Проблемы российской экономики и перспектива их разрешения

Содержание
[-]

***

Министерство финансов РФ погружает страну в тень?

Мало того, что за последние годы было подорвано доверие к власти крупного и среднего бизнеса, поставлен крест на надеждах будущих поколений пенсионеров на возможное социальное обеспечение на старости лет, если не сказать больше – крест в принципе на надежде дожить до этой самой пенсии...

Минфин признал большую часть (66%) налоговых преференций для бизнеса неэффективными для государства. Как сообщало издание «Известия», по данным Минфина, льготы, которые получили регионы в 2018 году, принесли прибыль в 87 млрд рублей, но при этом бюджетная система потеряла порядка 253 млрд рублей. В связи с этим Минфин продумывает возможность сократить льготы к 2021 году на 35%, чтобы их размер составил 165 млрд рублей. Ряд экспертов уже оценили очередные планируемые изменения Минфина. Так, например, в интервью ИА REGNUM глава Ассоциации промышленников и предпринимателей Петербурга Сергей Федоров, комментируя данные об эффективности налоговых льгот, заявил, что предприятия должны работать в равных и конкурентных условиях, льготы нужно давать сирым и убогим, а также беременным женщинам и маленьким детям, что Россия находится на 132-м месте в мире про уровню коррупции, и в такой ситуации раздавать деньги бизнесу по меньшей мере непоследовательно, но иногда государство может сделать исключение и поддержать, если хочет, ту или иную отрасль.

То есть получается, что теперь все те образовавшиеся не без помощи государства, в том числе используя все льготы, и не только налоговые, крупные холдинги могут работать при отсутствии конкуренции с новыми предприятия, ведь куда им, этим новым, если они еще будут появляться, тягаться с «монстрами» — холдингами. А о чем Минфин думал раньше? Почему только сейчас решил ограничить существующие льготы? А подобные заявления экспертов по поводу равных условий конкуренции и исключительности отдельных отраслей для государства и вовсе противоречат друг другу. Тем более —прикрываться в этом случае государством в то время, когда большинство предприятий приватизировано и еще приватизируется, как-то некрасиво. А еще это чем-то напоминает идеологию Гайдара, когда в 1992 году на одном из совещаний он в ответ на замечания об отсутствии социальной помощи, из-за которой люди умирают с голода, ответил: мол, идут радикальные преобразования, с деньгами сложно, а уход из жизни людей, неспособных противостоять этим преобразованиям, — дело естественное. Видимо, Минфин не осознает, что получить налоговые льготы простым смертным предприятиям, особенно малого бизнеса, непросто, не потому ли они оказались финансово неэффективными для бюджетов, зато эффективными для крупного бизнеса, в том числе иностранного.

Стоит ли ожидать от новой фискальной политики Минфина чего-то хорошего? Вряд ли — на это указывает вся история развития бизнеса в последние годы. Какой-то кровожадный тренд у нас наметился и по отношению к социальным программам и по отношению к бизнесу. Ну что, много вас, кто вывел свой маленький бизнес из тени, поверивших государству в желании работать открыто, по честным правилам? Так вот, Минфин РФ и ЦБ РФ, как известно, работающих на свой лад в отрыве от реальных государственных задач, готовы в очередной раз подорвать это доверие.

Еще совсем недавно, прямо в этом году, широко рекламировалась идея о том, как хорошо жить и работать честно, что оказаться в роли легализовавшего свой маленький бизнес не так страшно, даже приятно. Мол, зарабатываешь на кусок хлеба — и государству дай от него крошечку, и тогда государство будет к тебе лояльно, простит тебе твою самозанятость. Люди поверили.

В июле этого года, по данным самого же Минфина РФ, более 107 тысяч человек зарегистрировались в приложении «Мой налог» в четырёх пилотных наиболее успешных регионах — Москве, Московской и Калужской областях, Республике Татарстан. В правительстве признали данную практику успешной и планируют распространить её и на другие регионы России. Отметим, что некоторые индивидуальные предприниматели (ИП), работающие в налоговом режиме, предусматривающего уплату единого налога на вмененный доход (ЕНВД) сочли более выгодным для себя вариантом перейти в разряд легальных самозанятых граждан, по отношению к которым применяется налог на профессиональную деятельность (НПД).

Теперь Минфин готов снова внести сумятицу, поменять правила игры — в отношениях с бизнесом, применяющим ЕНВД. Предлогом для пересмотра схемы работы на этот раз является подозрение ведомства, в том, что бизнес его обманывает — недостаточно платит налогов. ЕНВД отличается от других налогов тем, что он взимается с предполагаемого, а не с фактического дохода. Таким образом, Минфин считает, что реальные объемы денежных поступлений на сумму платежа в бюджет никак не влияют. При этом ЕНВД применяется не к организации в целом, а только к отдельным видам деятельности. ЕНВД освобождает плательщиков от необходимости платить налог на прибыль (для юридических лиц), НДФЛ (для индивидуальных предпринимателей), НДС (кроме операций по импорту) и налог на имущество (за исключением имущества, которое оценивается по кадастровой стоимости).

Как заявлял ранее министр финансов РФ Антон Силуанов, выступая на Совете Федерации, продлевать действие ЕНВД не планируется, потому как он оказался не самым эффективным с точки зрения работы режимом.

Не получится ли так, что Минфин прогадает? Может быть, на самом деле бюджет не получает желаемого объема доходов от налогов, потому как предприятий малого и среднего бизнеса становиться меньше? Ведь статистика именно этот факт и демонстрирует. Да, Минфин, недавно пытался объяснить или даже, можно сказать, опровергнуть данные Росстата, мол, их меньше не становится, просто они переходят в разряд крупных. Тогда возникает вопрос, почему же при росте, по утверждению же Силуанова, крупных предприятий, существует безработица и падение доходов россиян? Неужто эти бывшие малые доросли до крупных высокотехнологичных предприятий, на которых людей уже успели заменить роботами?

Слабо верится в то, что Минфин не осознает того, что после отмены ЕНВД после 2020 года бизнес не перейдет в разряд легальных самозанятых, если им позволит род деятельности, а те, которым этот самый род деятельности не позволит перейти на НПД, просто уйдут в тень. Да и сама новая схема работы с самозанятыми может провалиться, потому как доверие бизнеса после таких вот заявлений Минфина попросту иссякнет. И, еще раз подчеркну, вряд ли Минфин не осознает развития подобного рода событий и не оценивает последствий, особенно в денежном выражении для бюджета. Последствия могут быть только одни — уход в тень, переход к возврату наличных расчетов и, как следствие, — потери доходов бюджета. Возникает ощущения, что именно доходы бюджета, которые может принести малый бизнес, мало волнуют Минфин, больше ведомство озадачено созданием почвы для недоверия государству. Ведь совершенно очевидно, что очередные новшества вызовут рост недовольства.

Последствия своей политики Минфин осознает — не зря же Силуанов пояснял, что ведомство договорилось с правительством начать разъяснительную работу с участниками режима ЕНВД о безболезненном переходе на другие налоговые режимы для индивидуальных предпринимателей или для самозанятых, мол, следует разъяснять бизнесу, как закрывать режим и открывать новые предприятия, чтобы не создавать дискомфорта. Исходя из логики Минфина, бизнес должен отложить все свои дела и вновь заняться переоформлением документов, снова привыкать к нововведениям, а там, глядишь, подоспеют еще одни изменения.

Мало того, что за последние годы было подорвано доверие к власти крупного и среднего бизнеса, поставлен крест на надеждах будущих поколений пенсионеров на возможное социальное обеспечение на старости лет, если не сказать больше — крест в принципе на надежде дожить до этой самой пенсии… Подорвано доверие простых граждан вернуть банковские вклады в полном объеме из-за ошибок регулирования ЦБ банковского сектора, доверие муниципальных и региональных властей к федеральной власти при реализации проектов на своих территориях без различных законодательных коллизий, позволяющих сделать именно их козлами отпущения, — а Минфин тут вроде как и ни при чем… Так теперь еще ведомство решило в очередной раз взяться за самых маленьких. Большой капитал уходит из страны из-за отсутствия доверия, из-за постоянно меняющихся законов, теперь и малый бизнес, возможно, уйдет в тень. Можно ли вернуть доверие? Как известно, предавший однажды предаст и дважды. Предательство пережили почти все поколения россиян. И если не остановить эту подрывную деятельность Минфина, так же как и ЦБ ограничивающего своей денежно-кредитной политикой рост экономики, то вряд у страны есть будущее. Если эти ведомства не подчинить воле государства, не подчинить их полномочия власти, чтобы они работали на экономику и решали задачи развития государства и роста благосостояния граждан, то власти не получится добиться поставленных целей, во всяком случае — озвучиваемых перед народом и бизнесом. Если, конечно, озвученные вслух цели — не пустой звук и слова не расходятся с их реальными планами. Ну, а если власти не могут или не хотят подчинить своей воле деятельность того же ЦБ, то тут уже другой разговор. Если опять же подсмотреть опыт Китая — второй экономики мира, — то можно увидеть, что там ЦБ — это исполнительная власть, но никак не независимая от государства структура. Дальше делать вид, что хотим как лучше, но выходит как всегда из-за ведомств, каждое из которых работает на свой лад, перебрасывая камни в случае неурядиц в огороды друг друга, просто невозможно. Неужели не видно, что ЦБ и Минфин подрывают доверие к власти? Доверие легко потерять, восстановить сложно, и дороже выйдет! Доверие — ключевой залог роста человеческого капитала, способствующего росту экономики, который пока распугивается всеми доступными Минфину и ЦБ инструментами. Спрос создается людьми, и вряд ли с этим можно поспорить, а малый бизнес более гибок к человеческому спросу. Кстати, глава Сбербанка Герман Греф любит рассуждать на эту тему, по его же мнению, самая главная конкуренция — это конкуренция уже не за деньги или природные ресурсы, а за человеческий капитал, его мозги. Не потому ли отдельные финансовые институты и пытаются избавить Россию от человеческого капитала, лишить ее этого ресурса, порождающего спрос на внутреннее развитие страны, для того чтобы природные ресурсы страны удовлетворяли спрос внешних рынков, тем самым превратив Россию не более чем в сырьевой придаток.

Автор: Галина Смирнова

https://regnum.ru/news/polit/2700829.html

***

Комментарий: Сказка про лучше жить и меньше работать

Все эти разговоры про перспективы короткой недели носят, прежде всего, чисто хайповый характер. Действительно улучшить характер жизни населения России через подобные игры с рабочим временем невозможно в принципе. Здесь требуется менять структуру отечественной экономики, прежде всего в сторону развития (как самого по себе, так и в части размера доли в общей структуре ВВП) наукоемких и высокомаржинальных отраслей.

В бурной и очень неоднозначной реакции на выступление премьер-министра России относительно перспектив введение четырехдневки в целом нет ничего удивительного. В норме любое общество на перемены реагирует настороженно. Ибо кто его знает, к чему способны привести изменения, особенно радикальные. Российская специфика общественных представлений сюда добавляет изрядную порцию негатива. Мол, простому человеку перемены никогда ничего хорошего не приносили. Даже если сначала все выглядело мило, потом непременно всплывало множество подводных камней. Да и вообще ожидать чего-то положительного от государства глупо по определению. Тем более что Дмитрий Медведев высказался по теме, касающейся всех, и столь же малопонятной даже для правящей элиты. Впрочем, все, как обычно, не так однозначно. Если читать сказанное буквально, то предмета для бурной дискуссии как бы и нет.

Переход на четырехдневную рабочую неделю в России, если и возможен, то очень и очень не скоро. Минимум лет через 10−15. Да и то при обязательном соблюдении целого ряда условий, связанных с изменением законодательства, защитой доходов работников, роботизацией и длинным перечнем всего разного другого. Для России десятилетний горизонт — это почти что никогда, следовательно, тут и говорить нечего. Но в то же время целый руководитель высокого ранга, в представлении многих — почти что второе лицо в государстве, зачем-то внимание на вопрос рабочей недели обратил. Зачем? И с какой целью он поручил Минтруду изучить вопрос и представить в правительство свои соображения не позднее 30 сентября текущего года? Стало быть, это ж-ж-ж явно не спроста…

Ну и пошло-поехало. Версии смысла событий посыпались как из прохудившегося мешка. Самые разные — от более-менее выдержанных до весьма радикальных. Не обошлось и без традиционного популизма в стиле «как всегда глупого и бездушного государства». Надо признать, во всех них имеется определенное рациональное зерно, однако при этом никто не задумывается над смыслом всей картины в целом. А именно она как раз и является определяющей.

Само по себе изменение хозяйственного цикла проблему не составляет. Хотя бы потому, что даже только в России на протяжении прошедшей сотни лет оно происходило неоднократно, а привычная нам пятидневная рабочая неделя с двумя выходными была введена указом советского правительства лишь 7 марта 1967. До того выходной имелся всего один, а с началом ВОВ страна трудилась без выходных вовсе. И это если не вспоминать эксперименты 20-х годов.

Идея пересмотра производственного цикла возникла из сочетания кризиса перепроизводства в капиталистической модели экономики, сползания страны вниз по лестнице технологического передела продукции и существенного роста протестных настроений с требованием — «хотим как в Европе».

Вот, например, продолжительность рабочей недели в России установлена в 40 часов и пять рабочих дней, тогда как в Нидерландах он составляет 29 часов (4 рабочих и 3 выходных дня), в Дании и Норвегии — 33 часа, в Австралии — 34, в Германии — 35 часов, при том что ВВП ФРГ в 2,5 раза превышает российский. Значит, работать меньше, а получать больше технически можно. Однако за кадром остается довольно очевидная связь между продолжительностью рабочих часов и, скажем так, ролью и местом конкретной страны в международном разделении труда.

Те же Нидерланды взять. Официально страна считается индустриальной, 6% экспорта составляют медикаменты, 5% — компьютерное оборудование, 4% — телекоммуникационное, 9% — продукты нефтепереработки. Но если исходить из места возникновения денег, то получается, что не менее трети доходов получаются из деятельности транснациональных нефтегазовых корпораций и химических концернов, ведущих свою деятельность за рубежом и без использования голландской рабочей силы. Еще до трети в сумме обеспечивает логистика. Через Роттердам, Ден-Хелдер и Виллемстад проходит не менее четверти всего товарооборота Западной Европы.

Словом, непосредственно внутри Голландии работы не так и много, тогда как в экономике в целом денег достаточно для относительно высоких социальных гарантий и сокращенной рабочей недели. Правда, чудес на свете не бывает. За красивую картинку приходится платить достаточно жесткой регламентацией повседневной жизни (человек с высокими доходами задешево снять квартиру в муниципальном доме не может) и одними из самых высоких в Европе налогов, достигающих 50% от дохода физического лица.

Со стороны — денег на руках остается как бы много. В среднем на уровне 1500−1600 евро, но не стоит забывать, что по местной структуре расходов и уровне потребительских цен 1200 евро там считается уже минимальным уровнем жизни, обеспечивающим только самое необходимое. Рабочая неделя и вправду четырехдневная, но оплата труда ведется по отработанным часам, так что пользование установленными законом преференциями про гибкий график, тут же отражаются на итоговых выплатах.

Оппоненты, особенно либеральные, немедленно возразят, мол, как-то же те голландцы живут, причем весьма неплохо. И это верно. Действительно живут. И немцы неплохо живут тоже. Они как-то привыкли, что магазины и вообще абсолютное большинство привычного сервиса закрывается часов в пять, а по выходным магазины, как правило, вообще не работают. Про круглосуточные маркеты там не слышали вовсе. Можно ли так устроить у нас? Теоретически — да, но вот понравится ли — вопрос риторический.

Все это упоминается к тому, что главной проблемой короткой рабочей недели является даже не зарплата, хотя о ней тоже стоит поговорить отдельно. И не непрерывные промышленные процессы тоже. В конце концов, на них и без того естественной нормой считается организация работы в несколько смен. Однако в промышленности у нас занято всего 8% трудоспособного населения, следовательно, ключевую картину формирует вовсе не оно, а торговля и всякие прочие сервисы от химчисток до парикмахерских и автосервисов, от кафе до кинотеатров и службы такси.

Отсюда возникает сложная дилемма. Если в основу класть размер обязательной почасовой оплаты труда, то сохранение установленной в Трудовом кодексе 40-часовой рабочей недели автоматически потребует в оставшиеся четыре рабочих дня трудиться по 10 часов в сутки. Учитывая время на дорогу от дома до работы, любые рассуждения про рост производительности труда в таком варианте становятся сказкой про белого бычка.

Если же еще и продолжительность дня оставить неизменной, то придется соглашаться на сокращение размера зарплаты, которая и без того не так чтобы большая. Конечно, тут открывается перспектива организации труда в две смены, которая теоретически позволяет решить проблему занятости населения. Безработица сократится, появится чем занять и старшие возрасты, остающиеся в системе после увеличения срока выхода на пенсию, и приходящую из школ и вузов молодежь. Но тогда и себестоимость товаров и услуг также неизбежно вырастет, а значит, в конечном итоге придется соглашаться на рост розничных цен, что негативно отразится на покупательской способности потребителей.

И это не учитывая того факта, что все сказанное выше распространяется лишь на половину работников. Минтруда официально признает, что знает, чем занята лишь половина трудоспособного населения страны, тогда как около 30 млн трудоспособных работают «в серую», где наиболее частым вариантом графика является два через два или иные аналогичные по смыслу схемы. Попытка загнать их в короткую неделю неизбежно вынудит людей искать вторую, а то и третью работу, чтобы сохранить хотя бы текущий уровень доходов.

Поможет ли все это росту национальной экономики — более чем сомнительно. Вероятнее всего, нет. Расчеты Центра конъюнктурных исследований ВИУ ВШЭ показывают угрозу падения деловой активности, способную опустить ВВП РФ примерно на 2,5−3%, то есть полностью нивелировать весь нынешний экономический рост страны. Конечно, Высшая школа экономики сегодня имеет довольно заметно подмоченную репутацию, но конкретно в данном случае ее выкладки таблице умножения соответствуют полностью, что не позволяет от них бездумно отмахиваться.

Таким образом, максимум о чем сегодня говорить реально, — это про сокращение продолжительности рабочего дня на один час (с 8 до 7 часов) при все той же пятидневной неделе, с автоматическим повышением почасовой ставки. Да и то не повсеместно, а по мере реализации мер в области роста производительности труда.

Но именно тут как раз и зарыта самая большая ржавая мина. Потому что само понятие производительности в настоящее время четкого смыслового оформления не имеет. В большинстве случаев оно сводится к совокупному объему продаж (в лучшем случае — итоговой балансовой прибыли), деленному на количество персонала по рабочей табели, переведенное в число отработанных им часов. Для поверхностной оценки эта схема вполне годится, но именно что для поверхностной, так как всего многообразия ключевых влияющих факторов она не охватывает.

Хороший тому пример — магазин без продавцов компании Suning Commerce Group (один из крупнейших ритейлеров КНР) в городе Нанкин провинции Цзянсу. Установленная в нем компьютерная система идентифицирует покупателя еще на входе с помощью технологии распознавания лиц и с помощью видеокамер и электронных меток определяет состав выбранных им товаров. Дальше при выходе из магазина стоимость покупки автоматически списывается со счета через платежную систему FinanceSN.

В результате — никаких очередей, нет надобности в кассирах, то есть численность персонала уменьшается, а значит и производительность труда остальных увеличивается. Правда, в этом случае в текущих условиях России становится непонятным — чем занять сотни тысяч сотрудников, внезапно оказывающихся лишними?

Вот так и получается, что все эти разговоры про перспективы короткой недели носят прежде всего чисто хайповый характер. Действительно улучшить характер жизни населения России через подобные игры с рабочим временем невозможно в принципе. Здесь требуется менять структуру отечественной экономики, прежде всего в сторону развития (как самого по себе, так и в части размера доли в общей структуре ВВП) наукоемких и высокомаржинальных отраслей.

Чтобы производить собственные мобильные телефоны, а не только модные чехлы к ним. Чтобы выпускать собственные самолеты, а не козырять поставками титана для боингов или аэробусов. В конце концов, чтобы производить оборудование для таких вот магазинов без продавцов, а не просто читать о них на сайтах хайтек-тематики.

Но все это уже лежит совсем в другой области. И в ней, к сожалению, мы пока значительными достижениями похвастаться не можем. А надо, ибо другого пути попросту нет. Ибо работать меньше, но жить при этом лучше и богаче, — это не более чем сказка для младшего дошкольного возраста.

Автор: Александр Запольскис

https://regnum.ru/news/economy/2700769.html


Об авторе
[-]

Автор: Галина Смирнова, Александр Запольскис

Источник: regnum.ru

Добавил:   venjamin.tolstonog


Дата публикации: 01.09.2019. Просмотров: 231

zagluwka
advanced
Отправить
На главную
Beta