Рэп-баттл - политресурс и приговор либеральной интеллигенции
Презентация новой силы в культуре общества
На наших глазах произошла презентация силы, с которой нельзя не считаться и которую вполне можно привлечь в союзники.
Наверное, в жизни каждого поколения случается момент, который лучше всего описан в финале фильма "АССА". Типичная советская чиновница монотонно читает правила поведения артиста, а молодой Виктор Цой молча встает, выходит на сцену и, вопреки всем только что зачитанным установкам, выдает "Перемен!". Еще важно то, что вступление к песне начинает играть не в тот момент, когда герой появляется перед толпой, а немного раньше, когда чиновница еще бубнит свои пункты. И понимаешь, что уже ничего не изменить, преграды бессильны, новое время уже наступило, хочешь ты его замечать или нет. Дальше действовать будем мы.
Гигантский резонанс нишевого и далеко не нового субкультурного явления - рэп-баттла, знаменует наступление такого момента для тех, кто родился на рубеже тысячелетий. Те же, кто был молод во времена перестройки, теперь уже сами в возрасте, да и во многом в ситуации той самой тетеньки, которая не может помешать новой волне, но продолжает по инерции зачитывать инструкцию. Точнее, в данном случае, просто по-стариковски ворчать о деградации молодежи. Впрочем, история эта не совсем поколенческая.
Путь в мейнстрим
Пришедшие из американской кульутры рэп-баттлы - явление уже сильно не новое и для России, но до недавнего времени не выходившее за пределы молодежной прослойки. Более того, говорят, что интерес к баттлам, где два артиста полуразговорного-полумузыкального жанра под улюлюканье зрителей всячески оскорбляют и унижают друг друга в весьма изощренной рифмованной форме, стал уже падать, но Оксимирон и Слава КПСС, он же - Гнойный ощутимо приподняли орбиту этого жанра.
Рэп-баттлы мало-помалу стали проникать и в более массовые сферы, в частности на телевидение: не так давно в "Вечернем Урганте" появилась пародия в исполнении двух самых популярных медиаперсон - собственно, Ивана Урганта и Сергея Шнурова. К Урганту же приходил Ресторатор - ведущий рэп-баттлов на одной из площадок, но нельзя сказать, что "тема пошла" в народ. Боюсь, типичный зритель Первого канала просто, что называется, не понял юмора, если рядом не было никого, кто мог бы пояснить происходящее.
Почему же поединок Оксимирона с Гнойным (уверен, большая часть читающих эти строки до нынешней недели не имела о них ни малейшего понятия, уж о втором-то точно) буквально взорвал культурное пространство? Субкультура набрала такой вес, что рано или поздно ее должно было прорвать в мейнстрим. И сейчас - самый подходящий момент для этого: одни усиленно ищут образ будущего, другие - пытаются вывести молодежь на улицы.
На наших глазах произошла презентация, если не политической, то общественной силы, с которой нельзя не считаться и которую вполне можно привлечь в союзники. 10 миллионов просмотров за сутки - это в разы мощнее, чем фильм "Он вам не Димон", столь всполошивший общественно-политическую жизнь в России этой весной.
Битва за баттл
Это понимает власть: государственное агентство РИА "Новости" посвятило баттлу несколько публикаций и пристально следило за тем, как видео набирает просмотры. Записные ревнители нравственности, набрасывающиеся на любых модных покемонов, не спешат осудить баттл, где не только стоит мат-перемат, но и совершенно открыто и нарочито грубо говорят обо всем, о чем в обществе говорить не принято или даже не очень-то и законно. Молчит и Роскомнадзор.
Кто-то удивится, если на какой-нибудь баттл придет (или даже поучаствует) Владимир Путин? Еще в 2009 году возглавляемое им правительство проводило конкурс "Битва за респект", его показывали по телевизору, а сам Путин выступил на церемонии награждения, отдав должное такому немодному нынче "взаимопроникновению культур". И если политику нужна молодежь, то заходить к ней нужно, конечно, не через патриотизм, духовность или маргинальных байкеров, не через Петра с Февронией, а вот так.
Не деньгами так чубчиком
Тем более, если у тебя есть деньги, которые ценятся в любой среде, и эта - не исключение: послушайте баттл, там много и о деньгах, и о продажности. И, несмотря на практически нарочитую аполитичность и концентрацию на внутренних, непонятных широкой публике темах и проблемах, во всем этом сквозит готовность откликнуться на любую общественно-политическую "движуху" или даже принять в ней участие.
Потенциал нового движения понимает и Алексей Навальный, который в первые часы поднявшегося хайпа (есть еще среди читателей люди, которым нужно объяснять значение этого слова?) написал умеренно-хвалебный пост. Денег у него для молодежи нет, но, конечно, он и ментально, и культурно ей гораздо ближе, и просто интереснее, чем отчаянно молодящийся российский лидер, фактически бессменный с самого их появления на свет. Условно говоря, Навальный может себе позволить зачесывать хипстерский чубчик, а Путин - уже нет.
Либеральная трагедия
Во многом Навальный, чей пост перепечатало "Эхо Москвы", стал проводником хайпа для либеральной интеллигенции, которая предсказуемо отнеслась к новому проявлению презрительно-холодно. Проблема этого не самого многочисленного, но, безусловно, заметного и влиятельного слоя в том, что он не слышит никого, кроме себя. Пребывая в состоянии перманентной ругани друг с другом, развлекаясь обвинениями друг друга в предательстве интересов демократии и свободы, эти люди разучились слышать других.
Они не хотят разговаривать с оппонентами по всему политическому спектру - от ультраправых националистов до отпетых леваков, не хотят они услышать и этот, столь непривычно звучащий для них голос. И это очень плохой сигнал для них. Люди, которым кажется, что они находятся на острие современной, так непохожей на официозную, культуры только потому, что Серебренников и Богомолов - это их искусство, безнадежно устарели. Выросло поколение, и даже не одно, которому не близки ваши ценности, и с этим уже невозможно не считаться, ведь это - ваши дети.
Но эта пропасть, боюсь, уже непреодолима: те, кто и Навального-то видят только своим, либерально-интеллигентским, вряд ли способны на другую дискуссию, нежели расстрел в фейсбуке. Их ворчание о деградации плавно переходит в бубнеж о правилах поведения артиста на сцене. Но музыка за кадром уже звучит.
Автор: Александр Плющев
***
Поэзия из трех букв: Что можно услышать в рэп-баттле, если слушать внимательно
Самое интересное в истории с баттлом — не он сам по себе, а то, почему мы все это смотрим и слушаем. Обозреватель "Огонька" — о рекорде минувшей недели: ролик рэп-баттлеров Оксимирона и Гнойного посмотрели более 11 млн человек.
На прошлой неделе миллионы россиян в одночасье узнали слова "баттл" и "панч", а также изысканные имена рэп-исполнителей; многие значительно расширили свои представления о жанре — с прошлой недели стыдно не знать, что рифмованные оскорбления в рэп-баттле есть часть концепта, они строго формализованы и это не импровизация, а подготовленный заранее текст и т.д.
Число посмотревших ролик "Оксимирон/Гнойный" уже перевалило за 11 млн, и в этом парадокс: в поединке мы не обнаружим ничего вызывающе, пленяюще нового. Самой культуре рэпа в его современном виде лет 40 (1970-е, США), культуре баттлов (словесные поединки, "переругивания" рэперов) примерно столько же. Об укорененности баттла в мировой культуре уже сказано достаточно. Коллега Дмитрий Бутрин в "Коммерсанте" даже провел параллели между рэп-баттлами и поэзией скальдов (IX век); при желании — в том, что касается пластической части, мимики и движений — можно найти и более ранние аналогии с ритуальными туземными танцами, имитирующими угрозу или нападение. А их корни, в свою очередь, мы обнаружим в повадках зверей — а откуда еще люди заимствовали, как не у животных?.. И не в том ли подсознательная притягательность баттлов, что зрители откликаются на самые древние инстинкты? С основными темами состязания тоже ничего нового. О чем всегда спорили поэты? О том, кто честнее, кто свободнее, кто "первичнее". Теперь вот об этом же — только рэпом.
Популярности баттла в Сети — парадокс — мы должны быть обязаны общей усталости от телевизора. Это история не о рэпе, а о том, что телевизор в его нынешнем виде ментально устарел
В самой по себе цифре просмотров есть какая-то иррациональная, завораживающая энергия: поскольку речь идет о почти 10 процентах жителей России, это не шутка. Но и тут ничего удивительного: выражение "ролик собрал в YouTube" становится привычным атрибутом культуры. Ну вот представим крайнюю ситуацию — что когда-нибудь какой-нибудь ролик в России посмотрят, например 120 млн, а мы доживем и до этого. То есть вся страна — за исключением стариков и младенцев. О чем это будет говорить? Только о том, что интернет стал повседневностью, частью жизни. Так и тут: это новость не о рэпе, а о новой медийной реальности.
Пусть замолчат
Действительно ли состоится уход Андрея Малахова с "Первого канала" или это инсценировка — даже не важно. Возможно, это лишь видимая часть тектонического сдвига: сегментация телеаудитории и отказ от концепции "тотального развлечения"
Спонтанный ажиотаж четко укладывается в логику общества потребления: среди множества вариантов потребления есть еще и странное желание ощущать себя современным, "быть на острие жизни". Раньше это касалось приобретения модных товаров или гаджетов, а теперь переместилось в область символического. Анекдот из жизни, рассказанный Маратом Гельманом, исчерпывающе иллюстрирует это:
— Классный мужик, хочешь, познакомлю?.. Пентхаус в центре...
— Сколько у него подписчиков в Twitter?..
— ...свой автопарк, дом на Новой Риге, вилла за границей...
— Сколько. У него. Подписчиков. В Twitter?
Боязнь отстать от жизни, оказаться в прошлой жизни, стать несовременным — тоже потребительский инстинкт. И рэп-баттл тут попал в самую точку. Почему эта культура именно сегодня, а не 10 или 20 лет назад, опознана в России как метафора ультрасовременности? Во-первых, люди тут узнают ритм времени: эта манера перманентной словесной угрозы, едва не переходящей в применение физической силы — но именно "едва",— точнее всего выражает нашу привычную манеру поведения: это мы все так теперь живем, это нам навязывают в качестве нормы по телевизору и в новостях. Подступить вплотную — и грозить, грозить, грозить. Это ощущение "на грани", конечно, типично, для русской разборки. Жесткостью спора удивить нас сегодня нельзя — мы это видим и слышим в эфире теперь ежедневно, но в баттле спор ведется по строгим правилам (пока один говорит, другой молчит), спорящие находятся в равных условиях, а суд объективен.
Раньше у нас высшим признанием считалось "попасть в телевизор", но теперь — что существенно — модным становится именно то, что "вне телевизора". Рэп-баттл трудно представить на каком-нибудь российском телеканале. Из всего этого можно сделать вывод, что бешеная популярность баттла вызвана не "на пустом месте", а продиктована именно усталостью от телевизора. То есть — парадоксально — популярности баттла мы должны быть обязаны именно телевизору, только в негативном смысле. "Черный ящик" так долго держал людей в черном теле, навязывая им представление о мире в духе передач Малахова или политических шоу, что возникло, наконец, отторжение, усталость (судорожные движения теленачальников последнего времени подтверждают, что они тоже это понимают). Это опять же история не о рэпе, а о том, что телевизор в его нынешнем виде ментально устарел. Получается, это не открытие чего-то нового, а констатация кончины старого.
Наконец, последний вопрос, который всех интересует не в последнюю очередь (и подтверждает нашу зависимость от общественного мнения): настоящая это культура или нет? Можно ли ею восхищаться открыто или все-таки чуть-чуть стесняясь? Это прилично или неприлично?
Первое, чему многие были поражены,— это, в общем, довольно оригинальный, глубокий и образный язык. В баттлах запрещены простейшие глагольные рифмы — это заставляет в прямом смысле язык шевелиться. Рваный ритм ничуть не отменяет своеобразной мелодичности. Завораживает обилие новых рифм за счет заимствованных иностранных слов. Низкое и высокое уживаются вполне органично. Русская культура в очередной раз доказала свою эластичность — возможности языка не исчерпаны. При всем этом у обоих авторов в арсенале не только новояз и "внешние займы", но и родная классика — цитируют многих и в невероятно широком диапазоне, от поэтов Серебряного века до Егора Летова. И затрагивают все животрепещущие темы современности, от Донбасса до митингов, поднимая вполне вечные вопросы из серии "кто мы, как жить, что считать правдой, что такое быть честным".
«Нет ничего прагматичнее, чем честность»
В этом году группе "Ленинград" исполняется 20 лет. "Огонек" поговорил с лидером группы Сергеем Шнуровым накануне юбилейного выступления "Ленинграда" в Москве 13 июля.
Слушая все это, вспоминаешь многолетние потуги Министерства культуры или образования привить любовь школьникам к классике. Стихотворение Николая Гумилева "Слово", которое цитировал Оксимирон, на прошлой неделе услышали 10 млн человек. Возникает шальная мысль: популяризацией русской культуры рэп занимается успешнее, чем государство.
Короче, русский рэп всем вроде бы хорош. Но есть все же серьезный изъян, непреодолимая преграда, удерживающая его за порогом культурного явления, претендующего на приличность: бытовой, обыкновенный, пещерный шовинизм. Могут возразить: оскорбления по национальному признаку или по признаку сексуальных предпочтений имеют вид игровой, "эстетический" — так принято в микросообществах, то есть "ничего личного". И все же. Мы знаем, что современная культура провокационна и всегда норовит кого-то оскорбить, обидеть, сбросить с корабля и т.д., но вся "провокационность" рэп-культуры почему-то именно к шовинизму и сводится. Когда это становится достоянием миллионов, а значит, автоматически навязывается в качестве общественной нормы, тогда невинная забава превращается в заигрывание со злом.
Кроме того, что это низко, это еще и противоречит основным нормам человечности, сложившимся в мире после 1945 года и оплаченным (Россией в первую очередь) страшной ценой. Забыть об этом невозможно. Да, рэперы — слепок общества, да, мы все грешны; но шовинизм никогда не может быть признан в качестве общественной нормы, даже игровой.
Автор - Андрей Архангельский