Почему буксуют в России Национальные проекты?

Отношение исполнительной власти страны к Национальным проектам

Судьба Национальных проектов в России следует судьбе Майских указов Путина. В исполнительной власти понимают указы как политический пиар накануне выборов президента и верят, что все понимают, что их реализация невозможна. А потому наказывать за их невыполнение реально не станут, мол, денег нет, но вы держитесь и хорошего вам настроения.

Члены правительства чувствуют себя очень уверенно и заморачиваться громадьем планов не собираются. Просто потому, что у них нет никаких инструментов для их выполнения. Задача министров — обеспечить текущее управление, а если нет, то на нет и суда нет. Любой из них понимает, что в бюджете нет денег, а если есть, то они в Казначействе, а не у правительства. А если и у правительства, то нет органа, способного централизованно управлять такими средствами и координировать такие программы.

Ведь любое централизованное управление проектами — это социализм, не к ночи будь помянуто. А социализм — это что? Это учет и контроль. Это пошлость уравниловки и грех популизма. Какие могут быть номера в отелях за 1,4 миллиона рублей в сутки, которые половина россиян и за целый год не зарабатывает? Какие доходы в 443 384 380 рублей в год с удвоением их за этот год вдвое? У нас что, промышленность стала вдвое лучше, сравнялась с США и Китаем? Вроде нет. Так от чего сейчас чиновникам на Руси так жить хорошо?

Вы такое при социализме представляете? Съездить, пожить в четырехстах квадратных метров, когда в стране экономика восьмой год падает, и пенсионный возраст повышают? Никак в более скромные покои тела не поместить?

Съездить за госсчет, и чтобы после такого никто не сел надолго или хотя бы работу не потерял? Такого быть не может при социализме. Но у нас-то, слава Богу, не социализм. С социализмом у нас покончено. Говорят, он невозможен. У нас теперь свобода. А свобода — это осознанная необходимость. И потому работают некоторые министры себе и дальше. И ничегошеньки они не боятся. Они сами по себе, а экономика — сама по себе. Не во власти, например, Мантурова промышленность. Как и не во власти правительства экономика. Рука рынка. Что-то типа «Бог дал, Бог и взял».

И вот уже Кудрин говорит, что национальные проекты выполнить невозможно, намекая открыто, что это все был пиар, и нельзя вздумать всерьез за их невыполнение спрашивать. Комитет Госдумы по бюджету раскрыл народу глаза на то, что время идет, все расписано по годам и срокам. А за первый год больше половины программ выполнено на 20%, и неясно, кто виноват, и что делать. Все отдали в регионы — кроме денег и власти. Теперь губернаторы ответят за все. Ясно одно — уже все сорвано.

То есть срыв первого года уже показал, что нацпроекты выполнены не будут. Где-то что-то покажут, кого-то похвалят, а кого-то поругают, потом скорректируют планы, как в доброе старое брежневское время, и все пойдет так, как идет сейчас. Потому что у нас стабильность и элитный консенсус. Особенно накануне выборов.

Но что-то подсказывает современным пожилым людям, которые еще помнят советское время, что для выполнения пятилетних планов существовали некоторые нужные для этого организации. Госплан занимался составлением планов и разбивкой их по министерствам и предприятиям. То есть в отраслевом разрезе распределял ресурсы и задания. Совмин отвечал за соотнесение отраслевого принципа с территориальным — ведь отрасли существуют на территориях и потребляют их ресурсы. И как-то все это надо утрясать, и кому-то этим заниматься.

Больше того, Госбанк подчинялся Совмину, и план отраслей лежал в основе кассового плана Госбанка. Он контролировал его выполнение каждый день по всей стране и докладывал в Совмин. Минфин отвечал за налоги и бюджет. Госснаб отвечал за распределение ресурсов в соответствии с параметрами плана, а Госкомцен — за цены, обеспечивающие рентабельность или покрытие планово убыточных проектов с социальным значением.

Плоха эта система была тем, что исключала нетрудовые сверхдоходы чиновников и бизнесменов как плату за лояльность и воровство как основу элитного консенсуса с житьем, под собою не чуя страны. Понятно, что жизнь одна, и она проходит. И прожить ее хочется так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Правда, это было сказано немного по другому поводу, но идея-то хорошая. Хочется взять от жизни все. Хотя на тот свет с чемоданами нажитого непосильным трудом пока еще никто не ушел, но ведь так далеко никто не думает.

Весь консенсус элит при отсталом социализме обеспечивался на ковре в ЦК партии. Там всех быстро приводили в чувство и к общему знаменателю, и если кто-то забывался и позволял себе компрометацию власти хамской роскошью, то он моментально терял все, а его наследники три поколения несли на себе печать проклятия. Путь в элиту им был закрыт. Они компрометировали систему.

Конечно, это плохо и несовременно. Конечно, возврата в такой анахронизм никто себе не позволит. И Бог с ним, с социализмом. Но если вы как-то хотите что-то сделать с национальными проектами, то для этого надо создать какие-то органы управления ими. Как-то помочь скоординировать по целям и средствам, по ресурсам и отраслям, по исполнителям и срокам, по территориям и уровням управления.

А главное — по контролю и приведению в чувство тех, кто не способен работать на благо Родины. Другого способа не бывает. Что может сделать Минэкономики, если оно занимается слежением за индикаторами и потом разводит руками?

С самого начал было ясно, что без всего этого выполнение стратегических задач невозможно. Без всего этого в либеральной парадигме нацпроекты останутся пиаром, под который нет реальных денег и нет реальных распределенных функций чиновников на всех уровнях управления. Механизм нацпроектов отторгается либеральной экономикой, в контур которой не вписаны подобные учреждения. Мотивация корпораций — это попасть в бюджетную жилу, поделить, распилить, откатить и вывести. А иначе ни в какую жилу не попадешь. Чтобы у них все было, и им ничего за это не было. Вспомните крики олигархов вокруг программы Белоусова. Власть тогда отступила. И потому деньги на нацпроекты лежат в Казначействе и не спешат попадать в реальную экономику. Их банально берегут от разворовывания.

Но чуткие чиновники понимают, что «всех не перевешаешь», и потому, если саботаж принимает общесистемные размеры, то как бы виноватых нет, а значит и наказания не последует. Надо просто найти того, кто об этом громко заявит, и которому за это ничего не будет. У нас таким спикером приблатненного и уверенного в собственной безнаказанности чиновничества стал Кудрин. Он открыл окна Овертона по теме эфемерности нацпроектов и постепенного приучения народа к тому, что тему будут корректировать и спускать на тормозах.

Я допускаю, что Владимир Путин ввел нацпроекты в качестве ледокола сложившейся системы. Что они у нынешней либеральной власти как крошка в постели или камешек в ботинке. Мешают жить и отвлекают от наслаждения властью. Но думать, что Путина можно заткнуть за пояс, как рукавицу — это совершать большую ошибку. Путин — это бумеранг, который всегда возвращается. Он уйдет из президентства, но не уйдет из политики. Ему просто не дадут этого сделать. Это уже не вопрос его желания или нежелания, это вопрос национальной необходимости. В любом качестве Путин в политике необходим, и он останется. И думать, что в суматохе трансфера никто не придет и не вспомнит о нацпроектах — это ошибка очень дорогая.

Путин ждет своего часа, и однажды, как показывает жизнь, он его дождется. Верить, что трансфер все спишет, и если уволят, то хотя бы нажитое не отнимут — это глупость. Отнимут. Ходорковского помните? Березовского? Гусинского? А помните, были такие Смоленский, Малкин, Виноградов? И где они сейчас? Уцелели лишь Фридман с Авеном и Потанин с Дерипаской. Но и те сейчас сидят на чемоданах и дышат через раз. Думаете, нынешние ухватили Бога за бороду?

Когда станет окончательно ясно, что оборзевшее чиновничество целенаправленно сливает нацпроекты в канализацию, кто-то непременно за это ответит. Все скопом и каждый в отдельности. Власть не может позволить так себя игнорировать. Когда будут «разборы полетов», тогда и станут менять то, что теперь называется «элитный консенсус». И, исходя из достигнутого, строить концепцию управления экономикой и властного обеспечения этой концепции.

Нацпроекты — это арбузная корка, на которой поскользнется и упадет нынешняя либеральная система. Они не будут реализованы, это ясно тем, кто понимает, как управляются крупные системы, но, будучи в этой системе чужеродным элементом, они эту систему ломают. Потому что система не может дать развития из себя самой и не может включать в себя внешнюю систему централизованного управления этим развитием. Не реагирует на подталкивания к развитию со стороны государства.

Так замыкается круг. Мы возвращаемся к тому, от чего отказались 30 лет назад, но на более высоком уровне осознания. Как в диалектике, через отрицание отрицания. Под другими названиями, в других условиях, в ситуации многоукладной экономики и госкапитализма, многопартийности и борьбы за конкурентную демократию, но на тех же принципах. Экономика больше не может позволить себе продолжать быть неуправляемой. Да, у нас больше не будет Госплана и ЦК партии, не будет Госбанка и его подчинения Кабмину.

Но эти функции востребованы управлением. И они будут реализованы через другие структурные подразделения. Эволюционным путем мы придем к осознанию необходимости переосмысления тех принципов советской экономической системы, которые позволяют выполнять те задачи, с которыми не справились нынешние министры и губернаторы при столкновении с национальными проектами.

Потому что нацпроекты — это не пиар, это — на самом деле. Просто использованы они будут для обоснования необходимости глубоких системных изменений, время для борьбы за которые придет перед 2024 годом и после него.

И уже только ради одного этого нацпроекты нужны, и ни в коем случае нельзя отказываться от их осуществления. Больше того: нацпроекты — это шаг к национально ориентированной экономике и к социально сбалансированной политической системе. Интеграция на постсоветском пространстве после этого пойдет значительно легче.

Автор: Александр Халдей

https://regnum.ru/news/polit/2660159.html

***

Приложение. Болото российской цифровизации

Кулуарно распределённые между госкорпорациями направления национального проекта «Цифровая экономика» не имеют отношения к решению задачи, заявленной Владимиром Путиным, по созданию принципиально нового инструмента государственного управления, необходимого для перехода к экономике, работающей в интересах подавляющего большинства граждан.

Как ранее сообщало ИА REGNUM (см. статью Дмитрия Ефимова «Греф, Чемезов и западный «интернет вещей» определят будущее России»), состоялось неожиданное и во многом трудно объяснимое распределение тем национального проекта «Цифровая экономика» между крупнейшими российскими госкорпорациями. Распределение оказалость таково:

• Сбербанку досталось направление «Искусственный интеллект»;
• РЖД — «Квантовые коммуникации»;
• Росатому — «Квантовые вычисления» и «Технологии создания новых материалов и веществ»;
• Ростеху — «Квантовые сенсоры», «Технологии распределённого реестра», «Новые поколения узкополосной беспроводной связи для интернета вещей и связи ближнего и среднего радиусов действия».

Мы попросили прокомментировать последствия этого события для выполнения поставленной президентом РФ задачи по созданию национального проактивного искусственного интеллекта и собственно выполнения проекта «Цифровая экономика» известного экономиста-кибернетика, заведующую кафедрой стратегического планирования и экономической политики факультета государственного правления МГУ им. М. В. Ломоносова, доктора экономических наук, профессора Елену Николаевну Ведуту. Публикуем ниже её комментарий.

* * *

Следуя «балансу интересов», распределение тем национального проекта «Цифровая экономика» между крупнейшими госкорпорациями состоялось без обсуждения собственно национального проекта, призванного повысить производительность управленческого труда и сделать Россию лидером в создании искусственного интеллекта. Реализован бюрократический принцип назначения точек роста — отдельных высокотехнологичных направлений, что ещё больше нарушает принцип пропорциональности экономического развития и ускоряет движение страны в тупик. Поэтому соглашение о намерениях правительства РФ с госкорпорациями, успешно «поделившими пирог» финансирования развития высокотехнологичных отраслей до 2024 года, так и останется лишь намерением.

Данный эклектический подход к построению цифровой экономики полностью заимствован у Запада. Искусственный интеллект будет ограничен решением задач на уровне начальной школы, аналитические направления ограничатся «интернетом вещей» и Big Data, скопированными из зарубежного опыта. Забыто главное направление — создание принципиально нового инструмента государственного управления, без которого Россия напоминает тонущий корабль без руля и без ветрил. Фигурирующие в соглашении направления способны только сопровождать дальнейшее падение страны.

Все слепо копирующие Запад страны обречены оставаться на вторых и третьих ролях. Быть может, с этим вполне согласны доморощенные идеологи российской цифровизации? Придуманные ими направления не имеют никакого значения для решения главной задачи, сформулированной недавно Владимиром Путиным в интервью The Financial Times, — задачи глобального (и национального) перехода к экономике, работающей в интересах подавляющего большинства граждан.

Более того, в передовых странах растёт понимание необходимости экономического планирования в связи с нарастанием экологических проблем, ростом социального неравенства, появившимися возможностями новых информационных технологий. Однако, не имея опыта живого планирования СССР с обратной связью, знаний родившейся в СССР экономической кибернетики, эти страны никогда не смогут создать систему экономического планирования для решения кризисных проблем. Их исследователям, знакомым исключительно с пропагандистским клише о бюрократическом планировании в СССР, остаётся только надеяться, что некие алгоритмы и стихийно формирующиеся Big Data в конце концов приведут к созданию необходимой системы экономического планирования. Однако чуда не будет.

Именно в демонстрации самой возможности перехода к социально ориентированной экономике в условиях нарастающего экономического кризиса и состоит историческая ответственность России перед мировым сообществом. Россия, имея знания экономической кибернетики, может и должна внедрить совместно с ЕАЭС экономическое планирование как систему алгоритмов согласования заказов конечных потребителей и возможностей производителей для обеспечения выхода экономики на траекторию роста общественного блага. Созданный на базе этих алгоритмов искусственный интеллект и станет «властелином мира», обеспечивающим выход цивилизации на качественно новый уровень развития. Но для этого необходимо, чтобы на повестке дня самым актуальным вопросом стало обсуждение целей национального проекта цифровой экономики в целом, а не его отдельных случайных направлений, копирующих западный опыт кризисного развития.

Автор: Елена Ведута

https://regnum.ru/news/economy/2666670.html

***

Комментарий: Греф, Чемезов и западный «интернет вещей» определят будущее России

В этой ситуации «радует» только одно. Вспоминая опыт Германа Оскаровича с «искусственным интеллектом» в Сбербанке, выделенные на этот «технологический прорыв» деньги, скорее всего, просто уйдут в песок. Правда, при этом анонсированного темпа роста 9–12 процентов «в отраслях, которые внедрят искусственный интеллект», тоже не произойдет. Но в ситуации, когда главное процесс, а не достижение результата, это совсем не важно.

На этой неделе как-то незаметно прошло распределение тем национального проекта «Цифровая экономика» между крупнейшими госкорпорациями. Правительственное мероприятие состоялось в Кремле 10 июля. Его статус был наивысшим — присутствовал президент Владимир Путин. Но формально о национальном проекте речи не шло — на официальном сайте президента РФ событие было названо «церемонией обмена соглашениями о намерениях, подписанными представителями правительства Российской Федерации и крупнейших организаций с государственным участием с целью развития отдельных высокотехнологичных направлений». Эта «церемония» на самом деле определила будущее России.

По оценке Минкомсвязи, предварительный бюджет программы «Цифровая экономика» оценивается в более чем 3,5 триллиона рублей и госкорпорациям было, за что бороться.

На торжественной церемонии были подписаны соглашения между:

• правительством и ПАО «Сбербанк», по направлению «Искусственный интеллект»;
• правительством и ОАО «РЖД», по направлению «Квантовые коммуникации»;
• правительством и ГК по атомной энергии «Росатом», по направлению «Квантовые вычисления» и «Технологии создания новых материалов и веществ»;
• правительством и ГК «Ростех», по направлению «Квантовые сенсоры», «Технологии распределённого реестра», «Новые поколения узкополосной беспроводной связи для интернета вещей» и связи ближнего и среднего радиусов действия»;
• трёхстороннее соглашение правительства с ГК «Ростех» и ПАО «Ростелеком», по направлению «Беспроводная связь нового поколения».

За день до этого, 9 июня, президент Владимир Путин осмотрел экспозицию X Международной выставки «Иннопром» в Екатеринбурге. Её заглавной темой было «Цифровое производство: интегрированные решения». На ней главу государства ознакомили с российскими «цифровыми» достижениями. Прессой было особо отмечено, что президент побывал на стендах давнего партнера Ростеха — ЗАО «Корпорация «Галактика» — разработчика национальной платформы цифровизации для крупных предприятий, холдингов и госкорпораций. Он подробно ознакомился и с экспозициями близкой к министру торговли и промышленности Денису Мантурову ABAGY Robotic Systems — сервиса по производству изделий при помощи промышленных роботов, а также компании «Цифра» Виктора Вексельберга, разрабатывающей технологии цифровизации промышленности.

Так, президенту продемонстрировали потенциал цифрового будущего, о котором он скажет завтра: «Эти направления, вне всякого сомнения, определяют экономику будущего не только нашей страны — мировую экономику. И за счёт своего широкого, сквозного применения могут обеспечить настоящий прорыв для России, способствовать переходу на качественно более высокий уровень в самых разных отраслях и сферах человеческой деятельности», -  Владимир Путин.

Надо сказать, что соглашения о намерениях с госкорпорациями были готовы уже давно, впрочем, как и распределение «цифры» по направлениям. Впервые это было озвучено профильным вице-премьером Максимом Акимовым на открытом совещании по вопросам развития технологий искусственного интеллекта 30 мая. Его организовал Герман Греф на базе «Школы 21» Сбербанка.

Именно там и тогда Максим Акимов заявил: «Первым шагом является подписание соглашения о намерениях между правительством Российской Федерации и компаниями. В нём будут зафиксированы не только общие принципы, но и обязательства по разработке и принятию подробных «дорожных карт» по развитию каждого из высокотехнологичных направлений до 2024 года включительно. Текст такого соглашения, докладываю, готов, мы обсудили его с присутствующими здесь компаниями: это Росатом, Российские железные дороги, Ростех, Ростелеком и Сбербанк. Готовы в ближайшее время, в течение июня, его подписать».

Вице-премьер также озвучил сумму, которая будет выделена на федеральные «цифровые» проекты в рамках «Цифровой экономики» на 6 лет — 90 млрд рублей. Учитывая это, причина «задержки» с подписанием соглашений на полтора месяца вполне понятна. За это время госкорпорации вместе с правительством под контролем помощника президента Андрея Белоусова успешно «поделили пирог» финансирования развития высокотехнологичных отраслей до 2024 года.

«На сегодняшний день … их <высоко технологичных отраслей> тринадцать. Это искусственный интеллект, новое поколение подвижной беспроводной связи, прежде всего 5G Plus, новое поколение узкополосной беспроводной связи для интернета вещей, связи ближнего и среднего радиуса действия, технологии распределённого реестра. Квантовую проблематику … разделили на три трека: квантовые сенсоры, квантовые вычисления, квантовые коммуникации. Технологии создания новых материалов и веществ, спутниковая связь, новое поколение микроэлектроники и создание электронной компонентной базы, создание новых портативных источников энергии и их транспортировка и геномные технологии», - Максим Акимов.

Сбербанк Германа Грефа теперь будет заниматься заглавной темой — российским «искусственным интеллектом». Надо отметить, что им Герман Оскарович увлечен давно и планово тратил на исследования и внедрение деньги «Сбера». Так, к февралю 2018 года за счет банка была разработана и запущена в пилотном режиме нейронная сеть для анализа стоимости недвижимости. Через год Герман Греф рассказал, насколько оказался полезен ИИ его кредитной организации: «Искусственный интеллект, как правило, принимает решение в больших системах. Маленькая ошибка, закравшаяся в алгоритм, может приводить к очень большим последствиям. В нашей практике мы теряли большие деньги на этом. Из-за того, что машина совершала маленькую ошибку на больших объемах, мы теряли миллиарды рублей».

«Квантовую физику», непонятно почему и как, будет «окучивать» РЖД Андрея Белозерова. Братья Ковальчуки логично получили абсолютно теоретическую тему РАН по «квантовым вычислениям» и практическую — «создание новых веществ». В практическом плане здесь, скорее всего, имеется в виду производство новых изотопов на базе НИАР в г. Димитровград Ульяновской области. Ростех Сергея Чемезова отхватил «горячую» тему «отечественного» блокчейна, ведущие разработки которого были сосредоточены в РАН. Ему же достались «квантовые сенсоры», что, вероятно, является одной из готовых разработок, взятых «под крыло» с оборонных заводов, вошедших в ГК. Участие Ростеха в развитии сети IMT2020/5G совместно с Ростелекомом вполне объяснимо: кому-то надо производить оборудование хотя бы на уровне сборки китайских комплектующих. РосНАНО с этим явно не справится, только «по привычке» выведет деньги.

Тесно связанное с «искусственным интеллектом» направление «интернет вещей» — самое серьезное в среднесрочной перспективе для развития российского общества, и оно поручено Ростеху Сергея Чемезова. По определению из Википедии, Internet of things (IoT) — концепция вычислительной сети физических предметов («вещей»), оснащённых встроенными технологиями для взаимодействия друг с другом или с внешней средой, рассматривающая организацию таких сетей как явление, способное перестроить экономические и общественные процессы, исключающее из части действий и операций необходимость участия человека. Но это не означает отсутствие возможности дефиниции человека через принадлежащую ему «вещь». Фактически Сергею Чемезову поручена тема сбора, обработки и хранения BigData на всех граждан через их «вещи», а анализировать ее будет «искусственный интеллект» Германа Грефа. Все это будет системно использоваться для перестройки нашего общества и, по всей вероятности, ментальности. Только остается вопрос: в каком направлении?

Стоит вспомнить, что концепция IoT была сформулирована не нашими, а американскими и британскими учеными в 1999 году как «осмысление перспектив широкого применения средств радиочастотной идентификации для взаимодействия физических предметов между собой и с внешним окружением». Наполнение концепции технологическим содержанием и внедрение практических решений для её реализации, чем будут заниматься Греф и Чемезов, с 2010-х годов считается на западе «устойчивой тенденцией в информационных технологиях». Значит, и мы, и наши коллеги на Западе идем к некой единой концепции построения мирового порядка, что является абсолютно либеральной, «глобалистской» идеей. Вряд ли это соответствует позиционированию в мире новой России. Перед поездкой в Осаку на саммит G-20 в интервью The Financial Times президент России не зря сказал:

«Есть современная так называемая либеральная идея, она, по-моему, себя просто изжила окончательно. По некоторым её элементам наши западные партнёры признались, что некоторые её элементы просто нереалистичны: мультикультурализм там и так далее. … Сама эта идея себя изжила, и она вступила в противоречие с интересами подавляющего большинства населения». Владимир Путин

Кстати, существует еще одна угроза. Так, в министерстве внутренней безопасности США (United States Department of Homeland Security — DHS) эту концепцию рассматривают не только как элемент реализации The Patriot Act для построения системы тотального контроля за гражданским обществом типа «Большого брата», но и как фактор угрозы нового типа. Характеристики экосистемы IoT дают хакерам множество возможностей манипулировать потоком информации, поступающей и считываемой с подключенных устройств. Ключевые процессы, которые когда-то выполнялись вручную и, следовательно, по определению обладали защитой от виртуального воздействия, становятся все более уязвимыми. Недавние широкомасштабные распределенные атаки типа «отказ в обслуживании» говорят о будущем росте активности хакеров в США и других странах. Этой угрозы России не избежать.

Но есть еще один очень тонкий момент. Известно, что Герман Оскарович мечтает получить доступ ко всем личным данным граждан со стороны порядка 20-ти, уже определенных, но не озвученных подрядчиков госкорпораций: «Мы хотим создать онлайн‑платформу с обезличенными государственными данными и данными компаний, к которым будут иметь доступ компании — разработчики систем искусственного интеллекта», - Герман Греф.

Понятно, что говорить об «обезличенности», когда тема реальной защиты просто личных данных в самом Сбербанке пока не решена, несколько рановато. Доступ частных компаний даже к «очищенным» данным ФНС, других государственных органов и банков всегда подразумевает их массовую утечку. Очевидно, что главным на «точке сбора» окажется Агентство национальной безопасности США (The National Security Agency — NSA), рабочий «искусственный интеллект» которого, в отличие от нашего, существующего только на бумаге, позволит весь этот массив успешно обработать и анализировать. Это дает нашим «основным коллегам» возможность понять, куда реально идет Россия, взвесить и оценить каждого ее гражданина. Глобальная опасность этого понятна без лишних слов. Но есть и частные следствия: например, оценивая «школьные» базы данных можно легко отбирать и «вести» талантливых ребят, а по электронным медицинским картам — искать потенциальных доноров органов…

В этой ситуации «радует» только одно. Вспоминая опыт Германа Оскаровича с «искусственным интеллектом» в Сбербанке, выделенные на этот «технологический прорыв» деньги, скорее всего, просто уйдут в песок. Правда, при этом анонсированного темпа роста 9−12 процентов «в отраслях, которые внедрят искусственный интеллект», тоже не произойдет. Но в ситуации, когда главное процесс, а не достижение результата, это совсем не важно.

Автор: Дмитрий Ефимов

https://regnum.ru/news/polit/2665630.html