Судьям России упрощают этические подходы к правам и свободам человека

***

Отечественную Фемиду выводят из-под ЕСПЧ

Руководство ВС РФ не видит необходимости сохранять все наследство Страсбургского суда. На Х съезде судей было заявлено о корректировке Кодекса судейской этики (КСЭ).

Как выяснила «НГ», им разрешат забыть о Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ). Снимается требование следить за его практикой и изучать ее. Эксперты пояснили, что это скорее символический жест – и весьма показательный. Есть и такое мнение, что выход России из Совета Европы автоматически не прекращает для нее действия Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Так что с решениями ЕСПЧ властям РФ, дескать, рано прощаться навсегда, но их влияние на наше правосудие не стоит переоценивать.

В настоящий момент в КСЭ говорится, что необходимо отслеживать изменения не только законодательства РФ, но и норм международного права, систематически изучать практику их применения, включая решения ЕСПЧ. Однако X Всероссийский съезд судей указал, что «современная геополитическая обстановка привела к выходу России из-под юрисдикции ЕСПЧ». А раз так, пояснила съезду председатель комиссии Совета судей по этике Елена Золотарева, то практику ЕСПЧ можно исключить из КСЭ как предмет изучения, дескать, общих знаний о правозащитных конвенциях достаточно.

То есть судейское сообщество выступает против применения решений ЕСПЧ в судебных разбирательствах на территории РФ, констатировал специалист в сфере правового консалтинга Нихад Касумов. Однако, по его словам, серьезных последствий не будет, ведь «Конституция содержит в себе исчерпывающее количество норм о правах человека». Вопрос, как всегда, в их трактовке и использовании – и тут акты ЕСПЧ, конечно, играли свою роль. Но он подчеркнул, что российское правосудие находится на определенной стадии развития, на которую отказ от ЕСПЧ вряд ли повлияет существенно. Тем более что «и сами акты ЕСПЧ во многих чувствительных моментах были весьма и весьма предвзяты и не отличались строгой законностью». Так что Касумова больше беспокоит вычеркивание из КСЭ упоминаний об упраздненном Высшем Арбитражном суде (ВАС) и его постановлений. Эксперт опасается, что суды перестанут принимать от юристов позиции со ссылками на данные документы. Как сказал «НГ» адвокат АП Москвы Александр Иноядов, исключение из КСЭ указаний на ЕСПЧ не отменяет обязанности судей знать и применять положения иных международных договоров, которые так же, как и Евроконвенция, призваны обеспечить защиту прав и свобод. А действующая редакция КСЭ должна соответствовать международным обязательствам нашей страны, учитывая их динамику.

По мнению же федерального судьи в отставке Сергея Пашина, такие изменения КСЭ – это сущее невежество с точки зрения права. Европейская конвенция «по-прежнему распространяются на РФ и имеет примат над нормативными актами РФ, кроме Конституции», заявил он. «А как понимать смысл этой Конвенции? В частности, из решений международных органов по защите прав человека и ЕСПЧ. И сам Верховный суд в своем постановлении о применении международных норм и общепризнанных принципов международного права прямо указал, что, «применяя нормы Конвенции, надо учитывать позицию ЕСПЧ и других органов по защите прав человека». Короче говоря, Пашин настаивает, что исключение России из СЕ не означает автоматического прекращения действия для нее этой Евроконвенции. Более того, по его мнению, сама Конвенция не требует обязательной принадлежности к СЕ, но «если ее подписали, ратифицировали, то должна быть и денонсация, а автоматически ничего не случилось». Потому что международный договор и членство в организации – совершенно разные вещи. Поэтому, полагает он, руководство судебной системы преждевременно списывает практику ЕСПЧ. «Инициаторы этой идеи хотят скорее всего выслужиться, но делают они это не по разуму», – считает Пашин. И он согласен с тем, что после отказа от упоминания ЕСПЧ сразу не будет значительных последствий. Прежде всего, потому что, дескать, система и без того ориентирована не на право, а на волю политического руководства, транслируемую по вертикали. Последствия настанут, если ситуация будет и дальше уходить от принципа непосредственного действия международных правовых стандартов. Например, к принципу трансформации, когда на такие нормы нельзя будет ссылаться непосредственно, пока они не оформлены законодателем или ВС. То есть установить «фильтр»: «Если начальство захочет, будем применять ту или иную норму, но именно как норму от начальства, а не от какого-то международного органа по защите прав человека». По словам Пашина, это означает откат к советскому международному публичному праву, то есть «пятятся в прошлое и гордятся этим». В целом, подчеркнул он, судейский корпус и так был далек от международных норм: «Вот председатель ВС к ним близко, кассационная инстанция – тоже, а большинство судей на конвейере работает, им не до того». Так что тут очередной верноподданнический жест – мол, раз начальство ругается со всем миром, то внесем свой вклад. «Граждан же попросту спустили по правовой лестнице вниз. И если первое время судьи будут опираться на отголоски стандартов, которые ВС отразил в своих постановлениях, то через некоторое время они затихнут в их сознании, и правом окончательно станет приказ государства», – прогнозирует Пашин.

По мнению доктора юридических наук, члена Московской Хельсинкской группы Ильи Шаблинского, данное решение показывает стремление судейского начальства встроиться в генеральную линию: «Да, Россия вышла из СЕ, с 16 сентября ЕСПЧ перестал рассматривать жалобы россиян, но исключать упоминания о нем в кодексе этики – это инициатива именно такого свойства. Хотят угодить тем, кто ими и командует». Эксперт согласен, что вычищение упоминаний о ЕСПЧ – это такой символический акт, который для обычных людей в рамках уголовного процесса означает снижение стандартов защиты. В частности, уже совершенно некритичное отношение большинства судов к результатам следствия, молчаливое признание возможности пыток, игнорирование позиций адвокатов, серьезное ослабление роли защиты. «В целом съезжаем разом куда-то на 60–70 лет назад. А если упадем еще глубже, то дальше будет только движение к традиции судебного санкционирования репрессий по политическим мотивам», – подытожил он.

Автор Екатерина Трифонова, корреспондент отдела политики "Независимой газеты"

Источник - https://www.ng.ru/politics/2022-12-08/3_8611_judge.html

***

Приложение. B РФ по уголовным делам политического и экономического характера вводится госмонополия на экспертизу 

Минюст РФ подготовил перечень экспертиз по серьезным уголовным делам, проводить которые можно будет только госучреждениям. Это проект распоряжения правительства.

Получается, что государство указывает на недостаток научного знания у частных специалистов, какие бы степени и звания они ни имели, и откровенно говорит о риске их подкупа в интересах обвиняемых. Минюст предупреждает, что вскоре вся экспертная сфера будет переформатирована под новую госмонополию. Такой вывод можно сделать из ответа ведомства на запрос «НГ».

Проект распоряжения правительства РФ о расширении перечня видов судебных экспертиз, которые вправе проводить исключительно госучреждения, размещен на официальном портале для общественного обсуждения будущих нормативных актов. В частности, это будут экспертизы, связанные с нецелевым расходованием и хищением бюджетных средств, неуплатой налогов и сборов и неправомерным пользованием природными ресурсами. Госмонополия также вводится на экспертизу по уголовным делам о проявлениях экстремизма и терроризма, однако в перечень включены и дела об изменении гражданско-правового статуса человека – о признании дееспособным/недееспособным или ограниченно способным. Они не имеют прямого отношения к уголовной сфере, но пригождаются и там: например, заядлого экстремиста можно отправить не в тюремное, а в лечебное заведение.

Минюст указывает на трудности, мешающие экспертной борьбе в судах с экстремизмом: «Привлекаемые для производства лингвистической и психолого-лингвистической экспертиз материалов экстремистской и террористической направленности негосударственные эксперты, включая и известных ученых в сфере фундаментальной науки, не обладают должной профессиональной подготовкой в конкретной, достаточно специфичной области знания». «Специфичность» заключается в том, что в «классической лингвистике и психологии» почти все понятия имеют множественную интерпретацию, а это делает невозможным создание единого методологического подхода. В госучреждениях же он имеется, данные экспертизы там унифицированы.

Казалось бы, что разнобой мнений должен радовать Минюст. Ведь приговорная истина обязана рождаться в судебных спорах. А как сказано в Конституции, их главными принципами, кроме презумпции невиновности подсудимого, является состязательность и равенство сторон уголовного процесса. Однако ведомство Константина Чуйченко, наоборот, встревожено: «Различия в выводах государственных и негосударственных экспертов по рассматриваемой категории дел нередко не становятся предметом профессиональной дискуссии, а переводятся в политическую плоскость». Нужна «грамотная расстановка приоритетов при выявлении материалов экстремистской и террористической направленности, в первую очередь развернутых текстовых материалов (выступления на митингах, открытые интернет-платформы, публикации в СМИ, книжная продукция, медиаконтент, многочисленные комментарии одного пользователя интернета и др.)». 

Пояснительную записку к проекту Минюста можно было бы цитировать до бесконечности, тем более что там есть много логичных утверждений – с точки зрения интересов государства. И в адвокатской среде, как выяснила «НГ», инициативу оценили неоднозначно. С одной стороны, сказал вице-президент Ассоциации юристов по регистрации, ликвидации, банкротству и судебному представительству Владимир Кузнецов, сложно спорить с доводом Минюста, что в госорганизациях и разработано методообеспечение, и проведена унификация экспертных подходов по делам об экстремизме. Согласно статистике, федеральными бюджетными судебно-экспертными учреждениями Минюста после негосударственных экспертов в 2020 году выполнено 487 повторных экспертиз – и выводы 80% из них не совпали с первичными, напомнил он. С другой стороны, настаивает Кузнецов, нельзя говорить и об абсолютной некомпетентности экспертов частных учреждений, в подобных утверждениях ведомства «прослеживается очевидная тенденциозность», которая может свидетельствовать не о благих намерениях инициативы, а о желании усложнить жизнь защите в уголовных делах. 

По словам члена Московской палаты адвокатов Александра Иноядова, предлагаемый подход ограничивает основания и возможность проведения независимых от правоохранительных органов экспертных исследований, особенно по уголовным делам. Зачастую выводы, методики и расчеты госэкспертов, в частности по делам о неуплате налогов, не подтверждаются в ходе судебного следствия. Инициатива Минюста, похоже, существенно уменьшит шансы на проведение повторных и дополнительных экспертиз. 

Как напомнил «НГ» юрист Андрей Лисов, в РФ интересы государства стоят выше интересов отдельно взятых граждан. И если исходить из этой концепции, то идея Минюста «не только понятна, но и оправданна». Недаром упор сделан на терроризм и экстремизм, то есть на формы деяний, которые несут общественную опасность и под которые «заранее будет подстелена соломка». В принципе унификацию проведения лингвистических и психолого-лингвистических экспертиз можно считать и полезной инициативой, поскольку она установит «четкие правила игры». Но главный минус может перевесить все плюсы, ведь «государство в очередной раз берет на себя слишком много»: «Государство в широком смысле этого слова оставляет за собой право самостоятельно решать, что такое есть терроризм и экстремизм. А это уже опасно, так как является прямым наступлением на гражданское общество». 

Наибольшее возмущение Лисова вызвало указание на преступления, связанные с нецелевым расходованием и хищением бюджетных средств, неуплатой налогов и сборов и природными ресурсами. Данная категория дел и так была наиболее спорной, потому что ущерб или недоплаченные налоги можно высчитывать разными методами. Иногда результаты могут отличаться в десятки, а то и сотни раз. «То есть одни чиновники, назначенные государством, контролируют деятельность других чиновников, а проверять их будет госэкспертиза. Иными словами, третьи чиновники. Круг замкнулся, места для гражданского общества не осталось», – считает эксперт. А там, где гражданское общество ужимается, работа адвоката сложнее, у него остается меньше инструментов для реализации законных прав и интересов граждан. «Данная инициатива – хотя она и в русле принимаемых в последнее десятилетие законопроектов – преждевременна. Аргументация же, которую выдвигают разработчики, местами смехотворна», – заявил Лисов. В то же время он не сомневается, что данная инициатива будет одобрена и впоследствии усугубится, возможно, до полной отмены института независимых экспертов. 

Как сказал, в свою очередь, председатель совета партнеров АБ «Дудко и партнеры» адвокат Алексей Хованцев, если проект Минюста будет утвержден, то можно будет говорить о монополизации государством экспертной деятельности, во всяком случае, значительной ее части. А также об уходе с рынка определенного количества экспертных организаций и потере работы теми специалистами, которые не смогут трудоустроиться в государственные экспертные учреждения. Хованцев уверен: складывается ситуация, что фактически меняется само понятие профессии, согласно которому «эксперт – любое незаинтересованное в исходе дела совершеннолетнее лицо, обладающее специальными познаниями в науке, технике, искусстве или ремесле, достаточными для проведения экспертизы и дачи экспертного заключения». 

«Фактически с появлением перечня госэкспертиз, экспертом в данной области становится исключительно сотрудник госучреждения», - заметил он и поделился опасениями, что увеличение количества обязательных госэкспертиз может нивелировать характеристику эксперта как лица, незаинтересованного в исходе дела. «Сложно говорить об отсутствии заинтересованности, если производство экспертизы, проводимой по уголовному делу, расследуемому органами внутренних дел, поручается какому-либо региональному Экспертно-криминалистическому центру, входящему в структуру МВД. Опять же не надо забывать о так называемой «корпоративности госорганов», которая позволяет различным ведомствам договариваться между собой», – подчеркнул Хованцев. Помимо прочего он отметил, что в настоящее время количества сотрудников госучреждений недостаточно для быстрого и объективного выполнения экспертиз: «Скажем, в ряде регионов очередь на выполнение экспертизы лабораторией судебных экспертиз Минюста РФ может превышать шесть месяцев, что неминуемо влияет как на увеличение сроков следствия (затягивание судебного разбирательства), так и на качество экспертных заключений». Следовательно, в том случае, если увеличение обязательных видов госэкспертиз произойдет без соответствующей реформы госучреждений, то естественным образом может случиться коллапс.

Кроме того, по словам Хованцева, госучреждения значительно проигрывают частным структурам в размере денежного вознаграждения экспертам, что не может не сказаться на уровне квалификации их специалистов. И недаром, при запросе у таких учреждений информации о наличии возможности для проведения экспертизы, там сообщают только о том, что таковая имеется - без указания на данные об экспертах и подтверждения их квалификации. А это препятствует заявлению в судебном заседании об отводе кандидатуры конкретного эксперта, делает невозможной проверку его компетентности. Адвокат напомнил о таких случаях, когда при ознакомлении с экспертным заключением в суде устанавливалось, что его автор не обладает необходимыми знаниями.

Намеки на такую перспективу есть в ответе Минюста на запрос «НГ» (полная версия документа - в конце статьи). Например, там говорится об активной работе по законопроекту «О судебно-экспертной деятельности в РФ». «Его главная новелла – регулирование профессиональной деятельности судебного эксперта, в том числе работающего в системе негосударственной экспертизы. Это позволит добиться объективности и высокого качества проводимых экспертиз и, как следствие, уменьшить сроки предварительного расследования и судопроизводства», – подчеркнули в ведомстве. Однако в ответах на вопросы «НГ» как раз по перечню обязательных госэкспертиз Минюст за рамки собственной пояснительной записки не вышел, но высказал еще больше сомнений в компетентности пресловутых специалистов, не работающих в госучреждениях.

Автор Екатерина Трифонова, корреспондент отдела политики "Независимой газеты"

***

На запрос о ситуации в сфере судебной экспертизы Минюст 7 декабря оперативно подготовил для «НГ» развернутый ответ:

«На запрос от 06. 12. 2022 сообщаем следующее.

1. Минюстом России в настоящее время ведется активная работа по законопроекту «О судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».

Его главная новелла – регулирование профессиональной деятельности судебного эксперта, в том числе работающего в системе негосударственной экспертизы. Это позволит добиться объективности и высокого качества проводимых экспертиз, и, как следствие, уменьшить сроки предварительного расследования и судопроизводства

В соответствии с нормами процессуального законодательства Российской Федерации судебная экспертиза может производиться вне государственных судебно-экспертных учреждений лицами, обладающими специальными знаниями в области науки, техники, искусства или ремесла, но не являющимися государственными судебными экспертами.

Структура негосударственной экспертизы представлена многочисленными экспертными организациями, осуществляющими свою деятельность в различных организационно-правовых формах (коммерческие и некоммерческие организации), а также частным экспертами. 

При организации судебно-экспертной деятельности в государственных судебно-экспертных учреждениях (подразделениях) проводится обязательная оценка компетентности экспертов (аттестация на право самостоятельного производства судебных экспертиз), организован контроль за сроками проведения экспертиз и соблюдением экспертных методик. 

Критерии оценки компетентности лиц, обладающих специальными знаниями, но не являющихся работниками государственных судебно-экспертных учреждений, достоверность используемых ими экспертных методик и их научной обоснованности законодательно не закреплены. Проверка компетенции негосударственных экспертов оказывается достаточно сложной задачей, поскольку наличие диплома о высшем образовании или ученой степени не гарантирует знания экспертных методик и умения применять их на практике. 

При этом процессуальное законодательство допускает привлечение к производству судебной экспертизы «лиц, обладающих специальными знаниями», компетенцию которых проверить невозможно, так как на сегодняшний день в законодательстве не предусмотрена обязанность этих лиц каким-либо образом подтверждать свою компетенцию. Статус эксперта таким лицам фактически присваивается органом (лицом), назначающим судебную экспертизу. 

Указанные факторы в ряде случаев являются причиной низкого качества проводимых негосударственными экспертами экспертиз и, как следствие, судебных ошибок, увеличения количества повторных и дополнительных экспертиз, увеличения сроков судопроизводства в целом. 

Разрабатываемый законопроект должен закрыть существующие пробелы и важен в части контроля и лицензирования деятельности частных экспертных учреждений, а также создания единого научно-методического обеспечения экспертной деятельности. 

2. Проект распоряжения, разработанный во исполнение Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», размещен для процедуры общественного обсуждения. 

Выбор указанных в проекте распоряжения направлений экспертизы обусловлен решением Правительственной комиссии по координации судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации. 

Так, предлагается дополнить перечень видов экспертиз разделами IV – VI: «IV. Судебные экспертизы по уголовным делам, судебные экспертизы при проверке сообщений о преступлениях, связанных с проявлением терроризма ‎и экстремизма», «V. Судебные экспертизы по делам об изменении гражданско-правового статуса гражданина (о признании недееспособным, дееспособным, ограниченно способным)» и «VI. Судебные экспертизы ‎по уголовным делам, судебные экспертизы при проверке сообщений ‎о преступлениях, связанных с нецелевым расходованием и хищением бюджетных денежных средств, неуплатой налогов и сборов и природными ресурсами». 

В настоящее время для производства судебных экспертиз о преступлениях, связанных с проявлением терроризма и экстремизма, в государственных судебно-экспертных организациях разработано методическое обеспечение, государственными экспертами унифицированы основы производства лингвистической и психолого-лингвистической экспертиз по указанной категории дел. 

У частных организаций остается большой массив экспертиз, в частности проведение лингвистической экспертизы в гражданско-правовых спорах. Например, в делах о защите чести и достоинства, деловой репутации. В государственных учреждениях будут проводиться соответствующие экспертизы только по уголовным делам. 

В государственных судебно-экспертных учреждениях судебно-психиатрические экспертизы проводятся на основе единого научно-методического подхода к экспертной практике, профессиональной подготовке и специализации экспертов. Организован контроль за соблюдением требований к проведению экспертного исследования, в том числе его объективности, всесторонности, возможности проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных. 

Особая важность экономической экспертизы проявляется при расследовании уголовных дел, связанных с нецелевым расходованием и хищением бюджетных денежных средств и налоговыми преступлениями. Последствия нецелевого расходования и хищения бюджетных денежных средств приводят к невозможности исполнения государством своих основополагающих функций в области государственного управления, социального развития, обороны и охраны общественного порядка. Указанная экспертиза также может быть назначена при расследовании дел по невыплате заработной платы. 

Важно отметить, что в случае увеличения нагрузки на государственных экспертов, может быть рассмотрен вопрос об увеличении их количества. Кроме того, реализация распоряжения не повлечет нарушение принципа состязательности сторон по конкретному делу ввиду того, что в качестве доказательств по делу могут быть представлены иные документы и материалы. 

Вопрос о необходимости назначения по делу судебной экспертизы относится исключительно к компетенции суда (органа (лица), в производстве которого находится дело). А оценка доказательств, в том числе и заключения эксперта, в соответствии процессуальным законодательством Российской Федерации относится исключительно к компетенции органа (лица), назначившего производство экспертизы.

Оценка заключения эксперта – процесс установления достоверности, относимости и допустимости заключения, определения форм и путей его использования в доказывании. Суд, следователь, должностное лицо или орган, осуществляющие рассмотрение дела, руководствуясь законом, оценивают заключение основываясь на всестороннем, полном и объективном рассмотрении всех обстоятельств дела в их совокупности.

В случаях недостаточной ясности или неполноты заключения эксперта, а также в связи с возникшими сомнениями в правильности или обоснованности ранее данного заключения, наличием противоречий в заключениях нескольких экспертов может быть назначена дополнительная или повторная экспертиза.

Дополнительно сообщаем, что все поступающие в Минюст России обращения граждан и юридических лиц, в том числе связанные с деятельностью негосударственных экспертов, рассматриваются в соответствии с Федеральным законом «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации».

Пресс-служба Минюста России

***

Источник - https://www.ng.ru/politics/2022-12-07/3_8609_expertise.html