Строительство инновационного медицинского кластера в Москве
«Наша миссия — трансфер международных медицинских технологий в Россию»
На территории Москвы строится первый в своем роде медицинский кластер, который объединит ведущие западные клиники, образовательный центр и биомедицинский технопарк.
О подробностях инновационного проекта «Огоньку» рассказал первый заместитель генерального директора фонда Международного медицинского кластера (ММК) Ильдар Хайруллин.
«Огонек»: — Формат инновационного медицинского кластера довольно необычен для России. Почему была выбрана именно такая форма и насколько она исторически оправданна?
Ильдар Хайруллин: — Под словом «кластер» традиционно понимают некое системное взаимодействие участников. В XIX веке английский экономист Альфред Маршалл озвучил идею кластеров как взаимодействие хозяйствующих субъектов по производству продукта или услуги. Тогда это не получило должного развития, хотя сама по себе идея достаточно проста: чтобы сделать успешный продукт, участники процесса должны взаимодействовать. Кстати, экономика СССР по сути представляла собой кластер — это был единый народнохозяйственный комплекс со своими органами управления, планирования и исполнения. С новой силой идея возродилась в конце 80-х — начале 90-х годов, когда экономист Майкл Портер доказал, что успешные продукты получаются, когда их создают субъекты из разных отраслей деятельности.
Сама тема кластеров сегодня очень популярна, в том числе у нас в стране. На Петербургском кластерном форуме был озвучен парадокс: сегодня в России построено намного больше инфраструктуры для кластеров, чем существует возможностей их заполнить. Из-за этого некоторые эксперты призывают немедленно начать производить конкурентоспособные продукты, наладить экспортно ориентированное импортозамещение. Но нужно понимать, что за 1–2 года создать инновационную среду и продукты с высокой добавленной стоимостью невозможно. Поэтому тут очень важна политическая управленческая воля: если мы решили разворачивать кластеры, то нужно двигаться по этому пути до получения желаемого конечного результата.
— Когда мы говорим, что в России в избытке существует инфраструктура, что имеется в виду? Ведь одно дело построить офис, а совсем другое — инновационный биомедицинский парк.
— Как правило, речь идет о технопарках со статусом особой экономической зоны, где уже созданы площадки с подведенными дорогами, газом, электричеством и так далее. Если говорить конкретно про наш Международный медицинский кластер, то сегодня у нас запущена работа первого здания, где располагается знаменитая во всем мире клиника «Хадасса» (Израиль). Она успешно работает: пациенты могут прийти в клинику — пройти комплексный чекап или необходимое узкоспециализированное обследование, получить «второе мнение» от израильских врачей по своему заболеванию.
Важно, что благодаря особому юридическому статусу кластера его резиденты смогут оказывать лечение россиянам по зарубежным стандартам и использовать для этого новейшие технологии и оборудование. Нашей миссией является трансфер международных технологий в отечественное здравоохранение.
Сейчас на этапе проектирования находится еще несколько клиник: «Умный госпиталь будущего» южнокорейского национального госпиталя «Бундан», реабилитационный центр «Клинея» (входит в «Орпеа Груп»), университетский госпиталь Страсбурга. Также разрабатывается проект биомедицинского технопарка.
— Что он будет собой представлять?
— Он будет включать в себя трех «китов» проекта: лаборатории НИОКР, центры трансфера технологий и опытные производства. Обсуждаем создание международного медицинского университета постдипломного образования, аккредитованного по европейским стандартам.
Медицина сегодня может существовать и развиваться системно лишь в комплексе с этими направлениями, потому что благодаря научным исследованиям все время появляются новые технологии и решения, которые необходимо быстро внедрять как в практику обучения врачей и медсестер, так и непосредственно в клиническую практику. Существование в медицинском кластере как в технопарке позволит участникам не только продолжать вести на новом уровне уже существующие разработки, но и генерировать абсолютно свежие научные идеи.
Образовательная часть будет управляться крупными образовательными операторами, при этом будут заключаться необходимые партнерства с медицинскими участниками ММК и российскими образовательными и медицинскими центрами. Операторы самостоятельно выстроят свою деятельность: укомплектуют международный кадровый состав, будут осуществлять отбор слушателей на коммерческой или грантовой основе, определять формат и программу обучения.
Лаборатории R&D и производства будут специализироваться на двух основных направлениях: живые системы и медицинский инжиниринг. При отборе резидентов будет учитываться соответствие их профиля направлениям развития ММК. В качестве участников будут приглашены проекты по трансферу технологий из стран ОЭСР, подтвержденные лицензионными соглашениями, дочерние общества российских высокотехнологичных предприятий, создающих инновационную продукцию, конструкторские бюро и опытные цеха стратегически важных государственных учреждений.
— Какие технологии будут реализовываться на территории ММК и каким образом они отбирались?
— Мы много времени посвятили сбору информации о самых передовых и перспективных биомедицинских технологиях в мире, затем провели серьезный дискуссионный клуб с привлечением 25 ведущих экспертов в области биотехнологии в России. На основании этого коллективного мозгового штурма и появился перечень технологий. В первую очередь он включает разработку биопрепаратов, работу с клеточными и генными технологиями, создание лаборатории доклинических исследований, изучение препаратов для иммунотерапии рака и так далее. После утверждения перечня в правительстве Москвы мы начнем общение с международными лидерами, которые работают в этих областях.
— В чем может быть их интерес?
— Помимо уникальной среды Сколково наших резидентов привлекают налоговые льготы и особенность российского федерального законодательства, по которому в кластере можно использовать передовые технологии, лекарственные препараты, оборудование, расходные материалы и реагенты, которые пока не зарегистрированы в России, но зарегистрированы в странах ОЭСР. Соответственно, у нас можно создавать по-настоящему уникальный продукт.
— Одно из направлений, которое будет развивать ММК, связано с персонализированной медициной. Каким образом оно будет развиваться?
— Даже самый простой аспирин не работает примерно у 10–20 процентов людей. В идеале, назначая лечение, мы должны знать генетический и биохимический профиль каждого пациента, чтобы представлять, будет ли работать лекарство.
Перспективной областью внедрения персонализированного подхода является лечение онкологических заболеваний. Технологии сегодня позволяют подбирать лечение с учетом своеобразия генетики пациента, генетического и белкового состава опухоли. Так, во Франции создано более 10 центров молекулярной диагностики, где пациентам с меланомой и некоторыми видами рака легкого делают полное определение геномных данных опухоли и здоровых тканей. Также созданы дата-центры для обработки огромных массивов получаемой информации (Big Data).
— Один из векторов развития технопарка ММК — это разработка иммунологических онкологических препаратов. Насколько адекватно создавать такие наукоемкие направления с нуля?
— Мы говорим не о производстве, а о работе научно-исследовательских лабораторий, которые будут проводить исследования на эту тему. Иммуноонкологические препараты — основные драйверы современного рынка. Их действие очень интересно: они возвращают иммунитету способность самостоятельно бороться со злокачественными клетками. У онкоклетки есть две особенности: она постоянно мутирует и блокирует иммунитет. Именно из-за «молчания» иммунитета опухоль начинает разрастаться. Если мы сможем «заставить» иммунитет включиться, то получим чрезвычайно быстрый эффект. Не случайно именно за создание методики иммунотерапии раковых заболеваний в прошлом году была присуждена Нобелевская премия. Сегодня по всему миру идет более 1500 клинических исследований в этой области.
— Почему одним из первых пунктов в списке передовых технологий стоит разработка биопрепаратов?
— Мир сегодня переживает настоящий бум биотехнологий. Согласно прогнозу компании Evaluate Pharma, к 2024 году доля биотехнологических продуктов вырастет с 25 до 31 процента. Биопрепараты занимают все большую долю среди лекарств и относятся к классу самых современных и безопасных. Между тем в России освоено только три современных производства биотехнологических продуктов.
— Также на территории ММК планируется создание центра доклинических испытаний. Почему это важно для России?
— Доклинические исследования — первый серьезный компонент для всей структуры лабораторных исследований при производстве новых препаратов. Во всем мире действуют особые соглашения между странами, касающиеся взаимного допуска лекарств на национальные рынки. Если одна страна зарегистрировала препарат, то другая, доверяя первой, проводит упрощенную процедуру. В России это правило не работает. Нашу продукцию не готовы пропускать по облегченным схемам, потому что у нас нет ни одной лаборатории, аккредитованной в системе GLP (Good Laboratory Practice, надлежащая лабораторная практика.— «О»). В итоге в России крайне затруднена разработка лекарств, конкурентоспособных на мировом рынке.
Второе важное направление связано с оценкой эффективности новых препаратов и медицинских услуг. Речь идет об особой оценке технологий здравоохранения НТА (Health Technology Assessment). Ее основной компонент — клинико-экономический анализ, который включает в себя проведение сравнения клинической эффективности и безопасности новых лекарств или медицинских изделий и уже включенных в списки аналогов, а также оценку возможности использования новой технологии в условиях реальной практики и существующего государственного финансирования. Иными словами, еще на этапе идеи вы можете оценить, можно ли реализовать проект в современных условиях или он будет стоить слишком дорого.
— Каким образом вы планируете внедрять цифровизацию на пространстве ММК?
— В целом цифровизация в медицине — это перевод в цифру всех данных: результатов лабораторных, диагностических и прочих исследований. Новые технологии позволяют не только хранить информацию без потери качества, но и мгновенно передавать ее на большие расстояния, когда, например, нужна консультация другого специалиста. Приведу небольшой пример: по российским стандартам в перечень оборудования любой крупной клиники должен входить негатоскоп. Это устройство, куда кладут напечатанный рентгеновский снимок, чтобы врач мог рассмотреть изображение. А во всем мире никаких негатоскопов давно нет, потому что изображение сразу выводится на экран компьютера. И врач может описывать его, находясь за тысячи километров. Например, сегодня огромное количество снимков КТ из США описывается в Индии.
Мы планируем создать первый в России цифровой госпиталь «Бундан», где вообще не будет никакого бумажного оборота.
— Внедрение искусственного интеллекта связано с цифровизацией?
— Многие путают искусственный интеллект с алгоритмом решения каких-то вопросов. Но на самом деле это самообучающаяся программа, которая принимает решения на основании изучения Big Data. В медицине это, например, позволяет быстро выявлять какие-то патологии. Если речь идет о флюорографии, то программа может выставить условное подозрение на туберкулез, пневмонию, рак и так далее. После этого уже подключается специалист и разбирает конкретный случай. Внедрение искусственного интеллекта в практику значительно экономит время и средства. Так, после внедрения интеллектуальной системы в клинике Maйo (США) время ожидания лечения для пациентов снизилось в 2 раза, количество процедур скрининга на сепсис — на 70 процентов, а затраты на госпитальные услуги — на 30 процентов.
— Расскажите, пожалуйста, о работе образовательного центра ММК, что он будет собой представлять?
— На первом этапе мы планируем создать центр для постдипломного образования врачей, медсестер и управленцев в области здравоохранения. После этого, возможно, будем говорить о создании Международного медицинского университета с системой двойных дипломов либо с партнерскими отношениями с зарубежными медицинскими университетами.
Пока же мы проводим образовательные конференции и семинары, в частности, недавно подписали соглашение со «Сколтехом» о разработке и внедрении новых образовательных программ по управлению клиниками и по трансляционной медицине, обсуждаем проект по обучению программам по семейной медицине с клиникой академика Г.Е. Ройтберга, есть планы сотрудничества с клиникой Университета Айова (США) и с Медицинским университетом им. Пирогова. Еще один важный проект в области медицинского образования — создание симуляционного госпиталя с иностранными партнерами.
— Что это такое?
— Это особая образовательная среда, которая, во-первых, включает в себя всевозможные медицинские симуляторы (роботы-пациенты) для отработки практических навыков медиков. Во-вторых, так называемую Wet Lab — «мокрую лабораторию», где медики — будущие врачи будут отрабатывать практические навыки на тканях и животных.
— Вы упомянули, что одно из направлений образования будет касаться управления медицинскими учреждениями. Насколько остро стоит проблема с кадрами в России?
— У нас есть тенденция назначать руководителями клиник хороших врачей. В итоге мы теряем хорошего специалиста и не находим эффективного управленца. Это две разные профессии. Не случайно в той же клинике Майо последний хирург ушел с руководящего поста в 1938 году. Мое мнение: управленец все-таки должен быть врачом, но с хорошим образованием в области менеджмента. Тогда для него на первом месте будут не вопросы финансово-юридического благополучия, а жизнь и здоровье пациента.