Тамара Хельк. Медицинский туризм в Германию

Статья в журнале
[-]

Тема
[-]
Тамара Хельк. Медицинский туризм в Германию  

– Тамара, у Вас хоть русский язык вполне правильный, но все-таки сильный акцент. Расскажите о себе с самого начала, откуда Вы знаете русский?

– Я родилась в Ганновере. Но мой отец русский. Во время войны он был политруком и попал в плен. Всех политработников фашисты расстреливали, поэтому, чтобы сохранить жизнь, он переоделся в форму рядового солдата. Так ему повезло первый раз. А во второй раз, когда по решению командования всех военнопленных забирали обратно в Россию, а там либо определяли в сталинские лагеря, либо расстреливали, – тогда ему удалось получить от американцев новые документы, согласно которым он поменял дату рождения, фамилию и гражданство. Во время мероприятий по интернированию его данные в списках советского командования радикально отличались от имеющихся в его новых документах, поэтому он так и остался якобы поляком.

Но в душе и сердце он был ярым коммунистом, искренне верил в светлое коммунистическое будущее. Сам он родом был из далекого уральского селения, очень рано начал самостоятельную жизнь, и именно таким зеленым паренькам удавалось вбить в голову всякую глупость о всемирной социалистической революции и диктатуре пролетариата. Я спрашивала у него позднее, неужели он не видел, не понимал всего, что происходит вокруг: аресты, чистки, расстрелы. Он отвечал, что все было правильно, люди строили новую жизнь.

Как бедняка и убежденного коммуниста его посылали учиться в Москву, власть всячески обхаживала такие персоны, так что ему грех было жаловаться на существующий тогда в СССР порядок. Хотя жизнь была такая, что мои родственники вынуждены были ради своего спасения от голодной смерти питаться семенным картофелем.

Свой патриотизм отец хотел привить и мне. Это было трудно сделать, потому что я родилась в Западной Германии, то есть в стране, которая была отделена от СССР так называемым железным занавесом, был разгар холодной войны. Можете себе представить, насколько для нас в той обстановке оказалось сенсационным разрешение в 1964 году советских властей съездить к нашим родственникам по маминой линии в Запорожскую область. Вопрос решался на уровне министерств иностранных дел двух стран, решение вопроса растянулось на целый год, сотрудники советского консульства даже приезжали к нам домой из Бонна в Ганновер, это около 350 км, был долгий разговор, суть которого я совсем не помню, мне было 12 лет. Но визу нам дали, и мы туда съездили. У меня появилось там много друзей и подруг, мне эта поездка очень понравилась и запомнилась на всю жизнь.

Потом я еще не раз была в Советском Союзе. Советские власти даже пригласили меня в международный летний пионерский лагерь в Одессе, к нам приезжал Юрий Гагарин. Потом ездила на курсы русского языка в Ленинград. Мне все это очень нравилось.

После возвращения в 1995 году из длительной поездки в Мексику моего мужа назначили в Совет директоров Хайдельбергского филиала фирмы HENKEL, а я как его жена иногда должна была играть роль одной из «первых леди», участвуя в высоких юбилейных и деловых приемах, развлекая, например, жену канцлера Коля и других высоких персон. Все это хоть и ответственные, но весьма скучноватые поручения. Поэтому, когда я наткнулась на заметку в местной немецкой газете о том, что русскоязычное общество ищет немецкоязычную помощницу без зарплаты, сразу позвонила, потому что свободного времени было достаточно, но, кроме того, имелся еще и корыстный интерес: подтянуть свой русский язык. Ведь знакомый мне русский сленг послевоенного времени был далек от современного русского языка, тогда ведь нельзя было представить себе слова типа: «Скинь мне СМС на пейджер». Так я познакомилась с Обществом содействия русскоговорящим жителям Германии – клубом «Новые Времена» (Neue Zeiten e.V.). Правда, я тогда еще не знала, что наша дружба сохранится на долгие годы.

 

– А как Вас в Мексику занесло?

– Мой муж Ахим (Joachim. – Ред.) работает руководителем одного из подразделений фирмы HENKEL в Дюссельдорфе. Его послали в Мексику в длительную командировку на 5 лет для создания инфраструктуры новых рынков сбыта химической продукции концерна в странах Южной и Латинской Америки. Там я неплохо освоила испанский язык. Мы много путешествовали: Бразилия, США, Канада. Но в целом жизнь в Мексике оказалась весьма стрессовой, по многим параметрам опасная для здоровья и даже жизни. Например, был период, когда на фирму HENKEL начали поступать в большом количестве жалобы на качество клея «Момент», причем как раз из региона, за который отвечал Ахим – в основном из Бразилии. Стали выяснять, и оказалось, что в этой самой Бразилии налажена огромная сеть контрабандных поставок подделки, прямо с грузовых кораблей: контрабанду «топили» в море в условленных местах с неприметными буйками, а ночами мелкие суденышки вылавливали многочисленные подводные контейнеры и транспортировали на берег.

Но самое ужасное, что в этом преступном бизнесе активно участвовали высокие бразильские чиновники. Когда же Ахим попытался противодействовать коррупции, ему недвусмысленно намекнули, что туда лучше не лезть, если ему дорого благополучие его родных и близких. Но это отдельная история...

 

– В 1998 году Вы из Хайдельберга уехали поближе к работе Ахима в Дюссельдорф. Как же Вы теперь поддерживаете русский язык?

– А я сейчас очень часто общаюсь с гостями из России. Я помогаю россиянам в их медицинских проблемах: в последние годы многие жители России приезжают на лечение в немецкие клиники, в том числе и в дюссельдорфскую. Я как-то пару раз помогла как переводчица, так меня внесли в какие-то специальные списки и вызывают регулярно в затруднительных ситуациях. Так появились знакомст­ва, а сейчас и в Москве медицинские учреждения знают меня и уже заранее договариваются о встрече и помощи.

Но для меня важно не только здоровье людей, я хочу, чтобы они возвращались также и с доброй памятью о Германии и о немцах, чтобы старые негативные политические и военные воспоминания навсегда исчезли из памяти людской.

– Но все-таки главное – здоровье: часто удается помочь?

– Я не помню ни одного случая, чтобы врачи оказались бессильны. Все больные возвращались с существенно улучшенными жизненными показателями. Ни разу не было совершенно безнадежных ситуаций.

 

– Я думаю, что Вам просто случайно повезло. Ведь люди едут в такую даль за тридевять земель, как правило, с очень серьезными проблемами, когда у себя на родине они не смогли найти адекватную лечебную помощь.

– Да-да, Вы правы, конечно. Но я не оговорилась. Не все возвращаются полностью излеченными. И даже бывают безнадежные ситуации. Но врачи ведь всегда умеют смягчить диагноз. Например, при мне как-то доктор сказал матери больного мальчика: «К сожалению, медицина еще не нашла способы лечения этого заболевания, но мы сделаем все возможное, чтобы мальчику стало лучше!» И он не соврал, к больному ребенку были применены самые новейшие достижения диагностики и лечения, он и в самом деле после выписки из клиники чувствовал себя намного лучше. Хотя мать, конечно, все поняла...

 

– Тамара, у Вас ведь нет медицинского образования, проблем с медицинскими терминами не возникало?

– Я заранее изучала сопроводительные документы, так что была в курсе дела. Иногда врачи даже предполагали, что я сама врач.

 

– А кто финансирует подобные проекты, ведь не у всех есть деньги на поездку и лечение в Германии?

– У всех по-разному. Например, была одна семья из Твери с ребенком, у которого нарушен обмен веществ, причем немцы сразу сказали, что сталкиваются с этим не в первый раз, но пока не понимают причин и механизма этой редкой болезни. Этой семье все оплатили из двух источников: половину – российский государственный фонд какой-то, а вторую половину... Это тоже отдельная история. Незадолго до этого случая приезжала другая семья богатого московского адвоката с больным ребенком. И его вылечили! Так отец в знак благодарности пообещал профинансировать наполовину подобный случай для бедной семьи. Вот он и оплатил вторую половину.

Но бывает, что приезжают люди совсем небогатые. Однажды женщина с ребенком приезжала в швейцарскую клинику, так она три дня питалась только хлебом и яблоками. Но такое, скорее исключение. Конечно, большинство приезжающих люди очень даже обеспеченные, а некоторые прилетают даже на собственных самолетах. А один даже со своими поварами прилетел.

 

– Фамилию не вспомните?

– А такие скрывают свои настоящие фамилии, они даже клинике их не называют, придумывают всякие псевдонимы. Чаще всего это пациенты из российских регионов: Татарстан, Башкирия...

 

– Сколько всего пациентов прошло через Вас за эти 3 года?

– Трудно сказать. Несколько десятков. С некоторыми я вижусь не более 2–3 часов, чтобы поучаствовать в беседах с профессором. А с некоторыми провожу дни, недели, месяцы. Одна семья даже как-то жила в моем доме. Пациенты возвращаются домой воодушевленные, если не счастливые. Для меня это тоже счастье. Причем дело не только в позитивных медицинских прогнозах. Для меня не менее важно, что люди уезжают с самыми добрыми чувствами к стране Германии и к людям, живущим здесь. Чаще всего, если люди впервые в Германии, они остаются по-хорошему пораженными не только идеальными условиями содержания, отлаженностью и пунктуальностью медицинских процедур. Их в значительной степени удивляет теплота приема, вежливость и доброжелательность персонала, человеческое участие и сочувствие со стороны всех людей и служб, связанных с их пребыванием в конкретной клинике.

 

– На русском языке это называется народной дипломатией.

– Да, наверное. Если кому-то приходится приехать в Германию еще раз, то они приезжают сюда уже как в родные места, они сами мне это рассказывали. Это очень хорошо. Я думаю, что такие люди, когда они возвращаются из Германии к себе домой, расскажут все своим друзьям и знакомым. Они видели все своими глазами, и некоторым недобросовестным политиканам в России уже никогда не удастся сбить их с толку и рассказывать сказочки о «враждебном Западе» и о необходимости «железного занавеса».

– Тамара, про больных все понятно. Но ведь они приезжают со своими ближайшими родственниками: мать, жена, муж. Где они живут?

– По-разному. Кто-то в гостинице, кто-то снимает квартиру, а кому-то разрешают жить прямо в клинике вместе с больным родственником.

 

– А это дорого?

– Примерно столько же, сколько и в гостинице. Такие постояльцы не занимают так называемые больничные койко-места, то есть плата идет только за пребывание на территории клиники, кровать и бытовые удобст­ва. На них не распространяются врачебные услуги, лекарства, анализы, диагностика, внимание профессуры и вспомогательного медперсонала, ежеминутная ответственность за их состояние и т.п. Ведь именно это на 80% определяет высокую стоимость немецкой медицины.

 

– Вы «обслуживаете» своим участием только свой небольшой регион вблизи Дюссельдорфа. Но ведь по всей Германии огромное множество различных клиник, научно-исследовательских медицинских и диагностических центров, реабилитационных санаториев и прочих здравоохранительных заведений. В том, что вы рассказали, я вижу огромную нишу для многочисленных безработных русскоязычных жителей Германии, чтобы заняться, наконец, полезным, денежным и благородным делом. Я правильно мыслю?

– Абсолютно с Вами согласна! Здесь очень много возможностей. Хотя есть и свои ограничения. Например, нужно быть весьма свободным в перемещениях и во времени человеком. Потому что не ты назначаешь термины (нем. Termin – время встречи, сроки, дата и время. – Прим. ред.), а тебе их назначают. Причем, если речь идет о диагностических и лечебных процедурах, то иногда люди ждут их по нескольку дней и недель, а стоимость достигает нескольких тысяч евро. Так что капризничать или тем более срывать такие процедуры совершенно невозможно, ты не можешь сказать, мол, извините, мне ребенка из школы забирать, или что-то в этом роде.

Второе важное условие – неплохое владение обоими языками.

На третьем месте (если не сказать, что на первом!) – это доброта и любовь к людям, искреннее желание им помочь, а не просто отслужить, отбарабанить и поскорее сбежать домой. Это отношение чувствуется сразу, с первых же минут общения. Бездушных помощников немцы сразу отстраняют от сотрудничества.

Неплохо бы еще иметь машину. Почти всегда клиники расположены вблизи остановок общественного транспорта, даже если это далеко не центр города. Но тем не менее добираться до них на трамваях и автобусах вместе с иностранцами часто бывает очень неудобно: дорого и долго.

 

– Допустим, нашелся человек, который обладает всем необходимым. Что дальше, что ему делать, куда ему идти, с чего начать?

– В каждой клинике есть специальное подразделение по общению с иностранными пациентами, координационный центр. В этом центре имеются и свои списки переводчиков. Вот начать надо с них, чтобы они имели вас в виду при случае. Когда появятся первые пациенты, и если они останутся довольны сотрудничеством, то дальше постепенно молва о вашем добром участии пойдет далеко за пределы Германии. Со мной, например, люди уже заранее созваниваются, даже совсем незнакомые. Это как раз результат «цыганской почты». Потому что никогда не бывает так, чтобы общение заканчивалось только на устном переводе. Люди, приезжая сюда, испытывают колоссальный стресс: мало того, что чужая страна и все иначе, так еще и собственные проблемы со здоровьем. Поэтому их первый русскоязычный контактер становится почти родным человеком, спасителем. Такое не забывается. Но это и определенную ответственность накладывает: запомниться надо именно добротой, а не снобизмом и высокомерием... В общем, Вы понимаете, о чем я говорю...

– Да, понимаю. К сожалению... А как происходит распределение больных россиян по немецким клиникам?

– Все это уже давно делается через Интернет. В России существует немало посреднических контор, которые уже знают, какая немецкая клиника в какой области медицины специализируется. Если набрать в Yandex любую болезнь, то часто «вываливаются» именно фирмы-посредники. Я точно знаю, что многие из таких посредников сами ничего не понимают в том, чем они занимаются, только деньги вымогают из людей. Например, мне рассказывали, как пациенты отдавали этим посредникам тысячи евро за якобы специальную договоренность о приеме к профессору, хотя ничего подобного в Германии нет, все профессора принимают бесплатно. Я уверена, что такие недобросовестные посредники недолго живут на коммерческом рынке услуг, потому что их клиенты в следующий раз обращаются уже напрямую в клинику или ко мне. Приглашение на открытие визы присылает клиника, а все остальное, включая гостиницу и сопровождение, мы обговариваем с пациентами напрямую.

Почти каждый день и почти в каждую немецкую клинику попадает хотя бы один русскоязычный пациент. Значит, наша помощь еще долго будет востребована.

 

– Каковы для Вас, Тамара, финансовые условия такого сотрудничества с немецкими клиниками и с посредниками?

– Очень по-разному. В Дюссельдорфе, например, если я нанята на несколько часов конкретной клиникой, то, в силу конкуренции в нашем густонаселенном районе, мне всегда посреднические структуры предлагают не более 25 евро в час. Но часто я имею дело напрямую с клиентами или с российскими посредническими фирмами (далеко не все из них жулики), тогда я зарабатываю 35–40 евро в час. Разъезды считаются отдельно.

 

– А в какой форме Вы их получаете? На свой приватный счет? Или Вы оформились как самостоятельный предприниматель?

– Именно как предприниматель.

 

– Почему бы Вам самой не выступить в роли посреднической фирмы?

– Я сама этого не хочу. Ахим достаточно зарабатывает, эта деятельность нужна мне в основном в качестве самоутверждения и собственного интересного, полезного времяпрепровождения, заработок в данном случае является для меня второстепенным параметром. Да еще я русский язык совершенствую. А то, что Вы имеете в виду, – это уже совсем другой уровень ответственности и совсем другой режим занятости: все время на телефонах, в разъездах, в работе, в стрессе. Мне это не надо. В конце концов, у меня ведь еще два хоть и взрослых, но несемейных ребенка: Марку-Филиппу 24 года, а Тане – 21.

 

– Скажите напоследок, Тамара, Вы объездили много стран, немало повидали в жизни... Какая страна, какое место на земле оставило в Вашем сознании самый глубокий след, где Вы чувствовали себя комфортнее всего, не считая Германии, конечно?

– Вы не поверите... Это СССР. Точнее, Украина. А еще точнее: город Пологи Запорожской области!..

 

Оксана Шер


Оценки
[-]
Статья      Уточнения: 0
Актуальность данной темы
Уточнения: 0
Польза от статьи
Уточнения: 0
Объективность автора
Уточнения: 0
Работа по расследованию
Уточнения: 0
Надежность источников
Уточнения: 0
Стиль написания статьи
Уточнения: 0
Логическое построение
Уточнения: 0
Простота восприятия и понимания
Уточнения: 0

Kommentare
[-]
ava
sophiacharlie710 | 12.11.2022, 18:38 #
Thank you so much for the post you do. I like your post and all you share with us is up to date and quite informative, i would like to bookmark the page so i can come here again to read you, as you have done a wonderful job.
   Psychiatrist
ava
sophiacharlie710 | 20.11.2022, 23:23 #
This web site is really a walk-through for all of the info you wanted about this and didn’t know who to ask. Glimpse here, and you’ll definitely discover it.
     Business consultant Shellharbour
Ваши данные: *  
Имя:

Комментарий: *  
Прикрепить файл  
 


zagluwka
advanced
Отправить
На главную
Beta