В первом полугодии 2019 года количество коррупционных правонарушений в госучреждениях РФ резко выросло

Содержание
[-]

Генпрокуратура на ВЭФ вынесла сор из русской избы

***

И это тоже факт

По итогам первого полугодия 2019 года количество коррупционных правонарушений, выявленных прокуратурой в госучреждениях России, превысило 23 тысячи, тогда как за весь 2018 год показатель составил порядка 29 тысяч (в 2017 году —28 378), сообщают РИА Новости со ссылкой на материалы Генпрокуратуры РФ.

Обращает на себя внимание место, где были обнародованы эти данные. Их демонстрация прошла на интерактивной площадке Генпрокуратуры в рамках V Восточного экономического форума. Такая площадка организована впервые. В Азии коррупция является значимой проблемой, особенно прославился жестокостью борьбы с ней Китай. Открытую демонстрацию Россией самого наличия, а также состояния данной проблемы у нас можно только приветствовать.

Также на ВЭФ была приведена статистика коррупционных правонарушений в «организациях, созданных для выполнения задач, поставленных перед федеральными государственными органами». Есть и такой род учреждений, о чем мало кто знает, хотя организации все хорошо знакомые. Это государственные корпорации, государственные компании, агентства, фонды, унитарные предприятия, акционерные общества и т.д. Их объединяет в одну категорию именно антикоррупционное законодательство. В 2017 году там на всех было выявлено 2 263 случая коррупции, в 2018 году — 2 372, а за 6 месяцев 2019 года — 1 152. То есть, и здесь налицо прирост.

Приведенная статистика свидетельствует не о росте числа коррупционных правонарушений, а об улучшении процента выявляемости данных нарушений, полагает Антон Соничев, адвокат юридической компании "СКП". Этому способствует и то обстоятельство,, что теперь о коррупции граждане могут сообщить дистанционно, например, через интернет-приемные органов власти или по многочисленным телефонам доверия.

Кстати, обращает внимание эксперт, в настоящее время под коррупционными правонарушениями чаще всего понимают взяточничество. Однако сейчас Госдумой РФ рассматривается законопроект, уточняющий это определение: так, к правонарушениям предлагается относить не только преступления, но и деяния, за которые предусмотрена административная, гражданско-правовая или дисциплинарная ответственность. Если проект будет принят и новое понятие появится в ст.1 ФЗ «О противодействии коррупции», количество коррупционных правонарушений может резко возрасти, уверен Антон Соничев.

Коррупция, опасная для жизни

Проблема коррупции особенно сложна своей неоднозначностью. Казалось бы: выявляй, пресекай, то есть используй все предоставленные законом возможности, сажай, наконец. Но в обществе зачастую на случаи выявления коррупции смотрят, на как межклановые «разборки». А проверки, это та область, вокруг которой давно схлестнулись противоположные интересы. Бизнес требует их ограничения, аргументируя именно тем, что они зачастую становятся коррупционной «кормушкой». Органы власти, те, кто заняты контролем — требуют ужесточения. Их позицию преимущественно и защищает юрист НЮС «Амулекс» Василий Ярошенко.

Вопрос проверок сейчас стоит остро не только для госучреждений, но и для бизнеса, который проверяет не только прокуратура, говорит он. Проблема негативного влияния проверок на бизнес в частности и экономику в целом своей остроты не теряет, равно как и проблема эффективности работы самих надзорных органов.

О состоянии дел в области борьбы с коррупцией свидетельствует, считает юрист, то, что внеплановые проверки проводятся даже по поручению главы государства. Это подтверждает слабость и недостаточную заинтересованность надзорных органов в достижении установленных полномочий, отмечает он. Яркий пример — закрытие полигона ТБО Кучино в Подмосковье после «прямой линии» в 2017 году, хотя эта проблема огромной свалки, образованной еще в 70-е годы в 15 км от столицы, была давно известна как Росприроднадзору, так и прокуратуре и региональным властям. Однако практические шаги были предприняты только после прямого указания президента.

При этом, очень похожая ситуация была при закрытии незаконной свалки возле аэропорта Шереметьево в связи со строительством 3-й взлетно-посадочной полосы, продолжает Василий Ярошенко. Ну и совсем свежий случай — аварийная посадка около аэропорта Жуковский. И региональные, и муниципальные власти знали о том, что в 700 метрах от взлетно-посадочной полосы существует мусоросортировочная станция, которая является кормушкой для птиц. Однако, несмотря на многочисленные обращения владельцев воздушной гавани в соответствующие органы, действенных мер не было принято. Все это свидетельствует о слабости и неповоротливости надзорной системы в целом, в том числе постоянной чехарды полномочий из разряда — это не наши полномочия.  И это только то, что стало известно из СМИ.

Еще один яркий пример — пожар в ТЦ «Зимняя вишня» в Кемерово, который, в том числе, подтвердил слабость и ограниченность 294-м законом деятельности МЧС, указывает эксперт. Причем угроза подобных случаев сохраняется и по сей день, поскольку профилактика подобных случаев далека от нормы, даже при условии увеличения количества проверяющих. Эта проблема носит комплексный характер и имеет больше внутриведомственные установки, которые связывают по рукам и ногам проверяющих, к тому же прокуратура тут не дремлет и зачастую отказывает в согласовании проверок. И это притом, что противопожарный надзор имеет наибольшую значимость из всех имеющихся надзоров, ибо огонь не щадит никого.

Общая тенденция такова, заключает Василий Ярошенко: закон есть, полномочия тоже, однако недостаточно действенных и простых механизмов его реализации. К тому же имеет место постоянная нехватка кадров, особенно в федеральных надзорах. Основной же недостаток: излишняя зарегулированность и множество коррупциогенных факторов, тех самых, с которыми так активно борется прокуратура. И это, видимо, очень сложно исправить.

Автор: Анна Королева

https://expert.ru/2019/09/6/korruptsiya-nabiraet-silu/

***

Приложение. К чему приведет привлечение всех юридических лиц к борьбе с отмыванием денег

Росфинмониторинг выступил с инициативой: обязать всех юрлиц страны содействовать борьбе с отмыванием доходов, полученных преступным путем. Каких ожидать последствий?

На сегодняшний день сотрудничать с правоохранительными органами и проверять с пристрастием контрагентов обязаны работники банков, агентств недвижимости, нотариусы, бухгалтеры-аудиторы и юристы. Их бдительность уже привела к тому, что заблокирован миллион счетов физлиц и компаний. Не понятно, правда, сколько из них действительно виновны: на днях банки реабилитировали 15 тысяч таких клиентов. Эксперты убеждены, что вовлечение в «процесс» всех юридических лиц увеличит число блокировок, но качества поиска не обеспечит и не сократит объемы теневой экономики. «Огонек» поинтересовался у руководителя АО «Аудиторско-консалтинговая группа АИП» Сергея Елина, помогающего попавшим в черные списки бизнесменам из них выбраться, к чему может привести новая инициатива Росфинмониторинга.

«Огонек»:  — Сергей Викторович, 15 тысяч реабилитированных — это хорошо?

Сергей Елин:  — Попавших под «санкции», то есть под блокировки счетов, физлиц в разы больше — что-то около 420 тысяч. То есть реабилитации подверглись 3,5 процента! А ведь есть еще юрлица — их в черных списках больше полумиллиона. И их реабилитировать еще сложнее. Я это точно знаю, потому что сталкивался неоднократно: по роду деятельности ко мне обращались не раз с такой просьбой.

— И получалось помочь?

— Не всегда. Проблема в том, что в законе (ФЗ-115) нет четко прописанных норм и требований. Абсолютно непрозрачная история в плане понимания, по каким критериям попадают в черные списки. Банки, опасаясь за свое благополучие, частенько перегибают палку, предпочитая «перебдеть», и по малейшему подозрению блокируют счета.

Недавно появилась апелляционная процедура, позволяющая выводить компанию или физлицо из черного списка, но она работает не слишком эффективно из-за непрозрачности. К тому же обжаловать действия банков или властей сложно, когда нет официального отказа от банка в обслуживании такого клиента, а банки стараются таких бумаг не давать. Так что попасть в черный список по-прежнему легко, выбраться — трудно. Мешают, в частности, проблемы с получением информации: чтобы вызволить ту или иную фирму из черного списка, требуется многомесячная переписка — с банком, с Росфинмониторингом. И везде отказывают даже не в открытии доступа к счетам — не дают мотивированного письменного ответа, почему такое решение было принято, какие возникли подозрения, даже в какой черный список компания внесена, сразу не понять...

— А черных списков несколько?

— Да! Есть межбанковский список, а есть список Росфинмониторинга. Но, к сожалению, нельзя зайти на интернет-сайт того же Росфинмониторинга, задать поиск «черный список» и получить его. Нет и четкого алгоритма, как из этой ситуации выбираться: какие бумаги приносить, кому, куда, какие заявления писать и на чье имя? Нет такой пошаговой инструкции «выведи себя из списка» или «как разблокировать счет». А ведь могут еще и отказать в обслуживании системы «банк-клиент». В этом случае становится невозможным проведение любых платежей. При этом счет могут и не блокировать, а потребовать его закрыть. И закрывают! А потом раздается телефонный звонок, где на другом конце провода объясняют, что вы отныне в черном списке всех банков России и ни в одном другом банке счет открыть не получится. В этом случае все — бизнес кончился. У нас сейчас есть клиент с миллиардной годовой выручкой, но попал в черный список, притом что его компания — не фирма-однодневка, на рынке уже многие годы, имеет контракты с очень известными компаниями, а сейчас даже не может выяснить, за что оказался в таком положении…

— И что делать?

— Писать официальный запрос в банк, если ответа не будет, то в Центробанк жаловаться. Очень много времени уходит на получение отрицательных ответов для начала. А между тем уже цейтнот: 3–6 месяцев простоя, и фирмы уже нет, какой бы она ни была до того успешной. Любой бизнес не терпит простоя. Самое тревожное, что число таких случаев растет. У нас, например, было около 50 подобных дел за последние полтора года. И ведь банкирам тоже не позавидуешь: для них есть требование по «автофильтрам» без четких правил, по каким критериям считать того или иного человека или компанию подозрительными и, как следствие, блокировать их счета, вносить их данные в черный список и т.д.

— Предложенные Росфинмониторингом поправки внесут ясность?

— Они касаются несколько другой стороны вопроса — информирования по подозрительным операциям. Сейчас эти требования возлагаются на банки, нотариусов, ломбарды, а хотят распространить на все организации. Я думаю, получим минусов больше, чем плюсов. Понятно, что борьба с легализацией доходов, полученных преступным путем,— общемировой тренд, но зачем же ставить «под ружье» всех. И так уже «бойцов» хоть отбавляй: те же банки, нотариусы, агентства недвижимости и так далее — все они обязаны сегодня проводить спецмероприятия, докладывать, взаимодействовать с правоохранителями, принимать меры. Теперь все эти требования и нормы намерены распространить на весь бизнес от мала до велика.

— Распространят и выиграют битву с тенью?

— Меня терзают смутные сомнения... Требования закона достаточно размыты, как следствие, по ним можно штрафовать любого. Было бы желание. И хуже всего то, что предлагаемые сейчас поправки к ФЗ-115 не разгоняют туман, напротив, сгущают его. Зачитываю: юрлица обязаны сотрудничать с правоохранительными и уполномоченными органами по вопросам борьбы с отмыванием средств и легализацией доходов, полученных преступным путем. И как это должно выглядеть? Коллективный донос (служебная записка, докладная и пр.)? Согласно общим нормам права, любой россиянин вправе и даже обязан заявить в соответствующие органы, если стал свидетелем свершившегося или готовящегося преступления. Это и право, и гражданский долг. Здесь зачем-то прописывают это в законе. Далее: «Внедрение процедур, направленных на установление добросовестности контрагента в рамках совершения сделок».

— Каких процедур?

— Вот и я интересуюсь: каких? Не сказано! Могу лишь предположить, что в случае принятия таких поправок мы все (юрлица) будем ждать разъясняющих регламентов или даже сами будем их писать.

— Помнится, адвокаты были возмущены тем, что их обязывают стучать на клиентов напрямую госорганам, а не профессиональному сообществу, как это принято в других странах...

— Тут возмущайся не возмущайся... Если вы работаете в компании, которую по профилю деятельности обязали такие сведения подавать, у вас могут возникнуть неприятности, если вы этого не сделаете. Спросят: какие процедуры были проведены? А что тут скажешь, если непонятно, какие процедуры надо было проводить. Например, требуется ли тут инструктаж для сотрудников? Если да, то что на нем говорить? «Если что-то заметите, сразу сообщайте»? Или написать регламент и его наличие будет достаточно для проверяющих? Или раз в год собирать подписи у всех сотрудников, что они прошли инструктаж? А ведь у этой медали есть и оборотная сторона...

— Какая же?

— Представьте, что весь бизнес в России намерены вовлечь в «процесс». При этом никто не сказал, откуда взять на это средства. А они (если подходить к делу всерьез) потребуются, причем немалые: бумаги, специалисты и даже целые подразделения придется формировать. Иначе все будет формально и не даст результата.

— Разве все это не очевидно авторам инициативы?

— Не исключаю, что властям через усиление бдительности удастся повысить уровень раскрываемости преступлений такого рода. Но не слишком ли дорогой ценой? Я про рост нагрузки на бизнес — организационной, финансовой, по созданию регламентов и обучению сотрудников. Повторю уже сказанное: минусы от реализации проекта могут перекрыть возможные плюсы.

Беседовала Светлана Сухова

https://www.kommersant.ru/doc/4072627


Об авторе
[-]

Автор: Анна Королева, Светлана Сухова

Источник: expert.ru

Добавил:   venjamin.tolstonog


Дата публикации: 03.10.2019. Просмотров: 258

zagluwka
advanced
Отправить
На главную
Beta