В России нарастает борьба с коррупцией. Сама же коррупция тоже растёт

Содержание
[-]

*** 

Коррупция в стране продолжает разъедать общество и экономику

При этом темпы роста коррупционных преступлений не снижаются, заявил во вторник пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков.

Песков объяснил отсутствие зримых успехов в борьбе с коррупцией «человеческой психологией». «Чтобы бороться с этим злом, в обществе должна быть создана абсолютная нетерпимость к коррупции, с чем мы пока не справляемся», — признал он. По словам Пескова, бытовая коррупция намного страшнее, чем коррупция среди высокопоставленных чиновников. Чтобы ее искоренить, считает представитель президента, нужно время: общество должно созреть для этого; должно пройти несколько поколений.

Чтобы взятки не брали, надо их не давать

Спрогнозированная Песковым перспектива выглядит довольно безрадостно. Однако есть основания надеяться на то, что действительность окажется не столь безнадежной, полагает председатель Национального антикоррупционного комитета (НАК) Кирилл Кабанов. «Коррупция в России, особенно в высших эшелонах, действительно носит поколенческий характер, — говорит он. — Но не в том смысле, в каком это имеет в виду Песков, а в том, что нынешнее поколение губернаторов и ряда высших чиновников формировалось в 1990-е, когда коррупцию рассматривали едва ли не как инструмент создания нового класса собственников. К моменту прихода Путина в Кремль этот класс из опоры государства превратился в угрозу национальной безопасности, и Путин едва ли не с первых дней у власти делает всё, чтобы под ногами у коррупционеров, особенно в регионах, земля горела».

Песков, кстати, подчеркнул: не надо ждать смены поколений для того, чтобы потенциальные участники коррупционных отношений были уверены в неотвратимости наказания и безупречности законов и правил. «Правила не должны позволять двойного прочтения и не должны порождать коррупцию, создавая невыполнимые условия», — пояснил он свою мысль. По мнению Кабанова, искоренению коррупции сегодня, а не в светлом будущем, мешают по большей части «оборотни в погонах», окопавшиеся в самом силовом блоке. Выкорчевать их сложнее всего, поскольку им, по сути, даны полномочия ловить самих себя. Именно поэтому так важно, что в обществе год от года растет нетерпимость не только к взяточникам, но и к взяткодателям, которые составляют с клептократами единое целое. Об этом же, кстати, упомянул и Дмитрий Песков: «Чтобы взятки не брали, их надо перестать давать».

По данным Следственного комитета РФ, в 2020 году уголовные дела именно за дачу взятки составили 22,4 процента от общего числа дел, возбужденных по коррупционным статьям (взятка, мошенничество, присвоение, растрата, злоупотребление должностными полномочиями). За вымогательство взятки на скамье подсудимых оказались только 17 процентов фигурантов, а ещё 7,5 процентов дел пришлось на статьи «присвоение» и «растрата». «У нас очень сильно вырос запрос на социальную справедливость и кару за ее нарушение. В России раздается все больше голосов, требующих, чтобы коррупция каралась высшей мерой наказания. Люди готовы уравнять коррупцию с изменой Родине, а действия чиновников-клептократов — с нарушением воинской присяги», — говорит глава Кабанов.

Преступлений меньше, посадок больше

О том, что коррупция действительно представляет угрозу национальной безопасности, говорят цифры. В тот же день, когда было опубликовано интервью Дмитрия Пескова, на портале Генпрокуратуры РФ появилась свежая статистика, касающаяся антикоррупционной деятельности правоохранителей в январе и феврале 2021 года. Только в 2020 году, по данным Генпрокуратуры, ущерб от коррупционных преступлений в России превысил 63 млрд руб. Для сравнения, бюджетные ассигнования по разделу «Здравоохранение» в 2021 году составляют 150 млрд рублей. За счет «коррупционной кассы» можно было бы с избытком компенсировать урезание ассигнований на научные изыскания на 2021 год, которое в текущем году достигнет 32,8 млрд рублей.

Из отчетов следует, что за два месяца число раскрытых случаев взяточничества и других преступлений коррупционной направленности выросло на 11,8 процента (до 7100) по сравнению с тем же периодом 2020 года, когда их было зафиксировано 6300. В каждых двух из трёх раскрытых случаев речь идет о взятках на сумму свыше 10 тысяч рублей, причем треть УК РФ квалифицирует как особо крупные. Не случайно 18 марта Владимир Путин обратил внимание Генпрокуратуры на необходимость усилить борьбу с коррупцией.

Кирилл Кабанов считает опубликованные Генпрокуратурой цифры свидетельством того, что правоохранители увеличили раскрываемость коррупционных преступлений еще до того, как президент прямо указал им на такую необходимость. Судя по отчету Генпрокуратуры, успешнее всего в эти два месяца работали следователи в Москве, Башкортостане и на Кубани. Это, впрочем, не означает, что именно перечисленные регионы более других поражены коррупцией, обращает внимание глава НАК. «Количество раскрытых преступлений могло вырасти по двум причинам. Либо произошел абсолютный рост их числа при неизменной раскрываемости, либо количество преступлений осталось неизменным, но их стали больше «замечать». По всей вероятности, работает вторая схема, потому что базовый уровень количества коррупционных преступлений в России постоянно снижается из-за сужения пространства, на котором могут действовать взяточники», — полагает Кабанов.

Среди основных причин сужения коррупциогенного пространства он называет сокращение возможностей для прямых контактов между низовыми чиновниками и населением — за счет перевода всё новых видов госуслуг в электронную форму, включая самые взяткоемкие — общение с ГИБДД, медицинские сервисы, образовательные услуги.

Подавать пример должен Кремль

Председатель Межрегиональной общественной организации содействия совершенствованию государственного управления и антикоррупционной политики Дмитрий Вербицкий тоже считает прогнозы Дмитрия Пескова чрезмерно пессимистичными. Вербицкий приводит в пример на глазах выросшую правовую культуру автовладельцев, которые стали уступать дорогу пешеходам, и не видит причин, почему такой же быстрый рост правовой культуры не может произойти и в прочих сферах общественной жизни.

«Никому и нигде не удавалось победить коррупцию целиком, а вот снизить уровень коррумпированности — вполне, и для этого не надо ждать смены поколений, — убеждён Вербицкий. — Инструмент для этого известен, и Песков его назвал: неотвратимость наказания. И чёткая государственная политика в этой сфере. На дорогах неотвратимость обеспечили видеокамеры. В других сферах тоже должны работать антикоррупционные инструменты в виде четкой, долговременной и понятной всем политики, которой сегодня в стране нет», — говорит он.

В качестве примера реализации успешных антикоррупционных мер Вербицкий приводит создание МФЦ, которые минимизировали роль госслужащих в принятии решений и, как следствие, свели на нет искушение просить/давать взятки. Он полностью согласен с Кабановым в том, что отдать борьбу с коррупцией полностью в руки правоохранительных органов — не выход, так как сама правоохранительная и судебная система в настоящий момент сильно коррумпированы и ждать от них объективности не следует.

Вербицкий полагает, что не так важно, какие причины послужили росту числа раскрытых с начала года коррупционных преступлений. Главное, что всё больше коррупционеров отправляются на скамью подсудимых. С другой стороны, продолжает эксперт, мы видим в прокурорских отчетах только информацию о раскрытии таких преступлений. Факт сам по себе, конечно, можно только приветствовать, но это в любом случае ликвидация последствий, а не причин.

«Государство должно не только наказывать коррупционеров, но, что важнее, изначально не давать чиновникам попадать в эту категорию, — считает Вербицкий. — Иначе это обрубание веток, а не корней. А корни — в общем уровне законопослушности в стране, в состоянии правовой культуры, моральных и нравственных ценностей граждан. Коррупция не является проблемой, классифицирующей именно чиновников. Она — слепок с общества. И в борьбе с ней мы увидим значительные результаты тогда, когда не будем ограничиваться посадками взяточников, но станем воспитывать в людях понимание того, что закон превыше всего для всех, и нет кого-то, кто «равнее» других. Подавать пример такой государственной политики, а не ждать смены поколений, должен сам Кремль — у него в руках есть для этого все инструменты».

Автор Игорь Серебряный, корреспондент Expert.ru

https://expert.ru/2021/03/30/borba-s-korruptsiyey-narastayet-sama-korruptsiya-tozhe-rastyot/

***

Откуда и куда пошла российская коррупция

Владимир Путин призвал прокуроров с особой бескомпромиссностью бороться с коррупцией в тех сферах, где она напрямую тормозит экономические развитие страны. Эксперты сомневаются в возможности победы. Судя по словам экспертов, к борцам с коррупцией к прокурорам непременно надо добавить философов.

Выступив 17 марта на расширенной коллегии Генпрокуратуры, Владимир Путин призвал ее руководящий состав обратить особое внимание на факты коррупции при размещении госзаказов, как гражданских, так и оборонных. В фокусе внимания прокуроров должны также быть предоставление госуслуг и неправомерное использование государственного и муниципального имущества.

Путин сразу же предложил и метод, как можно выводить коррумпированных чиновников на чистую воду: проверяя соответствие их доходов и расходов. «Нужно выявлять несоответствие расходов муниципальных и госслужащих их доходам. На повестке дня и совершенствование механизмов возврата из-за рубежа активов, полученных преступным путём. Прошу эффективно использовать возможности межведомственной рабочей группы, созданной недавно под эгидой Генеральной прокуратуры как раз для координации этой работы», — обратился он к прокурорам..

В другом контексте была затронута тема, которая, тем не менее, тоже ложится в антикоррупционную парадигму, причем является для нее весьма актуальной. «Отмечу и надзорное сопровождение стратегических национальных проектов. На эти цели выделяются значительные государственные деньги, и эти средства должны работать на развитие, на повышение качества жизни людей. Нарушения и злоупотребления здесь должны пресекаться и строго наказываться», — заявил президент на коллегии Гепрокуратуры.

Возможность вывода средств за рубеж служит, в том числе, способом вывести их из под упомянутого контроля соответствия расходов доходам. С учетом этого, еще большее расширение географического кругозора правоохранительных органов выглядит вполне целесообразным и даже перспективным. В то же время, тема борьбы с коррупцией давно уже способна вызывать скептицизм. Не является ли коррупция злом, которое непобедимо в российских реалиях в принципе? Елена Панфилова, заведующая проектно-учебной лабораторией антикоррупционной политики НИУ ВШЭ, так не считает.

«Болезнь укоренилась настолько, что производит впечатление системообразующей, но это впечатление чисто внешнее, говорит она. — Ирония заключается в том, что тезис "Коррупцию невозможно победить, не обрушив систему, а значит — всю страну", очень часто исходит как раз от тех людей, которые сами кормятся за счёт коррупции. Они таким образом "шаманят" общественное сознание, убеждая его в необходимости консервации существующего положения вещей», — говорит она.

Некоторые успехи в борьбе с коррупцией показывают, что, являясь в России «изотропной» — то есть, пронизывающей государственную и экономическую систему по всем направлениям — она, тем не менее, не стала ее «скелетом», лишившись которого система превратится в бесформенную массу, отмечает Панфилова. К примеру, в стране удалось практически полностью ликвидировать коррупцию на уровне взаимодействия госчиновников с населением — достаточно оказалось перевести это взаимодействие в электронную форму и создать сеть МФЦ.

Однако цифровизация государственных функций не является волшебным элексиром, который во всех случаях устраняет их коррупциогенность. Так, электронному государству пока оказывается не по зубам система «договорных матчей» в сфере госзакупок — это как раз одна из тех сфер, на которую Путин обратил внимание прокуроров. О том, что система госзакупок в ее существующем виде приводит к уничтожению независимых производителей товаров и услуг, говорят уже второе десятилетие; об этом написаны сотни докладов.

Другое больное место сегодня — реализация национальных проектов. «Там вращаются такие суммы, что с них кормятся не просто отдельные люди, а целые кланы. Эти группы внушают обществу и государству, что все так называемые откаты на самом деле идут на пользу экономике, потому что служат своего рода “системой контроля качества” поставщиков по тендерам, — отмечает Панфилова. — Мантра коррупционеров заключается в том, что в таких ответственных делах, каким является, например, реализация нацпроектов, опасно пускать процесс на самотек, допуская к тендерам случайных участников».

Когда вводилась в строй система электронных торгов, ее создатели ожидали, что результат в плане устранения коррупции окажется таким же, каким он оказался при запуске портала госуслуг, говорит Панфилова. Однако их надеждам не суждено было сбыться: коррупция ушла на глубже. Да, на уровне собственно электронных площадок всё стало выглядеть прозрачно и цивилизованно. Беда в том, что «договорняки» всё равно заключаются, как это и было до цифровой эпохи, но только на стадиях, предшествующих собственно торгам. «В результате электронные торги привели не к искоренению коррупции в системе госзакупок, а наоборот — факты сговора стало сложнее отслеживать, потому что они ушли в глубину, на уровень личных контактов между аффилированными лицами», — поясняет Панфилова.

Принципиальным представляется тезис о том, что коррупция не стала «скелетом» политэкономической системы. Примечателен вывод, согласно которому она не побеждается цифровизацией, которой приписывается чуть ли не всемогущество. Под коррупцией часто и ошибочно понимают совсем другой феномен, побороть который не смогут все прокуратуры вместе взятые, говорит председатель Наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития Юрий Крупнов. «То, что мы называем коррупцией, природным образом генерируется нехваткой ресурсов для страны с такой колоссальной территорией, как наша. Естественная нехватка ресурсов вынуждает центральную власть раздавать их на места, и при такой раздаче неизбежно происходят перекосы: ресурсы выделяются не туда, где они в самом деле сейчас нужны, а туда, где их успешнее клянчили», — описывает он причину непобедимости коррупции в России.

В разные периоды механизм концентрации и последующей раздачи ресурсов сверху вниз имел различные внешние проявления: от феодального «кормления» воевод с вверенных им территорий России доимперского периода до создания космической промышленности в СССР. Сегодня этот процесс приобрел форму «национальных проектов», но суть его (и совершаемые при этом просчеты) остались теми же, какими были на протяжении сотен лет, уверен Крупнов. «Во всех случаях центральное руководство ставит перед страной задачу, которую надо решить кровь из носу, и перенаправляет туда все доступные ресурсы, — отмечает эксперт. — Когда поставленная задача объективно совпадает с нуждами страны, коррупция сокращается, потому что все оказываются в одной лодке. А сам факт возникновения коррупционных отношений в процессе реализации какой-то цели является свидетельством того, что эта цель определена неверно, поскольку дает свободу маневра выделенными ресурсами тем, кто получил к ним доступ. Коррупция таким образом является не причиной неудачи нацпроектов, а следствием изначально неправильного целеполагания», — считает Крупнов.

В качестве примера такого ошибочного целеполагания он предлагает обратить внимание на нацпроект «Демография» стоимостью 4,7 трлн рублей. Согласно этому проекту, к 2024 году должны быть, в частности, достигнуты коэффициент рождаемости 1,66 и продолжительность активной жизни 67 лет. «Это безумие, — сокрушается Крупнов. — Демографические проблемы невозможно решить за пять лет ни за какие деньги, потому что это природные процессы, измеряемые жизнью поколений! Зато выделение денег на заведомо неосуществимые цели запускает механизмы их коррупционного перераспределения, поскольку получателям понятно, что использовать их по предписанному назначению все равно бессмысленно».

Поскольку отчужденные от нацпроектов такими способами деньги невозможно безопасно вложить в активы внутри страны (в этом была бы хоть какая-то польза для экономики), их обладатели либо «прожигают» их на так называемое статусное потребление, либо выводят эти средства за рубеж, констатирует эксперт. Не случайно Владимир Путин призвал прокуроров «совершенствовать механизмы возврата из-за рубежа активов, полученных преступным путем». Проблема целеполагания еще более системная, чем проблема коррупции, но ненатужный оптимизм в словах эксперта проглядывает в том, что если все-таки правильно сформулировать цель (цели), коррупцию это автоматически уменьшит. Еще «цели эти должны быть конкретными, достижимыми и проверяемыми», — добавляет эксперт, называя например то, что «скорее всего будет казаться очень скучными и немасштабным: улучшить доступ населения к услугам здравоохранения и т. д.». Хотя, разве не на это нацелен национальный проект «Здравоохранение» стоимостью (согласно его «паспорту») 1 трлн 725,8 млрд рублей?..

Под другим углом зрения коррупция предстает как набор правил игры, которые диктуются не объективными экономическими законами, а сложившейся традицией общественных отношений. Эти правила, хотя они никак не зафиксированы письменно и, более того, могут противоречить писаным законам, отслеживаются системой предельно придирчиво — не допускается никакого от них отступления, полагает директор Института проблем экономической политики и экономической безопасности при Финансовом университете Правительства РФ, действительный государственный советник Сергей Сильвестров.

«Поскольку это именно неписанные традиции, их вполне можно сокрушить жесткими действиями правоохранительных органов, — говорит он. — Другой вопрос, почему такие действия не предпринимается; почему тот же полковник Захарченко с 2016 года находится под бесконечным следствием. И ответ известен: виновата сетевая система, которая не просто "крышует" своих участников, это было бы еще полбеды. Но она не дает расти экономике в целом, потому что переключает денежные потоки с целей развития на совсем другие задачи, к макроэкономике отношения не имеющие».

Сильвестров полностью разделяет мнение Елены Панфиловой насчет того, что «заповедником» коррупции в России сегодня является система госсзакупок, в которой покупатель может так описать свой заказ, что выполнить эти условия не сможет ни один независимый поставщик. То есть, еще до начала аукциона понятно, под кого он подстроен, а так называемый «тендер» превращается в спектакль. В итоге система госзакупок вместо развития конкуренции между производителями приводит, напротив, к монополизации рынка. Она сама провоцирует участников торгов на противоправные действия. Например, в 2018 году, по данным Счетной Палаты, почти каждый третий контракт (28,3%) заключался на неконкурентной основе — с заранее известным подрядчиком и в обход формальных тендерных процедур. А это, между прочим, рост в 2,5 раза по сравнению с 2017 годом и в 5,5 раза по сравнению с 2016-м, констатирует Сильвестров.

Жестко выстроенная вертикаль, доминирование государственного аппарата, монополизм госкорпораций создали пирамиду, в которой ответственность на каждом уровне перекладывается на уровень выше, вплоть до Кремля, отмечает он. «Государство занимается такими вещами, как регулированием цен на гречку, и так во всех сферах. У нас даже о ценах на фондовом рынке сговариваются несколько доминирующих компаний. Назвать такую экономику рыночной можно только в насмешку», — сокрушается эксперт.

«Коррупция — это один из пусть не лучших, но способов самоорганизации общества в тех сферах жизни, где хаос по каким-то причинам не упорядочен официальными институтами и законами, — говорит эксперт. — У нас до сих пор нет закона о лоббизме. У нас не отредактирован закон о госсзакупках, при том, что всем давно очевидно, что он не работает».

Пока же, очевидно, борьба с коррупцией усиливается по линии поиска в других странах активов наиболее активных коррупционеров, тех, которые не поленились вывезти их за рубеж. Что, кстати, становится все труднее и без усилий со стороны наших правоохранительных органов.

Автор Игорь Серебряный

https://expert.ru/2021/03/18/beskonechnaya-istoriya-v-boy-s-korruptsiyey-idut-prokurory/

***

Правительство России предлагает контролировать счета чиновников

Правительство России внесло на рассмотрение Госдумы законопроект, согласно которому денежные средства чиновников, уличенных в коррупции, будут изымать в пользу государства. Изменения предусматривают прокурорскую проверку счетов, открытых на имена чиновников, их супругов и несовершеннолетних детей. Если поступившие на счета суммы превысят их общий доход за три года более чем на 10 тысяч рублей, «лишние» средства изымут в пользу государства.

Законопроект является развитием мер Конвенции ООН против коррупции, подписанной Россией еще в 2003 году. Ее 20-я статья — «Незаконное обогащение» — так и не была ратифицирована в нашей стране: чиновники отчитываются об официальных доходах и имуществе, но не о своих расходах. В 2014 году на ратификации Конвенции настаивал Алексей Навальный. Тогда его петиция на сайте Российской общественной инициативы (РОИ) собрала 100 тысяч подписей, однако инициативу признали нецелесообразной.

Корреспондентка «Новой» обсудила с основательницей российского отделения международной организации Transparency International (Внесена Минюстом РФ в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента») Еленой Панфиловой, почему аналогичный закон не приняли раньше и насколько его текущая версия может быть эффективна в России.

«Новая газета»: — Что меняет инициатива правительства в текущем антикоррупционном законодательстве?

Елена Панфилова: — Предложение расширяет норму, которая устанавливает наказание за незаконное обогащение. В России она вступила в силу еще в 2013 году (речь идет о законе «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих госдолжности, и иных лиц их доходам», применять его начали только в 2015-м — Ред.). Согласно закону, имущество должностного лица, превышающее по стоимости задекларированный им и членами его семьи доход за три года, подлежит конфискации. Сейчас к имуществу добавляются любые финансовые средства: деньги на счетах в банке, а может быть, начнут и биткоины изымать.

— Как это перекликается с Конвенцией ООН против коррупции?

— 20-ю статью Конвенции о незаконном обогащении Россия до сих пор не ратифицировала. Статья поясняет, как посредством конфискации можно привлекать к уголовной ответственности должностных лиц, которых не взяли на взятке с поличным, но у которых есть результаты коррупционного труда — незаконное обогащение. Согласно статье, любое должностное лицо любой страны, которая применяет эту конвенцию, должно привлекаться к уголовной ответственности, если активы лица превышают официально задекларированные им доходы, а человек эти активы обосновать не может. В свое время Алексей Навальный и ФБК (выполняет функции иностранного агента, согласно решению Минюста. — Ред.) организовывали большую кампанию по ратификации этой статьи. В то же время появилась и наша норма, которая перепевает эту статью. Сейчас ее расширяют.

— Почему принятие 20-й статьи Конвенции ООН было настолько проблематичным в России?

— Согласно официальной версии, у этой статьи есть проблемы с презумпцией невиновности. <Во время ее обсуждения> говорили, что, если Россия примет такое законодательство, бремя доказательства невиновности будет возложено на обвиняемого: то есть должностному лицу придется доказывать, что его средства имеют законное происхождение, и объяснять, откуда они у него появились. Однако, как мы видим сейчас, введенный закон о конфискации имущества с этим как-то справляется. Я надеюсь, что и в случае расширения нормы у должностных лиц будет возможность доказать свою невиновность — жизненные ситуации все же бывают разными.

В реальности же, мне кажется, основная проблема с принятием этой статьи заключалась в том, что в России очень много случаев коррупции, особенно среди политической элиты. К моменту ратификации конвенции <в 2006 году> у нас было много должностных лиц, чье имущество совсем никак не клеилось с официальными доходами. Так что раньше 20-ю статью не ратифицировали из политических соображений. Чтобы не создавать источник необходимости ее применять.

— В итоге закон о конфискации имущества, превышающего по стоимости задекларированный доход за три года, закрыл пробелы в антикоррупционном законодательстве?

— Уже принятый закон проблемы не решает. Как насчет имущества, которое было приобретено раньше, чем за три года? У нас есть масса кейсов, когда публичные должностные лица и члены их семей обладают неким имуществом, появившимся у них еще до начала декларирования или появления ответственности за это имущество. Так что речь идет о весьма зауженной норме.

— Вы уже упоминали проект Алексея Навального. Можно ли сказать, что ужесточением антикоррупционного законодательства Навальный потеряет один из аргументов в политической борьбе?

— Я не считаю, что построение устойчивой системы по борьбе с коррупцией должно быть инструментом политической борьбы. Та же ратификация 20-й статьи, как мне кажется, изначально лежала не в плоскости политической борьбы Алексея Навального, а в плоскости антикоррупционной. Политической она стала позже.

Тем не менее политические очки Навальный все равно не теряет. Из-за довольно решительного в свое время отказа ратифицировать 20-ю статью в общественном сознании уже сложился образ отсутствия справедливости. Когда люди подписывались за ратификацию 20-й статьи Конвенции на РОИ, они хотели, чтобы должностные лица, которые декларируют по три копейки, а живут во дворцах, начали отвечать за это перед законом. В общественном сознании этот аргумент никакими замещающими нормами уже не перебьешь.

— Как вы думаете, почему инициатива появилась именно сейчас?

— Вполне вероятно, что для людей, которые занимаются противодействию коррупции, разработали новую, более удобную методику. У них появились способы отслеживать и устанавливать объемы средств и их превышения по декларациям. До этого их возможности были ограничены. Кроме того, в России — электоральный год: в сентябре нас ждут большие выборы, причем не только в Госдуму, но и выборы на региональном и местном уровнях. Борьба с коррупцией — всегда выигрышная тема. Не только у нас, а в любой стране.

— Сам законопроект разработало правительство. Можно ли здесь увидеть связь с прошлым нынешнего премьера Михаила Мишустина, который руководил ФНС десять лет?

— В значительной степени да. Поскольку налоговое ведомство также активно выискивает всякие «припрятанные деньжата» для изъятия налогов, здесь вполне может быть связь по части появления технологических возможностей.

— Как предложение правительства согласуется с недавней инициативой по легализации «вынужденной коррупции»?

— Новая норма с этим никак не согласуется, да и сама формулировка «легализация вынужденной коррупции» просто ужасна, в законе про это ничего нет. В проекте есть ужасающие подводные камни, однако в этом направлении в нем оговариваются только чрезвычайные ситуации. Грубо говоря, речь идет о том, что в случае катаклизмов, войн, цунами, пандемий и т.д. у должностных лиц появляется возможность в другом формате исполнять требования антикоррупционного законодательства. «Легализация вынужденной коррупции» звучит так, будто им разрешают взятки брать и бюджеты распиливать. Ничего подобного в нем, конечно, нет.

— Какие проблемы тогда есть у закона о чрезвычайных обстоятельствах?

— К предложению контролировать деньги на счетах это отношения не имеет. Подводные камни этой инициативы заключаются в том, что к форс-мажорным ситуациям, при которых должностные лица могут подавать декларации о доходах и имуществе позже срока, по другой процедуре или не подавать их вовсе, отнесены также ограничительные меры, устанавливаемые государственными органами, в том числе и зарубежными. Если приглядеться, можно увидеть, что под это определение попадают и санкции. Поэтому должностные лица, попавшие под санкции, в теории могут использовать этот закон, чтобы иначе подавать свои декларации. В свою очередь санкции никаким форс-мажором не являются, так что это неправильно.

— Давайте вернемся к предложению отслеживать банковские счета должностных лиц на предмет превышений. Какие трудности могут возникнуть при исполнении закона, если его все же примут?

— Для тех, кто захочет исполнять закон, никаких трудностей не возникнет, в том числе и технологических. Однако идею будет легко реализовать только для должностных лиц низшего уровня и среднего уровня. Как всегда, все упирается в высших должностных лиц — узнать, что у них происходит на самом деле, крайне сложно. К тому же политически реализовать это довольно затруднительно. Как обычный правоохранитель или обычное должностное лицо, которое отвечает за подобный контроль, будет контролировать счета министров, счета членов правительства и высшего политического руководства страны?

— Насколько прозрачно это будет все организовано?

— Проблемы с прозрачностью уже возникали с законом о конфискации имущества. Мы ведь практически не знаем, как его исполняют. Где конфискуют? У кого конфискуют? Почему? Конфискуют ли? Все это оказалось для людей очень закрытой историей. Им непонятно, как она работает.

— Сейчас ситуация может повториться?

— Боюсь, что и потенциальный выхлоп от нового закона, который может показать людям, что антикоррупционные меры работают, будет крайне сжатый. На самом деле, люди хотят видеть, что справедливость торжествует и что чиновник, повторюсь, который декларирует три копейки, но живет во дворце, может ответить за свои поступки. Однако этого не произойдет, если обществу по-прежнему будут раз в год сообщать, что «мы выявили имущество на 74 миллиона рублей, которое не соответствуют доходам». Больше мы ничего не знаем. Конфисковали это имущество или нет? Была ли у людей, которые обладали этим имуществом, возможность оспорить решение? А вдруг там ошибки? Отсутствие прозрачности в реализации подобных мер и их подотчетности перед обществом — это самая большая проблема таких законов.

— Какая будет процедура и кто попадет под проверки? Насколько сложно сейчас это сказать?

— Во всех ведомствах, министерствах и других учреждениях существуют комиссии, которые занимаются надзором за соблюдением требований антикоррупционного законодательства. Туда подают декларации, там их собирают и проверяют. В случае возникновения сомнений в честности должностного лица, члены комиссий привлекают соответствующие правоохранительные органы. Однако, как работает процесс агрегации данных, как выявляют нарушения и какая существует судебная практика по этим делам, обществу не рассказывают.

— Есть ли такое ощущение, что реального действия закона не будет? Ведь коррупционные деньги сейчас на банковских счетах никто не хранит, куда больше популярны истории про офшоры и крупные наличные суммы. У того же губернатора Пензенской области Ивана Белозерцева на днях нашли полмиллиарда рублей наличными при обыске.

— Пока нигде не сказано, что нельзя охотиться за офшорами, нет уточнения, что речь идет только о банковских счетах в рублях внутри страны. Так что интересно будет посмотреть, кто и зачем будет охотиться, если проект все же будут реализовывать. С другой стороны, отчасти вы правы. Когда для высших должностных лиц и еще большой категории должностных лиц и правоохранителей появился запрет на обладание счетами за рубежом, у них остались только внутренние банковские инструменты (если говорить про рубли). Наверное, поэтому мы периодически наблюдаем эти гомерически смешные картины, когда у чиновников во время ареста выгребают из-под кровати пачки купюр. Девать-то их некуда — в банк не положишь. Деньги также часто кладут на подставных лиц, родственников, особенно тех, кто не попадает под декларирование. Так что, исполнилось твоему ребенку восемнадцать — клади на его счет сколько хочешь.

— Можем ли мы утверждать, что закон будет, скорее, служить контролем лояльности чиновников? Шаг влево — и мы начнем вас проверять.

— Про лояльность все уже и так все поняли. Никаким дополнительным сдерживающим инструментом для передачи месседжа чиновникам этот законопроект не является. Это просто расширение существующих норм. Более того, те, кто честно работает, так и продолжат честно работать. В свою очередь те, кому нужно выкручиваться и скрывать свои активы, научились уже тысяча одному способу их скрывать. Они, как уворачивались, так и продолжат уворачиваться.

Дарья Козлова, корреспондент «Новой»

https://novayagazeta.ru/articles/2021/03/25/oni-prodolzhat-uvorachivatsia


Об авторе
[-]

Автор: Игорь Серебряный, Дарья Козлова

Источник: expert.ru

Добавил:   venjamin.tolstonog


Дата публикации: 02.04.2021. Просмотров: 69

zagluwka
advanced
Отправить
На главную
Beta