Социально ориентированный бюджет России сокращает финансирование социальной сферы
Граждан страны разделили на значимых для казны и не очень
Перед каждым принятием бюджета в правительстве и Кремле особо подчеркивают, что одна из крупнейших статей расходов – социальная сфера. И это преподносится как прорыв.
Но в социальном государстве – а Россия, по Конституции, социальное государство – бюджет и должен быть социально ориентированным. Другой вопрос: почему в социальном государстве до сих пор главные проблемы – это низкие пенсии, стагнация доходов граждан, бедность, недофинансирование здравоохранения и образования? Многие проанализированные «НГ» экспертные заключения на проект бюджета содержат призыв вернуть индексацию пенсий работающим пенсионерам, требуют обосновать, почему за три года расходы на пенсионную сферу будут урезаны, фиксируют противоречия в подходах к социальной политике.
Госдума (ГД) приняла проект федерального бюджета на 2022–2024 годы в первом чтении. «За» проголосовали 338 депутатов, «против» – 82, один воздержался. Второе чтение запланировано на двадцатые числа ноября. «Главный приоритет бюджетной политики – содействие достижению национальных целей, – сообщил глава Минфина Антон Силуанов. – Все задачи, реализуемые в рамках национальных проектов, Послания президента, обеспечены в полном объеме финансированием». Среди поставленных президентом задач, напомним, снижение уровня бедности в два раза к 2030 году, обеспечение темпа роста ВВП выше среднемирового при сохранении макроэкономической стабильности, обеспечение темпа устойчивого роста доходов населения и уровня пенсионного обеспечения не ниже инфляции и т.д.
Председатель комитета по бюджету и налогам Андрей Макаров отметил, что в проекте бюджета на 2022–2024 годы растут расходы на здравоохранение, образование и социальную поддержку, передает его слова официальный портал ГД. При этом, как говорил президент Владимир Путин, крупнейшая бюджетная статья – социальная политика. Федеральный бюджет, как следует из пояснительной записки к проекту, направит на социальную политику за трехлетку почти 18,5 трлн руб., на национальную оборону – около 10,9 трлн руб., на национальную экономику – примерно 10,6 трлн руб., на нацбезопасность и правоохранительную деятельность – 8,7 трлн руб., на образование – около 3,8 трлн руб., на здравоохранение – около 3,7 трлн руб.
Одновременно с этим, как показал анализ «НГ» экспертных заключений на проект бюджета, большинство из них содержат критику подходов либо в целом к социальной сфере, либо к ее отдельным компонентам и фиксируют существенные противоречия. Например, в экспертном заключении экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова сообщается: «До сих пор не преодолены проблемы нехватки внутреннего платежеспособного потребительского спроса по широкому спектру производимых в России товаров и услуг. Очевидно, что негативная динамика доходов населения в течение последнего десятилетия – главный сдерживающий фактор экономического подъема в настоящий момент, и из представленного законопроекта и сопутствующих документов совершенно неясно, каким образом бюджетно-налоговая политика будет участвовать в переломе данной тенденции в будущем (особенно с учетом повышенного инфляционного фона)».
Как отмечают эксперты МГУ, ссылаясь также на Бюджетный прогноз до 2036 года, интерес представляет «сокращение запланированных расходов Пенсионного фонда России (ПФР) с 7,8% ВВП в 2021 году до 5,9% ВВП в 2036-м». Однако, по уточнению авторов этого заключения, в текстовой части Бюджетного прогноза не раскрываются причины сокращения расходов. На ситуацию с пенсионными расходами обратили внимание также авторы заключения от Российского экономического университета (РЭУ) им. Г.В. Плеханова. «В анализируемом бюджетном цикле в 2022 году наблюдается снижение размера трансферта (федерального бюджета. – «НГ») на обязательное пенсионное страхование (на 49,8%) в сравнении с его объемом, утвержденным федеральным законом № 385 (385-ФЗ; О федеральном бюджете на 2021–2023 годы. – «НГ»), что обусловило снижение доли межбюджетных трансфертов в совокупных доходах ПФР с 41% в 2021 году до 34% в 2024-м».
По мнению РЭУ, это может быть связано со снижением численности получателей пенсий в связи с повышением пенсионного возраста, а также ростом смертности пенсионеров от новой коронавирусной инфекции. «Однако ни в пояснительной записке к законопроекту, ни в сопроводительных материалах к проекту бюджета ПФР нет никакого обоснования», – уточнили авторы заключения. Представляется, что при определении объема бюджетных ассигнований по направлению пенсионной системы «не в полной мере учтено увеличение контингента получателей пенсий по государственному пенсионному обеспечению», обратили внимание авторы заключения от Финансового университета при правительстве. «Кроме того, повышение пенсионного возраста объяснялось необходимостью увеличения общего уровня пенсионного обеспечения при том же уровне финансирования. Вместе с тем даже в абсолютном выражении трансферт федерального бюджета бюджету ПФР снижается», – указали в Финансовом университете.
Как следует из законопроекта, несмотря на индексацию, страховые пенсии по старости для неработающих пенсионеров «будут последовательно снижаться по отношению к прожиточному минимуму пенсионера со 180% в 2022 году до 169% в 2024-м», уточнили в РЭУ. И это совершенно не соответствует задаче по обеспечению среднего размера трудовой пенсии по старости не менее 2,5–3 прожиточных минимумов пенсионера, поставленной в Стратегии долгосрочного развития пенсионной системы РФ до 2030 года, отметили эксперты. «А размер социальной пенсии в 2023–2024 годах будет даже ниже прожиточного минимума пенсионера», – добавили авторы заключения Российской академии народного хозяйства и госслужбы (РАНХиГС). Такая негативная динамика размеров пенсий «будет сдерживать рост реальных денежных доходов населения и ограничит возможности по снижению уровня бедности в два раза к 2030 году», предупредили в академии. «В связи с этим целесообразно возобновить индексацию пенсий работающим пенсионерам и зарезервировать средства для проведения дополнительной индексации пенсий», – призывают в РАНХиГС.
Средства на индексацию пенсий работающих пенсионеров в проекте не предусмотрены. Но, по мнению участников общественной экспертизы, «такая индексация важна как с точки зрения социальной справедливости, так и с точки зрения соблюдения принципа равенства всех перед законом», уточняет в своем заключении Общественная палата (ОП). Вопрос требует обсуждения. Об этом же сказано и в заключении Торгово-промышленной палаты. Федерация независимых профсоюзов России (ФНПР) в своем заключении настаивает, что конституционная гарантия индексации пенсий не подразумевает деления на какие-либо категории, а распространяется на всех пенсионеров. Кроме того, ОП указывает, что «отмечается неоправданное уменьшение финансирования важнейших национальных проектов социального блока – здравоохранения и образования»: «Недостаточность финансирования оценивается участниками общественной экспертизы не только по плановым показателям, но и по результатам реализации проектов на местах».
«Несмотря на то что в номинальном выражении расходы из бюджетов бюджетной системы РФ на образование, культуру и здравоохранение растут, обращает на себя внимание отрицательная динамика показателей этих расходов по отношению к ВВП», – отмечается в заключении ФНПР. В 2022-м в федеральном бюджете ряд социальных статей по сравнению с прогнозируемым показателем текущего года будет урезан даже в абсолютном выражении, обращают внимание авторы заключения от Института экономики РАН. Они привели примеры: расходы на медицину уменьшатся за указанный период почти на 117 млрд руб., на социальную политику – на 371 млрд руб., на национальную экономику – на 152 млрд руб. «Такое урезание на социальных статьях позволит «сэкономить» около 640 млрд рублей», – подсчитали в РАН результат для 2022 года.
В заключении Высшей школы экономики (НИУ ВШЭ) уточняется, что если провести расчеты в постоянных ценах, то «расходы федерального бюджета в целом в 2022 году сократятся по сравнению с 2021-м на 2,8%, при этом расходы на национальную безопасность вырастут на 13%, на охрану окружающей среды – на 21%, на образование – на 3,7%, на СМИ – на 0,6%, на обслуживание госдолга – на 16,6%». Одновременно с этим, по данным ВШЭ, «самые существенные сокращения намечены по здравоохранению и социальной политике – соответственно на 12% и 10% в реальном выражении». Хотя в заключении ВШЭ указано, что при сокращении доли расходов на социальную политику в процентах ВВП в проект бюджета включен ряд новых расходов, ориентированных на сокращение бедности, продление продолжительности жизни, увеличение трудовых доходов в низкооплачиваемом сегменте экономики.
Наконец, как обратили внимание, например, в МГУ, «каждый седьмой рубль в бюджете (всего – 3,7 трлн руб., или практически на полтриллиона больше, чем в 2021-м) тратится по закрытым от налогоплательщика статьям». «Это беспрецедентное для мировой практики засекречивание расходов», – считают эксперты. На некоторые дискуссионные вопросы в Минфине уже дали ответ. «Мы ресурсы, которые есть в бюджете, сейчас концентрируем в первую очередь на поддержке семей с детьми и решении вопросов бедности. Поэтому это для нас самый главный приоритет. Второй приоритет – поддержка неработающих пенсионеров, которые не имеют дохода», – пояснил министр финансов РФ Антон Силуанов.
Автор Анастасия Башкатова, заместитель заведующего отделом экономики "Независимой газеты"
Источник - https://www.ng.ru/economics/2021-10-28/1_8290_budget.html
***
Приложение. Министр финансов РФ Антон Силуанов написал статью. Что с ней не так
Статья министра финансов РФ Антона Силуанова «Повышение потенциала российской экономики в условиях глобальных посткризисных изменений» заслужила гораздо меньше внимания публики, чем должна была.
Ведь, во-первых, министр объяснил, как Россия обогнала Америку (да и вообще «Большую двадцатку») по степени успешности прохождения кризиса, а во-вторых — перед нами уже настоящая конспирология!
Хуже, чем в Турции, но лучше, чем в США
Степень успешности преодоления карантинно-вирусного кризиса экономикой той или иной страны можно оценивать по-разному. Можно смотреть на размер сокращения ВВП. Или на темпы восстановления экономики после карантинов. Или на масштабы падения благосостояния граждан. Или, напротив, на последующий рост этого благосостояния. Или на увеличение количества местных миллиардеров. А можно сделать так, как российский министр финансов, предложивший оригинальную методику оценки результатов прохождения пандемии. Все познается в сравнении. Какая разница, насколько упал ВВП? Важно, на сколько мог бы упасть, если бы не меры правительства. Все могло быть гораздо хуже, но не случилось! Тем более что экономика экономике рознь: как можно сравнивать результаты США с их могучей финансовой системой или высокотехнологичной Южной Кореи с результатами «нефтяной» Саудовской Аравии или «горнодобывающей» Южной Африки?
Для этого, объясняет министр, нужно сравнить «фактическое изменение темпа роста ВВП по с уровнем, ожидавшимся до начала пандемии». И полученная разница показателей покажет нам, «в какой степени принятые меры помогли смягчить последствия негативных шоков». Смотрите, как это просто. Допустим, США «до пандемии» прогнозировали, что в 2020 году экономика вырастет на 2,1%. А на самом деле по итогам года американский ВВП сократился на 3,5%. Разница «реального изменения ВВП» и «ожидаемого» — «минус 5,6%». Это и есть та оценка, которую российский министр финансов «ставит» американскому правительству за эффективность мер поддержки экономики.
Нет, не везде все так плохо, как в Америке. В Германии еще хуже — ждали рост экономики на 1,3%, получили падение на 4,8%, итоговая оценка — «минус 6,1%». По этой мерке Великобритания вообще никуда не годится: прогнозируемый рост — 1,5%, реальное падение — 9,8%, результат — «минус 11,3%». Хуже только в Индии: хотели плюс 7%, получили минус 8%, вычтем «прогноз» из «результата» — и вот вам «минус 15%» на выходе. Но не везде правительства справились с экономическими последствиями пандемии так же плохо, как в США, Германии и Соединенном Королевстве с бывшими колониями. Молодцом показал себя Китай: 5,8% роста «по прогнозу», 2,3% — по результату, то есть –3,5% в итоге. В Южной Корее еще лучше — разница между реальным и ожидаемым ВВП составила всего «минус 3,2%».
А чемпионом по эффективности борьбы с «экономическим коронакризисом» оказалась… Турция, ВВП которой должен был вырасти на 3%, а вырос на 1,8%. В результате «изменение темпа роста ВВП по сравнению с уровнем, ожидавшимся до начала пандемии», которое Силуанов назвал «важнейшим показателем», составило для Турции всего 1,2% — лучший результат в таблице, приведенной в статье министра финансов. В этой же таблице Россия заняла почетное четвертое место: падение ВВП в 2020 году на 3%, из которого мы вычитаем «прогноз роста 1,8%», дает в итоге –4,8%. Это хуже, чем у Австралии («минус 4,7%»), но лучше, чем у Японии («минус 5,2%»). И во всяком случае, лучше, чем у США, Бразилии, Германии, Саудовской Аравии…
Да и в целом для России, считая по методике, предложенной министром финансов, «фактическое изменение темпов роста по сравнению с ожидаемым до начала пандемии оказалось намного лучше, чем в среднем по «Большой двадцатке». Не очень намного, в среднем «по двадцатке» изменение, о котором говорит министр, составило «минус 4,9%», но все-таки и здесь РФ оказалась впереди. То есть «все могло быть хуже, и мы все правильно сделали». Это та позиция, на которой стоит правительство. Про изменение благосостояния людей как индикатор успешности экономической политики не говорится –динамика ВВП важнее. Это, собственно, многое говорит о приоритетах экономического начальства.
На этом статью министра можно было бы закончить. Ведь написана она была, в сущности, для единственной фразы: «Как показывают данные, Россия продемонстрировала один из лучших результатов прохождения пандемии с точки зрения минимизации негативных последствий для экономики». И похвалить правительственную программу восстановления экономики — она достигла своих действительных, а не мнимых целей. Но министр финансов решил еще поделиться своим видением будущего — в главе «Вызовы и задачи экономической политики на новом этапе». Зачем наш министр цитировал американского экономиста?
В отличие от интересного разбора результатов антикризисных программ, о «задачах экономической политики на новом этапе» министр финансов не сказал ничего примечательного. Все это мы уже слышали: «стратегические инициативы», «повышение благополучия», «комфортная среда», «высокотехнологичная экономика», «агрессивное развитие инфраструктуры», «новый общественный договор», «клиентоцентричная ориентация», «активизация национальной инновационной системы»…
Но дальше министр Силуанов сделал по-настоящему интересный пассаж, намекнув, как все эти замечательные задачи будут решены. «…речь идет о создании механизмов, обеспечивающих долгосрочное развитие. Для этого, как отмечает политэкономист Дэни Родрик, нам необходимо научиться адаптировать нашу политику и институты к меняющимся требованиям. Обозначенные в стратегии инициативы будут представлять собой проекты с достижимыми и измеряемыми результатами, направленные на решение конкретных проблем граждан и бизнеса, обеспечивающие структурную трансформацию экономики в соответствии с новыми реалиями».
Самое интересное в этой цитате — отсылка к мнению американского экономиста Дэни Родрика, изложенному в статье Beware Economists Bearing Policy Paradigms, опубликованной на сайте Project-Syndicate.org в мае 2021 года. Доктор Родрик, эксперт мирового уровня в области политэкономии, профессор Школы управления им. Джона Кеннеди Гарвардского университета, автор влиятельных книг, лауреат престижных премий. Почему бы на него и не сослаться даже российскому министру?
Все так. Но мне кажется, что те, кто готовил материалы к статье министра, или невнимательно прочитали оригинал текста Родрика, или ограничились его изложением на сайте ECONS.ONLINE, — оно завершается именно той фразой, которую цитирует Силуанов. Потому что в статье «Опасайтесь политизированных экономистов» Дэни Родрик говорит немного о другом. «Президент США Байден сделал смелый шаг в сторону от экономической политики, преобладавшей в США и на большей части Запада с 1980-х годов. Но тем, кто ищет новую экономическую парадигму, следует быть осторожными в своих желаниях.
Неолиберализм мертв. Или, возможно, жив. Ученые расходятся во мнениях. Но трудно отрицать, что в мире экономической политики происходит что-то новое. Президент Байден призвал к значительному увеличению госрасходов на социальные программы, инфраструктуру и переход к зеленой экономике… Министр финансов Джанет Йеллен настаивает на глобальном скоординированном повышении корпоративных налогов. Джером Пауэлл, председатель ФРС… не опасается инфляции и поддерживает бюджетную экспансию. Эти изменения в политике представляют собой резкий отход от общепринятого в Вашингтоне мнения. Предвещают ли они также смену экономической парадигмы?
Экономическая политика в США и на Западе в целом давно нуждалась в пересмотре. Идеи, доминировавшие с 1980-х годов, называемые «Вашингтонским консенсусом», «рыночным фундаментализмом» или «неолиберализмом», первоначально получили распространение из-за предполагаемых неудач кейнсианства и чрезмерного госрегулирования. Но они зажили собственной жизнью и создали зацикленную на финансах, неравноправную и нестабильную экономику, неспособную справиться с наиболее серьезными проблемами сегодняшнего дня: изменением климата, социальной интеграцией и внедрением прорывных новых технологий».
Дальше Дэни Родрик много рассуждает о необходимости смены подхода к преподаванию экономической теории. А потом предлагает свое видение «хорошей экономики». «Правильный ответ на любой политический вопрос в экономической теории: «По ситуации». Нужен анализ и доказательства, чтобы понять, от чего зависит желаемый результат. Ключевые слова действительно полезной экономической теории — «смотря по обстоятельствам», «зависит от контекста» и «бывает по-разному» (contingency, contextuality, and non-universality). Экономическая теория учит, что есть время для роста налогов и время для их снижения. Есть время, когда правительство должно вмешиваться, и время, когда оно должно предоставлять рынки самим себе. Торговля должна быть свободной в одних областях и регулируемой в других. Отображение связей между реальными обстоятельствами и желательностью различных видов вмешательства — вот суть хорошей экономической теории.
Общество сталкивается с новыми проблемами, требующими новых экономических подходов и значительных политических экспериментов. Администрация Байдена начала смелую и давно назревшую экономическую трансформацию. Но в поиске новой экономической парадигмы нужна осторожность. Наша цель не в том, чтобы создать очередную закостенелую систему правил, а в том, чтобы научиться адаптировать нашу политику и институты к меняющимся требованиям». Почувствуйте разницу. Экономист говорит: «учитесь «смотреть по ситуации», будьте готовы к экспериментам в политике и экономике. Министр пишет: «наши цели ясны, задачи определены, за работу, товарищи».
Кто вы, доктор Родрик?
Думается, что в министерстве финансов РФ, когда обращались к авторитету профессора Родрика, просто забыли другую его знаменитую статью — The Myth of Authoritarian Growth («Миф об авторитарном росте»), опубликованную в 2010 году. «Что лучше для экономического роста: сильная рука, свободная от давления политической конкуренции, или множественность конкурирующих интересов, способствующая открытости для новых идей и новых политических игроков? Примеры из Восточной Азии (Южная Корея, Тайвань, Китай), кажется, предполагают первое. Но как тогда объяснить тот факт, что почти все богатые страны — за исключением тех, которые обязаны своим богатством только природным ресурсам, — являются демократическими?
Должна ли политическая открытость предшествовать экономическому росту, а не следовать за ним? Когда мы смотрим на систематические свидетельства, а не на отдельные случаи, мы обнаруживаем, что авторитаризм мало что дает с точки зрения экономического роста. На каждый успех авторитарной страны приходится несколько провалов. На каждого президента Ли Куан Ю с его Сингапуром найдется много таких, как президент Мобуту с его Конго.
Демократии превосходят диктатуры не только в том, что касается долгосрочного роста. (….) Они обеспечивают гораздо большую экономическую стабильность. (…) Они лучше приспосабливаются к внешним экономическим потрясениям, таким как ухудшение условий торговли или внезапные остановки притока капитала. Они генерируют больше инвестиций в человеческий капитал, включая здравоохранение и образование, и создают более справедливые общества. Напротив, авторитарные режимы в итоге создают такую же хрупкую экономику, как и их политические системы. Их экономический потенциал, когда он существует, зависит от силы отдельных лидеров или благоприятных, но временных обстоятельств, таких как высокие цены на нефть. Они не могут обеспечить ни продолжительного развития экономики, ни глобального экономического лидерства…»
Вот так. И конечно, ни один специалист по государственному PR не поместил бы в одной статье респекты в адрес турецкого правительства и ссылку на статьи Родрика. Хотя бы потому, что родившийся в Стамбуле Дени Родрик — непримиримый критик режима Эрдогана. А тесть Родрика, турецкий генерал Четин Доган, отсидел 4 года по сфабрикованному обвинению в попытке организации светского военного переворота.
Сам же Родрик, развенчивая мифы об успехах авторитарной модернизации, писал о турецкой политике так: «Во время первого срока премьер-министр Эрдоган ослабил ряд ограничений (…) и провел реформы по приведению правового режима страны в соответствие с европейскими нормами. Но в последнее время Эрдоган и его сторонники начали кампанию по запугиванию своих оппонентов и усилению государственного контроля над СМИ и негосударственными институтами. (…) Преследование критиков Эрдогана распространено так широко, что некоторые считают, что страна превращается в «республику страха». Хотя у турецкой экономики крепкая основа, поворот к авторитаризму плохо скажется и на ней. Он «разрушительно подействует на качество принимаемых политических решений и негативно повлияет на репутацию Турции в мире», предупреждает профессор Родрик.
P.S. Только не надо думать, что, ссылаясь на тексты Дэни Родрика, Минфин РФ «посылает» кому-то какой-то «сигнал». Скорее всего те, кто готовил материалы для статьи министра, не поинтересовались, кого именно они цитируют. Им просто понравилась эффектная фраза американского экономиста, подходящая к случаю.
Автор Дмитрий Прокофьев, специально для «Новой газеты»
Источник - https://novayagazeta.ru/articles/2021/07/07/siluanov-obgoniaet-ameriku