Российская развлекательная индустрия сегодня дать зрелищ уже практически не может
***
«Дон Жуан» уехал, но обещал вернуться
С марта индустрия функционирует условно. В первую очередь это касается проектов с участием зарубежных артистов.
Отменены гастроли, закрыты или ограничены в работе концертные площадки, аннулированы контракты. Более полумиллиона человек сидит без работы. Прямой убыток отрасли, по самым скромным подсчетам, — 13–15 млрд рублей. Если ничего не изменится, индустрии предсказывают крах. 17 марта 2020-го в Москве ждали премьеру франко-канадского мюзикла «Дон Жуан». Билеты на все 10 представлений были проданы практически полностью. Накануне на сцене Государственного Кремлевского дворца закончили монтаж декораций, но еще отстраивали звук, подгоняли костюмы — это были те самые приятные хлопоты, которые предшествуют премьере. Ровно за сутки до нее все закончилось. 16 марта в самый разгар генерального прогона стало известно, что проведение культурно-массовых мероприятий численностью свыше 50 человек в Москве запрещено. Предыдущий запрет от 10 марта ограничивался пятью тысячами зрителей.
Случившееся стало едва ли не единственным случаем в Кремлевском дворце, когда масштабные декорации (разгрузка и монтаж заняли двое суток) были разобраны до начала их эксплуатации. Но прежде артисты записали на их фоне обращение к зрителям: дескать, ехали со всего света, очень ждали встречи, не прощаемся, обязательно вернемся. И исполнили один из главных хитов мюзикла. А потом нервы не выдержали — слезы: на сцене и за кулисами…
***
Сборная афиша анонсов и событий в вашей стране и в мире на ближайшую неделю:
Сфокусируйтесь на своем городе и изучайте.
Мы что-то пропустили? Присылайте, мы добавим!
***
Артисты паковали чемоданы. Организаторы ускоренно меняли авиабилеты для всей труппы. В Россию участники мюзикла заезжали из Италии, Испании, Франции, Канады, США и Германии. Границы между странами закрывались стремительно, надо было успеть.
С организаторами проекта «Дон Жуан» (помимо него, они привозили в Москву французский мюзикл «Ромео и Джульетта» и франко-канадский «Нотр-Дам де Пари») мы встречаемся в кафе. В офис не приглашают, там сейчас пусто и уныло. За 8 месяцев без работы мои собеседники, похоже, не очень-то научились сбавлять обороты. С ходу начинают обсуждать последнее предложение из Франции. Оно о сроках — это сейчас самая актуальная для организаторов тема. Сроки сдвигаются, намерение показать мюзикл в Москве остается неизменным.
О финансовых потерях говорят неохотно. Моральная сторона вопроса для них гораздо ощутимей. А ее буквально одной фразой обозначили французские коллеги, позвонив на следующий день после отмены представления: «Ребята, в нашей индустрии это самая драматичная отмена из всех, какие только могут быть». Делиться эмоциями можно долго, но я все-таки спрашиваю и о реальных потерях. Ведь когда запрет выходит, скажем, за год до мероприятия — это одна история. Вливаний как таковых еще нет, а потому и убытки не столь ощутимы. Совсем другое дело, если площадку закрывают накануне премьеры, когда все необходимые вложения сделаны на 100%. В нашем случае финансирование началось за полтора года до приезда мюзикла в Москву. Российская сторона в этом проекте выступала сопродюсером. На заграничной сцене «Дон Жуан» с успехом шел до 2006 года, а потом был свернут. Восстанавливали спектакль по старым записям с помощью приглашенных постановщиков и режиссеров. Деньги вкладывались в разработку и усовершенствование декораций, в аранжировку музыки, кастинг актеров, аренду репетиционных залов в Париже и Мадриде. Артистам оплачивались все репетиции.
«Обидно слышать, — признаются организаторы, — когда говорят: ну а чего такого страшного, мюзикл не состоялся, вы просто не заработали денег. Ну да. Если не считать миллионных вложений». Только в интернете реклама шоу шла год, а были еще телевидение, радио, наружная реклама, оплаченные на полторы недели отели (труппа вместе с техническим персоналом и менеджментом — это почти 70 человек), авиабилеты, транспортировка оборудования из Франции и монтаж, гонорары творческого коллектива… В общей сложности около 150 миллионов рублей. И это были те затраты, вернуть которые невозможно.
«Они ехали к нам, когда уже началась пандемия, — говорит Анна Ващилина, исполнительный продюсер франко-канадских мюзиклов в России. — Ехали из разных мест, боялись (несколько человек в самый последний момент отказались, замену им нашли уже в Москве). И уходили они, по сути, в никуда, в карантин. Конечно, мы заплатили людям гонорар, хотя бы потому, что они добрались. Мы даже суточные артистам выдали. Но вот как раз их продюсер проекта нам вернул целиком. В контракте эти моменты никак не прописаны. Просто не было форс-мажора, связанного с пандемией».
Оказывается, от подобных обстоятельств никто не застрахован. Страхуют, как правило, по конкретным позициям. Например, на случай болезни артистов. А чтобы от пандемии — нет такого в мировой практике. Артисты не смогли вылететь, отель не принимает постояльцев, концертные площадки свернуты, границы между странами закрыты — как страховать проблемы целого мира по стольким направлениям? Оборудование в Россию привозили, как правило, иностранные фуры: в Париже груз забирали, в Москве выгружали — и сразу же обратно. Каждая фура обходится примерно в 10 000 евро. Умножаем на семь (по количеству машин) и на валютный курс — выходит около 7 млн рублей. После объявленного локдауна вариантов по отправке оборудования назад не было в принципе, поэтому оставили в Москве. А для того чтобы перевезти его на склад хранения, пришлось заказывать транспорт уже на месте и платить за него дополнительно.
И оплата хранения оборудования легла на российских организаторов. Скоро им придется придумывать, как отправлять за границу отдельные составляющие. Уже открылась Корея, и туда едет «Нотр-Дам де Пари», у которого с «Дон Жуаном» один владелец и общий менеджмент. Возможность работать на 25–50% для концертно-зрелищной индустрии не выход. Чтобы выйти на точку окупаемости, необходимо продать не менее 80% билетов. Но допустим, организаторы решили проводить мероприятие себе в убыток. Как определить, кто попадет в счастливые 25%, если продан весь зал?
Правда, от этого выбора концертников избавили. Правила нынче такие: одним можно — чуть-чуть, другим нельзя — совсем. Крупные площадки, в первую очередь Кремлевский дворец, закрыты — на все 100%. Надо ли говорить, какое количество людей осталось без работы! С российской стороны на мюзиклах задействовано, как правило, 30–35 человек: менеджмент, бухгалтерия, технический персонал, переводчики, администраторы. Основная масса — фрилансеры, а с марта безработные. В таком режиме они будут жить до июня 2021-го, это если повезет.
До пандемии и введения ограничений мои собеседники проводили большие проекты в среднем раз в квартал, и не только мюзиклы. Сейчас проектов нет совсем. Отрасль стоит уже восьмой месяц. А когда снимут запреты, все придется начинать сначала: повторно оформлять и оплачивать визы, покупать авиабилеты и бронировать отели, еще раз платить за рекламу. Тот же самый проект обойдется раза в полтора дороже. Если выйдут в ноль (то есть вернут вложенное), уже хорошо. Но и при таком раскладе готовы работать. Главное, чтобы обозначились хоть какие-то горизонты, ведь гастрольные проекты с иностранными артистами за пару месяцев не верстаются. Мои собеседники на пальцах объясняют, в чем суть и сложность процесса. Например, большое турне мюзикла по всему миру, в которое включены, скажем, Москва, Санкт-Петербург, Сеул, Пекин, Шанхай, Гонконг, Монреаль, Стамбул и еще 30 крупных городов, может собираться минимум год. Забрать у крупной площадки 7–10 свободных дат крайне сложно, если не сделать это заблаговременно.
«Есть большой китайский рынок, канадский, европейский, — продолжает Анна Ващилина. — Артисты не могут сидеть и ждать, когда Москва «откроется». Здесь у них всего неделя, а в Китай они могут уехать на три месяца (в Китае, Корее и на Тайване самое большое количество поклонников французских мюзиклов. — О. П.). Все постоянно должны быть в движении, перемещаться из одной страны в другую, чтобы люди работали. Ведь все сидят на длинных контрактах. Нам в этом смысле легче. Проекты-мюзиклы у нас цикличные, площадки под них букируем на 3–4 года вперед. Уже частично проплачены мюзиклы «Моцарт. Рок-опера» и «Ромео и Джульетта». Теперь все зависит только от снятия ограничений».
И от зрителей. Случился глобальный форс-мажор, говорят мои собеседники, правила игры постоянно меняются. Приходится переносить мероприятие, и нет гарантии, что очередная дата окажется окончательной. По той же причине невозможно обменять купленные билеты.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Гаянэ Шиладжян, руководитель и продюсер симфонического оркестра Москвы «Русская филармония»
«Чего мы добились? Отбили у людей желание ходить в концертные залы»
— С марта у нас слетело больше 30 проектов. Просто катастрофа была, когда артист из Бразилии, звезда прилетел с музыкантами из Рио-де-Жанейро. Все отрепетировали, а на следующий день нам не разрешили выйти на сцену. Это случилось 12 марта, тогда только появилось распоряжение минимизировать международные контакты. Дальше пошли ограничения и бесконечные переносы. А у меня иностранные звезды участвуют во всех проектах. Некоторые я адаптировала с российскими исполнителями. Но есть проекты, которые слетели, и я ни с кем другим их делать не буду. Это «Золотые хиты рока» и Barcelona&Queen. Show Must Go On, созданный с благословения Монсеррат Кабалье. Монсеррат сама передала нам права на исполнение, сама участвовала в кастинге.
Колоссальная проблема в том, что мы большую часть средств уже потратили на рекламу, это невозвратная часть. Деньги вложили, а зрителя потеряли. Что делать с людьми, которые уже купили билеты? Нам сказали, если вы продали больше 25%, верните абсолютно все, и пусть зрители покупают снова. Но у людей нет сейчас никакой покупательной способности. Если раньше мы продавали шеститысячный зал, то теперь с трудом можем продать 100 билетов на топовые концерты. Проект ABBA Gold Hits в Кремле собирал аншлаги, а сейчас в Дом музыки на него было куплено 98 билетов.
Невозможно делать даже те проекты, которые шли у нас годами. Чего мы добились? Отбили у людей желание ходить в концертные залы и покупать билеты. Положительные эмоции получать человеку сегодня неоткуда, а люди в такой глубокой депрессии находятся! Поход в театр или концертный зал — это, может быть, единственная отдушина. Но открываешь афишу — и страшно становится: отмена, перенос. Спасибо огромное людям, которые нас поддерживают и не требуют с ножом у горла возвращения денег. Иначе был бы полный крах!
***
Александр Начкебия, организатор выставки «Я, Энди Уорхол»
«Мы работаем над консервацией выставки»
— Затратная часть всего нашего проекта превысила 2 млн долларов. Выставка должна была продлиться до 10 января 2021 года, значит, мы не достояли около двух месяцев. Вообще открыться мы планировали еще в апреле, но помешала пандемия. В феврале и марте, когда собирали коллекцию, новости из Италии были прямо как сводки с фронта, а большинство работ мы привезли именно оттуда. И это, конечно, очень серьезно сказалось на стоимости проекта: в то время все логистические услуги подорожали на порядок.
Мы не закрыли проект, мы его приостановили до того момента, пока не начнутся послабления. Потерь по коллекции практически нет. Например, работы из Братиславы после нас должны быть предоставлены на другую выставку Уорхола в Европе. Но поскольку ту выставку тоже перенесли на неопределенный срок, это позволило договориться. Все, к счастью, понимают текущую ситуацию. Сегодня снимать, собирать и везти работы обратно очень затратно, да и смысла в этом нет. Они точно так же будут лежать, только в другом хранилище. Так что сейчас мы работаем над консервацией выставки.
Источник - https://novayagazeta.ru/articles/2020/11/20/88045-don-zhuan-uehal-no-obeschal-vernutsya
***
Ограничения на зрелища рано или поздно снимут. Как скоро зритель вернется в концертные залы?
Организаторы зрелищных мероприятий задаются вопросом: а в чем логика урезания заполняемости зрительных залов до 25%? Судя по тому, что внятного ответа пока не прозвучало, логика малопонятна даже самим авторам ограничения. Запрета на работу нет, а дальше выплывайте как получится — может, смысл в этом?
Насколько получается выплывать, «Новая» спросила у представителей индустрии развлечений.
***
Эльмира Булатова, генеральный директор компании Art Community, организатор новогодних цирковых представлений:
— Дело не в кризисе зрелищной отрасли, которую цинично «не закрыли», но поставили в условия, при которых она не может существовать. И не в миллиардных потерях устроителей, которые не имели возможности застраховать риски. Даже не в артистах дело. Следует говорить о полном параличе культуры, которая, как и всякая непроизводственная сфера, не может быть полностью на самоокупаемости. Мы потеряем не только производство культурных мероприятий, мы потеряем зрителя и веру в какое-то будущее.
Вы меня простите, это очень больная для меня тема. Я, как и все, оказалась в ситуации, когда непонятно, как вернуть людей в залы. Мы делали цирковые проекты, ориентированные на семейные посещения в дни новогодних каникул. Постоянные переносы выступлений для меня лично неприемлемы, потому что мы не контролируем ситуацию. Не можем гарантировать, что мероприятие состоится. Мы отменили 25 новогодних представлений! И это не неприятность, это уже трагедия.
По существу, сократив культурные мероприятия до 25%, не предоставив ни копейки субсидий, на отрасли поставили жирный крест, под которым похоронят труд не только артистов, но и персонала. У меня в проекте участвует около 250 смежников, это люди, которые обеспечивают техническую составляющую мероприятий. 250 человек остались теперь без контрактов. Знаю, что в Госдуму внесен законопроект по вынужденно безработным. Он касается тех сфер, где был введен запрет на деятельность. Мы под этот закон не попадаем, в чем есть некоторое лукавство со стороны государства. Нам говорят: «работайте, пожалуйста». А как, если это невозможно?
***
Сергей Сорокин, учредитель прокатной компании Total Production, Самара:
— В марте этого года у нас параллельно ехали три огромных тура с нашим оборудованием для сцены (свет, звук, видеоэкраны, лебедки — словом, все необходимое) и людьми, которые его обслуживают. Оплата осуществлялась по факту: отработали один город, за него заплатили, поехали в следующий.
В год у нас обычно бывает порядка 150 концертов, нынче успели отработать только 15. Недополучили как минимум 80 млн рублей. Заработаем всего процентов десять от нашего обычного вала. Помимо этого, у нас всегда были бюджетные мероприятия: 1 Мая, 9 Мая, День России — то, что проводится за государственный счет для всего города. Этих мероприятий мы тоже лишились. Точно не будет новогодних. На сегодняшний день в планах нет ничего подтвержденного. То есть работы просто нет. Мое мнение — снимать надо ограничения. Абсолютно все! Хотят люди идти на концерт — пусть идут. Не хотят — значит, пускай сидят дома. И так сейчас никто билеты не покупает — это серьезная проблема.
Предположим, даже если летом следующего года снимут все ограничения, народ еще пару лет будет бояться куда-то ходить. А нам все эти три года надо чем-то кормить детей. Я сейчас не только про своих говорю. У меня в штате 30 работников, у них тоже есть дети. У меня затратная часть — миллион в месяц на зарплату, аренду, налоги, содержание склада и оборудования. Театры имеют, наверное, право работать при загрузке в 25%, они все-таки бюджетные учреждения. А частные компании как это спасет, если окупить затраты можно только при продаже 70% билетов?
***
Виктор Загвоздин, генеральный директор концертной компании All Stars NN, Нижний Новгород:
— Мы создали своего рода круглый стол организаторов культурно-массовых мероприятий Нижегородской области. Все большие игроки рынка, порядка 10 агентств, пытаются совместно с администрацией и Роспотребнадзором решить вопрос снятия ограничений, выработать какие-то разумные меры. Дело в том, что Нижний восемь месяцев сидел при нулевой посещаемости. Только на прошлой неделе губернатор подписал указ — разрешил 30% зрителей в зале. Это хорошо для региона, который долго не работал. Но для концертников это не может быть рентабельным.
Реальная цифра для покрытия себестоимости проекта начинается с 70% и выше. Особенно учитывая, что покупательная способность людей падает из года в год. Государство людей запугало. Понимаете, в регионах очень много перенесенных мероприятий. Если завтра разрешат работать на 100%, зритель не побежит сразу в театр. Ведь сколько уже времени нагнетается обстановка: по телевизору половина новостей — о том, сколько заболело и умерло. Должна быть государственная программа (да, именно так) по снижению негативного эмоционального фона.
За последние лет 15 коммерческие структуры, не попросив ни копейки у государства, увеличили количество мероприятий раз в 50–60. Даже если по Нижнему судить, у нас буквально каждый день проходили какие-то концерты. Мы имеем возможность привозить хорошие спектакли, иностранных артистов. Культура — это еще и некий клапан, который позволяет сбросить накопленное эмоциональное напряжение. Государству надо понять, что эта отрасль пострадала в наибольшей степени. Я знаю, что еще в начале пандемии билетные операторы Москвы оценивали потери отрасли в 13 млрд рублей. Прошло уже семь месяцев, сейчас потери еще больше. Kassir.ru — крупнейший билетный оператор — позавчера на форуме заявил, что его выручка упала в 10 раз. Это ведь огромные цифры!
***
Лейла Фаттахова, продюсер фортепианного трио Bel Suono:
— У нас слетело два самых крупных выступления в «Крокус Сити Холле». Их три раза переносили, продавали билеты с ограничением в 50%, разбивали на два концерта, чтобы не нарушать ограничений, и в итоге отменили. Народ негодовал: люди думали, что мы знали все заранее, но продавали билеты. А мы такие же заложники ситуации. Осенью пришлось отменить два гастрольных тура — наши основные маршруты по России, где всегда собираем аншлаги, в некоторых городах по два концерта в день даем. Зарубежные гастроли перенесли. Так как я не только продюсер, но и сама организую все выступления, мне немного легче. Но я не представляю, что испытывают коллеги, которые возят зарубежных звезд и большие коллективы — какие это расходы, какая это адова ситуация! И самое главное, нет никакого просвета.
Я не хочу сказать, что нам хуже всех. Есть, наверное, отрасли, которым еще тяжелее. Но просто не очень понятен подход правительства к этому вопросу: путешествовать, значит, можно, отели везде работают, самолеты летают, люди битком набиваются в транспорт. Почему заполняемость залов ограничивают до 25%? Я ходила в театры, когда было разрешено 50%, реально людей очень мало. Никто ни с кем особо не соприкасается, никаких очередей. Но даже при 50% работать сложно.