ПОЛИЦИЯ ИЗРАИЛЯ. ВЗГЛЯД ИЗНУТРИ

Тема
[-]
ПОЛИЦИЯ ИЗРАИЛЯ. ВЗГЛЯД ИЗНУТРИ  

"Бывших полицейских не бывает..." Так сказал мне Арье К., когда мы уже заканчивали разговор, и тут же заявил, что его подлинное имя ни в коем случае не должно появиться в печати, да и большую часть из того, что он мне рассказал, публиковать тоже нельзя.

 

Хотя он уже несколько лет как на пенсии, пояснил Арье, целый ряд деталей из жизни полиции, а также подробности многих, пусть даже очень давних полицейских операций, не подлежат огласке, потому что преступный мир может извлечь из них какую-то пользу для себя. Тем не менее, я убежден, что даже без этих подробностей разговор с одним из ветеранов израильской полиции, прошедшим путь от тайного агента до начальника полицейского участка, покажется читателю интересным


ТАЙНЫЙ АГЕНТ


- Арье, как ты пришел на работу в полицию?

- Это было в начале 80-х. Я отслужил в армии, женился, и надо было думать, как обеспечивать семью. Как-то я наткнулся на объявление в газете о том, что требуются полицейские. Когда пришел, выяснилось, что требуются не просто полицейские, а тайные агенты, способные внедриться в среду преступников и наркоманов. Я из тех типов, которые любят, когда в крови играет адреналин, и потому согласился. После долгой, длившейся более месяца проверки меня приняли на работу, и я три года был тайным агентом. Общался исключительно с наркоманами и ворами, делал вид, что употребляю наркотики, покупал их. В результате благодаря моим усилиям были арестованы десять крупных наркоторговцев. И это не считая всего прочего, что я делал.


- Ты прошел перед этим какие-то курсы?

- Это сейчас есть краткий курс для тайных агентов, а тогда нас просто бросали на работу без всяких курсов. У каждой группы агентов был свой командир, который помогал советами, но это все. Учиться приходилось самому, на месте. Ты должен был походить на наркомана, двигаться, как наркоман, вести себя как наркоман - и все это я делал. Вот, смотри... Арье встает, делает шаг - и передо мной вдруг оказывается совсем другой человек, старый, сгорбленный, опустившийся наркоман с осоловелыми глазами, да и одежда на нем вдруг становится какой-то мешковатой. В этот момент я понимаю, что тайный агент должен прежде всего обладать недюжинными актерскими способностями.


- Где ты всему этому научился, Арье? - спрашиваю я, потрясенный его перевоплощением.

- Ну, если честно, я вырос не в самом благополучном районе, так что с детства достаточно насмотрелся этой публики. Но сказать, что мне все это давалось легко, не могу. Перед каждым тайным агентом, работающим среди наркоманов, постоянно маячат две опасности. Первая заключается в том, что ты можешь сам "сесть" на наркотики. Как минимум с каждым десятым агентом так и происходит, и если он превращается в наркомана, полиция просто от него отказывается, и все. Ему не полагается ни оплата лечения от наркозависимости, ни какая-либо другая помощь, ведь в контракте записано, что при таком развитии событий полиция не несет по отношению к своему агенту никаких обязательств. Вторая опасность - это опасность разоблачения. Разумеется, если ты не хочешь стать наркоманом, то должен не употреблять наркотики, а лишь делать вид, что ты их употребляешь. Для создания такой видимости существуют специальные техники. Например, тебе дают специальный шприц, который создает видимость инъекции, но при этом на самом деле ничего не вкалывает - я пользовался таким, когда работал среди героинщиков. И вот однажды один лодский араб (наблюдательный был, сукин сын!) вдруг говорит мне: "Что-то, я смотрю, на тебя героин не действует!". Меня прошиб холодный пот, но я продолжил разыгрывать из себя наркомана, и он от меня отвязался, может быть, еще и потому, что на него начал действовать наркотик. Но самое трудное заключалось в том, что все эти годы мне приходилось жить двойной жизнью. Даже жене, согласно условиям подписанного мною контракта, я не имел права рассказать, чем занимаюсь. Она думала, что я работаю на стройке, поэтому перед возвращением домой (если я возвращался, а не задерживался на "сверхурочные") приходилось надевать перепачканную цементом одежду. Только после того как стало ясно, что я на грани провала и меня решили перевести на оперативную работу, я рассказал жене о том, что все это время обманывал ее, и попросил прощения за обман.


- И как она отреагировала?

- Потребовала развода, разумеется. Сказала, что не знает, может ли мне теперь доверять, что не уверена, что я не стал наркоманом. Но мне все-таки удалось вымолить у нее прощение - наверное, потому, что она меня любит не меньше, чем я ее. Это важно. У нас же постоянный "шильди" - так на полицейском жаргоне называется двенадцатичасовое дежурство. Полицейские - плохие мужья. Наши дети вырастают без нас, наши жены не видят нас даже по субботам, поэтому разводы и психологические срывы в семьях полицейских происходят куда чаще, чем в каких-либо других. Если что-то и может сохранить брак полицейского, так это любовь. Настоящая жена полицейского должна уметь все понять и простить, это женщина, которая чувствует, что она вместе с мужем выполняет важную миссию.


- А ты чувствовал, что выполняешь важную миссию?

- По-моему, без этого за те деньги, которые нам платили, работать полицейским просто нельзя...


РУССКАЯ МАФИЯ - ЭТО РЕАЛЬНО


- Сколько лет ты провел на оперативной работе, Арье?

- Много... В конце 80-х - начале 90-х хлынула алия из бывшего СССР, и вместе с ней в Тель-Авиве и других местах стало возникать множество борделей.


- Ну, сейчас ты, конечно, скажешь, что именно "русские" породили в Израиле проституцию...

- Не скажу. Просто ваша алия и принявший небывалый размах импорт проституток из СССР-СНГ совпали по времени, так как были, по сути дела, следствием одного и того же процесса - экономического краха и развала Советского Союза. До этого в Тель-Авиве работало три почти официально действующих публичных дома - в районе улиц Алленби и Алия. Там трудились, в основном, арабки и еврейки из Марокко и Ирака. Еще одним местом сбора проституток был район Алмазной биржи в Рамат-Гане. За короткий срок в стране открылись десятки новых публичных домов, с сотнями девушек, незаконно проникающих на территорию страны... Помню одну из первых операций по разгрому такого публичного дома. Располагался он в квартале Монтефиори, неподалеку от того места, где сейчас стоит каньон "Азриэли". Для начала мы договорились с владельцем расположенной неподалеку от него парикмахерской и в течение нескольких суток вели наблюдение за этим местом, выясняя режим его работы. Наконец я отдаю приказ начать операцию, сам вваливаюсь в окно и падаю на какую-то занимающуюся сексом парочку... После этого проводим допрос всех обнаруженных в помещении мужчин и женщин. Большинство дожидавшихся своей очереди мужиков - таксисты, почти все женаты. Объясняют, что у жены постоянно "болит голова", вот и приходится бегать сюда. Целуют мне руки, молят ничего не рассказывать жене... Среди задержанных я вдруг вижу мужа моей родной тетки. Он тоже валится мне в ноги, целует руку, умоляет не рассказывать ей о том, где его застукали...
"Все знаю, - отвечаю я. - У тети, видно, часто болит голова..."

Самое смешное, что на самом деле я этим мужикам ничего сделать не мог, только отпустить на все четыре стороны. Нас интересовали нелегалки, а также вопрос, кто именно этот публичный дом содержит. Четырех нелегалок мы выявили мгновенно и передали их эмиграционной полиции для депортации, а сами стали допрашивать молодую женщину, которая сказала, что она хозяйка данного заведения. В нашей группе была одна "русская" девчонка, Таня, высокая, очень сильная физически и одновременно очень женственная - редкое сочетание, большая умница. Она еще в России работала в милиции и вскоре после репатриации попала к нам. И вот Таня подходит ко мне и шепотом говорит: "Врет она все! Никакая она не бандерша, просто подставное лицо! Дайте-ка я ее сама допрошу..." И вот Таня что-то говорит этой "мадам" по-русски, и та от ее слов меняется в лице. Через пару минут мы уже знали, что бордель этот принадлежит какому-то узбеку, который живет в Хайфе. Еще через два часа наши хайфские ребята нам его доставили. Маленький, плюгавый - смотреть не на что! Самое интересное, что эта история имела продолжение. Месяца через три-четыре мы брали другой бордель, и вдруг среди арестованных нелегалок я узнаю одну из тех, кого мы брали в Монтефиори. Волосы другого цвета, теудат-зеут на другое имя, но я вижу, что это она! При этом точно знаю, что через пару дней после той операции ее депортировали. Начинаю спрашивать - она делает вид, что не понимает. Вызываю Таню - и та раскалывает ее за пять минут. Девушка рассказывает, что как только она приземлилась в своем Ташкенте, к ней подошли двое, приставили с двух сторон финки, отвели в парикмахерскую, перекрасили, дали новые документы и снова посадили на самолет, летящий в Израиль. В общем, мы ее снова депортировали.


- И что там с ней произошло? Убили?

- Может, и убили, кто знает. Моя задача была отлавливать нелегалок.


- То есть ты хочешь сказать, что все эти рассказы про обманутых девушек, которые думали, что едут работать горничными, а их принудили заниматься проституцией, - правда?!

- Ничего подобного. Ни одна проститутка не попала сюда, не зная, на что идет. Даже если она приходила по объявлению на найму горничных, нянечек и т.п., ей объясняли, почему ей предлагают въехать в нашу страну по поддельным документам и чем она здесь должна будет заниматься. У девушки был выбор - принять это предложение или отказаться. Но при этом все проститутки год должны были работать бесплатно, как бы отрабатывая те деньги, которые были потрачены на их "трудоустройство". И если мы депортировали их раньше этого срока, то сутенеры (любопытно, что почти во всех странах СНГ большинство вербовщиков проституток составляли узбеки и представители народов Кавказа) силой возвращали их обратно.


- Как ты, кстати, относишься к идее о принятии закона об уголовном наказании за визит к проститутке?

- Глупость это, конечно, и я понимаю, чем она порождена: сейчас у полиции нет никаких рычагов, чтобы бороться с этим явлением. На мой взгляд, чтобы решить данную проблему, проституцию следует узаконить. То есть четко определить, с какого возраста женщина вправе выбрать для себя эту профессию, какие налоги она должна платить, как защищаются ее права и т.д. Одновременно закон должен предусматривать самые жесткие наказания за склонение к проституции, особенно несовершеннолетних, и за сутенерство.


- Вообще сам этот феномен достаточно интересен: было три борделя - и вдруг их расплодилось немеряно и всем нашлась работа. Как ты это объясняешь?

- Да просто. Когда стали завозить девушек из Восточной Европы значительная часть населения страны впала в шок от невиданной, непривычной женской красоты. Это, видимо, необычайно возбуждало, так что народ повалил в бордели косяком.


- Ну, если мы уже начали говорить на "русские" темы, то не могу не вспомнить, как в 90-е годы в Израиле нагнеталась истерия вокруг "русской мафии". Ты и в самом деле веришь, что в Израиле действовала "русская мафия"?

- Не просто верю - знаю. В 90-х годах в России наблюдался небывалый размах преступности. В это время лидеры российских ОПГ открыли для себя Израиль. Наша страна привлекла их своими мягкими законами, и они начали рассматривать ее, с одной стороны, как государство-убежище, а с другой - как новое поле деятельности. Очень многие крупные фигуры русского преступного мира тогда каким-то образом получили израильское гражданство. Все это не устраивало ни нас, ни наших российских коллег, и мы, зачастую по их просьбе и наводке, начали преследовать проникающих сюда российских мафиози, независимо от того, совершили они уже какое-то преступление или только намеревались совершить.


БЫЛ НАСТОЯЩИМ "КОРОЛЕМ"...


- Но ведь у нас и своих мафиози хватает, - говорю я.

- Это верно. Какое-то время я работал в полицейском участке, в ведении которого находился Гиват-Шмуэль. А Гиват-Шмуэль - это родина, "колыбель" клана Альперон, так что я с ними, особенно с Мусой Альпероном, был знаком лично.


- И как тебе такое знакомство?

- Для Альперонов главным всегда было понятие "честь". И с этим понятием были связаны границы, в которых они делали и делают свои дела. К примеру, тот же Муса Альперон держал по стране десятки подпольных казино, пока Яаков занимался выколачиванием долгов и рэкетом. Но когда в Гиват-Шмуэль попытались проникнуть наркоторговцы, дорогу им преградил именно Муса Альперон. "Я не дам им калечить еврейских детей!" - заявил он. Помню, как мы остановили Мусу, когда он направлялся в Лод, чтобы убить там одного наркоторговца, решившего нарушить запрет на проникновение в Гиват-Шмуэль. Мы знали, что информация верная, но при обыске оружия у Мусы не нашли. Тогда я спросил напрямую, действительно ли он едет в Лод кого-то убивать, и Муса признался: да, это так. "Я все равно убью этого сукина сына!" - сказал он. Мы уговорили его поехать домой, пообещав разобраться с торговцами наркотиками. Вообще отношения с Мусой Альпероном у нас были не дружеские, но какие-то по-своему партнерские. "Я уважаю вас, вы уважаете меня", - так он сам это формулировал. Еще Муса Альперон запомнился мне тем, что помогал нуждающимся. По пятницам он лично развозил по квартирам десятков семей ящики с овощами, халами, курицей, виноградным соком... Однажды приходит ко мне дочь Ципоры - слепой женщины, жившей на цокольном этаже "социального" четырехэтажного дома. Девочка плачет и рассказывает, что у них кто-то украл телевизор - главное богатство этой семьи. Я понимал, что это сделал кто-то из окрестных наркоманов, но где мне его искать?! И тогда я набрал телефон Мусы Альперона.
- "Что случилось, начальник? - спросил он. - В чем меня опять подозревают?"

- "Ты знаешь слепую Ципору?" "Конечно, - сказал Альперон. - Я привожу ей продукты на субботу". "Так вот, у нее украли телевизор. Я был бы тебе благодарен, если бы ты помог мне найти вора".
Альперон пару секунд молчал, а потом сказал: "Ладно. Жди моего звонка". Он позвони через два часа: "Телевизор уже у Ципоры. Вора не ищи - с ним мы разобрались без тебя!" - только и сказал он.

- И как же с ним разобрались?

- Его не убили, если ты это имеешь в виду. Но избили, как я узнал потом, страшно.

 

- Ты, безусловно, следишь за тем, что происходит с кланом Альперон?

- Да, конечно. Мне жаль Дрора, сына Яакова. Умница, отличник, он мог бы сделать карьеру в армии, в бизнесе, да где угодно, а вместо этого предпочел сломать себе жизнь. То, что полиция сейчас следует за ним по пятам, понятно: Дрор явно хочет отомстить за отца. Думаю, рано или поздно он это сделает, и тогда уже сядет надолго.


- Тебе не кажется, что раньше преступный мир был иным - более благородным, что ли? Во всяком случае, такого разгула преступности, как сейчас, не было, и преступники держались в определенных границах...
- Да чушь это все - разговоры о благородстве преступного мира! Это не преступники держались в определенных границах, а мы держали их в определенных рамках. При этом любой преступник знал: худшее, что он может сделать, это напасть на полицейского или начать угрожать ему или его семье. Когда появился МАХАШ (отдел по расследованию преступлений, совершенных полицейскими. - Ред.), начало рушиться все. Я не могу сказать, что среди полицейских нет подонков и нечистоплотных людей. Такие всегда были и будут. Но проблема как раз в том, что "оборотни" почти не попадают в сферу внимания МАХАШа. Жалобы преступники обычно подают на полицейских, честно делающих свое дело и мешающих им. А судьи потакают уголовникам, отправляя этих полицейских за решетку. Смотри, только за последнее время было вынесено три "посадочных" приговора полицейским, которые - и этого никто не отрицает! - в самом деле боролись с преступностью. Еще пара десятков полицейских - пресса об этом просто не сообщала - отделались тем, что были уволены с работы без выходного пособия и пенсии, то есть попросту выброшены на улицу. Как тем, кто остался в полиции после этого бороться с преступниками? Как держать их в рамках?! Полиции связывают руки, а преступники откровенно смеются нам в лицо!

Еще одна проблема нашей полиции - неравенство граждан перед законом. Если на каком-то преступлении попался очень влиятельный, обладающий связями человек, бывает крайне нелегко привлечь его к ответственности наравне с обычным гражданином.

Приведу только один пример. Несколько лет назад в лесу у Бейт-Шемеша был обнаружен труп женщины. В конце концов, полиция вышла на убийцу, но у него оказались такие связи, что имя этого человека и подробности дела было запрещено публиковать в прессе. Более того, суд над ним проходил за закрытой дверью, даже мужу и детям убитой не дали войти в зал суда и не назвали имя убийцы. В итоге суд постановил, что обвиняемый не в состоянии отвечать за содеянное, и отправил его в психиатрическую клинику, откуда этот человек спустя, кажется, два года благополучно вышел. Какие после всего того, что я тебе сейчас рассказал, могут быть претензии к полиции?


- Но ведь ты не будешь отрицать, что было также немало случаев полицейского произвола, когда при аресте и на следствии полицейские ни за что избивали людей?

- Как я уже сказал, такие люди в полиции всегда были и будут. Но, при всех моих претензиях к этой конторе, должен заметить: полицейские, распускающие руки по отношению к задержанному или подследственному, возможно, порой успешно продвигались по службе, но никогда не пользовались уважением среди товарищей. Об этой их гнусной привычке все всегда знали и относились к ней с презрением. Я лично горжусь тем, что, проработав много лет следователем, ни разу не ударил подследственного.

- Какие из тех дел, которые ты вел, особенно запомнились?

- Большинство дел, с которыми сталкивается полиция, это рутина. Кражи, грабежи, изнасилования, даже убийства зачастую совершаются по одному и тому же шаблону и потому легко раскрываются. Это прозвучит, наверное, странно, но в реальности работа следователя мало чем отличается от работы, скажем, слесаря на заводе. Помню, произошло крупное ограбление одной АЗС: преступники избили и связали находившегося на ней одного из совладельцев, репатрианта из Грузии, и, угрожая ножом, заставили отдать всю хранившуюся в сейфе недельную выручку. Начинаю расспрашивать первого из совладельцев, как так получилось, что в сейфе задержалась выручка за целую неделю, и он отвечает, что его компаньон не успел сдать ее в банк. Спрашиваю, насколько он доверяет этому компаньону. Тот отвечает, что доверяет полностью. Тогда спрашиваю, не занимается ли этот компаньон чем-нибудь еще, и пострадавший отвечает, что еще тот меняет валюту. Вызываю на допрос компаньона-грузина, задаю ему вопрос о том, как он живет, какой у него распорядок дня. "Да обычный, - отвечает он. - Я грузинский еврей, утром еду на работу, вечером приезжаю с работы, выпиваю чачу, кушаю шашлык, сажусь с друзьями играть в шеш-беш, опять выпиваю чачу, потом люблю жену, сплю и снова на работу, как всякий грузинский еврей!". А про валюту не сказал ни слова. Когда я спросил, почем сегодня доллар на черном рынке, он встрепенулся. Начинаю расспрашивать про эту сторону его жизни, он начинает юлить. Тут я объявляю ему, что он арестован по подозрению в соучастии в ограблении АЗС. Он, естественно, отрицает, и я начинаю игру в злого и доброго следователя. То есть попеременно то ору на него, угрожая всем, чем только можно, то предлагаю покурить, придвигаю телефон, чтобы он позвонил жене, завожу разговоры "за жизнь". К утру он сломался: мол, задолжал крупную сумму "серому банкиру", тот "поставил его на счетчик", и он решил помочь людям этого "банкира" инсценировать ограбление АЗС. Как я сразу понял, что именно так все и было, не знаю. Интуиция...


"РОМАН ЗАДОРОВ - НЕ УБИЙЦА!"


Так получилось, что моя последняя по времени встреча с Арье состоялась в пятницу, в тот самый день, когда в приложении "Семь дней" к газете "Едиот ахронот" вышел большой очерк о Романе Задорове. Автор доказывал, что суд принял правильное решение и нет почти никаких сомнений в том, что именно Задоров убил Таир Раду. Я показываю Арье эту статью и спрашиваю, что он думает по данному поводу.

- А что тут думать? - отвечает он. - И я, и ты хорошо знаем, как такие статьи делаются. Сейчас и полиции, и прокуратуре, и судьям просто необходимо убедить общественность, что в деле об убийстве Таир Рады все было правильно и справедливо. А вот я уверен, что это не так. Я уверен, что Задоров не убийца и его осудили безвинно. Улик в деле - кот наплакал, и все двусмысленные. Сам приговор судьи обосновывают не наличием однозначных доказательств, а тем, что показания Задорова не вызвали у них доверия, а сам Задоров - симпатий. С юридической точки зрения это звучит абсурдно!


- То есть ты хочешь сказать, что перед нами новое дело Баранеса?

- Да таких дел, как дело Баранеса, к сожалению, десятки, а может, и сотни, потому что, как я уже сказал, недобросовестных и одновременно желающих выслужиться сотрудников в полиции хватает. К примеру, ты помнишь дело об убийстве 17-летнего Асафа Шайтермана?


- Да, конечно. Асаф был убит просто так, "ради кайфа", в 1996 году, а на его убийц Рэя Хорева и Сигалит Хаймович случайно вышли только в 2000-м...

- Верно! Так вот, я со стороны следил за тем, как развивалось следствие по этому делу на его первом этапе. Тогда по подозрению в убийстве был арестован молодой парень Игаль Лесари. Улики против него имелись следующие: в роще, где было найдено тело Штайермана, нашли также окурки и пакетик из-под "бамбы" с отпечатками пальцев Лесари, а кроме того, соседка видела, как за пару часов до убийства он направлялся в рощу. Все! На первом аресте Лесари рассказывает, что в тот день он поругался с женой и, взяв пачку сигарет и пакетик "бамбы", пошел в рощу, чтобы успокоиться. Его отпускают. Но затем следует новый арест, потом еще один. От Лесари требуют признаться в убийстве, допросы идут по системе нон-стоп. В один из дней арестовывают его жену по подозрению в попытке запутать следствие и обелить убийцу. Когда посередине допроса она просит разрешения поменять двухмесячному ребенку подгузники и покормить его, ей отвечают: "Твой ребенок не заслуживает, чтобы его кормили, так как его мать помогает убийце уйти от наказания!". Наконец настал день, когда Лесари во время встречи с адвокатом, рыдая, сказал ему, что хочет признаться в убийстве. Адвокат посмотрел на Лесари и неожиданно... заехал ему по уху так, что тот свалился со стула. Подбежали охранники, составили протокол, но, думаю, до конца жизни Лесари должен быть благодарен своему адвокату за эту оплеуху. В общем, в конце концов, его выпустили, да только к тому времени процветающая до того компания Лесари разорилась, все солидные фирмы разорвали с ним контракты после публикаций о том, что он подозревается в убийстве, его квартиру отобрали за долги, жена с ним в итоге развелась... Сейчас он требует от полиции компенсации в размере 10 млн. шекелей, но конца этому делу не видно. Так что таких дел, как дело Баранеса, немало.

Моя личная точка зрения в данном случае такова: лучше подождать с арестом убийцы и в лепешку разбиться, но добыть неопровержимые доказательства его вины, чем арестовывать кого-либо на основании весьма хлипких подозрений. В конце концов, есть же немало нераскрытых убийств, и убийство Таир Рады, возможно, стоило отнести к этой категории. А когда говорят, что Задоров убил школьницу потому, что дома у него была коллекция порноснимков, это звучит смешно и лишь еще больше запутывает дело, ведь Таир не была изнасилована, то есть сексуальный мотив в этом преступлении отсутствовал.


- У тебя есть какая-то своя версия?

- Я убежден, что в начале следствия все делалось правильно. Убийцу девочки надо было искать в школе, но этот убийца - не Задоров. Надо было проверить ее взаимоотношения со всеми школьниками и учителями, допросить всех, с кем она общалась в последнее время в интернет-чатах, а этого, насколько мне известно, сделано не было. Так как сексуальный мотив преступления отсутствует, я исходил бы из версии, что девочку убили за то, что она случайно узнала нечто такое, чего, с точки зрения убийцы, знать ей не полагалось.


НАША СЛУЖБА И ОПАСНА, И ТРУДНА...


- После выхода на пенсию ты поддерживаешь контакты с бывшими товарищами по службе?

- Да, конечно. Иногда они мне звонят, чтобы проконсультироваться по тому или иному вопросу, попросить вспомнить детали того или иного давнего дела... Иногда я звоню, чтобы узнать, как у них дела. У полицейских, особенно, у работающих полицейских, как я уже тебе сказал, совсем не сладкая жизнь...

- То есть ты согласен с недавним требованием министра Аароновича о том, что зарплата, которую платят полицейским, никак не соответствует той работе, которую они делают?

- Что за вопрос?! Разумеется, я с этим согласен! Но Ааронович "забыл" сказать, что для того чтобы повысить полицейским зарплату, вовсе не нужно изыскивать дополнительные бюджеты. Просто в полиции сложилась, на мой взгляд, совершенно абсурдная ситуация, когда младший и средний состав получают гроши, а вот генеральские зарплаты составляют 25-30 тысяч шекелей в месяц. При этом в последнее десятилетие в полиции появилось небывало большое количество генералов. Не спорю, среди них есть те, кто и в самом деле работает не покладая рук и заслуживает этих денег. Но таких, кто просто протирает штаны, тоже немало. Если говорить откровенно, далеко не все, что происходит в последние годы в нашей полиции и правоохранительной системе в целом, мне нравится. Особенно обидно бывает, когда честные, по-настоящему болеющие за дело полицейские из-за внутренних интриг оказываются не у дел или вообще уходят из полиции. Но если ты все-таки опубликуешь часть нашего разговора, мне бы хотелось, чтобы читатель понял: несмотря ни на что, в нашей полиции много действительно достойных и порядочных людей, которые хотят, чтобы люди в Израиле жили нормальной, спокойной жизнью, не опасаясь преступников. На таких полицейских все и держится.

Петр Люмкинсон. Еженедельник "Секрет"

Источник - http://velelens.livejournal.com/808455.html


Дата публикации: 22.10.2012
Добавил: ava  oxana.sher
Просмотров: 2061
Комментарии
[-]
ava
No nick | 20.12.2012, 19:09 #

хочется надеяться, что у нас лучше.

ava
No nick | 20.12.2012, 19:28 #

Проблемы, поднятые в интервью с бывшим сотрудником полиции Израиля, типичны для любой страны. В полиции наряду с честными и и отдающими все свои силы людьми работают, к сожалению, и нечистые на руки сотрудники. Их особенно много там, где коррупция поразила всю государственную систему. Кроме того, полиция, как и любой другой государственный орган власти, подвергается бюрократизации, а с ней и растет число безразличных к людям сотрудников. Ведь полиция должна быть не только карательным органом, но и выполнять воспитательную функцию, направленную на предупреждение в обществе различного рода преступлений и нарушений установленного порядка.

ava
No nick | 22.12.2012, 20:45 #

Не сталкивался с немецкой полицией, тфу - тфу - тфу. По статьям могу судить только с положительной стороны. А вот израильская по наслышке и статьям не уступает российской.

ava
No nick | 24.12.2012, 10:33 #

В Израиле всегда была сложная ситуация. На страну накладывает отпечаток постоянное воинствующее окружение, да и преступные кланы внутри страны постоянно держат в напряжении полицию. Все это не может не сказываться на ошибках. В полиции тоже служат люди и они могут уставать.

ava
No nick | 29.12.2012, 18:27 #

Мы живем в разных странах, но не в Израиле. Не зная всей ситуации, специфики ее службы, нельзя судить полицию этой страны, может быть в данное время они поступают правильно.

ava
No nick | 29.12.2012, 19:18 #

Почитайте! (((( Яир Шамир, второй номер в НДИ и четвертый в общем списке «Ликуд Бейтейну», подверг критике прокуратуру в связи с делом Авигдора Либермана. Об этом сообщила радиостанция «Решет Бет».Поведение прокуратуры, сказал Шамир, мягко говоря проблематичное. «Если так обращаются с министром в правительстве, то чего ожидать простому гражданину?», спросил политик. )))) Мне здесь больше нечего добавить.

ava
No nick | 03.01.2013, 20:06 #

Таких, как Арье К. очень мало в израильской полиции. Выслужиться любой ценой, это есть и в российской полиции. Эти люди получают зарплату на наши с вами деньги, которые мы платим как налоги. И мы очень хотели бы, чтобы за наши деньги нам не били наши морды.

ava
No nick | 12.01.2013, 11:18 #

Хорошая статья об израильской полиции, правда их полиция ничем не отличается от российской, но все ровно интересно. Интервью давал человек, проработавший там много лет, значит все правда, ему виднее. Беззаконие есть везде.

ava
No nick | 24.01.2013, 19:32 #

Полиция любой страны, как Ватикан в Италии-государство в государстве и живут они по своим законам.

ava
No nick | 14.02.2013, 20:01 #

Работа в полиции в Израиле не только опасна, но и очень нервная. Рядом с тобой идет человек , а ты не знаешь, есть ли у него бомба или нет. Не каждый выдержит такую моральную нагрузку.

ava
No nick | 16.02.2013, 21:12 #

Почитал про израильскую полицию, видел фильмы про американскую и русскую полиции, про свою белорусскую знаю на своей шкуре и не могу найти разницу в методах их действий. Везде беспридел. Так кого мы кормим? Не пора ли спросить с них?

 Цукерман | 10.10.2013, 18:05 #
Полиция и полицейские в Израиле такие же , как во всём мире . И проблемы теже: коррупция, полицейский произвол, продажность полицейских. Подтверждению тому много , к сожалению фактов.
 Presman | 12.11.2013, 13:43 #
А мне, кажется, в Израиле у полицейских проблем больше, чем в других странах-,,дружественное окружение," пятая колонна внутри страны, криминал, религиозные, которые создают массу проблем.
 Чел | 10.07.2017, 21:21 #
Казлы они и беспредельщики и жалеть их не надо! На одного честного палицая двацать ничесных! Я отвечаю!
ava
No nick | 13.12.2018, 18:18 #
Чмори..получившие оружие и власть называемые типа полицейские...Моральные уроды ..
Ваши данные: *  
Имя:

Комментарий: *  
Прикрепить файл  
 


Оценки
[-]
Статья      Уточнения: 0
Польза от статьи
Уточнения: 0
Актуальность данной темы
Уточнения: 0
Объективность автора
Уточнения: 0
Стиль написания статьи
Уточнения: 0
Простота восприятия и понимания
Уточнения: 0

zagluwka
advanced
Отправить
На главную
Beta