Цели зарубежных поездок премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху

Содержание
[-]

Содержание и дипломатический фон государственных визитов премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху

Посещение Премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху столицы России 9 марта с. г. стало важным промежуточным аккордом беспрецедентной по интенсивности серии его зарубежных поездок в прошлом и текущем месяце.

Лишь в феврале с. г. Нетаньяху был с официальным визитом в Великобритании, США, Сингапуре и Австралии, в начале марта осуществил еще один визит в Вашингтон, а в конце месяца планирует отправиться в Китай.

Общий контекст и московская повестка дня

В общем, можно предположить наличие у этих вояжей двоякой цели. Первая имеет отношение к вопросам двухсторонних отношений Израиля с его зарубежными партнерами, а вторая — к стремлению израильского руководства максимально использовать, не откладывая на будущее, те внешнеполитические возможности и перспективы, которые открывает для еврейского государства приход в США к власти администрации Дональда Трампа.

На первый взгляд, блиц-визит Нетаньяху в Москву, который был уже его 12-м посещением России в должности израильского Премьер-министра и пятым по счету только за последние полтора года, несколько выделяется из этого общего контекста. На этот раз он должен был выяснить, в какой степени остается в силе прежнее фактическое согласие российской стороны принять условия, на которых Израиль готов не вступать в открытую конфронтацию с долгосрочными и тактическими союзниками России в сирийском конфликте — Ираном, «Хизбаллой» и самим режимом Асада.

Речь, как известно, идет о неприемлемости для еврейского государства появления нового антиизраильского фронта Ирана и его сателлитов на сирийской части Голанских высот и в Средиземном море; «понимании» российской стороной необходимости предотвращения доступными Израилю средствами передачи через Сирию спонсируемым Ираном террористическим группировкам российских и прочих вооружений, меняющих баланс сил в регионе. А также учет, при любом варианте урегулирования, израильского видения событий, особенно в части, касающейся Голанских высот, принадлежность которых Израилю, с точки зрения Иерусалима, более не является предметом обсуждений.

Нынешние переговоры в Москве должны были либо подтвердить релевантность достигнутых в этом смысле прежних официальных договоренностей и неформальных «пониманий» Иерусалима и Москвы в новой ситуации, возникшей после провозглашенной на саммите в Астане интенции раздела Сирии на «зоны влияния» России, Турции и Ирана. Либо, в дополнение к нуждающимся в уточнении в свете упомянутой новой реальности схемам оперативного взаимодействия для предотвращения конфликтных ситуаций между ЦАХАЛом и российским контингентом в Сирии, попробовать также выработать новый пакет стратегических взаимопониманий.

Именно об этом свидетельствует и состав сопровождавшей Нетаньяху в его визите в Москву команды, куда вошли руководитель его канцелярии Йоав Горовиц, глава военной разведки «Амман» Герци Халеви и сопредседатель с израильской стороны межправительственной комиссии российско-израильского сотрудничества министр экологии Зеэв Элькин (считающийся также неофициальным советником Премьер-министра Израиля по «российским делам»). А также глава Совета национальной безопасности Израиля, бригадный генерал запаса Яков Нагель, и израильский военный атташе в России бригадный генерал Элиэзер Толедано.

Притом, что Премьер-министр Израиля посчитал нужным также отметить, что «периодичность визитов израильских и российских лидеров» отражает «настоящие дружеские отношения и укрепление экономических связей, развитие туризма, технологического, культурного и гуманитарного сотрудничества», в большей степени данная декларация может быть отнесена к иным его последним по времени визитам.

Речь идет о развитии экономического и гуманитарного сотрудничества с ключевыми странами регионов, являющихся, в соответствии с нынешней доктриной израильского руководства, приоритетными для торгово-экономических связей еврейского государства. Именно с этими странами Израиль связывает многообразное и быстро развивающееся сотрудничество в сфере науки, технологий — индустриальных, сельскохозяйственных, медицинских, военных и прочих, в вопросах обороны и безопасности, а также в сфере культуры и туризма.

Так, одной из основных тем визита Нетаньяху в Лондон было обсуждение договора о свободной торговле между странами на базе тех же или более продвинутых параметров, на которых строилось экономическое сотрудничество Израиля и Великобритании до «Брекзита». На встречах Биньямина Нетаньяху с его сингапурским коллегой Ли Сянь Луном, президентом этой страны Тони Тан Кенг Ямом и на заседании с министрами правительства Сингапура был, по сути, продолжен диалог, начатый год назад, во время пребывания в Израиле сингапурского премьер-министра. Его предметом было сотрудничество в вопросах кибер-безопасности, обороны, экономики, торговли, а также инвестиций в сферы хайтека. То есть в сферы, обеспечивающие, как выразился президент Сингапура, «возможности лишенных природных ресурсов наших двух маленьких стран создавать технологии, способствующие развитию и процветанию государства».

Повестка дня визита Биньямина Нетаньяху в Австралию (первого в истории официального визита Премьер-министра Израиля в эту страну), помимо обсуждения тем сотрудничества в области исследований, безопасности и разведки, включала серию важных экономических соглашений. В том числе в сфере авиасообщения, расширения сотрудничества в сфере технологий и инноваций (в первую очередь, кибер-индустрии), сельского хозяйства, водных ресурсов, энергетики и экологии. А также стимулирования роста товарооборота между странами, с тем, чтобы добиться его увеличения втрое с нынешних 1,1 миллиарда долларов уже в ближайшие годы.

По сравнению с тематикой этих и предстоящих контактов, нынешний визит израильской делегации в Москву имел намного более «фокусный» характер. Однако, помимо оперативной проблематики, связанной с Сирией и Ираном, фоном московского визита был и более общий сюжет, связанный с более четким определением позиции Израиля, как в двухстороннем (в данном случае, российско-израильском) так и многостороннем контексте, в новом многоугольнике международного сотрудничества, на формирование которого намекнул в ходе совместной пресс-конференции с Биньямином Нетаньяху президент США Дональд Трамп.

Стратегическая парадигма

Важность для Иерусалима вопроса определяется тем, что его выдвижение практически идеально совпало с осознанием военно-политическим руководством Израиля необходимости нового осмысления его внешнеполитической доктрины. Последняя традиционно включала три основных элемента, соотношение которых менялось на протяжении истории страны. Первый ее элемент, впрочем, оставался неизменным: «железная» необходимость наличия, в каждый момент времени, отношений тесного стратегического союза, по крайней мере, с одной из великих держав. Вторым элементом была т. н. «периферийная региональная стратегия», которая предполагала налаживание двухсторонних отношений с неарабскими мусульманскими государствами Ближнего Востока, а также с религиозно-этническими меньшинствами самих арабских стран, в качестве альтернативы безуспешному поиску взаимопонимания с арабскими режимами региона.

В 90-е гг. прошлого века стратегия «периферийных альянсов» во многом ушла в тень выдвинутой тогдашним главой МИД Израиля Шимоном Пересом доктрины «Нового Ближнего Востока». Эта доктрина предполагала масштабную и скорую нормализацию отношений Израиля с арабо-исламским миром, триггером чего должен был стать т. н. «ословский», или «норвежский» процесс. Речь идет о политическом урегулировании конфликта с палестинскими арабами на основе идеи «мир в обмен на территории», ранее применявшейся лишь в отношении устойчивых, или, до «арабской весны» казавшихся таковыми, умеренных арабских суннитских режимов. Впрочем, масштабы этой нормализации даже на пике «палестино-израильского мирного процесса» были далеки от минимальных ожиданий, а спровоцированный лидерами ПНА/ООП Ясира Арафата очередной виток террористической войны начала 2000-х гг. против Израиля, по идее, вообще лишили доктрину НБВ реального политического смысла.

Идея возвращения к «периферийной стратегии» после краха «политики Осло», а также вследствие упомянутого «исламистского цунами», охватившего арабские страны региона в начале нынешнего десятилетия, была связана с пониманием, что возможности «арабского направления» израильской региональной дипломатии на сегодняшний день по-прежнему весьма ограничены. И это даже с учетом того, что фактор общеарабской и мусульманской солидарности в ряде случаев может уступить место непосредственным интересам отдельных арабских стран (как это произошло с Египтом и Иорданией, которых с Израилем связывают «холодные» дипломатические отношения, и арабскими режимами Персидского залива, которые сегодня готовы поддерживать с Иерусалимом варианты неформального сотрудничества, в свете общих вызовов и угроз со стороны Ирана и радикального суннитского исламизма).

На сегодняшний день идея периферийных региональных союзов сохраняет для Израиля актуальность в контексте трех главных сюжетов.

Во-первых, развитие сотрудничества с глубоко вовлеченными в ближневосточную ситуацию неарабскими странами к югу от Красного моря — Эфиопией, Эритреей и новым независимым государством — Южный Судан (который, отделившись от арабо-мусульманского северного Судана, немедленно обратился к Израилю с предложением об установлении полноценных дипломатических отношений и просьбой заключения договора о военном и экономическом сотрудничестве).

Во-вторых, формализация и углубление имеющих давнюю историю партнерских отношений с находящимся на пути к государственной независимости Курдистаном, а также налаживание контактов с другими потенциальными союзниками Израиля в Восточном Средиземноморье, имеющими шанс обрести самоуправление на фоне центробежных тенденций в Ираке и Сирии. Наконец, постепенное формирование «антитурецкого» блока Израиля с Грецией и Кипром (с перспективой возможного присоединения к ним Болгарии и Румынии), который мыслится как не только военно-политический, но и экономический союз, включающий совместную добычу, переработку и транспортировку в Европу газа, найденного и в территориальных водах Израиля и Кипра.

Третьим элементом внешнеполитической доктрины Израиля, и во многом продолжением его упомянутой «периферийной стратегии», является расширение израильского торгово-экономического, технологического и дипломатического присутствия в регионах за пределами «Большого Ближнего Востока» (и соответственно, зоны арабо-израильского конфликта). А в рамках этой линии — установление отношений стратегического партнёрства со странами, являющимися одновременно региональными «центрами силы» и факторами экономического и/или политического влияния на глобальном уровне.

В этом смысле стратегическая цель стартовавшего в Лондоне, продолженного в Вашингтоне и далее проходившего с учетом итогов встреч команд Нетаньяху и Трампа дипломатического тура Премьер-министра Израиля в столицы «англо-саксонского мира» (если к последнему, с известной долей условности, отнести и Сингапур) может иметь дополнительное объяснение. Например, восприниматься как, скорее всего, согласованная с Белым домом попытка предложить традиционным союзникам Израиля новую, подкрепленную торгово-экономическим и технологическим сотрудничеством, модель «активного оборонительного альянса» против радикального исламизма и практикующих и поддерживающих его режимов.

Что, если это так, вполне укладывается в общую концепцию новых международных альянсов, разрабатываемых американской администрацией, которая, помимо сугубо оперативно-стратегических соображений, должна вернуть во внешнеполитическую повестку дня США и взаимоотношения с союзниками ценностные мотивы, которыми прежняя администрация была готова частично пожертвовать ради «перезагрузки отношений» с арабо-исламским миром. Показательно, что официальные комментарии итогов этой серии встреч Премьер-министра Израиля с главами государств и правительств акцентировали «дружбу и взаимные обязательства, построенные на общих ценностях демократии и приверженности принципам верховенства закона в системе международных отношений».

Понятно, что с точки зрения Иерусалима, одним из главных ориентиров предлагаемого им «включенного» проекта должен быть лидер «шиитского джихадизма» — Иран, широко спонсирующий шиитские и прочие исламистские террористические группировки. А также, пользуясь возможностями «продавленного» прежней администрацией США соглашения с ним великих держав (схема «5+1»), превратившийся в страну, находящуюся на пороге обладания ядерным оружием и активно разрабатывающую средства его доставки. Что, по мнению израильских (как и, похоже, американских) лидеров, превращает режим аятолл в главную, или одну из главных угроз региональной безопасности, и тем самым — и мировой стабильности. Именно тема опасности ядерного соглашения с Ираном, его агрессивной политики в регионе и поддержки Тегераном террористических группировок, а также разработки иранской программы создания баллистических ракет была одним из ключевых сюжетов обсуждений в Лондоне, Вашингтоне, Сингапуре и Сиднее.

Факторы дипломатической стратегии на палестинском треке

Палестинская тема в ходе состоявшихся во время визитов Нетаньяху переговоров с лидерами стран — старых и новых стратегических партнеров Израиля — была вторичной, но, тем не менее, и она создавала определенный фон для диалога.

Новая ближневосточная стратегия США, с продвижения которой администрация Обамы пришла и начала свою первую каденцию, предполагала «перезагрузку» отношений США с арабо-исламским миром, включая предоставление статуса легитимных партнеров ряду исламистских движений (таких как «Братья мусульмане»), и примирение с Ираном в обмен на готовность признать легитимность ядерных амбиций его лидеров. Причем, важным элементом «цены вопроса» должны были стать кардинальные политические уступки Израиля на палестинском треке, что должно было вдохнуть «новую жизнь» в заявленный в соглашениях Осло и уже во многом исчерпавший себя, как полагают большинство израильтян, «палестино-израильский мирный процесс». А также готовность Иерусалима согласиться с желанием прежней администрации США допустить ИРИ в «ядерный клуб».

В свою очередь, в Иерусалиме подобная стратегия виделась не слишком совместимой с интересами национальной безопасности еврейского государства — с чем, в конечном итоге, вынуждены были согласиться и американцы. Которые, тем не менее, продолжали настаивать на актуальности идеи решения палестинской проблемы по модели «два государства для двух народов», включая раздел Иерусалима и установление границы примерно по «зеленой черте». Лишь под занавес второй каденции Барака Обамы США фактически согласились на то, что идея скорейшего создания Палестинского государства на основе «парадигмы Осло» мало отвечает ближневосточным реалиям. Что было сделано в обмен на, де-факто, временное примирение Израиля с «плохим и опасным для Ближневосточного региона и мира в целом», как его определил Нетаньяху, «ядерным» соглашением великих держав с Тегераном.

Из всего набора сложно (если вообще) решаемых «коренных» вопросов палестино-израильского конфликта — статус Иерусалима, границы, беженцы и т. д., «в оперативной разработке» Белого дома и Госдепа США фактически осталась только одна тема. А именно, статус еврейских населенных пунктов на т. н. «Западном берегу р. Иордан» (в еврейской терминологии — Иудея и Самария, исторические области древнего Израильского царства), которые в международном дипломатическом, политическом, журналистском, а иногда и юридическом дискурсе, несмотря на обоснованные возражения многих юристов-международников, почти автоматически именуются «израильскими поселениями на оккупированных арабских территориях».

Справедливости ради следует сказать, что израильское поселенческое движение на «спорных территориях» всегда было достаточно противоречивой темой в глазах многих политических лидеров стран Запада, и имеет значительную оппозицию и в самом Израиле. Потому требования замораживания и ликвидации еврейских поселений за «зеленой чертой», и еврейского строительства в восточном Иерусалиме как «критического инструмента ближневосточного урегулирования», в условиях дефицита продуктивных идей вследствие кризиса классической «парадигмы Осло», с удовольствием поддержали партнеры США по «четверке коспонсоров ближневосточного мирного процесса» — ООН, Россия и, особенно, Евросоюз. И, естественно, за нее с готовностью ухватились палестинские арабы, сделав тему сворачивания еврейского поселенческого проекта за «зеленой чертой» одним из предварительных условий самой готовности возобновить политический диалог с Израилем — обессмысливая тем самым саму идею таких переговоров.

Сами же американцы уже к середине первой каденции Обамы снизили профиль прежде носившего ультимативный характер требований в отношении замораживания поселенческого проекта, не отказывая себе, впрочем, в возможности время о времени «подливать масло в этот костер». Со своей стороны, в Иерусалиме, на фоне постепенной потери Белым домом интереса к палестинской теме, привыкли относительно спокойно воспринимать «выражения озабоченности» Белого дома по поводу тех или иных (надо признать, весьма минорных) шагов израильских властей по развитию инфраструктуры некоторых еврейских поселков Иудеи и Самарии. Тем более, что эти разногласия, как было принято считать, почти не оказывали влияния на иные аспекты союзнических отношений двух стран.

Тем большим сюрпризом стало новое выдвижение этого сюжета Белым домом уже под занавес второй каденции Обамы. Причем, в самом неприятном для Израиля контексте фактической поддержки Вашингтоном выдвинутой Францией идеи задать извне «неспособным договориться самостоятельно израильтянам и палестинским арабам» параметры соглашения, близкие к «плану Клинтона» и изначальной «арабской мирной инициативе». Что, разумеется, более чем устраивало лидеров ПНА/ООП, но было совершенно неприемлемо для израильского правительства. Притом, что сам по себе «парижский процесс» закончился достаточно минорно, его последствием стало принятие 23 декабря прошлого года резолюции Совета Безопасности ООН № 2334, осуждающей строительство поселений на палестинских территориях, которая прошла потому, что вопреки сложившейся практике, не была заблокирована США. В итоге, энергично продвигаемая в 2009–2016 годах Белым домом тема «незаконности еврейских поселений в Иудее и Самарии» из навязшей на зубах мало осмысленной фигуры речи, стала не просто частью политического, дипломатического или журналистского дискурса, но и частично юридической реальности. Что, в сущности, и является едва ли не единственным реальным наследием эпохи Барака Обамы на палестино-израильском поле.

Нет сомнений в том, что официально сменившая буквально месяц спустя демократическую администрацию Барака Обамы команда победившего на президентских выборах в ноябре т. г. Дональда Трампа пришла в Белый дом и Госдеп США с радикально иным видением событий. В новой платформе Республиканской партии, с которой ее кандидаты завоевали и Белый дом, и большинство в обеих палатах Конгресса США, впервые в истории двухсторонних отношений было исключено отношение к «западному берегу» и Восточному Иерусалиму, которые были заняты ЦАХАЛом в ходе Шестидневной войны 1967 года, как к «оккупированным арабским территориям». Соответственно, оказалось, что команда Трампа готова принять видение статуса территорий Иудеи, Самарии и Иорданской долины, близкого к пониманию израильского правого и большей части умеренного лагеря. (Также как и значительного большинства «консервативного протестантского ядра» американского общества, обеспечившего Д. Трампу место в Овальном кабинете).

В общем виде этот подход таков. Первое: контроль Израиля над Западным берегом является не оккупацией, а возвращением евреев на ту часть исторической родины, которая им принадлежала, в том числе в соответствии с международным правом. Закреплённое в мандате Лиги наций на Палестину (и унаследованное ООН) право евреев жить и селиться в любой части исторической Палестины/Эрец-Исраэль является действующей международно-правовой нормой, которая не была оспорена даже ООП, подписавшей с Израилем «норвежские соглашения» в Осло. Вопрос же о государственном суверенитете над теми или иными территориями Западного берега, которые, согласно такому подходу, следует обсуждать не как оккупированные, а как «спорные», может быть предметом переговоров — с палестинскими арабами или «по поводу» их. Израиль, руководствуясь теми или иными идеологическими или прагматическими соображениями, и при соблюдении тех или иных условий (например, жестких гарантий своей безопасности), может пойти на территориальные и прочие уступки палестинским арабам, но это ни в коем случае не будет выполнением его безусловных морально-юридических обязательств.

«Фантом Осло»

Именно в таком контексте Премьер-министр Биньямин Нетаньяху предполагал обсуждать «палестинскую тему», если она станет предметом разговора, в ходе состоявшихся встреч с лидерами Великобритании, Сингапура и Австралии, а также запланированного на конец марта посещения Китая. Упомянутое многообразное и быстро развивающееся сотрудничество Израиля с этими странами в сфере науки, технологий, обороны и безопасности, а также культуры и туризма давало основания надеяться, что нынешняя международная конфигурация, наконец, позволит если не снять вообще, то, по крайней мере, отнеси проблему «палестинского государства» на дальнюю периферию межгосударственной повестки дня. Глава правительства Израиля полагал, что ему удастся, как он это сделал в разговоре с министром иностранных дел Австралии Джули Бишоп, объяснить различие между концепцией и сутью понятия «два государства для двух народов», и в любом случае внести эту тему за скобки двухсторонних отношений.

Пока эти ожидания оправдались лишь частично. Тон задала глава правительства Великобритании Тереза Мэй, которая в ходе встречи с Премьер-министром Израиля заявила, что продолжающаяся «поселенческая активность подрывает доверие» в ближневосточном регионе и перечеркивает надежды на возобновление мирного процесса. В силу чего, по словам ее пресс-секретаря, «позиция Соединенного Королевства по вопросу о поселениях остается неизменной: мы верим в принцип «два государства для двух народов» и признаем право Израиля на безопасность и необходимость устранения угрозы терроризма». Даже премьер-министр Сингапура, который, согласно данным СМИ, предполагал говорить с Биньямином Нетаньяху только о сотрудничестве в сфере разработки передовых технологий, не преминул заявить о том, что и его страна поддерживает идею «два государства для двух народов».

Такое ощущение, что схема урегулирования палестино-израильского конфликта по модели «двух государств» укоренилась в международном дипломатическом дискурсе слишком глубоко, чтобы ее можно было дезавуировать без особых усилий. Что не может не удивлять хотя бы потому, что сама по себе идея создания палестинского государства, как способ урегулирования ближневосточного кризиса, возникла лишь в 2002 году, в эпоху президентства Джорджа Буша. Именно тогда была произнесена вслух эта сакраментальная фраза «два государства для двух народов» и представлена «дорожная карта» достижения такого урегулирования. До того говорили о политическом самоопределении для палестинских арабов в том или ином виде, которое будет достигнуто путем прямых переговоров между правительством Израиля и руководством Организации освобождения Палестины.

Хотя в 90-е годы и было представление о том, что Палестинская автономия есть некий эвфемизм для понятия «Палестинское государство», которое в конечном итоге и возникнет в конце переговорного процесса, ни в каких международно-правовых документах ультимативной обязанности Израиля или палестинцев пойти на этот шаг зафиксировано не было. Совершенным прорывом была уже сама готовность Израиля говорить с лидерами ООП напрямую, в отличие от того, что израильские лидеры ранее вообще не признавали палестинцев самостоятельным субъектом политического процесса. Что же касается политического самоопределения палестинских арабов, то оно могло осуществляться в самых разных вариантах — быть автономией с расширенными полномочиями, конфедерацией с Иорданией, «государством минус» и т. п.

Тем не мене, с 2002 года по тем или иным причинам, которые следует разбирать отдельно, модель «двух государств» утвердилась в качестве некой автоматически произносимой фразы, подразумевавшей едва ли не единственную альтернативу схеме «одно государство для двух народов». То есть, аннексии Израилем Западного берега р. Иордан с предоставлением, живущим там почти 2 миллионам палестинских арабов гражданства еврейского государства. На фоне такой перспективы тот факт, что Газой управляет исламистский криминально-террористический режим, а власти ПНА в Рамалле заняты реализацией коррупционных схем «распределения» международной помощи, а также подстрекательством и пропагандой террора, не является причиной для снятия идеи «два государства для двух народов» с повестки дня. Даже если признать, что и радикальным исламистам в Газе, и «светским националистам» в Рамалле нужно не столько палестинское государство, сколько бесконечная борьба за него.

Близкую к такому пониманию событий точку зрения высказал в ходе визита в Иерусалим министр иностранных дел Великобритании Борис Джонсон. В интервью Jerusalem Post министр заявил, — «притом, что любое палестино-израильское соглашение должно обеспечивать израильскую безопасность, выбор, на самом деле находится между [решением по принципу] «два государства» — или апартеид». Джонсон, считающийся большим другом Израиля, по сути, повторил заявление Терезы Мей о «двух государствах» как об общей стратегии ее правительства — несмотря на заявления Дональда Трампа, содержащие намного более амбивалентный подход.

Именно такой логикой, с разной степенью энтузиазма, руководствовались в Израиле и в странах, являющихся партнерами Израиля на международной арене, те, кто полагал, что ради создания Палестинского государства — чего бы на самом деле ни желали сами лидеры различных палестинских группировок и движений — Израиль должен пойти на кардинальные уступки ПНА. Причем, еще и потому, что договоренность с Рамаллой является ключом к договоренности с арабскими странами. Следуя такой логике, те, кто считает, что данные уступки не совместимы с национальными ценностями и интересами национальной безопасности Израиля, немедленно становятся «дезертирами мирного процесса» — что, в свою очередь, не могло не порождать у арабов ощущения возможности получить от Израиля все и сразу, почти ничего не давая взамен.

Понятно и то, что схема, на кон которой поставлено множество политических карьер и которая стала частью международного политического, информационного и дипломатического, а с некоторых пор еще и правового дискурса, не может быть сломана в одночасье. Это понимают даже в окружении нового главы Белого дома, где, как отмечалось, в принципе, доминируют люди, которые полагают, что сама по себе идея создания Палестинского государства уже мало осмыслена, а упомянутая максима самого Дональда Трампа «Одно государство — два государства, договоритесь сами», казалось бы, радикально меняет правила заданной пятнадцать–двадцать лет тому назад региональной игры. Так, даже такие политики как новый посол США в ООН Никки Хейли, автор, пожалуй, наиболее радикальной оценки «возмутительных провалов и систематической предубежденности ООН в отношении Израиля, ближайшего союзника США», и чье критическое отношение к «парадигме Осло» не является секретом, не готова изъять эту сакраментальную фразу из лексикона.

Тем более сложно было ожидать этого от лидеров, с которыми встречался Премьер-министр Израиля Б. Нетаньяху. Тем не менее, сегодня уже многое звучит иначе.

Во-первых, обращает на себя внимание радикальное изменение тона и акцентов требований к Израилю в вопросах его политики за «зеленой чертой» — по сравнению с риторикой времен прежнего президентства, нашедшей свое выражение в «антипоселенческой» резолюции СБ ООН. Так, премьер-министр Австралии Малькольм Тернбулл отказался осудить Израиль за строительство поселений в Иудее и Самарии, напротив, заявив о неприемлемости для его правительства «политики односторонних резолюций, критикующих Израиль, наподобие той, что недавно была принята Совбезом ООН» и обязался бороться против попыток подорвать его легитимность. А в одном из первых пунктов его совместного заявления с Премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху продекларировано признание Австралией еврейского характера государства Израиль — что решительно отказываются признать лидеры ПНА, и именно этот отказ, а не проблема поселений, по мнению нынешнего израильского руководства, и завел переговорный процесс в тупик.

Австралийское руководство также полагает, что мирное соглашение должно быть достигнуто на прямых переговорах, а принцип «двух государств» может быть реализован только при условии «обеспечения существования Израиля как национального государства еврейского народа в мирных и надежных границах». О том, что данный тезис в эпоху «после Обамы» имеет шанс снова стать мейнстримом, говорит заявление инициатора «парижского процесса», заканчивающего свою каденцию в качестве президента Франции, Франсуа Олланда. Который на ежегодном празднике еврейских организаций заявил, что хотя формуле «два государства для двух народов» и нет альтернативы, вопрос статуса Иерусалима и других территорий должен решиться в ходе прямых переговоров между сторонами. И, несмотря на то, что Франция ранее проголосовала за решение ЮНЕСКО, игнорирующее принадлежность Храмовой горы и Стены Плача (Западной стены разрушенного в 1 веке н. э. Второго еврейского храма) с еврейством и иудаизмом, на этот раз подчеркнул, что «Франция не согласится с решением, отрицающим историческую связь евреев с Иерусалимом».

Далее, идея разрешения конфликта по модели «два государства для двух народов» из многосторонней плоскости переходит в плоскость двухстороннего процесса: союзники Израиля на международной арене, чем дальше, тем больше, готовы рассматривать конфликт между израильскими евреями и палестинскими арабами, как неурегулированный конфликт внутри западной Эрец-Исраэль. Что радикально отличается от прежних пониманий и не может не восприниматься нынешней правящей коалицией в Израиле в качестве позитивного развития событий.

Как заметил упомянутый Борис Джонсон, «Израиль является страной великого творческого гения, и приоритет должен быть дан защите и безопасности народа Израиля — и только при таких гарантиях можно говорить о какой-то автономии для палестинских арабов». Формой такого самоуправления, добавил Джонсон, может быть и государство, вопрос «демилитаризации» которого должен решаться в ходе прямых переговоров.

Третий позитивный для нынешнего руководства еврейского государства момент состоит в том, что палестино-израильский трек более не является вводным условием для отношений Иерусалима с арабским миром. Идея «палестинского государства» становится одним из многих — и уже не ультимативным способом решения проблемы политического самоопределения палестинских арабов, которая партнерам Израиля кажется все еще предпочтительным вариантом, по крайней мере, до тех пор, пока не предложено ничего другого. Разумеется, за исключением аннексии Израилем всего Западного берега, на что большая часть нынешней правой коалиции, включая ее наиболее правые фракции, идти не предлагают.

Другая популярная идея — план регионального соглашения с умеренными суннитскими арабскими режимами Ближнего Востока, урегулирования, например, в том виде, как эта идея была предложена Авигдором Либерманом (в «пакете» с обменом территориями и населением, и планом «кантонизации» Западного берега реки Иордан), также пока не представлен в качестве официальной позиции правительства Израиля.

Иными словами, документ, отражающий новое видение решения проблемы палестинских арабов, и который бы имел международно-правовую коннотацию, предметом для обсуждения пока не стал, хотя надо полагать, что со временем он, несомненно, появится. Но на сегодняшний день, за исключением потерявшей свой первоначальный смысл идеи о «двух государствах для двух народов», официально на дипломатическом поле почти ничего нет. Поэтому лидеры Великобритании, Сингапура и Австралии, с которыми встречался Премьер-министр Израиля, отдав должное дипломатической традиции, произнесли эту дежурную фразу, за которой в оперативном плане почти ничего не следует. А затем перешли к обсуждению действительно актуальных для каждой из сторон экономических и политико-стратегических сюжетов.

Наша справка: Владимир (Зеэв) Ханин

Родился в Запорожье, окончил аспирантуру Института Африки АН СССР в Москве, доктор философии (политические науки). После репатриации преподавал в ряде учебных заведений Израиля, читал лекции в университетах Оксфорда и Лондона. Автор многих публикаций в мировых СМИ, написал 9 книг, соавтор и редактор ряда коллективных монографий.

Сотрудничает с радио «Голос Израиля», «Радио Свобода», Девятым телеканалом Израиля.


Об авторе
[-]

Автор: Владимир (Зеэв) Ханин

Источник: bintel.com.ua

Добавил:   venjamin.tolstonog


Дата публикации: 18.03.2017. Просмотров: 532

zagluwka
advanced
Отправить
На главную
Beta