Россия в огне: Северокавказский фронт. Об активизации деятельности исламских экстремистов на Северном Кавказе
Россия в огне: Северокавказский фронт
Независимый аналитический центр «Борисфен Интел» уже неоднократно освещал проблемы, которые все больше охватывают Россию с начала вооруженной агрессии режима В. Путина против Украины. Очередной такой проблемой, со второй половины прошлого года, стает активизация деятельности исламских экстремистов на Северном Кавказе Российской Федерации.
Основными причинами этой проблемы является ряд внешних факторов, которые выступают катализатором деструктивных процессов в регионе. Прежде всего, это касается усиления негативных последствий вооруженной агрессии России против Украины для самой Российской Федерации, а также объединение и координация усилий северокавказских исламистов с радикальной экстремистской организацией «Исламское государство» (ИГ) в странах Ближнего Востока и Северной Африки.
Так, устойчивая тенденция к ухудшению состояния российской экономики под действием западных санкций привела к существенному усложнению ситуации в большинстве регионов России. В первую очередь, это ощущается в республиках Северного Кавказа Российской Федерации, которые в большинстве своем зависят от дотаций федерального центра на 80-90 %. При таких условиях, уменьшение финансовых поступлений из Москвы обусловило критический рост дефицита республиканских бюджетов в 2015 году, в т. ч. в Дагестане — до 1,9 млрд рублей, Ингушетии — до 3,6 млрд рублей, в Чечне — более 4 млрд рублей. Все это заставило правительства северокавказских республик радикально сократить расходы на реализацию программ поддержки и развития местных экономик и социального обеспечения населения.
В свою очередь, падение жизненного уровня, рост безработицы и повышение цен на основные товары и услуги создало условия для распространения протестных настроений среди жителей Северного Кавказа, а также распространения радикальной исламистской идеологии. Свидетельством этого является увеличение количества религиозных общин ваххабитского толка (запрещенных в России) во главе с местными лидерами и выходцами из исламских стран, в т. ч. Пакистана, Объединенных Арабских Эмиратов и Саудовской Аравии.
Таким общинам характерна достаточная сплоченность и хорошая организованность, что позволяет эффективно противостоять власти в ее усилиях прекратить их деятельность. Так, в регионе последовательно набирают обороты акции гражданского неповиновения верующих и значительно участились случаи противодействия мерам российских силовых структур по задержанию лидеров, проповедников и активистов исламистских движений, в т. ч. путем блокирования полицейских подразделений, их участков и транспортных средств. В частности, в последнее время подобные случаи произошли в ряде населенных пунктов Ингушетии и Дагестана.
***
Ухудшение экономической ситуации в республиках Северного Кавказа стало причиной обострения борьбы между различными местными кланами за передел финансовых потоков, рынков, экономических объектов и сфер влияния. Следствием такой борьбы стало увеличение количества рейдерских захватов частных предприятий и рынков, в т. ч. с применением огнестрельного оружия. Только по официальным данным МВД РФ, с начала 2015 года зафиксировано около 60 вооруженных столкновений, связанных с переделом сфер влияния между различными клановыми и криминальными группами. Кроме того, с целью давления на конкурентов и уничтожения их собственности, активно применяются поджоги, подрывы, минирование жилых и коммерческих зданий, и транспортных средств.
В то же время, российско-украинский вооруженный конфликт на Востоке Украины существенно усложняет криминогенную обстановку на юге России в результате утечки оружия и боевиков, которые участвовали в боевых действиях на территории Украины и не могут вернуться к мирной жизни, а также представителей криминалитета, психически больных лиц, наркоманов и т. п. Несмотря на меры российских правоохранителей по перекрытию границы с Донецкой и Луганской областями и изъятию оружия и боеприпасов, преступная деятельность в регионе продолжает активизироваться. Так, по данным Следственного комитета РФ, за первые шесть месяцев текущего года количество уголовных преступлений на Северном Кавказе выросло более чем на 35 %.
Вместе с тем, вследствие привлечения подразделений Вооруженных сил и других силовых структур России к действиям против Украины, Москва фактически теряет контроль над ситуацией на Северном Кавказе. В частности, в составе ротных и батальонных тактических групп, а также других подразделений ВС РФ, которые находятся на территории Украины и вблизи украинской границы, находится более двух тысяч российских военнослужащих с Северного Кавказа. В свою очередь, это значительно развязывает руки радикальным экстремистам, уголовно-преступным элементам и наркодельцам в республиках Северного Кавказа.
Приведенные выше проблемы используются лидерами «Исламского государства» для усиления своего влияния на Северном Кавказе. В июне с. г., на фоне активизации действий вооруженных формирований ИГ в Сирии, Ираке и Турции, пресс-секретарь организации М. аль-Аднани объявил о достижении соглашения с лидерами северокавказских исламистов по созданию провинций «Исламского государства» также и на территориях Дагестана, Чечни, Ингушетии и Кабардино-Балкарии. Он также сообщил о начале совместной войны против Российской Федерации (ранее лидеры ИГ уже объявляли джихад России за поддержку ею режима Б. Асада в Сирии).
В рамках практической реализации упомянутых намерений, лидеры «Имарата Кавказ», а также большинство боевиков, действующих на Северном Кавказе, присягнули на верность ИГ. При этом они отказались от планов создания отдельного исламского государства в кавказском регионе и присоединились к более масштабному проекту — созданию Халифата всего Мусульманского мира. Амиром нового виялата «Исламского государства» на Кавказе избран руководитель дагестанского подполья Рустама Асильдеров (Абу-Мухаммад аль-Кадари).
Объединение усилий «Исламского государства» и «Эмирата Кавказ» привело к большей организованности и целеустремленности деятельности исламского подполья на Северном Кавказе. В то же время северокавказские экстремисты получили дополнительные источники финансирования со стороны спонсоров ИГ. Кроме того, началось возвращение на Северный Кавказ выходцев из региона, участвующих в военных действиях на стороне вооруженных формирований ИГ в странах Ближнего Востока и Северной Африки (в общей сложности до 3,5 тыс. человек). Такие лица имеют значительный боевой опыт и прошли идеологическую обработку в духовных заведениях «Исламского государства», что повышает мотивацию и эффективность их борьбы против России.
Все это обуславливает постепенную интенсификацию экстремистской деятельности на Северном Кавказе после относительной стабилизации обстановки в регионе в результате достаточно эффективных контртеррористических мероприятий федеральных войск (особенно в ходе подготовки и проведения зимних олимпийских игр в Сочи в начале 2014 года). С июля-августа текущего года отмечается существенное увеличение количества боевых столкновений (фактически ежесуточно) и их переход в качественно новую форму в плане применения федеральными войсками тяжелого оружия, в т. ч. в населенных пунктах.
К тому же, вооруженные формирования исламистов также применяют более мощное оружие, включая средства ПВО. В частности, 10 августа с. г. в воздушном пространстве над Дагестаном был сбит боевой вертолет силовых структур России — впервые после окончания активной фазы второй чеченской войны в 2000 году.
В то же время выросла и численность потерь среди личного состава силовых структур России и вооруженных формирований боевиков. Так, только по официальным данным МВД РФ, в июле 2015 года в ходе боевых действий, в целом, с обеих сторон погибло 36 человек (в 2014 году безвозвратные потери федеральных войск составляли около 60 человек, а количество уничтоженных боевиков — 250 человек).
Вместе с тем, российская сторона традиционно занижает собственные потери и декларирует завышенное количество погибших экстремистов, в т. ч., включая в их состав убитых мирных жителей. При этом, в последнее время такая информация вообще была закрыта. Так, в связи с многочисленными фактами гибели российских солдат и офицеров во время боевых действий на Востоке Украины, в мае текущего года президент РФ В. Путин своим очередным указом внес изменения в перечень сведений, составляющих государственную тайну, запретив распространять информацию о потерях силовых структур России в мирное время.
Согласно данным российских общественных организаций, в частности правозащитной организации «Мемориал», которая осуществляет мониторинг ситуации в крупных городах Северного Кавказа, реальные потери федеральных сил могут быть в 2-3 раза выше.
***
С целью удержания ситуации под своим контролем, Россия усиливает меры по борьбе с терроризмом, в т. ч. путем отправки на Северный Кавказ дополнительных подразделений российских войск, которые принимали или, как правило, в дальнейшем будут принимать участие в вооруженной агрессии Москвы против Украины. Кроме того, недавно с территории Украины была отозвана большая часть чеченских боевиков, которые подчиняются лично лидеру Чечни Р. Кадырову — «главной опоре и надежде» В. Путина на Кавказе.
Проводятся также масштабные акции по выявлению, открытию уголовных дел и арестам пособников исламистов среди руководства северокавказских республик. В частности, со второй половины июля этого года только в Дагестане были начаты уголовные процессы против четырех глав районов и нескольких десятков других представителей кланово-криминальных группировок.
Так, группа московских сотрудников ФСБ арестовала председателя Кизлярского района А. Виноградова. Во время ареста правоохранители были вынуждены вступить в физическое противостояние с охраной дагестанского чиновника. Выдан ордер на арест родственника А. Виноградова — С. Муртазалиева, который является главой республиканского отделения Пенсионного фонда России, депутатом парламента Дагестана, вице-президентом Федерации спортивной борьбы РФ и лидером аварского клана.
Отдельным направлением действий руководства РФ в рамках борьбы с «Исламским государством» и усиления ее влияния на Северном Кавказе стали попытки наладить взаимодействие с Саудовской Аравией (суннитское государство), которая является одним из основных противников ИГ на Ближнем Востоке. В частности, с этой целью в июле с. г. в Саудовской Аравии находился Р. Кадыров, который имеет достаточно тесные личные связи с некоторыми представителями саудовского руководства. Данный вопрос обсуждался также 11 августа с. г. во время встречи в Москве министра иностранных дел РФ С. Лаврова и главы внешнеполитического ведомства Саудовской Аравии — А. Джубейра.
При таких обстоятельствах, начиная с июля с. г. вопросы противодействия «Исламскому государству» обсуждаются на каждом заседания Совета безопасности России, что свидетельствует о значительной озабоченности руководства РФ указанной проблемой.
Однако, все усилия России, по большому счету, остаются тщетными. Так, расширение масштабов контртеррористических операций, сопровождающихся репрессиями против мирных граждан, жертвами среди гражданского населения и разрушениями жилых домов, способствует лишь эскалации напряженности на Северном Кавказе. Крайне негативную реакцию местных жителей вызывает распоряжение Р. Кадырова по уничтожению помещений лиц, причастных к терроризму, в т. ч. родственников террористов — без какого-либо судебного разбирательства. Тем более, что такой механизм систематически используется различными группировками и кланами для сведения личных счетов.
Достаточно опасно осложняется ситуация и вокруг самого лидера Чечни — Р. Кадырова, который по сути вступил в открытый конфликт с руководством правоохранительных органов России. Свидетельством этого стали аресты лиц с кадыровского окружения по подозрению в причастности их к убийству известного российского оппозиционера Б. Немцова в марте с. г., а также приказ Р. Кадырова о применении оружия против представителей федеральных силовых структур, если те будут действовать на территории Чечни без ведома республиканских властей.
Позицию Р. Кадырова по последнему вопросу поддерживают лидеры и других республик Северного Кавказа. Несмотря на репрессии со стороны федерального центра, значительная часть представителей местной власти, так или иначе, продолжает сотрудничать с исламистами как по идейным соображениям и в силу родственных и клановых связей, так и под давлением со стороны боевиков. При этом сокращение объемов финансовых дотаций региона со стороны федерального центра автоматически привело и к снижению лояльности местных лидеров к Москве.
Сохраняются также и внутренние каналы финансирования исламских группировок за счет рэкета местных предпринимателей и поступлений от религиозных общин, и отдельных сторонников повстанческого движения.
Ряд зарубежных экспертов считают, что надежды России на помощь от возможных внешних партнеров, в частности Королевства Саудовская Аравия (КСА), ей не помогут. Причиной этого является принципиальные разногласия Москвы с арабским Королевством относительно путей решения ряда важных проблем на Ближнем Востоке, в т. ч. относительно будущей судьбы режима Б. Асада в Сирии, а именно: в то время, как Россия пытается сохранить его у власти, Саудовская Аравия выступает за безоговорочную смену сирийского руководства. Также абсолютно противоположные позиции Эр-Рияда и Москвы и по иранскому вопросу.
Вместе с тем, определенную настороженность американских и иранских экспертов вызывает резонансная новость о подписании 18 июня с. г. 6 (шести) соглашений между КСА и РФ о развитии ядерной программы и передаче ядерных технологий (предполагается строительство Россией 16 ядерных реакторов на территории КСА). Но это отдельный вопрос для проведения исследования и оценки — зачем Саудовской Аравии российский атом?
Впрочем, по оценкам некоторых российских экспертов, не исключается возможность проведения США и Саудовской Аравией и сознательной скоординированной политики «вовлечения» Российской Федерации в борьбу с «Исламским государством». В связи с этим, ими делается расчет на ответные действия ИГ — путем активизации диверсионно-террористической деятельности на российской территории.
***
Приведенные обстоятельства создают благоприятные возможности для достижения исламистами своих целей на Северном Кавказе, как сейчас это осуществляется «Исламским государством» в других регионах мира. В свою очередь, это неизбежно предопределит и обострение обстановки в соседних регионах Российской Федерации, прежде всего в Краснодарском и Ставропольском краях и Ростовской области РФ, где уже сформировался мощный комплекс внутренних предпосылок для развития кризисных процессов. В частности, такими предпосылками является рост социально-экономической напряженности и межнациональных противоречий в регионе, которые в дальнейшем усиливаются под действием общих проблем в РФ, истоков нестабильности из зоны конфликта на Донбассе, а также распространения радикального исламизма с Северного Кавказа.
В ближайшей перспективе все это не исключает возникновения масштабного очага социальных беспорядков и вооруженного противостояния на территориях от Востока Украины и до Северного Кавказа с включением в него также и славянских территорий на юго-западе России. При этом, учитывая привлечение всех ресурсов и резервов РФ к противостоянию с Западом и Украиной, режим В. Путина никак не сможет повлиять на ситуацию, которая может быть использована «Исламским государством» для укрепления своих позиций в этом регионе.
В будущем подобное развитие ситуации будет иметь непосредственные последствия и для Украины в контексте смещения акцентов угроз ее безопасности — от вооруженной агрессии со стороны России до опасности возникновения мощного очага радикального исламизма на юго-восточных границах нашего государства.
В то же время, угроза радикального исламизма автоматически объединяет интересы Украины с интересами славянского (в большинстве своем — этнического украинского) населения юго-западных районов РФ, которое на сегодняшний день вынуждено поддерживать режим В. Путина. При этом, в отличие от призрачных преимуществ идей «Русского мира», такая опасность будет иметь вполне реальный характер.
Опасные последствия преступной политики и практики режима В. Путина фактически открывают путь для распространения радикального исламизма в Российской Федерации, а в перспективе — на весь славянский мир.