Социально-политическая ситуация в США может вылиться в новую гражданскую войну

Содержание
[-]

 

Протестное движение цветного населения в стране

Из-за отсутствия у протестных движений США как четкого руководства, так и четких целей, они не могут сформулировать конкретные требования к властям, чтобы добиться от них нужных уступок. Отсутствие возможности мирного разрешения внутриполитической напряженности в США чревато перетеканием конфликта в непреднамеренный вооруженный конфликт.

В политике, как и в спорте, почти гарантированная победа часто оборачивается сокрушительным провалом. Так, на первый взгляд, движение против насилия в отношении чернокожих Black Live Matter добилось значительных успехов, поднимая вопросы расизма в США. Тем не менее есть все основания опасаться, что произошедшее стало лишь первым залпом второй гражданской войны в США, поскольку действия нынешних властей никоим образом не способствуют разрешению проблемы напряженности между протестующими и полицией. В сложившейся ситуации не будет ни алармизмом, ни пораженчеством начать обсуждение и подготовку к дальнейшей эскалации, пишет Джейсон Пак в статье, опубликованной 21 июня в The National Interest.

Современные гражданские войны, начинавшиеся в важных геостратегических точках, всегда становились непреднамеренным результатом массовых протестных движений, которые первоначально добились своих целей, но затем стали причиной глубочайшего кризиса. Тревожными предзнаменованиями выглядят недавние события на Украине и в арабском мире. Достигнув своих заявленных целей, постмодернистские протестные движения часто сами становятся причиной коллапса собственного же государственного устройства.

В частности, примером тому служит Гонконг, лишившийся прошлых своих свобод. Из-за того, насколько значительным оказалось воздействие акций протеста на американское общество, можно говорить о том, что будущее США будет зависеть от ряда структурных факторов в этих протестах Black Lives Matter. На данный момент ситуация выглядит довольно опасной. Кроме того, из-за акций протеста электоральный процесс в США оказался открытым для иностранного вмешательства.

По своей сути массовые протесты — это символическая демонстрация власти: группа или коалиция групп, объединенных общей целью, собираются для демонстрации своего физического или электорального потенциала. Наибольшего успеха протестные движения могут добиться в случае соблюдения как минимум трех из четырех условий: наличия слаженного руководства, выдвижения конкретных и выполнимых требований, присутствия оппонентов во власти, которые могут пойти с протестующими на компромисс, а также поддержку общества, которая должна лишь усиливаться со временем.

Протестные движения, у которых нет четкого руководства, достигают каких-либо целей только тогда, когда они выполняют три других условия. Примером тому может служить «арабская весна» в Тунисе. Тем не менее чаще всего такое развитие событий становится лишь исключением, которое подтверждает правило. В целом же если протесты, возникшие из коалиции различных заинтересованных групп, никто не возглавляет, их участники оказываются неспособными четко сформулировать свои требования.

Если же у протестных движений нет ни руководства, ни четких достижимых идей, как было в случае с Occupy Wall Street или нынешними демонстрациями, они оказываются в крайне невыгодном положении, как бы правы ни были их участники с моральной точки зрения. Более того, когда противники таких движений не признают их символическую силу, ситуация может выйти из-под контроля и привести к непреднамеренной гражданской войне или разрушению существовавшего политического строя — как на Украине.

Сегодня протестные движения по всему миру не выполняют указанные выше четыре условия. Тем не менее нельзя забывать и о евромайдане, в ходе которого в 2014 году все они были соблюдены, но акции протеста всё равно стали причиной кровопролитной гражданской войны, иностранного вторжения и непоправимого уничтожения территориальной целостности Украины. Участники акций протеста, которые проходят в США последние недели, выпустили из бутылки джина, который мог бы выполнить почти любое их требование. Однако, чтобы их желание носило реальный, а не эфемерный характер, их просьба должна быть подкреплена правильными структурными факторами.

В этом плане автор призывает изучать пример «арабской весны», в рамках которой можно выявить два типа режимов: с одной стороны, те, которые прислушивались к протестующим и шли на компромисс, как в Египте и Тунисе, с другой стороны, те, кто пренебрегал ими, как в Сирии и Ливии. Во всех этих странах, отмечает автор, у протестующих не было руководства, но было конкретное требование — свержение режима. О нем гласили их плакаты, его же они скандировали на площадях и улицах.

В случае Туниса режим авторитарного лидера Зейна аль-Абидена Бен Али осознал символическую силу мирных протестующих. Первоначально он предложил им небольшой компромисс. Масштабы протестов выросли. Большая часть армии, профсоюзов и гражданского общества встала на сторону протестующих. Они дали понять, что если Бен Али не уйдет, то всё больше людей будет поддерживать протестующих. Бен Али понял сигнал протестующих и просто покинул страну. В Египте сложилась примерно аналогичная ситуация. Хотя режим и пошел на жестокие репрессии, которые привели к обратным результатам, в результате чего президент Хосни Мубарак, пришедший к власти из вооруженных сил, оказался покинутым собственной армией.

В Ливии и Сирии лидеры не желали идти на поводу у протестующих, настаивая на том, что они остаются популярными, и отказываясь признать требования протестующих законными. Лидеры Ливии и Сирии Муаммар Каддафи и Башар Асад «применяли огнестрельное оружие против мирных толп», в результате чего протестующие стали вооружаться, а акции протеста превратились в кровопролитное восстание, подстегиваемое из-за рубежа. Чем подобное развитие событий закончилось, хорошо известно.

Возвращаясь к протестам в США, автор обращает внимание на то, что участники демонстраций хотят порядка, а не хаоса, при котором белые полицейские будут безнаказанно убивать чернокожих, а полицейские профсоюзы будут всё это прикрывать. Тем не менее наличие справедливой цели недостаточно для того, чтобы встретиться с оппонентами в Белом доме, Сенате и других органах американского государства лицом к лицу. Важнее всего то, что многие американские граждане уже устали от акций протеста, из-за которых в США может начаться вторая волна пандемии коронавирусной инфекции.

Иными словами, нынешнее состояние протестных движений не играет им на руку. США — это не Сирия, Украина или Ливия, но, если протестующие заявят свои четкие требования, после чего их либо разгонят, либо не захотят к ним прислушиваться, нормального их разрешения не будет. В результате высок риск как иностранного вмешательства, так и других непреднамеренных и непредсказуемых последствий.

Никто не сможет тогда сказать, чем все это закончится. Стоит ожидать провокаций вроде поджога Рейхстага, а также террористических акций, устроенных мятежниками, властями или иностранными силами. В стране уже можно наблюдать реакционное самоуправство, еще большее полицейское насилие и широко распространенный вандализм. Уже в ноябре этого в США может начаться вторая гражданская война, если одна сторона проиграет, а вторая возьмется за оружие или начнет мародерствовать.

Чтобы уменьшить вероятность краха американской государственности, если протестующие действительно хотят удовлетворения своих обоснованных жалоб, то они должны сформировать иерархическое руководство, чтобы договориться с теми государственными, местными властями и членами Конгресса, которым, по их мнению, можно доверять. В обмен на осуществимые компромиссы со стороны властей протестующие могли бы пойти на прекращение акций протеста. В противном случае недавние исторические прецеденты не сулят ничего хорошего для протестующих, их целей или самого американского государства. Если, не дай Бог, случится худшее, тогда добрыми намерениями будет проложена дорога ко второй американской гражданской войне.

Автор Максим Исаев

https://regnum.ru/news/polit/2989264.html

***

Мнение эксперта: Расовые беспорядки в США — дело рук элиты

Корни расовых бунтов, которые бушуют сейчас по США, не в твитах Трампа, а в американских университетах, полагает американский политкомменатор Йинь Ма. Автор книги «Китаянка в гетто» объясняет свое утверждение в издании Washington Examiner.

Протестующие, будь то мирные или жестокие, оправдывают свои действия осуждением системного расизма в правоохранительных органах и стране в целом. Причина их массового недовольства заключается в тезисе, что «Америка — расистская страна». В разгар этого хаоса руководители Института Клермонта (калифорнийского аналитического центра) задали важный вопрос: «Почему так много наших граждан считают, что Америка является расистской по своей сути?» На самом деле, ответ довольно прост, объяснили они: «Потому что эта ложь проповедовалась нашими университетами и средствами массовой информации, как Евангелие, в течение целого поколения. Оттуда она распространилась по всему обществу, особенно среди элиты. Даже большинство правых лидеров не желают опровергать эту разрушительную ложь, хотя тем самым они способствуют лжи, беспорядкам, которые она породила, и в конечном счете разрушению Америки. Это значит, что беспорядки — дело рук элиты».

Действительно, именно университеты, особенно элитные, посеяли семена нынешних конвульсий, десятилетиями распространяя миф о том, что эта страна является расистской. Эти университеты были не единственными учреждениями, которые делали это, но они несут чрезвычайную ответственность. Можно было бы подумать, что высшее образование должно быть связано с приобретением знаний, но элитные университеты давным-давно ясно дали понять, что самым желанным призом является разнообразие, практикуемое через политику идентичности.

Студенты, появляющиеся в вузе, быстро узнают, что отсутствие традиционно желательных качеств, таких как мужество, верность, честь или добродетель, не имеет большого значения. Однако быть названным расистом равносильно социальному — и потенциально карьерному — самоубийству. Поскольку человека можно легко назвать расистом, даже если он на самом деле им не является, белокожие студенты обычно притворяются безопасности ради, выражая сожаление или раскаяние за свой привилегированный статус, предоставляемый тем, что им говорят, будто это расистская страна.

Расизм, практикуемый самими университетами, также вопиюще очевиден. Иск, поданный некоммерческой организацией «Студенты за справедливый прием» против Гарвардского университета, выявил грязную и сложную схему расовой дискриминации, направлявшуюся этим вузом против азиатских абитуриентов в течение десятилетий. Тем не менее Гарвард бесстыдно оправдывает свой расизм, настаивая на том, что он имеет полное право создавать «разнообразный» студенческий корпус. Наличие слишком большого количества квалифицированных студентов азиато-американцев помешало бы достижению этой цели. В этой парадигме расовые меньшинства вносят свой вклад в разнообразие, привнося различные расовые перспективы.

Этим грешен не только Гарвард, уточняет автор, ссылаясь на другую свою статью, в которой рассказывается, как в 2018 году некоммерческая научно-образовательная организация «Центр равных возможностей» опубликовала отчет, в котором подробно описан именно этот тип расизма. В докладе, написанном доктором Алтеей Нагаи и озаглавленном «Слишком много американцев азиатского происхождения: позитивная дискриминация при приеме в элитные колледжи», показано, что два элитных университета, Массачусетский Технологический институт и Гарвард, имеют эффективный «потолок» по числу американских абитуриентов азиатского происхождения, которых можно принять. Оба университета рассматривают расовую принадлежность при приеме студентов.

В Массачусетском технологическом институте доля американских студентов азиатского происхождения с 1990-х годов оставалась стабильной на уровне около 26%. В отличие от этого, Калифорнийский технологический институт (Caltech), который не использует расу в качестве фактора приема, имеет 43% студентов из Азии и Америки. Массачусетский технологический институт и Гарвард едва ли единственные, практикующие расовую дискриминацию. Нагаи напоминает читателям, что в то время как для афроамериканцев, латиноамериканцев и белокожих уровень приема составлял 31, 27 и 26 процентов соответственно, американцы азиатского происхождения принимались на 18 процентов. Конечно, вся эта позитивная дискриминация осуществляется во имя разнообразия, чтобы убедиться, что американцы азиатского происхождения не «перепредставлены» относительно их численности в национальном населении.

В этой парадигме очевидны и другие вещи. Заступиться за Америку? Не напрягайтесь. Возражаете против абсурдности политики идентичности? Слишком рискованно. Говорить вслух, что раса или этническая принадлежность — это не судьба? Не стоит усилий. Гарвард далеко не одинок в том, чтобы практиковать расизм и ставить политику идентичности превыше всего. Многие университеты по всей стране, в том числе конкуренты Гарварда, делают то же самое.

Со временем многие студенты, получившие такое образование, приходят к убеждению, что Америка на самом деле является расистской страной и что всё в повседневной или политической жизни в конечном счете должно рассматриваться через призму расизма. После окончания университета многие из них работают в средствах массовой информации, на Уолл-Стрит или в крупных технологических гигантах. Многие из них протестовали в последние недели, поскольку опросы показывают, что белокожие люди, участвующие в протестах, в подавляющем большинстве молоды и хорошо образованны. Они гордятся тем, что поддерживают Black Lives Matter, активистов, возглавляющих протесты, но их причудливое образование сделало их неспособными защитить абсолютную абсурдность нынешней мантры движения: «Распустить полицию».

Между тем, поскольку привилегированным белокожим людям на протяжении многих поколений неоднократно говорили, что они по своей сути неинтересны, многие теперь пытаются сделать себя более интересными, устраивая беспорядки. Яростная борьба за права афроамериканцев — это их путь к расовому искуплению. По иронии судьбы мирные чернокожие активисты возмущаются разрушительным воздействием таких действий на их движение. Пока политики сейчас справедливо обсуждают разумную структурную реформу полиции, катастрофические результаты того, как университеты обучают молодежь, взрываются (иногда буквально) в городах, поселках и общинах по всей стране. Для тех, кто не считает Америку расистской, нынешний кризис ясно показал, что структурные реформы высшего образования в этой стране крайне необходимы.

Автор Игорь Юдкевич

https://regnum.ru/news/polit/2991657.html

***

Мнение историка. Закат американской империи: к чему приведут расовые беспорядки в США?

Расовые беспорядки в США, на первый взгляд, представляют из себя рецидив не до конца избытых противоречий времен Гражданской войны (1861—1865 гг.), но при внимательном рассмотрении за этим конфликтом стоит гораздо более глубокий кризис, знаменующий собой цивилизационный слом, способный положить конец существованию самой могущественной империи.

В истории человечества существовало неисчислимое число цивилизаций, культур, общностей, которые проходили стадии зарождения, подъёма, расцвета, кризиса и упадка. Подобно человеческому организму, организмы общественные также подвержены тленью, наступающему под неотвратимым давлением исчерпания жизненных сил, внутреннего огня, прежде возносившего общность к невиданным высотам.

Продолжительность жизни каждой цивилизации — разная, зависит от бесконечного количество факторов, но смерть эта, так уже получалось в истории, практически всегда насильственная. Общность умирает не в результате полного одряхления, но от внешнего (а порой и внутреннего) фактора, привносящего вместе с клинком и новый огонь. Построенная на руинах прежней общности новая цивилизация, в свою очередь, также обречена на прохождение всего того же жизненного цикла.

Исчерпание внутренних сил Древнего Египта не привело к естественной гибели этой цивилизации, ослабнув она не успела умереть, а была завоевана Ассирией, которую очень скоро постигла та же учесть.

Древнегреческая цивилизация, подобно красному гиганту, сперва раздулась до невообразимых размеров, поработив дряхлеющую Персидскую империю, затем под нагромождением собственных противоречий, вылившихся в борьбу диадохов с последующим нашествием Рима, схлопнулась до размеров белого карлика. Но военным поражениям предшествовал все тот же процесс социальной и философской деградации.

Великая Римская империя не успела скончаться от собственных противоречий, которые, безусловно, свидетельствовали о ее упадке, она была сметена под ударами варваров, или, как считает Эдуард Гиббон, под напором зародившейся в ее недрах новой мировой религии. Основанная варварами Средневековая цивилизация начала задыхаться, когда христианская вера не могла сопротивляться не менее христианскому разуму. На руинах Средневековья образовалась цивилизация Нового времени, поставившая во главу угла гуманизм и прогресс. В этом случае не потребовались ни ассирийцы, ни римляне, но потребовалась новая идея, зародившаяся в лоне самой средневековой общности.

Аналогичные процессы не раз происходили и в нашей стране — в одном только XX веке мы стали свидетелями двух цивилизационных потрясений — в 1917 и в 1991 годах. Вне зависимости от отношения к перестроечным процессам, они, по сути, стали триумфом наполненных жизнью и огнём сил, сбросивших одряхлевшую квазикоммунистическую систему, забывшую заветы ее отцов-основателей.

Так или иначе, но все великие цивилизации, культуры и общности заканчивали свою жизнь не на смертном одре, а в бою с новым, более сильным соперником, создававшим нечто своё, свежее, молодое, полное сил начинание (совсем не обязательно, что благое и прогрессивное). Этот процесс объективен — на нашей бесконечно малой планете непозволительной роскошью стало бы наблюдение за медленным процессом умирания гиганта, продолжающего цепляться за жизнь. Таким образом, причиной смерти цивилизации могут стать несколько факторов: либо внешнее вторжение, либо внутренний «цивилизационный» переворот, дающий старт новому проекту.

Бывали и иные ситуации, внутренние бунты, смутные времена, государственные перевороты, которые не заканчивались смертью предыдущей общности, не приводили к установлению новой. Но сейчас речь идет не об обычных эксцессах, порой укрепляющих цивилизацию. Так что же сегодня происходит в Соединенных Штатах? Беспорядки, поводом для которых стало убийство чернокожего бандита, в одно мгновение превратившегося в национального героя, на мой взгляд, демонстрируют нечто странное, не похожее на предыдущие болезни и революции событие.

Американские демонстранты не являются ни новыми варварами, ни новыми якобинцами, ни тем более новыми большевиками. Не избытый в США расизм также есть не самая главная причина хаоса, прокатившегося по стране (и, кстати сказать, по многим странам Западной цивилизации). Ведь никого не волнует убийство чернокожих граждан страны в ходе беспорядков (только 4 июля, в День независимости США были убиты 32 чернокожих), которые, казалось бы, были направлены как раз на то, чтобы прекратить убийства афроамериканцев.

У сегодняшних протестов в США есть два измерения — субъективное и объективное. Оба фактора связаны между собой и в сумме позволят понять нам природу происходящего. Субъективное измерение заключается в сознательном подогреве протестов со стороны левых сил, более ассоциирующихся с Демократической партией. Именно они придают расовую окраску происходящему, стремясь всеми правдами и неправдами не допустить ненавистного им Дональда Трампа до второго президентского срока.

Уже сам субъективный фактор говорит о серьезном внутреннем кризисе в США: ранее существовавший двухпартийный консенсус, действующий последние 150 лет, рушится на глазах. Конфликтующие стороны, в первую очередь демократы, ради своей победы готовы поступиться собственной страной, что говорит о крушении одного из столпов эпохи Нового времени — государства-нации. Национальное государство сегодня стало слишком тесным для элиты, рассматривающей себя в качестве глобальной и давно утратившей интерес ко внутренним процессам у себя дома. Но объективный процесс, то есть развивающийся, как мне кажется, без прямой воли его кукловодов, заключается в отрицании участниками беспорядков всей предыдущей истории США и проявляется в символическом низвержении памятников.

Конечно, в предыдущие эпохи мы наблюдали подобные явления достаточно часто. Многочисленные попытки переписать историю, вычеркнуть, подвергнуть забвению некоторые её периоды в прошлом наблюдались в большом масштабе. Египетский фараон Тутмос III после своего воцарения приказал уничтожить любые упоминания о своей мачехе, царице Хатшепсут, что, к счастью, полностью сделать не удалось. Несколько позднее подобная ситуация произошла и с фараоном Аменхотепом IV. Древние греки, когда посчитали себя достаточно мудрыми, уничтожили практически все труды досократиков, но позднее их учение также стало неугодно новой, христианской цивилизации — римский император Юстиниан в 529 году постановил закрыть платоновскую академию, последнюю языческую философскую школу.

На смену христианской цивилизации пришли гуманисты, реформаторы и просветители, которые без зазрения совести подвергали сомнению и высмеивали церковные устои, доходя в своих оскорблениях до посягательства на личность самого наместника божьего на земле. В России большевики уничтожали храмы, сносили памятники царям и героям прошлых эпох, затем уже сносили памятники самим большевикам. Сегодняшние события в Чехии или на Украине являют нам поистине дичайшие, но вполне вписывающиеся в логику исторического процесса примеры борьбы с собственной историей.

Но у всех приведенных примеров есть одна общая черта — отрекаясь от прошлого, указанные акторы не отрекались от самое себя. Они потому и уничтожали символы, что служили другим (в некоторых случаях, как с царицей Хатшепсут, речь шла не об уничтожении идентичности, а о ситуативной борьбе за утверждение власти или банальной личной неприязни).

То, что мы наблюдаем сегодня в Соединенных Штатах, ни на что не похоже. Внутренние противоречия в этой стране хоть и начинались с уничтожения памятников конфедератам, что само по себе весьма симптоматично, но в итоге зашли куда дальше, чем простое возвращения к прошлому с целью его пересмотра. Сегодняшние манифестанты не ограничиваются памятникам генералу Роберту Ли и другим южанам. Демонстранты замахнулись на святая святых — на отцов основателей: осквернению и уничтожению подверглись памятники первому президента США, Джорджу Вашингтону, чьим именем названа американская столица. Не пощадили и автора Декларации независимости, третьего президента Томаса Джефферсона, одного из самых выдающихся американских политиков, который хоть и был рабовладельцем, но никаким расистом не был и в помине.

В Вашингтоне организаторы беспорядков призвали к уничтожению мемориала одного из величайших президентов в истории США Авраама Линкольна, заслугой которого, в том числе, стала отмена рабства. Если бы протестующие подняли на свои знамена таких как Линкольн, таких как генерал Улисс Грант, то можно было бы говорить о всего лишь новом витке гражданской войны (хотя даже это уже свидетельствовало бы о глубоком кризисе в американском обществе). Но здесь происходит нечто гораздо более страшное — манифестанты крушат любые символы прошлого, в том числе и те, что никак не связаны с рабовладением. Всего по стране было свергнуто свыше 130 памятников и это только начало.

Быть может, это новая революция или новая перестройка? Но, как я отметил выше, для этого не достаточно уничтожать неугодные символы, необходимо иметь какую-либо точку опоры, обретаемую в прошлом или рожденную революционным вдохновением, стремящимся сделать ее достоянием будущего. Но этого в США нет и в помине.

У озлобленной толпы нет никакой идеи, нет цели — это поистине бунт, бессмысленный и беспощадный, намного бессмысленней и беспощадней того бунта, о котором писал Александр Пушкин. У участников Пугачёвского восстания не было позитивной программы, поэтому оно и было бессмысленным и обречённым на провал, но не было и в нём стремления низринуть существующий порядок вещей (Неудивительно, что сам Емельян Пугачёв представлялся покойным императором Петром III). В бессмысленном и беспощадном американском бунте нет ничего — ни героев, ни программы, ни видения будущего.

Наивно предполагать, что идея вскоре появится, ведь во всех революционных преобразованиях, начиная с акта творения, всегда в начале было слово, а уже потом следовало действие, претворявшее в жизнь великую мечту. Эпоха постмодерна лишила нас мечты, самой потенции к мечтанию, породила чувство бессмысленности бытия, а значит и бессмысленности прошлого, как связующей нити между настоящим и будущим. Уничтожая свои священные символы, американцы уничтожают самое себя, отказываясь от собственной идентичности, Всё по лекалам современной гендерной псевдонауки. Именно так: когда у человека нет идентичности, ему не нужны памятники, ему не нужны идеи — он упоён самим собой здесь и сейчас. Но что есть человек без своего прошлого и без мечты о будущем? Ответ, как мне кажется, очевиден.

Прежние времена ушли, наступило безвременье, характеризующееся лишь одной страстью — страстью к уничтожению символов, устоев, традиций и нравственных ориентиров прошлого. А взамен лишь пустота. Поэтому неверно сравнивать процессы в США с советской Перестройкой, которая сбрасывала с себя одряхлевшие коммунистические одеяния ради западноевропейских, капиталистических костюмов, хотя и не понимая, что они уже сами давно не новы.

Процессы, происходящие в США — это не бунт, это не борьба за власть между демократами и республиканцами (конечно, и не без этого), это предсмертный хрип умирающей цивилизации, которая, быть может, впервые в истории умрет не под ножом вторгшихся завоевателей (ядерное оружие не позволит) или под взрывом сверхновой мечты, а по причине собственного одряхления, приведшего к забвению заветов отцов основателей американского государства.

Автор Антон Исаков

https://regnum.ru/news/polit/3005317.html


Об авторе
[-]

Автор: Максим Исаев, Игорь Юдкевич, Антон Исаков

Источник: regnum.ru

Добавил:   venjamin.tolstonog


Дата публикации: 19.07.2020. Просмотров: 41

zagluwka
advanced
Отправить
На главную
Beta