Политико – экономические проблемы современной Индии

***

Зачем Индия убила свою экономику?

Является ли нынешний экономический спад циклическим или структурным? В настоящее время среди экономистов продолжаются дебаты по данному вопросу. Правительство, вероятно, считает, что экономический спад носит циклический характер.

8 ноября в Индии отметили годовщину демонетизации — единственного крупнейшего денежного эксперимента в истории человечества по обузданию «грязных» денег. Премьер-министр Индии Нарендра Моди удивил Индию и остальной мир объявлением о том, что банкноты в 500 и 1 тыс. рупий перестали быть законным платёжным средством. В одночасье пострадало более 86% ($206 млрд) всей валюты, находившейся в обращении на тот момент. Главной причиной, по которой правительство решило сделать столь смелый шаг, являлось стремление искоренить коррупцию. Вот только на долю наличных приходится всего 6% всех незаконных активов в стране, пишет политический обозреватель Рави Кант в статье для издания Asia Times.

Внезапность объявления и ограниченная пропускная способность печатных станков не позволили в одночасье заменить демонетизированную валюту на новую. Общая сумма валюты, используемой в качестве законного платёжного средства, сократилась на 75% за одну ночь. Это стало шоком для экономики и вызвало кризис ликвидности. Данный шаг также сильно повлиял на потребление, что напрямую повлияло на производство, возник эффект домино, в результате которого снизился уровень занятости, темпы экономического роста, а также сократились налоговые поступления. Темпы роста ВВП в 8,01% в 2015−16 финансовом году упали до 7,11% в 2016−17 после демонетизации. Индия взяла на себя самый большой риск за всю историю своей экономики, ориентированной на потребление.

Прежде, чем индийцы смогли оправиться от этого шока, правительство осуществило самую сложную налоговую реформу в своей истории, установив налог на товары и услуги (GST) с 1 июля 2017 года. Старый лицензионный режим (сложная система лицензирования), получив новое имя, вернулся обратно в форме сложного механизма налоговых ставок.

С GST было несколько проблем, включая многочисленные налоговые ставки, надбавки и требование подавать ежемесячные декларации. Правительство установило уголовное наказание за продажу без счёта, ненадлежащее использование налоговых возвратов и манипулирование налоговыми льготами. В такой большой стране, как Индия, в которой существует большой теневой сектор экономики, высокие ставки GST и сложные требования по их соблюдению существенно осложнили бизнес.

Согласно опросу, проведённому Всеиндийским конгрессом профсоюзов, по состоянию на сентябрь 2018 года пятая часть из 63 млн малых предприятий Индии, на долю которых приходится 32% экономики и в которых работают 111 млн человек, столкнулась с падением прибыли на 20% после введения GST, поэтому пришлось уволить сотни тысяч рабочих. Согласно кривой Лаффера, повышение налоговых ставок всегда приводит к снижению налоговых поступлений. Это главным образом связано с конфискационными налоговыми ставками, замедляющими скорость обращения денег.

После этих двух крупных катастрофических реформ в экономике Индии возникла большая турбулентность в связи с падением темпов роста ВВП в каждом последующем квартале, значительным ростом дефицита бюджета и кризисом в различных секторах экономики. Фундаментальная причина столь мрачных результатов на экономическом фронте заключается в самой политике правительства. Чтобы устранить коррупцию, правительство объявило войну теневому сектору экономики. Но большая часть экономики, особенно в сельских районах, является неформальной, поэтому эта война превращается в войну с самой экономикой. Это всё привело к тому, что правительство просто убило экономику. Индия лишилась своей пальмы первенства как самая быстрорастущая экономика мира в мае этого года.

Является ли нынешний экономический спад циклическим или структурным? В настоящее время среди экономистов продолжаются дебаты по данному вопросу. Правительство, вероятно, считает, что экономический спад носит циклический характер. Но правительство игнорирует тот факт, что циклические замедления связаны с рецессией — замедлением экономического роста в течение двух кварталов подряд. Однако индийская экономика довольно долго замедлялась, и, несмотря на последовательные сокращения процентных ставок в этом году и дефицит бюджета, достигший 102% годового бюджета на 2019 год, экономика до сих пор не продемонстрировала сколь-нибудь положительную динамику.

Согласно Fitch Ratings, экономика Индии выросла на 4,7% в период с июля по сентябрь 2019 года — это самый низкий показатель за последние шесть лет. Совершенно очевидно, что нынешнее замедление носит скорее депрессивный, чем рецессионный характер. Депрессия в экономике — это длительный период роста ниже тренда без признаков коллапса или возврата к тренду. Например, если тенденция экономического роста в стране составляет 5−6%, а в настоящее время она составляет 3−4%, то разрыв в 2 процентных пункта — это подавленный рост. Депрессии носят постоянный и структурный характер, и для их решения требуются десятилетия. Структурные проблемы не могут быть решены с помощью циклических решений.

Индии необходимо срочно начать вторую волну реформ (начатых с 1990 года) для решения структурных проблем, с которыми сталкивается экономика, таких как замедление спроса, низкие нормы сбережений, сложные законы в трудовой сфере и земельные реформы. Ослабление контроля над капиталом является одним из лучших способов привлечения иностранных инвестиций. Кроме того, Индии необходимо предпринять смелые шаги на рынке капитала, уделяя больше внимания сельским районам Индии, на которые приходится 80% потребительского спроса.

Следует больше сосредоточиться на исследованиях и разработке продуктов, а не на более традиционных производстве и сборке. Индии необходимо продвинуться по цепочке создания стоимости и из поставщика услуг для различных отраслей промышленности превратиться в субъект инновационной деятельности. Индия должна сосредоточиться на трёх ключевых факторах: конкуренции, дерегулировании и доступе к рынкам. Долгосрочная стратегия устойчивого роста в ближайшие несколько десятилетий должна быть разработана для противодействия угрозам, связанным с искусственным интеллектом (ИИ) и автоматизацией. В будущем страны с высокой активностью в области интеллектуальной собственности, а также стимулирующие инновации, смогут рассчитывать на большую долю мирового ВВП.

Автор: Александр Белов

https://regnum.ru/news/polit/2797440.html

***

Kакие испытания ожидают Индию в 2020 году?

В следующем году индийскому правительству предстоит тяжёлая борьба с замедлением экономики и кредитным кризисом.

По результатам выборов в Индии в 2019 году премьер-министр Нарендра Моди получил значительное большинство и многообещающую платформу для проведения реформ, направленных на либерализацию рынка. Но одной лишь «модимании» может оказаться недостаточно для того, чтобы избавить экономику от низкой производительности в 2020 году. Действительно, на фоне замедления темпов экономического роста, которые достигли шестилетнего минимума, появились прогнозы, указывающие на возможность продолжительного экономического замедления, что может бросить тень на популярность премьер-министра, пишет Тедж Парик в статье для издания Asia Times.

До сих пор Моди полагался на свою харизму и националистические призывы, которые позволили ему занять лидирующие строчки в опросах общественного мнения, однако экономические вопросы начинают всё сильнее беспокоить избирателей. Страна отчаянно нуждается в увеличении уровня частных инвестиций и высоких темпах роста ВВП (9−10%), чтобы обеспечить занятость около одного миллиона человек, которые ежемесячно пополняют рабочую силу. Как только партия Моди «Бхаратия джаната парти» (БДП) сможет управлять как верхней, так и нижней палатами индийского парламента, то возможные законодательные изменения, направленные на повышение гибкости рынка и ускорение реализации инфраструктурных проектов, могут послужить стимулом, который позволил бы ускорить экономический рост страны. Но в краткосрочной перспективе экономический рост останется вялым — примерно на три процентных пункта ниже необходимого уровня.

Это связано с тем, что в следующем году кредитный кризис в Индии, его влияние на промышленность и слабый уровень спроса продолжат влиять на экономику. Уровень кредитования в последнее время упал до самого низкого значения за последние почти два года. Эта тенденция, вероятно, сохранится до 2020 года, также нужно учитывать то, что основные кредиторы сталкиваются с просроченными кредитами. Всё это усугубляется кризисом ликвидности в финансовой системе Индии. Крах IL & FS, одной из крупнейших небанковских финансовых компаний Индии, привёл к росту затрат по займам и выявил дополнительные недостатки в теневом банковском секторе страны. Между тем, поскольку низкие цены нанесли ущерб доходам от сельского хозяйства, крупнейшего работодателя в Индии, уровень потребительских расходов упадёт ещё ниже из-за снижения кредитования и сокращения сбережений.

Дальнейшее снижение уровня потребления и проблемы в финансовом секторе могут стать препятствием на пути привлечения частных инвестиций в 2020 году. Индекс доверия в деловых кругах уже упал до самого низкого уровня за последние шесть лет. При этом многие внутренние факторы, негативно влияющие на прогнозы компаний, вероятно, сохранятся и в 2020 году. Между тем замедление глобальной экономики и торговая война между США и КНР продолжат препятствовать наращиванию экспорта и создадут проблемы для трансграничных цепочек поставок, на которые опирается индийский бизнес. Автомобильная промышленность Индии, в которой занято примерно 35 млн человек, может оказаться в сложной ситуации. В 2020 году положение дел в автомобильной промышленности продолжит ухудшаться, учитывая сокращение доступа к финансам, низкий спрос на транспортные средства и большую ориентацию на электромобили, — всё это может привести к сокращению числа рабочих мест.

Политика индийского правительства также сыграла свою роль в замедлении темпов экономического роста. Малые и средние предприятия, на долю которых приходится около 30% ВВП Индии, всё ещё приспосабливаются к прошедшим крупным изменениям. Демонетизация 2016 года привела к серьёзным нарушениям в доминирующей неформальной экономике Индии и лишь усугубила трудности с движением денежных средств среди многих малых и средних предприятий. Введение в 2017 году налога на товары и услуги, заменившего собой ряд федеральных и государственных налогов, увеличило издержки для некоторых предприятий. В конечном счёте эта политика поможет подвести неформальную экономическую деятельность к формальной налоговой базе, однако разрушительное воздействие на деловое сообщество по-прежнему будет ощущаться в 2020 году.

В следующем году индийскому правительству предстоит тяжёлая борьба с замедлением экономики и кредитным кризисом. Сначала нужно будет помочь улучшить ситуацию в финансовом секторе и повысить ликвидность, чтобы потребители снова стали покупать товары и услуги. Изменения будут зависеть от того, проявит ли индийское правительство достаточно политической воли, однако до тех пор индийская экономика продолжит падать.

Автор: Максим Исаев

https://regnum.ru/news/polit/2790733.html

***

Почему Индия не хочет договариваться с Юго-Восточной Азией об экономическом партнёрстве?

По правде говоря, индийское производство просто ещё не готово к конкуренции со стороны. Это связано с неспособностью правительства провести жёсткие реформы у себя дома. Объём промышленного производства в Индии в течение нескольких лет оставался неизменным и составил 15% ВВП, несмотря на попытки увеличить эту долю.

В конце октября 2019 года Индия решила отказаться от участия в крупной торговой сделке — Всестороннем региональном экономическом партнёрстве (ВРЭП), которое могло включить в свой состав 16 стран и охватить таким образом 40% мировой экономики. Премьер-министр Индии Нарендра Моди объявил о своём решении на саммите ВРЭП в Бангкоке в начале ноября. По его словам, в ходе переговоров не были рассмотрены «нерешенные проблемы» Индии, пишут Харш В. Пант и Нандини Сарма в статье для издания The Foreign Policy.

Нетрудно понять, почему Индия воздержалась от участия в торговом соглашении. С одной стороны, у Индии есть торговый дефицит с 11 из 15 других членов ВРЭП. Принимая это во внимание, в самом начале переговоров Индия предложила создать трёхуровневую структуру для поэтапного отказа от торговых пошлин в отношении импортных товаров. Например, Индия могла бы обеспечить первоначальное снижение торговых пошлин в отношении 65% товаров, импортируемых из стран, входящих в Ассоциацию государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), затем Индия могла бы поэтапно сократить свои пошлины в отношении ещё 15% импорта в течение следующих 10 лет. Пошлины в отношении импорта из Японии и Южной Кореи, с которыми Индия уже подписала торговые соглашения, могли бы сократиться на 62,5%. Для остальных членов ВРЭП, включая Китай, который к настоящему моменту не заключил соглашение о свободной торговле с Индией, торговые пошлины сократились бы на 42,5%.

Столкнувшись с жёсткой оппозицией, в 2017 году Индия предложила либерализовать пошлины в отношении 74% товаров из Китая, Австралии и Новой Зеландии, а также в отношении 86% товаров, поставляемых другими членами ВРЭП. Но страны АСЕАН и другие члены ВРЭП по-прежнему требовали, чтобы Индия пошла на более серьёзные уступки и взяла на себя обязательство в будущем снизить торговые пошлины на 92% товаров, поставляемых из всех стран-участников. Кроме того, в 2019 году Индии указали на то, что она также должна согласиться на немедленную отмену импортных пошлин в отношении более одной четверти товаров после присоединения к ВРЭП. При этом есть сомнения по поводу того, смогут ли полученные выгоды компенсировать расходы, связанные с членством Индии во ВРЭП.

Будучи страной, в которой действуют одни из самых высоких торговых пошлин по сравнению с остальными членами ВРЭП, Индия оказалась бы в числе тех стран, которым пришлось бы сделать самые крупные сокращения, чтобы уменьшить пошлины до нуля. Неясно, компенсирует ли полученная выгода размер понесённых убытков. Согласно отчёту аналитического правительственного центра NITI Aayog, закупки индийского экспорта были больше связаны с изменениями доходов в других странах, чем с изменением цен на сами товары в результате торговых уступок. Само по себе снижение пошлин странами — членами ВРЭП не гарантирует значительного увеличения импорта индийских товаров по всему региону.

Ещё одна важная проблема для Индии заключалась в том, что ей пришлось бы открыть свой рынок для Китая, ещё одного члена ВРЭП, что привело бы к образованию потока дешёвых китайских товаров в страну и вытеснению товаров индийского производства. Торговый дефицит Индии с Китаем составляет около 50% от общего размера торгового дефицита страны. И этот разрыв значительно увеличился с момента вступления Китая во Всемирную торговую организацию в 2001 году. Индия справедливо была обеспокоена тем, как именно вторая волна открытости скажется на нынешнем торговом дефиците, который возник даже при отсутствии соглашения о свободной торговли с Китаем.

Чтобы защитить свою внутреннюю промышленность от более дешёвого импорта, особенно из Китая, Индия начала переговоры с членами ВРЭП о создании механизма, который предусматривал бы автоматическое восстановление защитных пошлин при достижении определённого порога, согласованного членами ВРЭП. Индия хотела создать систему, которая работала бы автоматически, чтобы немедленно сдержать любой возможный ущерб для её экономики. Однако стороны не достигли соглашения по данному вопросу.

Последний спорный вопрос был связан с инвестициями и правами в сфере интеллектуальной собственности. Индия возразила против создания спорного механизма урегулирования споров, который позволил бы зарубежным транснациональным компаниям бросить вызов местным индийским законам. Члены ВРЭП также выдвинули предложения, которые выходили за рамки правил ВТО в отношении интеллектуальной собственности, включая требование об эксклюзивности данных, которые касаются защиты данных клинических испытаний, которые регулирующие органы требуют для подтверждения эффективности нового лекарственного средства. Данное требование повредило бы одному из основных экспортных товаров Индии: непатентованным фармацевтическим препаратам. Также требования ВРЭП могли негативно сказаться на доступе к недорогим непатентованным лекарствам в Индии.

Индия имеет 15 действующих региональных торговых соглашений. Согласно отчету NITI Aayog, подписание каждого торгового соглашения привело к расширению двусторонней торговли, но импорт значительно увеличился по сравнению с экспортом. В свою очередь, Индия не получила никаких выгод от прошлых соглашений. Вот почему многие индийские бизнесмены и представители сельского хозяйства настороженно относятся к возможности присоединения Индии к ВРЭП.

По правде говоря, индийское производство просто ещё не готово к конкуренции со стороны. Это связано с неспособностью правительства провести жёсткие реформы у себя дома. Объём промышленного производства в Индии в течение нескольких лет оставался неизменным и составил 15% ВВП, несмотря на попытки увеличить эту долю.

Учитывая текущее состояние экономики Индии, темпы роста которой оказались одними из самых медленных за последние несколько лет, решение правительства имеет смысл с точки зрения краткосрочной защиты страны от внешних потрясений. Однако, если страна хочет добиться большего в долгосрочной перспективе, Индия должна воспользоваться возможностью реформировать свою внутреннюю политику и упорядочить свои существующие соглашения о свободной торговле, чтобы оказаться в более выгодной позиции.

Автор: Максим Исаев

https://regnum.ru/news/polit/2783577.html

***

Как Индия отменяет автономию Кашмира после 70 лет конфликта с Пакистаном

Не оправдались предсказания тех, кто считал, что в новой союзной территории тут же вспыхнет массовый вооруженный мятеж. Но спокойной ситуацию тоже не назовешь. Нью-Дели ввел в регион дополнительный контингент военных и военизированной полиции, поначалу была отключена мобильная и проводная связь ...

«Джамму и Кашмир – это вечная война, то холодная, то горячая», – так объяснили ситуацию в этом единственном штате Индии с мусульманским большинством, еще когда я был студентом-индологом в 1990-е. Но теперь, после 70 лет противостояния, Индия решила радикально изменить условия конфликта – штата Джамму и Кашмир больше нет. Самый проблемный штат «самой большой демократии мира» прекратил свое существование.

Еще в августе Нью-Дели объявил об упразднении Джамму и Кашмира и создании на его месте двух союзных территорий (административная единица, имеющая гораздо меньше прав, чем штат). Первая сохранила название Джамму и Кашмир, вторая – Ладакх. Для этого парламент Индии даже отменил 370-ю статью Конституции, которая давала штату особый статус. Решение официально вступило в силу 31 октября, и ноябрь стал первым месяцем «нового Кашмира».

Территорией уже месяц управляет назначенный центром лейтенант-губернатор Гириш Чандра Мурму – выходец из штата Гуджарат (премьер-министр Нарендра Моди тоже оттуда). А на рынках индийской столицы появились новые карты страны, где вместо привычных 29 штатов их всего 28, а союзных территорий не семь, а девять.

Союзная территория Джамму и Кашмир сохранила некоторые привилегии – например, выборное законодательное собрание, которое имеют далеко не все союзные территории (дата выборов в этот орган, однако, пока не назначена), а также надежду на возвращение статуса штата.

Объявляя о решении упразднить штат, премьер Моди заверил, что Джамму и Кашмир долго не останется союзной территорией. «Это был шаг, сделанный после долгих размышлений... Я не думаю, что будет необходимость надолго оставлять Джамму и Кашмир как союзную территорию, хотя статус союзной территории будет сохранен за Ладакхом», – сказал премьер.

Но когда Джамму и Кашмир вернет себе прежнее положение и вернет ли вообще, неясно. Пока очевидно, что решение кабинета Моди по Кашмиру – это радикальная и даже авантюрная попытка вернуться в 1940-е годы, когда, по мнению правящей националистической партии Бхаратия джаната парти, индийское правительство совершило ошибку – дало Кашмиру слишком много прав.

Назад на 70 лет

Корни проблем c древним княжеством Кашмир уходят в Британскую Индию, которая, помимо трех президентств, подчинявшихся назначаемому Лондоном вице-королю, включала в себя около шестисот княжеств размером от большого поместья до приличной европейской страны. Княжества сохраняли определенное самоуправление и даже собственные, порой довольно многочисленные армии.

Британцам удалось превратить князей в своих верных сторонников – в обмен на лояльность британская корона гарантировала им многочисленные экономические привилегии. Но, к разочарованию всех этих раджей, маликов, махараджей, тхакуров и низамов, Британия забыла обо всех гарантиях, как только Лондон объявил о решении уйти из индийских колоний после Второй мировой.

Тогда, в августе 1947 года, по плану последнего вице-короля Индии лорда Маунтбеттена, Британская Индия разделилась на Индию и Пакистан по религиозному признаку и никаких независимых или даже полунезависимых княжеств не предусматривалось. Малики и раджи смирились с мыслью, что придется присоединяться к новым странам. Чего хотели отнюдь не все – о независимости мечтали очень многие.

Молодому индийскому правительству пришлось проводить настоящие армейские операции, чтобы силой убедить особо строптивых правителей, например из Хайдарабада или Джунагадха, в необходимости стать частью единой державы. Но особенно проблемным стало княжество Кашмир на севере страны.

Махараджа Кашмира индус Хари Сингх жестко управлял своими подданными, большинство которых были мусульмане, а потому, по плану Маунтбеттена, все ждали, что он предпочтет присоединиться к Пакистану. Однако махараджа тоже мечтал о независимости. Пока Нью-Дели разбирался с внутренними княжествами, Хари Сингх ни к кому не торопился присоединяться, а начал с того, что поднял налоги и вообще повел себя не слишком дальновидно.

В княжестве начались выступления против правителя (лозунг «Кашмир без махараджи!» тогда был очень популярен), а на помощь «мусульманским братьям» подошли пуштунские отряды из соседнего Пакистана. В итоге Хари Сингх запросил помощи у Нью-Дели. В ответ ему было предложено подписать Акт о вхождении Кашмира в состав Индии – что он и сделал. Вскоре началась первая индо-пакистанская война, а Кашмир оказался разделенным между двумя странами. На подконтрольной Индии территории появился штат Джамму и Кашмир, ставший источником постоянных проблем для страны.

Конфликт обострился в 1980-е годы, фактически став тлеющей войной. Тогда в регионе началось массовое вооруженное сепаратистское движение. В Джамму и Кашмире до сих пор действуют многочисленные боевики, выступающие за отделение этой территории (одни намерены присоединиться к соседнему «братскому» Пакистану, другие – создать самостоятельное мусульманское государство). Нью-Дели постоянно обвиняет Пакистан в поддержке террористов. Исламабад, впрочем, традиционно все отрицает, но считает подконтрольную Индии территорию «незаконно оккупированным Кашмиром». Индия, соответственно, считает «оккупированной» пакистанскую часть.

Все эти годы две страны повторяли одни и те же доводы. Нью-Дели напоминает, что законный правитель Кашмира Хари Сингх сам подписал официальный документ о присоединении к Индии, а потому вопрос давно закрыт. Пакистан не устает повторять, что при этом не учли мнение мусульманского большинства княжества и что Акт о вступлении был подписан, когда в Сринагар уже вошли индийские войска, а следовательно, по мнению пакистанской стороны, – под давлением.

Исламабад требует провести в Кашмире плебисцит по вопросу о присоединении к одной из стран. Нью-Дели парирует, что еще в 1951 году конституционное собрание штата Джамму и Кашмир «в рамках демократической процедуры» ратифицировало вступление в состав Индии. Однако бесконечный спор вышел на новый уровень, когда 5 августа этого года правительство индийского премьера Нарендры Моди вообще отменило штат Джамму и Кашмир.

Статуя как сигнал

На самом деле проблема вовсе не в том, как называть этот регион – штатом или союзной территорией. Главное – потеряв статус, Джамму и Кашмир потерял и свои привилегии. Ведь это был особый штат. «Все понимают, что то, что сделал Моди, – это нарушение закона и Конституции. Но все ждали этого "нарушения", которое Моди давно обещал. Он таким образом приравнял Кашмир к остальной Индии», – объясняет один индийский политический обозреватель.

Особый статус Кашмира тоже был определен еще британцами в 1927 году – тогда они закрепили право владеть землей и недвижимостью в этом княжестве только за коренными жителями. Эта и ряд других привилегий были прописаны в State Subject Law. Властитель Кашмира хотел защитить свою территорию от притока жителей из других регионов уже тогда перенаселенной Индии.

С получением независимости на фоне споров вокруг княжества первый премьер-министр Индии Джавахарлал Неру решился дать Кашмиру пресловутый особый статус, чтобы успокоить страсти. Центр мог самостоятельно контролировать там только вопросы обороны, внешних связей, коммуникаций. То есть индийский Кашмир отчасти сохранил колониальные льготы, за исключением того, что им управлял уже не махараджа, а главный министр – как и другими штатами. Этот особый статус даже был закреплен в 370-й статье Конституции Индии, вступившей в силу в 1950 году.

В числе прочих привилегий была и такая, что в Джамму и Кашмире любой закон, одобренный федеральным центром, вступал в силу только с согласия местного законодательного собрания. Штат имел не только свой герб, как у остальных штатов, но и свой флаг, который использовался наравне с государственным (флаг – белый плуг на красном фоне – потерял статус вместе со штатом). Некоренные жители не имели права голосовать на выборах в региональное законодательное собрание, женщины жили по традиционным нормам и имели меньше прав, чем жительницы других регионов Индии, и так далее.

Уже тогда, в 1940-е годы, многие в Индии говорили, что особый статус Кашмира не сделает штат более спокойным, а только затянет решение проблемы. Сторонником жесткого курса был и знаменитый политик Валлабхаи Патель, тот самый, кому в прошлом году Индия установила самую высокую в мире статую, названную статуей Единства. Это весьма неоднозначное сооружение имеет высоту 182 метра, а с постаментом – вообще 240 метров. Кроме того, с 2014 года день рождения Пателя, 31 октября, в Индии сделали общенациональным праздником – Днем национального единства.

Патель почти неизвестен в России, особенно если сравнивать с известностью Индиры Ганди или ее сына Раджива. Причина в том, что Патель не скрывал своей антипатии к коммунистам и соперничал за пост премьера с «большим другом Москвы» Джавахарлалом Неру.

Впрочем, высочайшую статую ему поставили не за это, а потому что он считается собирателем страны. Этот политик, занимавший пост главы Департамента по делам княжеств в Совете по разделу Индии, а потом первого министра внутренних дел независимой Индии и заместителя премьер-министра, жестко разбирался с теми князьями, кто не хотел войти в состав Индии. Именно он направлял войска в непослушные регионы и добился того, что к Индии присоединились около 560 княжеств (часть отошли Пакистану). Западная пресса даже прозвала Пателя (которого соратники называли Сардар – вожак) индийским Отто фон Бисмарком и «железным министром» (по аналогии с «железным канцлером»).

Это Валлабхаи Патель послал сикхских спецназовцев в Кашмир, когда махараджа попросил о помощи. Он был убежденным сторонником жесткого курса. Неслучайно нынешний премьер Индии Нарендра Моди, который позиционирует себя жестким лидером, называет Сардара своим любимым политиком и все решения, касающиеся Джамму и Кашмира, посвятил именно ему.

Когда в Гуджарате год назад появилась самая высокая в мире статуя Пателя, в Индии заговорили, что это еще и сигнал вечно мятежному Джамму и Кашмиру о скорых переменах. Ждать их пришлось менее года.

Дайте мне четыре месяцa

Правящая Бхаратия джаната парти (Индийская народная партия), которая стоит на проиндусских позициях, давно призывала отменить 370-ю статью Конституции. Она постоянно требовала этого от своего главного политического противника, партии Индийский национальный конгресс, когда тот был у власти. Когда «народники» выиграли выборы в 2014 году и Нарендра Моди заступил на первый премьерский срок, это обещание было в его предвыборном манифесте.

Но прошло пять лет, и отмены этой статьи Конституции все не происходило. Как видно, Моди поначалу не решался на столь радикальный шаг, несмотря на обещания. И только повторно выиграв выборы весной этого года – на этот раз с огромным отрывом от конкурентов (получив 303 места в 543-местной нижней палате парламента), премьер все же решился. Нью-Дели теперь уверяет, что изменение статуса Джамму и Кашмира – это «окончательное преодоление колониального прошлого» и обретение «долгожданного единства страны». Посыл ясен: мы десятилетиями ждали превращения этого штата в полноценную часть Индии, но этого не произошло. Ждать больше нечего, и нужны жесткие меры.

Понятно, что союзные территории, в отличие от штатов, управляются из центра, что позволит индийским властям, если нужно, действовать там предельно жестко и без оглядки на кашмирские политические элиты. Однако в правительстве очевидно понимали, что такой шаг может вызвать жесткую ответную реакцию кашмирцев. Поэтому было решено не только отменить статус штата, но и разделить его на две союзные территории – Джамму и Кашмир и Ладакх. Таким образом, от исторического Кашмира отрезали значительную часть, ставшую самостоятельной союзной территорией, где существенная доля населения поддержала этот шаг: около 40% жителей Ладакха – буддисты ламаистского толка, которые совсем не против отделиться от Кашмира и зажить относительно самостоятельно.

Радикальное, но вызревавшее десятилетиями решение вызвало в регионе настоящий шок. Хотя в Нью-Дели не сомневаются в своей правоте. «Я уверяю вас, что не потребуется больше четырех месяцев, чтобы нормализовать ненормальную ситуацию, которая сохраняется там уже 40 лет», – обещает теперь премьер Моди в своих выступлениях. С 31 октября, официального вступления в силу нового статуса Джамму и Кашмира, прошел пока первый месяц. Объявив о своем решении, Нью-Дели ввел в регион дополнительный контингент военных и военизированной полиции. Поначалу была отключена мобильная и проводная связь. Въезд в Джамму и Кашмир был закрыт, туда не пустили даже лидеров оппозиции. Сейчас многие ограничения снимаются, индийцы уже могут въезжать туда свободно. Впрочем, желающих отправиться в Кашмир пока не так много.

Не оправдались предсказания тех, кто считал, что в новой союзной территории тут же вспыхнет массовый вооруженный мятеж. Но спокойной ситуацию тоже не назовешь. По официальным данным, с начала августа в столкновениях с полицией во время протестов ранения получили 197 человек, хотя никто не погиб. Как сообщает Министерство внутренних дел, в то же время в перестрелках с экстремистами и в ходе терактов погибли три сотрудника правоохранительных органов и 17 мирных жителей, еще 129 гражданских лиц были ранены.

Госминистр внутренних дел Кишан Редди также объявил, что с 4 августа (за сутки до объявления об отмене особого статуса Джамму и Кашмира) власти отправили под «превентивный арест» 5161 человека. В их числе многие известные политики, например три бывших главных министра штата – Фарук Абдулла, Омар Абдулла и Мехбуба Муфти. Большую часть задержанных на сегодня уже выпустили. «В настоящее время под стражей остаются 609 человек, из которых 218 – камнеметатели (так называют тех, кто забрасывает камнями полицию и солдат. – Е.П.)», – сказал госминистр.

Пока Индия напряженно ждет, чем все кончится. Оптимисты предрекают победу центральным властям. Пессимисты указывают, что сейчас в Кашмире началась зима и на перевалах ложится снег, а все проблемы могут начаться весной. Как бы то ни было, правительство Моди решилось на самые масштабные перемены в Джамму и Кашмире со времен получения страной независимости и отступать ему теперь некуда.

Автор: Евгений Пахомов,  опубликовано на сайте Центра Карнеги

http://argumentua.com/stati/kak-indiya-otmenyaet-avtonomiyu-kashmira-posle-70-let-konflikta-s-pakistanom