образования. При этом социологи подчеркивают сохранение неизменной в течение многих лет пропасти, разделяющей убеждения, которых придерживаются многие американцы, и практически всеобщее признание теории эволюции научным сообществом, так же как соотношение числа сторонников и противников теории эволюции.

Проведенный ВЦИОМ несколько лет назад аналогичный социологический опрос среди российских граждан показал примерно те же результаты. Концепции божественного сотворения мира придерживается 44% россиян, а верят в то, что человека сотворил Бог, 48%.

Мы попросили рассказать нашим читателям о современных взглядах биологов на теорию эволюции и разъяснить некоторые вопросы, возникающие в спорах ученых и креационистов, заведующего кафедрой биологической эволюции биологического факультета МГУ Александра Маркова, автора нескольких монографий по проблемам зоологии и палеонтологии и научно-популярных изданий, посвященных теории эволюции.

«Expert Online»:Выдающийся философ науки Карл Поппер в своей «Интеллектуальной биографии» пишет, что, на его взгляд, теория естественного отбора является не проверяемой научной теорией, а метафизической исследовательской программой, хотя и лучшей из имеющихся. На ваш взгляд, это все-таки наука в общепринятом смысле или все еще некий замысел, который только предстоит сделать наукой?

Александр Марков: — Это однозначно наука. А что касается Поппера, то, насколько мне известно, он действительно вначале думал, что теория эволюции путем естественного отбора не проходит критерия фальсифицируемости. Но это происходило просто потому, что он не очень хорошо разбирался в теме. А потом он передумал и признал, что теория эволюции — это вполне нормальная наука. Дарвиновская модель естественного отбора вполне фальсифицируема, вполне проверяема, опровергаема.

А чем подтверждается, что это наука? Ведь здесь нельзя поставить эксперимент.

— Можно. Это сейчас солидное, быстроразвивающееся направление биологии — экспериментальное изучение эволюции. Современные технологии позволяют следить за изменениями не только признаков строения, но и за изменениями ДНК, геномов. Какова скорость мутаций, какие из этих мутаций оказываются вредными, отбраковываются, какие оказываются полезными в условиях эксперимента и, соответственно, распространяются в популяции, как появляются эволюционные новшества.

Хотя в принципе эволюция — процесс медленный и в природе занимает миллионы лет, но если очень постараться, можно подобрать быстро размножающийся объект с очень быстрой сменой поколений. Если создать определенные условия, можно максимально ускорить этот процесс таким образом, что даже за время жизни одного исследователя в этой системе произойдут значительные изменения.

И, что интересно, многие эволюционные закономерности, разворачивание которых на протяжении десятков миллионов лет видят палеонтологи на своем материале, порой удается за двадцать лет воспроизвести в лабораториях, в пробирке: на других объектах, в других условиях, но те же самые тренды, те же самые закономерности.

А примеры этих объектов?

— Понятно, что нельзя на слонах ставить такой эксперимент. Но на мухах-дрозофилах уже можно, и на бактериях тоже можно. На бактериях очень много проводят таких экспериментов, потому что там смена поколений — час-два.

Не слишком ли сильно бактерия отличается даже от насекомых, не говоря уже о человеке?

— Если не вдаваться в технические детали, то у бактерии геном состоит из генов точно так же, как у нас с вами. Но только у среднестатистической бактерии примерно три-четыре тысячи генов, кодирующих белки, а у нас с вами двадцать тысяч. Разница, видите, не на сто порядков, а всего лишь в пять-шесть раз. Сам размер генома у нас непропорционально больше, потому что у высших организмов в отличие от маленьких бактерий в геноме очень много некодирующих последовательностей, большинство которых, судя по всему, являются просто балластом. Изменения, которые там возникают, ни на что не влияют. За счет этого балласта у нас в генетическом тексте три миллиарда букв, а у средней бактерии — примерно три миллиона.

То есть размер геномов в тысячу раз больше, но количество генов у нас, таких сложных организмов, всего примерно в пять-десять раз больше, чем у бактерий. И среди генов наших и генов какой-нибудь кишечной палочки есть немало генов гомологичных, то есть похожих, для которых можно проследить общее происхождение. Например, аппарат синтеза белка, строение рибосом — это фундаментальные вещи, которые были унаследованы нами и кишечной палочкой от общего предка.

В экспериментах, о которых я говорю, видно, как возникают и поддерживаются отбором полезные мутации. Среди неграмотных людей, которые отрицают эволюцию, бытует, например, такое утверждение: эволюция невозможна, потому что мутации всегда вредны, мутации — это случайная ошибка, а случайная ошибка ничего не может улучшить.

Эксперименты наглядно демонстрируют, как возникает мутация, которая оказывается полезной в данных условиях и поддерживается отбором. И вот уже через год у нас все бактерии в пробирке имеют эту мутацию.

— Для чего это может быть полезно, если речь идет о бактериях?

— Под пользой в биологии понимают повышение приспособленности. Приспособленность — это, упрощенно говоря, эффективность размножения или эффективность тиражирования собственных генов. Если у нас бактерия А в определенных условиях за неделю произведет в среднем тысячу потомков, а бактерия Б — тысячу пять потомков, то вторая бактерия на полпроцента более приспособлена, чем первая.

Мутации, которые повышают эффективность размножения, могут быть самыми разными, это зависит от условий. Если, допустим, поступление питательных веществ идет непостоянно, с перебоями, то полезной окажется мутация, благодаря которой увеличится отложение каких-нибудь веществ в клетке для создания запаса.

Прекрасный долгосрочный эволюционный эксперимент, которому уже около тридцати лет, проходит в Мичиганском университете. Там двенадцать популяций бактерий параллельно эволюционируют и независимо друг от друга приспосабливаются к одним и тем же условиям. И вдруг в одной из этих подопытных популяций произошло что-то непонятное. Там их кормят глюкозой, но дают ее мало. И каждые сутки бактерии пересаживают в новую среду, где еда есть. Они размножаются, съедают всю глюкозу, рост останавливается, численность стабилизируется, и так до следующей пересадки. И вдруг в одной колбе глюкоза вся уже съедена, а число бактерий продолжает расти, их становится все равно больше и больше. Оказалось, что у них возникло серьезное эволюционное новшество: способность использовать в пищу вещество, которое нормальные кишечные палочки, бактерии этого вида, есть не могут. А эти бактерии научились. Для этого потребовалось не одно генетическое изменение, а целый комплекс, это происходило в несколько этапов. Сначала изменения приносили лишь самую минимальную пользу. Но когда весь комплекс мутаций произошел, оказалось, что получившиеся в итоге бактерии имеют уже огромное преимущество, их приспособленность стала гораздо выше, чем у исходных штаммов.

Можно перейти от бактерий к более крупным и близким к нам объектам эволюционного эксперимента.

Новосибирские ученые под руководством Дмитрия Беляева, директора Института цитологии и генетики СО РАН, провели чудесный эксперимент, который, впрочем, и по сей день продолжается (это началось еще давно, в советские времена), по одомашниванию черно-бурых лисиц.

Я еще тогда, в советские времена, читал об этом. Видимо, о начале эксперимента. Писали, что у них хвосты стали закручиваться.

— Совершенно верно. Этих лисиц разводят на шкурки. Но они очень злые. Поэтому с ними трудно и опасно работать. Руку могут откусить. Партия и правительство поставили задачу вывести добрых черно-бурых лисиц, чтобы с ними было легче работать. И стали проводить отбор, все по Дарвину. Стали отбирать щенков наименее агрессивных, наиболее дружелюбных человеку. И уже за пять-шесть поколений произошли серьезные изменения. Действительно, лисы получились добрые, дружелюбные, неагрессивные. Но вместе с этими изменениями характера в качестве побочных эффектов произошел еще целый ряд изменений. В частности, качество меха у них понизилось, хвост стал бубликом иногда загибаться, ушки обвисли, у некоторых экземпляров морда укоротилась. И многие из этих изменений совпадают с тем, что произошло с собакой в процессе одомашнивания волка.

То есть всего за полвека был воспроизведен тысячелетний процесс одомашнивания волка с аналогичными результатами. И более или менее понятно, как здесь сработала эволюция. По-видимому, через ювенилизацию. Доброжелательность, пониженная агрессивность, то есть все, что отличает домашних собак от волков, — это у млекопитающих, как правило, детские признаки. Детеныши игривые, любознательные и не такие злобные.

Отбор по такому детскому признаку, по-видимому, повлиял на систему гормональной регуляции и процесс созревания тех или иных признаков. И в качестве побочного эффекта, соответственно, ряд других признаков тоже стал как у детенышей.

Вопрос, который обычно задают недоверчивые люди. Да, мы знаем, что можно одну породу, условно говоря, тех же лис, менять. Или коров. В результате добились какой-то невиданной производительности молока. А вот переход от одного вида к другому как происходит?

— Дело в том, что есть, конечно, четкие виды, когда понятно: вот это один вид, а это — другой, когда они не скрещиваются, у них разное строение, разное поведение. И главное, не дают смешанного, гибридного потомства — один из главных критериев. Кроме того, гены у них различаются.

Но, к сожалению, для тех биологов, которые занимаются классификацией, так бывает далеко не всегда. На самом деле виды — штука изменчивая. Они эволюционируют, постепенно превращаются в другие виды, делятся.

И биологи видят все ступени переходов от четко различающихся видов к менее различающимся, к сомнительным вариантам, когда непонятно, то ли это два вида, то ли это два подвида или две разновидности. И сплошь и рядом бывают ситуации, когда в сложных случаях одни ученые говорят о разных видах, а другие о разновидностях. Такие разночтения, например, возникли среди ученых при описании усачей африканского озера Тана. Это озеро образовалось менее тридцати тысяч лет назад. Туда каким-то образом попал один предковый вид, обычный усач, крупная карповая рыба, и за пару десятков тысячелетий в условиях отсутствия конкуренции (новое озеро, не было других рыб) от этой формы произошло тринадцать самых разных форм.

По морфологии они заслуживают выделения в новые виды, а некоторые из них, по мнению ихтиологов, даже в новые роды. Некоторые из этих форм даже стали хищниками — для карповых рыб это уникальный случай. Они охотятся на других мелких рыб. Кто-то научился питаться с поверхности воды, кто-то на дне. Нерестятся в разное время, выглядят по-разному. Но поскольку разошлись они совсем недавно по генеалогическим меркам, гены у них по-прежнему очень похожи. И в искусственных условиях, если их поймать, эти разные формы можно скрестить, и они дают нормальное плодовитое потомство. Но в природе, в естественных условиях они, как правило, не гибридизовались.

И как быть в этой ситуации, считать их тринадцатью видами или тринадцатью разновидностями? Наши российские ихтиологи, которые работали в Эфиопии, склонялись к тому, что лучше считать их разновидностями. А голландские ихтиологи решили, что это тринадцать видов. И опубликовали статью, где описали эти виды и дали им названия. Привлекательность этого варианта в том, что все-таки почетно — описать тринадцать новых видов рыб.

В данном случае дело вкуса. Нет объективного критерия. И на этом примере видно, как начинается процесс видообразования.

— А когда возникает такая разница, что между видами уже не происходит скрещивания?

— Это очень важный момент в видообразовании, вообще в эволюции. Чтобы росло разнообразие форм жизни, между расходящимися формами в какой-то момент должна возникать изоляция. Ее называют репродуктивной изоляцией, или репродуктивными барьерами: препятствием, стоящим на пути скрещивания. Здесь тоже есть все градации, от едва намечающегося барьера к непроходимой стене. И механизмы изоляции делят на прекопуляционные, или презиготические, до оплодотворения, и постзиготические, после оплодотворения. Презиготические — это значит, что они просто не спариваются.

То есть им не хочется, что называется?

— Не хочется: разные брачные наряды, разные песни, разное поведение.

Если самец будет петь как-то по-другому, самка к нему не прилетит, спаривание не произойдет. То же самое у кузнечиков каких-нибудь, у рыб: брачный наряд, танцы, выбор партнера. Не хотят. Или, может быть, даже и хотят, но размножаются в разных местах. У многих насекомых на этом держатся межвидовые различия. Эти прилетели на яблоню — тут спариваются, эти на боярышник — тут спариваются. Значит, достаточно разницы в обонятельных предпочтениях, чтобы они уже не скрещивались друг с другом. И так тоже бывает сплошь и рядом. Это будет презиготическая изоляция.

Противники теории эволюции часто обвиняют ее сторонников, прямо скажем, в искажении фактов. И приводят популярные, известные из многих учебников картинки развития плода в материнской утробе, который будто бы воспроизводит предшествующие формы развития, например жабры, как не соответствующие действительности.

— Эта картинка представляет собой идеализированную схему. По сути она правильная. Но она идеализирована. Научную истину она не искажает. Конкретные детали в строении конкретных зародышей она может искажать. Но, действительно, в развитии всех наземных позвоночных эта стадия с жаберными дугами совершенно универсальна.

Классический пример, который очень любят креационисты, — происхождение глаз. Но эволюционисты его тоже очень любят, потому что это как раз хороший пример, чтобы показать, насколько неправильны рассуждения креационистов. Разумеется, такая сложная структура, как человеческий глаз, не может возникнуть и не возникала никогда одним скачком из ничего в результате случайности.

Если мы видим какой-то сложный орган, то это значит, что если он произошел эволюционным путем, то происходило это путем небольших изменений от какого-то более простого варианта. И что касается глаза, хотя сами глаза не сохраняются в ископаемом состоянии, по косвенным данным при помощи сравнительной анатомии, палеонтологии, сравнительной геномики мы можем более или менее реконструировать процесс его эволюции.

Начинается все с отдельных светочувствительных клеток. Светочувствительные белки появляются очень рано, они есть уже у бактерий. Отдельные фоторецепторные клетки есть у самых примитивных животных. Сначала мы имеем просто некое скопление светочувствительных клеток на поверхности тела. Не буду вдаваться в анатомические подробности.

Они играют некую позитивную роль?

— Да. Креационисты говорят, что глаз не может развиться постепенно, потому что, чтобы видеть, нужно, чтобы весь глаз был уже собран. Ничего подобного. Глаз можно упростить, убрав из него отдельные детали, например хрусталик. Он будет видеть от этого гораздо хуже. Но сравнивать-то в данном случае нужно не с человеком с нормальными глазами, а с полностью слепым. Даже глаз без хрусталика свет от тьмы отличает. И это гораздо лучше, чем вообще не иметь зрения. Особенно в мире, где ни у кого еще нормальных глаз не было.

А тот, кто первым научился отличать свет от тьмы, получил сразу огромное преимущество. Есть и сегодня существа, у которых осталось примитивное состояние таких глазных пятен. Просто на поверхности тела несколько светочувствительных клеток. Это первый этап.

Дальше это пятнышко из светочувствительных клеток может приобрести форму ямки. Это даст небольшое преимущество, потому что позволит определять направление, откуда идет свет. Дальнейшее углубление этой ямки приводит к тому, что получается система вроде так называемой камеры-обскура — это фотоаппарат без линзы, просто с маленьким отверстием. Так устроен глаз у древнего и примитивного моллюска наутилуса, который как реликт, как живое ископаемое сохранился.

Если у входа в углубление появится какая-то прозрачная перепонка, это будет еще одно улучшение. Дальше уже идут окончательные доделки. Появляется хрусталик той или иной конструкции, просто что-то светопреломляющее. Оно может быть сначала плохим, потом все лучше и лучше. Диафрагма, которая регулирует количество поступающего света. Весь процесс, от примитивного светочувствительного пятна до очень сложного глаза, складывается из множества мелких усовершенствований. Каждый шажок на этом пути давал какое-то преимущество.

— Раз уж зашла речь о глазе как человеческом органе… Каков взгляд современной теории эволюции на то, как произошел человек и почему произошел? Почему возникло движение естественного отбора в этом направлении? Если я правильно задаю вопрос.

— Если в двух словах попытаться ответить, то все было тоже очень постепенно. Ничего революционного ни на каком этапе ни с кем не происходило. Обезьяны, от которых произошли люди, — это были не современные обезьяны, не современные шимпанзе, орангутаны и так далее. Это были близкие к ним, тоже человекообразные, но другие, древние обезьяны, которые жили в Африке где-то шесть-семь миллионов лет назад. Это примерно то время, когда жили последние общие предки современного человека и современного шимпанзе.

От них пока найдены только несколько косточек. Эти времена мы знаем только по фрагментарным находкам. Известен сахелантроп, по найденному около озера Чад черепу. И оррорин, по найденным нескольким зубам и костям конечностей на востоке Африки. Интересно, что уже эта группа обезьян, от которой мы произошли, и, по-видимому, от которых и шимпанзе произошли, имела склонность ходить чаще в вертикальном положении. Они уже были двуногие.

Откуда это известно, если найдено так мало фрагментов?

— О двуногом хождении можно судить, например, по форме бедренной кости и по положению большого затылочного отверстия. Причем переход к двуногости произошел задолго до того, как у нас начал расти мозг, и еще никак не был связан с поумнением.

Сначала появилась некая группа двуногих человекообразных обезьян. Сейчас таких нет. Мы единственные представители остались. А шимпанзе, гориллы, орангутаны склонны больше на четырех конечностях по земле передвигаться.

— То есть у них произошла деградация?

— Не деградация, а, возможно, возврат к более древнему варианту локомоции; что тут лучше, а что хуже — однозначно нельзя сказать. Хотя на самом деле это не очень крупные эволюционные изменения, потому что все человекообразные обезьяны без исключения вполне способны ходить на задних конечностях.

Но все это мелкие анатомические подробности. А что действительно необычно в эволюции человека и заслуживает особого внимания — это рост мозга. У нас размер мозга вырос все-таки по сравнению с шимпанзе втрое за два миллиона лет. Было где-то 400–500 кубических сантиметров, а стало 1200–1300. И это изменение произошло за два миллиона лет. Не скачком, а постепенно. Сейчас есть достаточно подробные данные, чтобы можно было увидеть по ним этот рост объема мозга. Изменчивость всегда была большая. Но в целом тренд, приближающийся к экспоненциальному росту. Плавно, без скачков и рывков.

И самое начало увеличения мозга не точно, но приблизительно совпадает по времени с началом широкого использования каменных орудий. Хотя самые первые орудия существенно раньше уже изготавливались, по-видимому, еще австралопитеками. (Тот род обезьян, от которых, собственно, произошел род homo, род людей, называется «австралопитеки».) У них мозг еще был, как у шимпанзе или у гориллы, не больше. Но под конец они уже научились изготавливать каменные орудия. И через несколько сотен тысячелетий после появления этих каменных орудий среди австралопитеков стали появляться формы с немного более крупным мозгом, которые уже относятся к роду homo.

Надо сказать, что антропологи в течение всего развития палеоантропологии пытались найти признаки, по которым можно провести четкую грань между обезьянами, то есть австралопитеками, и людьми, то есть homo. Для классификации это было бы удобно, чтобы мы могли по какому-то признаку точно сказать: вот это у нас обезьяна, вот это — человек. Но чем больше данных накапливала наука, тем яснее становилось, что нет там четкой грани. Какой признак ни возьми, сплошной континуум, все постепенно, плавно менялось. И объем мозга, и размер зубов, строение лица, конечностей — все постепенно.

Вы сказали, что изготовление орудий сыграло роль некой границы в развитии человека. Известна фраза Энгельса, что «труд сделал обезьяну человеком». Есть смысл в этой фразе?

— Трудовая гипотеза происхождения человека не описывает всю правду, но она вполне имеет право на существование. Определенная связь между изготовлением каменных орудий и началом роста мозга вполне возможна. Правда, между этими событиями был временной зазор почти в полмиллиона лет. Мозг не рос, не рос, а через пятьсот тысяч лет начал расти. Этот зазор внушает сомнения.

Это не сразу подействовало. Кстати говоря, шимпанзе тоже можно научить делать примитивные каменные орудия. Это знаменитый бонобо (один из двух видов шимпанзе) по имени Канзи, которому больше тридцати лет, он очень умный, его еще научили человеческому языку, он знает несколько сотен слов и пользуется ими.

Он произносит их или как-то изображает?

— Он их набирает на специальной клавиатуре. Но понимает со слуха устную речь, английскую. Просто голосовые связки у обезьян устроены так, что они не могут произносить членораздельные звуки. Эти говорящие обезьяны попискивают на каких-то своих частотах, пытаются воспроизвести, но у них не получается. Но на клавиатуре набирают.

Его долго пытались научить (и в конце концов это удалось) самостоятельно делать из камней примитивные каменные орудия с острыми краями, позволяющими, например, перерезать веревку, которой завязан сундук, где лежит что-нибудь вкусное.

Недавно было сообщение, не помню, во Франции или в Америке, что какие-то энтузиасты подали в суд с требованием освободить такую умную обезьяну, так как она уже личность, поэтому ее нельзя держать взаперти.

— Конечно, обезьяны, которые участвовали в языковых проектах, освоившие в довольно приличном объеме человеческий язык до уровня детей в возрасте двух — двух с половиной лет, уже не просто животные. С этим согласны все исследователи. И эти обезьяны сами относятся к своим диким, не обученным языку сородичам, неговорящим обезьянам, как к животным. А себя причисляют к людям. Ей дают набор фотографий и просят: «Положи, пожалуйста, сюда животных, а сюда людей». Она раскладывает, видит свою фотографию — кладет к людям. Потом видит фотографию своего не обученного речи отца — кладет к животным. Но выпускать их в дикую природу — это то же самое, что сейчас вас или меня выпустить на родину в африканские джунгли голым и без спичек: живи, наслаждайся свободой. Они погибнут просто.

Насколько связаны между собой исходная теория Дарвина и современная теория эволюции?

— Самый удивительный факт относительно теории Дарвина состоит в том, что, хотя эта теория была сформулирована более ста пятидесяти лет назад и с тех пор биология открыла неимоверное количество новых фактов, появились новые науки (генетика, молекулярная биология, палеонтология докембрия, палеогенетика) и у ученых было множество возможностей опровергнуть то, что «напридумывал» какой-то англичанин сто пятьдесят пять лет назад, новые факты все подтверждали и подтверждали то, что «придумал» Дарвин.

И сегодня из работающих серьезных биологов никто не сомневается в том, что именно идеи Дарвина описывают самый важный, самый главный механизм биологического развития. Конечно, «Происхождение видов» (эту книгу и сейчас интересно читать) все-таки уже не учебник. Там очень многое устарело, ведь Дарвин не знал вообще, как устроена наследственность. Удивительно, что он при этом сумел правильно угадать, как работает эволюция и как объясняется многообразие и адаптированность форм жизни.

— Сейчас тоже считается, что в основе эволюции лежит борьба за существование? Или действуют какие-то другие механизмы?

— Это метафора, так же как и естественный отбор. Дарвин подбирал метафорические образные выражения, чтобы лучше объяснить людям, что он имеет в виду. Я, например, стараюсь обходиться без термина «борьба за существование», потому что мне кажется, что эта метафора, может, и красивая и отражает некоторую часть истины, но она вводит в заблуждение. Потому что борьба у нас ассоциируется, как правило, с какой-то агрессией, антагонизмом. А это совершенно необязательно.

Если давать самое общее определение механизма эволюции, то можно обойтись без «борьбы». Даже без «отбора». На самом деле, чтобы шла дарвиновская эволюция, необходимо и достаточно четырех условий. Среди них нет ни борьбы за существование, ни даже естественного отбора как какого-то особого явления.

Условия такие. Размножение, то есть производство собственных копий тем или иным способом. Наследственность, то есть передача своим копиям не только общеродовых свойств, но и индивидуальных особенностей. Изменчивость, то есть то, что копии не абсолютно идентичны оригиналу, а иногда немножко отличаются чем-то. Эти маленькие изменения, которые случайно возникают, должны быть хотя бы отчасти наследственными. И последнее условие состоит в том, что хотя бы некоторые из наследственных вариаций должны влиять на эффективность размножения либо в плюс, либо в минус. Вот четыре условия. Последнее из них примерно соответствует формулировке «естественный отбор». Некоторые формулируют эти условия по-другому, но мне нравится формулировать это так.

Если объект обладает этими четырьмя свойствами, он обязательно будет эволюционировать по Дарвину, хочет он того или нет. Это просто автоматический процесс.

Оригинал 


Об авторе
[-]

Автор: Александр Механик

Источник: expert.ru

Добавил:   venjamin.tolstonog


Дата публикации: 01.04.2015. Просмотров: 611

zagluwka
advanced
Отправить
На главную
Beta