О громких арестах в России в марте 2019 года

Оказался вдруг

Громкие аресты в марте 2019 года вызывают больше вопросов, чем дают ответов. И неважно, что фигуранты разные – вопросы-то одинаковые.

Последняя мартовская неделя началась с громкой новости: очередной скандал с арестом высокопоставленного лица. Опять министра. Правда, уже бывшего. В связи с этим самые высокоранжированные государственные деятели заявили, что новое уголовное дело является подтверждением активной борьбы с коррупцией и что у нас в стране «нет неприкасаемых». Обвиняется арестант в организации преступного сообщества и в хищении ни много ни мало аж 4 млрд рублей. И все они «в полном объеме выведены за рубеж». И уж совсем пугающе звучит официальное заявление представителя Следственного комитета РФ: бывший министр и его соучастники «поставили под угрозу устойчивое экономическое развитие и экономическую безопасность ряда российских регионов». Чуть ли не диверсия какая-то.

Но не все, оказывается, так страшно: кроме прочего в строчке новостей указано, что сами эти инкриминируемые события состоялись еще в 2011–2014 годах. То есть эти регионы если и были «поставлены под угрозу», то, видимо, «стояли» в ней до сегодняшнего дня и «не упали». Да и хищение столь внушительной суммы за пять прошедших лет как-то на их экономическом развитии особо не отразилось.

Информация, конечно, интересная. Но при всем этом у официальных лиц нет ответа на совершенно очевидный и весьма важный вопрос: а что же за эти долгие годы никто не озаботился пропавшими миллиардами? Почему столь вызывающие действия не были вовремя выявлены и пресечены? Каким образом стало возможным вывести за рубеж похищенное? Где были спецслужбы, финмониторинг, другие контролирующие органы? Затаились? А прокуратура, обязанная координировать работу спецслужб по борьбе с коррупцией и осуществлять надзор за ними, тоже была в засаде? Нет ответа.

А ведь подобные вопросы возникают чуть ли не каждый раз, когда рождается и выдается за успех борьбы с коррупцией очередное громкое дело.

Вот всего за пару недель до ареста бывшего министра не только на нашу страну, а на весь цивилизованный мир прогремело помещение в Лефортовский следственный изолятор известного инвестора-иностранца, обвиненного в хищении 2,5 млрд рублей. Но ведь сами-то инкриминируемые ему события, если они и были, произошли в феврале 2017 года. Так зачем же ждали два года? Затаились в засаде, но заснули, а когда рассмотрение в арбитражном суде кому-то не понравилось, проснулись?

Незадолго до этого случилось шокирующее задержание в зале заседаний Совета Федерации сенатора, которого обвинили, кроме прочего, в соучастии в хищении «на протяжении многих лет» газа на сумму 30 млрд рублей. И опять вопрос: чего ждали эти «многие годы»?

Кстати, достаточно мутное прошлое этого сенатора как-то не стало вовремя известно его руководству. Неужели не доложили спецслужбы о подозрениях в соучастии в убийствах? Ждали много лет удобного случая?

На этом фоне совсем анекдотическим выглядит назначение заместителем руководителя Росгеологии человека, давно находившегося в федеральном розыске за совершение мошенничества в особо крупных размерах. Но кто-то же проверял его прошлое перед назначением? Знали, но выжидали?

Подобных случаев с «опозданием» реагирования великое множество. И никто не удосуживается объяснить, в чем же, собственно, дело?

Кто и по какой причине «не доглядел»? Почему нет своевременного выявления преступлений и немедленного реагирования на них?

Может, нет соответствующего закона? Конечно же есть!

Федеральный закон «О полиции» закрепил, что «выявление и раскрытие преступлений» является основным направлением деятельности полиции (статья 2). Федеральный закон «О федеральной службе безопасности» прямо предписывает, что «органы федеральной службы безопасности в соответствии с законодательством Российской Федерации проводят оперативно-розыскные мероприятия по выявлению, предупреждению, пресечению и раскрытию <…> организованной преступности, коррупции…» (статья 10). В соответствии с Положением о Федеральной службе по финансовому мониторингу, утвержденным указом президента Российской Федерации, Федеральная служба по финансовому мониторингу «осуществляет контроль за выполнением юридическими и физическими лицами законодательства Российской Федерации о противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, <…> посредством проведения проверок и принятия необходимых мер по устранению последствий выявленных нарушений, а также привлечение к ответственности юридических и физических лиц, допустивших нарушение законодательства Российской Федерации в этой сфере». Словом, законов, обязывающих эффективно бороться с преступностью, с коррупцией, много. Более чем достаточно и полномочий у всех наших доблестных органов.

Дело явно не в этом. Мое прокурорское прошлое (правда, и это важно, еще советское!) не дает успокоиться: налицо систематическое и явное невыполнение требований закона или несвоевременное реагирование на нарушения.

И в связи с этим хотелось бы знать: если сотрудники спецслужб и контролирующих органов действительно допустили халатность, как говорится «проспали», то, учитывая тяжкий ущерб, где отставки, добровольные и принудительные? А если кто-то из чиновников, как в погонах, так и без них, попросту покрывал преступников или иначе соучаствовал в содеянном, то где же «посадки» (слово известно кем произнесенное) виновных?

И поскольку об этом ничего не известно, то невольно возникает подозрение, что эти громкие и другие не очень громкие уголовные дела суть никакая не борьба с расхищениями народного добра и с коррупцией, а всего лишь эхо разборок между различными кланами, в которые, вольно или невольно, втянуты спецслужбы.

Так не пора ли прояснить? А иначе все подобные сообщения о новых арестах по событиям давно минувших лет служат не рекламой работы спецслужб, а фактически дискредитируют их.

Это, кстати, относится и к скандальной новости, которой последняя мартовская неделя завершилась: задержан человек, занимавший во властной иерархии регионального, а потом и федерального масштаба ключевые позиции на протяжении четверти века…

Источник - https://www.kommersant.ru/doc/3924688

***

Дополнение: O подоплеке ареста Михаила Абызова

«Человек Медведева не может стать министром энергетики»

26 марта по обвинению в хищении 4 млрд рублей и организации преступного сообщества был задержан экс-министр Открытого правительства Михаил Абызов, покинувший кабмин в прошлом году.

Вечером в среду Басманный суд принял решение об аресте Абызова до 25 мая. Ранее за Абызова поручились бывший вице-премьер Аркадий Дворкович, глава ОАО «Роснано» Анатолий Чубайс, бывший глава администрации президента РФ Александр Волошин и бывший пресс-секретарь председателя правительства Дмитрия Медведева Наталья Тимакова. В Кремле заявили, что президент в курсе «дела Абызова», но не вмешивается в деятельность правоохранительных органов.

Николай Петров, политолог:

— Без политического решения этого ареста бы не произошло. Нам даже Песков сказал, что президент проинформирован. Как и в случае с Арашуковыми, Абызову инкриминируется деяние, которое произошло чуть ли не десять лет назад. Понятно, что, когда Абызов был министром, он был защищен, а сегодня он утратил свой статус, защита ушла.

Теперь всем стало ясно, что, даже если ты пришел в  правительство, тебя это никак не защищает. Ожидалось же, что президентские выборы пройдут, и настанут вегетарианские времена. Потому что главные политические задачи на шестилетнюю перспективу власть решила. Но выборы прошли, а репрессии не остановились. С января это уже третий прецедент: Арашуков, Калви и Абызов, как человек, политически близкий к Медведеву. За год он утерял все то, что раньше могли называть его  командой.

В этом и смысл политических репрессий — вы посылаете сигнал.

Вы не говорите «воруешь слишком много — сядешь», вы посылаете сигнал определенному кругу лиц, что политически нельзя что-то делать. Условно, Абызов организовывал ассоциацию поддержки Медведева на второй срок. Те, кому надо, все эти сигналы считывают — даже самые высокопоставленные представители элиты попадают в жернова.

Никита Кричевский, экономист:

— Если СК публично заявляет о хищениях на 4 млрд рублей, это значит, у него есть неубиваемые доказательства. Я думаю, что эта сумма будет еще больше. Один только «Альфа-банк» заявил о потерях на 34 млрд, а есть же еще и другие пострадавшие.

Эта история, по моим представлениям, должна была случиться намного раньше. Но так получилось, что Абызову удавалось избегать внимания правоохранительных органов. Хотя он периодически наведывался в Россию и был замечен во многих регионах. Месяц назад, например, у него была лекция в Туле.

При помощи Чубайса и его окружения Абызов подружился с молодыми представителями так называемого либерального крыла российской власти.

К ним относятся Тимакова, Дворкович и такого рода фигуры. Рекомендация сразу нескольких близких к Медведеву людей позволила ему войти в правительство. И это при том, что у него был негативный бэкграунд. Он пришел возглавлять им же, или его окружением, придуманный проект — то самое Открытое правительство. Эта должность уникальна, потому что ты не отвечаешь ни за какую сферу, а занимаешься тем, что осуществляешь экспертизу законодательных актов, проектов и инструкций.

Иван Стариков, политик, бывший министр сельского хозяйства, бывший замминистра экономики РФ:

— Мы с Михаилом давно знакомы, он ко мне пришел проситься в помощники депутата Госдумы в марте 1994 года. Пришел с ядовито-желтой сумкой, с серьгой в ухе и с косичкой. Мы с ним поговорили, мне он понравился живостью своего ума, реакцией и чувством юмора. Я ему сказал, что возьму в помощники с одним условием — серьгу надо снять, а косичку отрезать. Он попытался возмутиться, сказав: вы что, против свободы личности? Я ему ответил: «Михаил, вы будете представлять меня, как помощник депутата Госдумы, зачем вам создавать барьер между собой и собеседником, а потом его проламывать». Он вытащил серьгу, и мы начали работать.

В тот момент, по меркам начала 90-х, он был уже обеспеченным человеком, например, ездил на «шестисотом» «Мерседесе». Насколько я помню, он заработал свои первые деньги на посреднических операциях и на продаже компьютеров. Он сразу обозначил, что ему нужно набраться опыта и завести связи, находясь рядом со мной. Меня это вполне устраивало.

В 1995 году я поехал на выборы губернатора Новосибирской области и взял его с собой. Победил тогда Виталий Муха, я занял третье место. Абызов познакомился с ним, как-то с ним сошелся. Для Мухи, который раньше был первым секретарем Новосибирского обкома КПСС и директором крупного оборонного завода, главная проблема — провести посевную. А топлива дизельного и денег не было. Михаил взялся поставить топливо для новосибирских аграриев в обмен на залог 19,5% акций Новосибирскэнергосбыта. Виталий Петрович был безумно рад такому подарку, потому что в его представлении молодой пацан сошел с ума и за какие-то бумажки никчемные пригонит несколько эшелонов дизельного топлива. А когда он не смог рассчитаться за топливо, попытки вернуть госсобственность оказались безуспешными.

А улыбчивый и веселый Абызов юридически безупречно защитил эту сделку, и все суды администрация Новосибирской области в попытке вернуть госсобственность, которая стоила на порядок дороже этой солярки, проиграла.

Таким образом Михаил пришел в большую энергетику. Позже, когда я был замминистра экономики, я познакомил Абызова с Чубайсом, который искал специалиста в этой области. Тогда Абызов пошел работать в РАО «ЕЭС России».

Во время реформы РАО «ЕЭС» Абызов не пустился в гонку с приобретением энергетических активов, а решил создать инжиниринговую компанию. В том смысле, что необходимо мощности модернизировать, создавать новые. К сожалению, мне кажется, это было его ошибкой — после того, как РАО «ЕЭС» прекратило свое существование, реформы повернулись вспять. Там было много причин, главная — политическая: при нынешнем режиме любые попытки поддержать малый бизнес безуспешны, бюрократия защищает свои интересы. Когда РАО «ЕЭС» прекратило свое существование, негосударственная экономика стала сжиматься.

Конечно, Абызов не ангел, он, наверное, многих обидел. При внешнем веселом имидже за Абызовым закрепилась репутация очень жесткого и непреклонного человека, который решит любую задачу.

Но надо признать, что он все-таки взял Новосибирскэнэргосбыт не в лучшем состоянии и провел модернизацию.

Я считаю, что Михаил зря пошел работать в правительство Медведева, потому что он наверняка хотел быть как минимум министром энергетики, а человек Медведева по определению не мог получить эту должность. В утешение ему дали должность министра без портфеля. Он попытался провести ряд начинаний, но их задавили в самом зародыше.

Работа в правительстве сильно связала ему руки, у него возникла недорегулируемость в тарифах в компании «СИБЭКО». В течение 5-6 лет там не индексировались тарифы, Абызов не мог их поднять выше среднерекомендованных правительством, находясь в камбине, и отчаянно перекрывал свои убытки. Все это поставило под угрозу энергобезопасность города Новосибирска. Была история, когда попытались сразу на 15% тарифы увеличить, был большой шум, это постановление быстро отменили. Но это не решило главную проблему — стали сворачивать программу ремонта и замены теплосети. Потом и новый собственник столкнулся с этими проблемами.

Авторы: Татьяна Васильчук, Анастасия Тороп, «Новая газета»

https://www.novayagazeta.ru/articles/2019/03/28/80015-chelovek-medvedeva-ne-mozhet-stat-ministrom-energetiki

***

Комментарий: Миллиардеры в России становятся главной целью оперативной интриги

Подвешенные за состояния. Задача силовиков — экспроприация выведенных за рубеж капиталов.

В последнее время трудно удивить публику арестом чиновника или силовика любого уровня. Дело Михаила Абызова на этом фоне выделяется тем, что к моменту задержания он во всех отношениях именовался бывшим. Бывший министр без портфеля, покинувший правительство, бывший бизнесмен, продавший ключевые активы. Но на самом деле его арест стал закономерным результатом как оперативной игры в отношении самого Абызова, так и процесса работы силовиков по социальной группе «миллиардеры», которая вовсе не завершена.

Оперативная игра

Разработкой Михаила Абызова, как следует из представленных следствием в Басманный районный суд Москвы оперативных материалов, занимались сотрудники 11-го отдела Управления «К» СЭБ ФСБ (контрразведывательное обеспечение органов правительства и администрации президента).

Это управление стало опорным подразделением Лубянки в расследовании политически значимых уголовных дел осенью 2016 года, когда его возглавил выходец из Управления собственной безопасности (УСБ) ФСБ Иван Ткачев. Этого с виду простоватого белгородского генерала в период работы в УСБ ФСБ отличала солдатская прямолинейность и исполнительность, которой объясняли низкое качество уголовных дел, возбужденных на основании оперативных материалов его подчиненных.

Однако в действительности генерал и его ближайшие помощники едва ли не первые выяснили, какая именно информация востребована политическим руководством страны, и потому вместо бесполезных оперативно-разыскных мероприятий сделали ставку на создание и использование мощного аппарата агентов и доверенных лиц.

Выполняя государственные задачи по документированию преступлений, особисты зачастую сами создавали своим объектам предпосылки для нарушения закона или, что еще страшнее, негласных правил. Внешне все выглядело естественно и даже чересчур просто: сначала объекту разработки создавались искусственные условия для нарушения закона, а затем его подталкивали к активным действиям.

Эта методика начинала применяться оперативниками РУБОПов против членов группировок еще в 90-е, что позволяло пресекать заказные убийства, но в то же время помогало вербовать боевиков и получать от них оперативно значимую информацию. В конечном счете это ожидаемо привело к всплеску коррупции в рядах правоохранителей и сращиванию милиции с криминалом: призванные бороться с организованной преступностью силовики установили над многими группировками контроль.

Сотрудники УСБ ФСБ, использовавшие аналогичные методы оперативной работы в нулевые повторили тот же путь, за одним исключением — их объектами становились их же коллеги из смежных силовых подразделений. Вербуя высокопоставленных сотрудников МВД, ФСКН, Следственного комитета и Генпрокуратуры, чекисты получали ценных осведомителей и надежных помощников.

В 2015 году именно УСБ ФСБ стало главным репрессивным инструментом против региональных элит, не согласившихся с политикой Кремля по централизации власти. Самыми громкими стали аресты главы Республики Коми Вячеслава Гайзера, губернатора Сахалина Александра Хорошавина и губернатора Кировской области Никиты Белых.

В 2016 году зачистка региональных элит продолжилась арестами на Дальнем Востоке и в Приволжском федеральном округе, подготовкой которых занимались те же контрразведчики, но перешедшие в новое управление. Подобно отбойному молотку, новый глава Управления «К» СЭБ ФСБ заколачивал под стражу одного за другим чиновников и бизнесменов.

Для выполнения новых задач, требовавших контроля над поведением объектов, обширная сеть агентов пришлась как нельзя кстати. Для самих чекистов, закаленных в междоусобных боях, новые цели из числа федеральных чиновников и миллиардеров оказались легкой добычей. В сжатые сроки силовикам удавалось создать объектам условия для так называемой неавторизованной политической и бизнес-активности, наказуемой руководством страны.

Первым резонансным случаем наказания чиновника за нарушение негласных установок стал арест министра экономического развития Алексея Улюкаева в конце 2016-го. Это задержание стало первым официальным и публичным случаем участия исполнительного директора «Роснефти» Игоря Сечина в оперативно-разыскных мероприятиях: глава компании написал заявление о вымогательстве Улюкаевым взятки за положительное заключение при приватизации «Башнефти» и в рамках «оперативного эксперимента» передал ему в своем офисе 2 млн долларов.

Между тем глава госкомпании, как рассказывают знакомые с ходом разработки источники, за полгода до ареста самолично инициировал обсуждение вариантов будущей приватизации «Башнефти». В результате в обсуждении поучаствовал едва ли не весь финансово-экономический блок правительства и руководство нефтяной компании «Лукойл», которое также рассчитывало купить пакет нефтяной компании.

Этот арест вызвал панику в части элит: наутро многие чиновники и финансисты либерального толка собрались за закрытыми дверями в конференц-зале на пятом этаже РАНХиГС у Владимира Мау.

Михаил Абызов во время задержания не был действующим чиновником правительства, однако это не делало всю операцию менее важной. Последний год силовики контролировали каждый шаг бывшего министра, для чего заблаговременно подвели к нему своих агентов.

Большую часть времени Абызов проводил в Европе, но с Россией его продолжал связывать оставшийся тут бизнес, а главное — сохранившиеся надежды на возвращение во власть.

После стремительной продажи в феврале 2018 года «Сибэко» давнему знакомому Андрею Мельниченко Абызов стал одним из немногих бизнесменов, чьи миллиарды находились на банковских счетах, а не в активах. При этом сам он искал подходы к нынешней политической элите. Абызов верил, что ему по силам войти в наследственную административно-финансовую аристократию, но в то же время понимал: главным критерием попадания в число избранных станет государственный статус, а не деньги.

Эта слабость и стала тем рычагом, который использовали против самого Абызова.

После ухода из правительства Абызов поменял круг общения: отныне он рассчитывал не на коллег из правительства, а на руководителей «патриотически ориентированного» бизнеса. Одним из индикаторов смены политической ориентации Абызова считается громкий медийный скандал этой зимы.

В феврале 2019 года в Сети появилось видео из частного самолета, на котором экс-министр сельского хозяйства Александр Ткачев, тогда еще первый вице-премьер Аркадий Дворкович, бывшая пресс-секретарь премьера Наталья Тимакова и руководитель аппарата правительства Марина Ентальцева поют и пьют «за аграрное лобби». Видео было снято еще в апреле 2018 года, а Михаил Абызов стоял у Ентальцевой в короткой рассылке.

    мальчик водочки нам принеси мы на дно летим.... pic.twitter.com/RsUMO1cZE9

    — ALF nt (@Julius_ALF) February 13, 2019

Сотрудники аппарата правительства говорили, что этим видео Абызов «хотел угодить органам».

Если так, то все получилось с точностью до наоборот: люди, у которых бизнесмен искал защиту, с каждым новым шагом приближали его арест.

Главной причиной уголовного преследования бывшего министра всюду называется конфликт с кредиторами — об этом публично говорят его адвокаты, друзья и коллеги и даже бывший начальник, премьер-министр Дмитрий Медведев.

Такое единство мнений, очевидно, должно привести к логичному решению — урегулированию имеющихся споров. Делать это, правда, Абызову придется не напрямую, а через посредников и в условиях полной изоляции.

Неожиданное появление в Басманном суде на заседании по избранию Абызову меры пресечения бизнесмена Романа Троценко, одного из новых друзей экс-министра, обещавшего внести миллиард рублей в качестве залога, раскрывает вероятные цепочки будущих переговорщиков по обмену свободы на деньги.

Третий срок

Президент России Владимир Путин вернулся на пост президента в 2012 году на фоне массовых акций протеста, которые проходили на улицах Москвы. В Кремле в организации тех митингов усматривали признаки «оранжевых» технологий революции, а лидеров оппозиции публично объявили агентами влияния Запада. Между тем главными бенефициарами протестных акций стала сформировавшаяся за время президентства Дмитрия Медведева новая административно-финансовая элита, опасавшаяся централизации власти Владимиром Путиным и утраты собственных капиталов. Путин тогда пошел на уступки: вернул выборы губернаторов и глав муниципальных образований и позволил новому премьер-министру сформировать свое правительство. Однако отношение новых элит к Путину лучше всего показало качество исполнения его первых поручений, получивших название «майские указы». Федеральные министры и чиновники на местах фактически игнорировали президентские поручения следующие шесть лет.

Присоединение Крыма в 2014 году позволило Путину выработать новые правила кадровой политики и усилить роль государства в экономике. В рамках курса на обновление чиновничьего аппарата в креслах губернаторов стали появляться новые и малоизвестные люди, не имеющие опыта госуправления, но и не связанные с крупным бизнесом. Региональным руководителям, управлявшим своими субъектами не один десяток лет, дали возможность уйти красиво, сохранив лицо — в качестве отступных им были предложены почетные должности и даны гарантии личной неприкосновенности. Аналогичные предложения получили и крупные бизнесмены, в основном владельцы сырьевых компаний.

Однако далеко не все были готовы расстаться с властью и деньгами, что привело к повальным арестам мэров, губернаторов, глав республик, министров и бизнесменов-миллиардеров с начала 2015 года. Для этого президентом была существенно изменена силовая вертикаль.

Менявшаяся мировая конъюнктура, в том числе санкции США и Евросоюза, позволили Владимиру Путину приступить к мобилизации экономики и установить новые требования к элитам. Взятый курс на деофшоризацию России, который выразился в законодательном запрете госслужащим владеть иностранными активами и обещанной амнистии капиталов, фактически положил начало пересмотру структурных реформ 90-х.

Путин более десяти лет избегал темы залоговых аукционов и демонополизации государства, но в конечном счете сам запустил процесс деприватизации.

    Первой жертвой новой политики стал владелец АФК «Система» Владимир Евтушенков, в результате своей однозначной позиции на непродолжительных переговорах по поводу условий продажи «Башнефти» оказавшийся под домашним арестом и лишившийся нефтяной компании по решению суда.

    На примере владельцев «Суммы» братьев Зиявутдина и Магомеда Магомедовых Кремль показал свое отношение ко всем бизнесменам, превратившимся в миллиардеров во времена Дмитрия Медведева.

    Наконец, арест верхушки клана Карачаево-Черкесской Республики отца и сына Арашуковых, инкорпорированных в систему неформальных расчетов внутри «Газпрома», дал ход изменениям в сфере энергетики. Весной «Газпром» покинул один из самых влиятельных топ-менеджеров — Кирилл Селезнев, которого считают самым близким человеком к предправления монополии Алексею Миллеру.

    Арест же Михаила Абызова символичен особенно: под стражей оказался человек, заработавший первое состояние в эпоху структурных преобразований 90-х при Анатолии Чубайсе и обросший новыми капиталами в нулевые при Дмитрии Медведеве.

Этим арестом власть показала, что готова не только к точечному возврату государственных активов с помощью уголовно-процессуальных инструментов, но и к пересмотру итогов экономических реформ конца 90-х в целом. И для выполнения новой задачи, очевидно, сотрудники ФСБ получили для себя долгожданный карт-бланш.

Всего за неполный месяц расследования дела Абызова правоохранители начали разрабатывать все его окружение, открыв для себя новые перспективные направления. Основной негативный информационный фон сегодня создается вокруг Дмитрия Босова, партнера Абызова по угольному бизнесу.

Однако под ударом оказались еще несколько крупных фигур. В первую очередь — это Андрей Мельниченко, покупатель сибирских энергоактивов бывшего министра, которые находятся в периметре уголовного дела, а значит, в поле зрения следственных и оперативных органов. Во вторую — Виктор Вексельберг, с которым у Абызова остается неурегулированный спор на полмиллиарда долларов и о котором пока аккуратно распространяется информация как якобы об одном из главных зачинщиков уголовного преследования бывшего министра.

Так или иначе, но все крупнейшие бизнесмены России, независимо от политических предпочтений и сферы интересов, в нынешних условиях превращаются в потенциальных жертв оперативной интриги или подследственных.

В громких политических делах последнего времени много общего, и одинаковая юридическая квалификация — совершение преступлений в рамках преступного сообщества — лишь одна из точек пересечений. Другая, гораздо более симптоматичная, заключается в использовании одних миллиардеров в борьбе с другими. С каждой новой реализацией у ФСБ будут появляться новые особо ценные агенты (ОЦА), сами находящиеся в списках самых состоятельных граждан России, но привлеченные к конфиденциальному сотрудничеству на высшем уровне. Цель большой игры — принудительная экспроприация выведенных за рубеж миллиардов.

Автор: Андрей Сухотин, спецкор

https://www.novayagazeta.ru/articles/2019/04/21/80304-podveshennye-za-sostoyaniya