Новую эпоху определит конфронтация США и Китая

Содержание
[-]

Химера, олицетворявшая глобализацию

В 2007 году британский историк Нил Фергюсон и немецкий экономист Мориц Шуларик ввели в оборот бойкий неологизм «Кимерика». Авторы обозначили так феномен тесного и весьма взаимовыгодного экономического переплетения Соединенных Штатов и Китая.

Китайские сбережения и производство в сочетании с американским сверхпотреблением и возможностью финансировать его за счет эмиссии мировой резервной валюты вступили в неразрывный симбиоз, по сути, составлявший стержень глобальной экономики конца ХХ — начала XXI века. Кризис 2008–2009 годов, возникший в значительной степени благодаря надувшемуся вокруг такого взаимодействия пузырю, идею пошатнул, но не уничтожил, а еще и придал ей политическое измерение. Теперь уже не экономисты, а специалисты-международники калибра Генри Киссинджера и Збигнева Бжезинского предложили концепцию «большой двойки», своего рода кондоминимума по управлению миром в составе США и КНР.

«Кимерика» (в английском оригинале «Chimerica» отсылала к «химере», придавая понятию несколько иронический привкус, чего нет в русском варианте) изначально содержала в себе противоречие. В ситуации глубокой взаимозависимости оказались державы, которые, согласно неумолимой логике международных отношений, были обречены рано или поздно сойтись в схватке за доминирование. США являлись гегемоном, расширившим за вторую половину прошлого столетия сферу своего безусловного влияния с западного сообщества на весь земной шар. Китай по мере экономического роста превращался в классического претендента на гегемонию, хотя категорически от этого открещивался, ссылаясь на собственную уникальную культуру, которая-де такого вообще не допускает.

Избежать того, чтобы считать будущее столкновение неминуемым, можно было лишь одним способом. Предположить, что Китай опять-таки по мере экономического прогресса трансформируется в направлении западного общественно-политического устройства. И станет частью американоцентричного глобального порядка, благами которого он воспользовался очень умело и едва ли не больше всех остальных. Гипотеза о том, что Пекин не станет своими руками резать курицу либеральной глобализации, которая обильно несла ему золотые яйца, была вполне состоятельна. Тем более что сам Китай прилагал большие усилия, чтобы не подорвать собственные возможности вступлением в ненужную конфронтацию. Угроза пришла в итоге не со стороны Китая. Маскировать настоящее стратегическое соперничество стало невозможно тогда, когда экономическая модель начала восприниматься как невыгодная ее инициатором — Соединенными Штатами.

Заявка на создание «большой двойки» была Китаем отклонена. Она на деле предполагала не раздел мира между двумя сверхдержавами, как некоторые тогда поспешили интерпретировать. Речь шла о предложении Вашингтона Пекину сохранить возможность пользоваться экономическими привилегиями в обмен на его готовность брать на себя большую ответственность и материальную долю, необходимые для поддержания Pax Americana. То есть это как раз и была попытка примирить исходное противоречие, но без обязательного превращения самой КНР в либеральную демократию. Китай истолковал идею «большой двойки» в целом правильно — как намерение США поделиться не столько активами, сколько пассивами. И это в условиях, когда относительно более успешный, чем у других, выход Китая из мирового финансового кризиса конца нулевых заметно добавил ему уверенности в себе.

Рубеж 2010-х годов стал поворотным моментом в американо-китайских отношениях. Они начали качественно меняться за несколько лет до прихода Трампа. По итогам мирового финансового кризиса обе стороны задумались, что потенциал взаимозависимости имеет пределы, а «разъединение» (de-coupling) в конечном итоге неизбежно. Администрация Барака Обамы куда более сдержанно относилась к сотрудничеству с Китаем, чем ее предшественники из команды Джорджа Буша. А одним из главных политико-экономических проектов Обамы стало Транстихоокеанское партнерство (ТТП), цель которого не скрывалась — не позволить Пекину устанавливать свои правила игры в Азии, предотвратив тем самым претензии на доминирование и на мировом уровне.

Дональд Трамп одним из первых шагов аннулировал ТТП, потому что оно было связано с ненавистным ему Обамой, но еще и по той причине, что считал возможным и даже необходимым перейти с Китаем к полноценно конфронтационным отношениям. К этому моменту и в Пекине начали явно меняться настроения. Приход на пост председателя КНР Си Цзиньпина знаменовал, как понятно в ретроспективе, эмансипацию Китая от страны, которая полагала за благо затушевывать свои возможности и амбиции, к реальному кандидату в державы самого первого ряда.

Будь на месте Трампа президент с другими культурно-эмоциональными характеристиками, развод, вероятно, имел бы более упорядоченную и менее скандальную форму, но брак все равно не сохранился бы. На фоне роста антиглобализационных настроений в западных странах «Кимерика» как олицетворение глобализации была обречена. А набравший силу и укрепившийся в собственном самосознании Китай был все меньше готов даже на небольшие уступки.

Символично, что конец глобализации в ее прежнем виде положила зараза, пришедшая именно из Китая, а фрагментация взаимосвязанного мира произошла буквально — в результате повсеместных закрытий на карантин. Эпидемия — бедствие такого рода, бороться с которым можно только и исключительно изоляцией. Так что протекционистские тенденции, начавшиеся давно и проявлявшиеся многообразно, стали обязательным способом обеспечить физическую безопасность.

Перепалка между Вашингтоном и Пекином по поводу того, кто виноват в пандемии, уже достигла по накалу уровня настоящей холодной войны. Совсем другого типа, чем та, что велась во второй половине прошлого века. Но, возможно, хуже, потому что тогдашнее противостояние было более структурировано. Как ни странно, острое идеологическое соперничество СССР и США, подкрепленное военно-политическим паритетом, играло скорее стабилизирующую роль. Наличие идеологии конфронтацию углубляло, но способствовало установлению определенных правил игры, понятным образом делило мир на идейные сферы. В нарастающей теперь схватке Соединенных Штатов и Китая, когда обе стороны действуют в единой парадигме капиталистической рыночной экономики, скорее угадываются противоречия, описанные в классической работе Ленина «Империализм как высшая стадия капитализма». То есть та ожесточенная борьба за рынки, помноженная на национальный шовинизм, которая привела к Первой мировой войне. Яростное технологическое соперничество, начавшееся уже несколько лет назад,— пример современной версии тех противоречий.

Еще до пандемии стало понятно, что американо-китайская битва больше не предусматривает компромисса, она нацелена на чью-то победу. В этом отличие от ситуации предшествующих периодов, когда трения, перетягивание каната и торг были нацелены на достижение взаимоприемлемого результата — пусть непостоянного, но откладывающего решающее выяснение отношений. Последним проявлением такого перемирия было заключение в начале 2020 года торговой сделки, которую каждая сторона объявила своим достижением. Никто не сомневался во временном характере договоренностей, но пауза была нужна обеим сторонам. Китаю — потому что Пекин был несколько ошарашен напором США и не успевал как следует перестроиться. Америке — потому что Дональду Трампу во время избирательной кампании требовалось минимизировать урон тем из его сторонников, кто страдал от антикитайских торговых мер (например, сельхозпроизводители).

Пандемия пустила под откос весь набор козырей, которые Трамп собирался предъявить населению, экономические успехи нивелированы бедствием. Теперь необходимо не снижать конфронтационность, а взвинчивать до предела, указывая на виновного — Китай. Пекину отступать некуда. К тому же он считает обвинения совершенно несправедливыми, а заметное отсутствие мировых симпатий на первом этапе заражения, когда страдали в основном китайцы, они запомнят надолго. Успех КНР в противодействии распространению вируса и тот факт, что страна снова выходит из кризиса первой, добавляет китайскому руководству ощущение морально-политической правоты. Впрочем, набранные очки тоже относительны. Пандемия действительно выявила скромную популярность Китая в мире, что, кажется, озадачило КНР, зато будет активно использоваться Соединенными Штатами.

Как бы то ни было, аккуратный демонтаж «Кимерики» сменился поспешными действиями по разбору все еще сохраняющейся конструкции. Если нарастание неприязни пойдет такими темпами, мир имеет шанс увидеть ее таранное разрушение, когда стороны начнут в полной мере применять взаимозависимость в качестве не предохранителя, а оружия.

Это чревато и для США, и для КНР, но исключать такой сценарий только на основании того, что он нерационален и наносит ущерб обоим участникам, уже нельзя.

Американо-китайская холодная война нового типа ставит все остальные страны в сложное положение. Опыт прежней холодной войны заставляет предположить, что стороны конфликта будут стремиться выстроить собственные блоки из симпатизирующих, зависимых или подчиненных государств, то есть многим придется делать выбор. Однако такой сценарий не является безальтернативным. Блоковая дисциплина ХХ века строилась на идеологическом фундаменте, в данном случае не столь важно, разделяли те или иные страны идеологию добровольно или вынужденно, маркер был четким. Сейчас идеологического деления нет и не будет за отсутствием конкурирующих идеологий. Хотя американские официальные лица, наподобие госсекретаря Майка Помпео, пытаются вернуть в американское сознание образ коммунистического Китая, из этого ничего не получится. Китай тоже выступает не с идейных, а с культурно-цивилизационных позиций, которые, если на них встать, альянсов вообще не предусматривают, а, наоборот, подчеркивают идентичность и отличия каждого от других.

Так что конкуренция за поддержку со стороны других стран, несомненно, будет, но вот заручиться ею на постоянной основе Вашингтону и Пекину едва ли удастся. В хаотическом и все менее структурированном мире залогом успеха любой страны скорее является максимальная гибкость и способность минимизировать внешние обязательства, чем вступление в обязывающие отношения с кем бы то ни было.

В период своего расцвета — конец ХХ — начало XXI века — «Кимерика» обеспечивала относительно высокий уровень благополучия (не только ее участникам) и способствовала сохранению мира, поскольку объективные противоречия двух самых крупных держав были утоплены в их взаимовыгодном бизнесе. «Кимерика» была, наверное, самым успешным воплощением идеи о «конце истории», когда очевидные соперники сублимировали борьбу в совместное извлечение деловых выгод. Но история, как и следовало ожидать, «вернулась», положив конец этому, в общем, противоестественному симбиозу. Возвращаясь к английскому оригиналу, стоит вспомнить, что химера, огнедышащее чудовище с головой и шеей льва, туловищем козы и хвостом в виде змеи, способна существовать только в мифологии. Да и там она оказалась смертной, хотя предание не считало ее таковой.

Автор: Федор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»

https://www.kommersant.ru/doc/4348178

***

Kак противостояние США и КНР скажется на России и Украине

Президент США Дональд Трамп пригрозил Китаю полным разрывом отношений, а на рассмотрение Конгресса был внесен законопроект о санкциях против КНР под названием «Об ответственности за COVID-19».

Каким образом этот нарастающий геополитический кризис скажется на Украине, которая во внешней и внутренней политике ориентируется на США, при том что Китай является крупнейшим торговым партнером для нашей страны?

Плюс к тому есть еще и фактор России. Сейчас Москва выступает союзником Китая, а потому теоретически американцы могут попытаться нанести по ней удар, используя свое влияние на Украину, а значит, может произойти эскалация напряженности по многим направлениям, включая конфликт на востоке страны. Но может быть и обратная ситуация — если США попытаются перетянуть Кремль на свою сторону и оторвать от Китая, то возможны и некоторые движения по нормализации отношений Москвы и Киева, а также подвижки по Донбассу.

«Страна» опросила украинских и американских политических экспертов о том, как отразится на Украине конфликт США и Китая.

Вадим Карасев, директор Института глобальных стратегий:

- Я думаю, что американцы будут делать все, чтобы не было полноценного союза России и Китая, стратегического союза. Поэтому им нужен будет все-таки определенный нейтралитет России, и, значит, надо будет идти на уступки.

Почему Макрон год назад начал это делать? Потому что он тоже увидел, что роль Китая увеличивается в Европе. И увидел, что нарастает противостояние Китая и Трампа. Торговые войны они же начались до коронавируса. Поэтому он понимал, чтобы уравновесить Европу и сделать ее более мощной, нужна новая континентальная европейская политика, которая невозможна без России. Так что эти движения Макрона в сторону России связаны как раз с противостоянием Китая и США, которое было тогда только в начальной фазе и касалось только торгово-экономических отношений, а не геополитики, которую мы сейчас видим.

Так что тут да, геополитический контекст будет сложнее для Украины. Что касается того, насколько далеко в плане уступок по Украине могут зайти. Тут и Россия может пойти на уступки, только небольшие. Ей нужно закончить конфликт на Донбассе. Я бы не говорил коллективный протекторат, но какая-то новая коллективная игра вокруг Украины сегодня как раз формируется. И, конечно, можно сказать, что Германия и Меркель никогда не пойдут на сдачу интересов Украины. Но с другой стороны и Украине тоже, если не потребуют, то могут порекомендовать быть более уступчивой.

Разрядка отношений с Россией тоже будет постоянно натыкаться на украинский камень. Украинский вопрос. И его придется решать. И решать не столько нам, сколько ключевым геополитическим игрокам. Которые сейчас будут бороться за новый мировой порядок посткоронавирусный и посткарантинный. Решение украинского вопроса станет одним из факторов, хоть никто и не говорит, что самым главным фактором при создании этого мирового порядка. И после карантина этот вопрос может активизироваться. Поэтому я бы даже, несмотря на карантинные меры, не исключал выборы в октябре на Донбассе.

Кроме того, с деньгами у нас плохо. Очень плохо. Поэтому нам нужна будет помощь. Нужно будет нас деньгами поддержать. И рано или поздно все конфликты решаются переговорами, потому я не исключаю, что от нас могут потребовать уступок взамен на ощутимую помощь.

Руслан Бортник, директор Украинского института анализа и менеджмента политики:

- Что бы нам ни рассказывали о важности торговли с Европейским союзом, если брать по торговому обороту, то Китай — это партнер Украины номер один. И противостояние США с Китаем для нас несет как возможности, так и риски. Например, сейчас многие компании уходят из Китая, и Украина — страна с одной из наиболее низких стоимостью труда, но при этом с высококвалифицированной рабочей силой, могла бы побороться за эти ниши, которые освобождаются.

С другой стороны, существуют риски, что США могут попытаться использовать Украину как инструмент для борьбы с Китаем. То ли бороться с китайскими интересами в Украине. Или, как минимум, склонять Украину подписывать какие-то антикитайские решения или резолюции. По разным оценкам более 50 стран могут поддержать такие антикитайские инициативы. И это может привести к тому, что Китай с легкостью поменяет Украину на каких-то своих поставщиков, или китайских, или российских. И об этом мы должны всегда помнить.

В отношениях Украины и Китая есть важный показатель: после Януковича ни один украинский президент не был в Китае. До сих пор не состоялись никакие высокие визиты представителей КНР в Киев. Если Китай — наш главный торговый партнер, почему китайских лидеров до сих пор не было в Украине?

Это показывает, что наша внешняя политика в этом плане находится под влиянием антикитайских сил. И по экономической и по политической логике первый визит украинского президента должен был быть в Китай.

Что же касается политических рисков, США может искать союза с Россией против Китая или хотя бы ослабить союз России и Китая, предложив России какие-то варианты обмена. Но пока что до практического применения этого инструмента довольно далеко. То есть речь об уступках по Донбассу пока не идет. Такие сценарии вряд ли возможны раньше президентских выборов в США. Думаю, что до объявления результатов выборов в США политическая ситуация на Донбассе и в целом в Украине будет без изменений.

Константин Бондаренко, руководитель Фонда «Украинская политика»:

- Вряд ли в данной ситуации следует ожидать, что Украина будет играть какую-то важную роль в американо-китайском противостоянии. Дело в том, что китайских интересов в Украине минимум. Что касается России, она тоже не является однозначным союзником Китая. Россия сейчас все больше и больше играет в золотую акцию в отношениях между США и Китаем — кто больше даст. И попросту использует свои отношения с Китаем в пику Соединенным Штатам. Как только США делает какие-то предложения России, та начинает колебаться.

Если же начнется серьезная торговая война между Китаем и Соединенными Штатами, то это аукнется всему миру, всей мировой экономике. Ну и Украине, как слабой экономике. Уступки политического плана возможны между Вашингтоном и Москвой. Если Москва 100% станет на позиции США в противостоянии с Китаем, если она займет позиции Вашингтона, то действительно могут быть уступки. Но я думаю, что это из разряда утопии.

Андрей Золотарев, руководитель аналитического центра «Третий сектор»:

- Конфликт между США и Китаем уводит нас на периферию мировой политики. Украина за последние годы превратилась в очень мелкую фигурку на шахматной доске. На фоне этого глобального противостояния это ощущается еще острее.

Конфликт между США и Китаем сопряжен с политической кампанией в США по подготовке к президентским выборам. У Трампа из-за коронавируса сложилась аварийная ситуация с выборами. Если два месяца назад у него были однозначные шансы на победу, то сейчас есть тенденция, что в колеблющихся штатах, таких, как Флорида, Пенсильвания, Мичиган у него не лучшие показатели в отличие от выборов 2016-го года. И Трампу нужны какие-то победы. Если в целом американские избиратели воспринимают экономическую политику Трампа как позитивную, то внешняя политика считается его слабым местом. Вот это он наверняка попытается компенсировать. Через противостояние с Китаем — это раз.

И второе — Украина может сыграть свою роль в избирательной кампании Трампа. Возможно, он захочет показать то, что ставки демократов на Украину были ошибочными. Чего только стоит то, что Трамп рекламировал у себя в твиттере фильм «Украинский обман: импичмент, деньги Байдена, массовые убийства» о коррупционных связях в Украине семьи Байдена. Все указывает на то, что Украина может стать одним из элементов его избирательной кампании. Показать, что демократы планомерно занимались коррупцией под прикрытием разговоров о поддержке Украины. Соответственно, мы вновь можем здесь оказаться в роли ударного инструмента или разменной монеты, кому как больше нравится.

К чему это может привести в прикладном плане? Многие сейчас строят теории, что это может закончиться уступками по Донбассу, например выборами. Но в нынешних условиях это невозможно. У демократов, к сожалению, в Украине еще слишком много своей клиентеллы. Тот же Саакашвили, Сытник, снова рвется во власть Яценюк. И на чьей стороне в донбасском кейсе окажутся все эти люди? А большая чистка всей этой сетки может затянуться на годы и к проекту суверенной Украины мы придем нескоро.

Владимир Фесенко, глава Центра прикладных политических исследований «Пента»:

- Безусловно, для Украины это противостояние чревато проблемами. США для нас — главный стратегический партнер. И в политическом смысле, и в военном. Китай же для нас — важный торговый партнер. И естественно мы должны искать баланс интересов. Мы не можем стать ни на одну сторону. Если стать на сторону США, то у нас возникнут проблемы и сложности, прежде всего экономические в отношениях с Китаем. Это будет сдерживать приток китайских инвестиций к нам. С другой стороны, мы не можем американцам отказать. Поэтому я думаю, что администрация Зеленского в этом конфликте будет пытаться маневрировать так же, как маневрирует в вопросе президентских выборов в США.

Что касается попыток перетянуть на свою сторону Россию, чтобы отвлечь ее от сотрудничества с Китаем, это уже пробует Макрон. Но не получится. Ну не будет Россия переходить на сторону Запада в конфликте с Китаем. Она будет играть на противоречиях. Потому что у них с Китаем очень тесные экономические связи плюс политическое партнерство. А с Западом — противоречивые и менее стабильные связи. Поэтому иллюзии могут быть, как у Макрона, — удочки какие-то могут закидывать, но никакой конкретики здесь не будет. Путин тоже может намекать, прикидывать, какие уступки ему нужны, но от стратегического партнерства с Китаем он не откажется, что бы там ему ни обещали.

Тем более что минимум, который он может потребовать, это снятие санкций. А санкции глубоко связаны с вопросом по Донбассу. И никакие уступки США по Донбассу даже не сопоставимы с теми последствиями, которые может получить Россия, если только начнет участвовать в переговорах по санкциям в отношении Китая. Нас уже «меняли» на Сирию, но ничего не поменяли. Другие какие-то мифы об обмене были. Но это все далеко от реальности. Украина — это слишком самодостаточная тема, чтобы ее использовать в этом противостоянии.

Андрей Артеменко, экс-нардеп, который ныне живет в США и сотрудничает с представителями команды Дональда Трампа:

- Мы живем в эпоху гибридных войн. Холодная война между Штатами и Китаем началась не сегодня и не вчера, а началась с победой Трампа, который пришел с лозунгом «Сделаем Америку снова великой». А это значит – пересмотр торговых соглашений между Китаем и США и катастрофического торгового баланса. В Америке невозможно было найти вообще ничего c лейбом Made in USA, большинство продукции сделано в Китае. Поэтому делается все, чтобы вернуть производство в США.

Подписанное в конце прошлого года торговое соглашение, которое пересмотрело квоты по ввозу китайских товаров на территорию США, было как нокдаун для китайской экономики. И есть версия, что COVID-19 – это искусственный вирус, новый элемент гибридной войны и «китайский ответ Чемберлену». Далее началась эскалация и взаимные обвинения Китая и США по использованию вируса против экономики друг друга.

В Америке есть мнение, что из Китая нужно сделать мирового изгоя. В Штатах уже наблюдается тренд «не покупаем китайское». Для меня «контрольным выстрелом» была информация, что 90% ингредиентов для производства антибиотиков делалось в Китае и Индии. Я уже не говорю про все без исключения, начиная от игрушек и заканчивая электроникой и теми же iPhone, также производилось в Китае. Поэтому Трамп ведет протекционистскую политику по реанимированию закрытых 20-40 лет назад заводов и переводу производства из Китая обратно в Америку.

Будут ли США использовать Украину в борьбе против Китая и против его союзницы России? Мы живем, к сожалению, в волатильное время, где никто не понимает до конца, кто кому союзник. Нет уверенности, что после нынешнего мирового кризиса Россия выйдет союзником Китая. Как и нет уверенности, что Украина является разменной картой американцев по отношению к россиянам, и вообще нет уверенности, где мир будет завтра в геополитическом смысле. Все те союзы, которые существовали до недавнего времени — начиная от ООН и заканчивая НАТО — это все прошлое. Формируется новая сущность геополитики. И именно сейчас Украина получила очередной шанс заявить о себе как о региональном лидере, о своей национальной протекционистской стратегии – независимого внеблокового государства.

Это позволит создавать процветающую экономику не за счет унижения перед МВФ, не за счет выполнения всех прихотей американских, европейских и любых других внешних игроков, а исключительно созданием своей экономики и своей головой.

Мэтью Креинг, профессор Джорджтаунского университета в области управления, обозреватель Foreign Policy:

- Часть стратегов национальной безопасности США утверждают, что Соединенные Штаты должны стремиться отделить Россию и Китай друг от друга, работая с Москвой, чтобы противостоять еще большей угрозе Пекина. Они считают, что точно так же, как президент Ричард Никсон открыл Китай для работы против Москвы во время холодной войны, сегодня Вашингтон может сделать обратное. Китай представляет большую угрозу сейчас, поэтому Соединенные Штаты, по их мнению, могли бы сотрудничать с Россией против растущей мощи в Восточной Азии. Такие автократии, как Китай и Россия, не будут формировать глубокое стратегическое партнерство, и издержки вхождения в союз с Россией намного перевешивают выгоды.

К замирению с Россией призвал, например, бывший госсекретарь США Генри Киссинджер в своих беседах с президентом Дональдом Трампом, а Роберт Блэквилл из Совета по международным отношениям — бывший посол США в Индии — рекомендовал Вашингтону «пойти на уступки, чтобы улучшить отношения с Москвой» как часть стратегии противодействия Китаю. В обмен на то, чтобы отвернуться от Китая, Путин почти наверняка потребует отдать России сферу влияния в Восточной Европе и ограничить противоракетную оборону США.

Есть и другое мнение. Оно состоит в том, что нельзя доверять Путину соблюдение соглашений о контроле над вооружениями или прекращение огня на востоке Украины. Ведь Россия вряд ли будет готова помочь Вашингтону противостоять Пекину. Хотя Москва и не хочет подчиняться Пекину, она также не хочет быть открыто антагонистической по отношению к нему.

Кроме того, как считает часть экспертов, Путин не захочет поддержать Соединенные Штаты, страну, которую он считает своим главным врагом. Даже если бы Путин обещал работать с Соединенными Штатами, было бы ошибкой верить ему.

Анжела Стент, директор Центра евразийских, российских и восточноевропейских исследований в Вашингтоне, член научного совета исследовательского института Брукингса:

- Стратегия национальной безопасности США объявила Россию и Китай двумя главными угрозами национальной безопасности США. В лучшие времена российско-американские отношения представляли собой смесь сотрудничества и конкуренции, но сегодня они во многом противоречивы.

Тем не менее, как две ядерные сверхдержавы мира, Россия и США несут уникальную ответственность за поддержание мира и противодействие распространению ядерного, биологического и химического оружия по всему миру. Более того, существуют глобальные проблемы, такие как терроризм, изменение климата, управление Арктикой и борьба с пандемией COVID-19, которые требуют совместной работы. Задача состоит в том, чтобы найти приемлемый баланс между сотрудничеством и конкуренцией и разделить отношения более эффективно, чем в настоящее время.

У Вашингтона и Москвы есть совершенно разные представления о том, как будут выглядеть продуктивные отношения. Россия стремится создать «постзападный» мир, в котором Соединенные Штаты являются одним из нескольких игроков великой державы и больше не могут доминировать на международной арене. Москва претендует на сферу влияния в постсоветских государствах, в том числе в Украине, а это означает, что она не должна стремиться к вступлению в НАТО или Европейский союз.

Сегодня Россия определяет периметр своей безопасности не по границам Российской Федерации, а по границам бывшего Советского Союза. Она требует, чтобы Соединенные Штаты и Европа признали это. Пока что Вашингтон отказывается принять это и настаивает на праве соседей России выбирать свою внешнеполитическую ориентацию. И до сих пор ни одна администрация США с момента распада Советского Союза не была готова отдать в сферу влияния России бывшие страны СССР.

В то же время урегулировать конфликт в Украине очень сложно. Хотя Соединенные Штаты не включены в «нормандский формат» (Германия, Франция, Россия и Украина), который стремится положить конец войне, они по-прежнему играют важную роль в переговорах о мире и поддержке Украины. Есть мнение, что необходимо возобновить в этом плане более активную роль. Тем временем все более тесные отношения России с Китаем представляют собой постоянную проблему для Соединенных Штатов. Хотя Вашингтон мало что может сделать, чтобы отвлечь Москву от Пекина, он не должен способствовать сближению двух стран, проводя торговую войну с Китаем или принимая санкции против России.

Санкции против России отрицательно повлияли на экономику России, но они не заставили Россию ни смягчить свои действия в Украине, ни уменьшить ее кибервмешательство внутри Соединенных Штатов. Более того, санкции, подобные санкциям в отношении газопровода Nord Stream 2 из России в Германию, негативно повлияли на союзников США, но оказали лишь ограниченное влияние на саму Россию. Трубопровод задерживается, но он почти наверняка будет завершен.

Введенные Конгрессом санкции — это тупой карательный инструмент, имеющий мало стимулов, побуждающих Россию пересмотреть свою политику. Они должны быть пересмотрены с точки зрения их эффективности как инструмента воздействия на поведение России.

Источник - УИАМП

https://uiamp.org.ua/kak-protivostoyanie-ssha-i-knr-skazhetsya-na-ukraine

***

Чем объясняется вспышка ненависти США к Китаю

Есть хороший вопрос: когда это началось? Когда Америка вдруг начала делать из Китая какую-то дикую карикатуру, некое средоточие мирового зла, какого со всей очевидностью и быть не может? Ведь вроде бы всего пару лет назад то были мы, Россия. Такая же карикатура, с настоящей Россией почти ничего общего не имеющая. А сейчас мы вторые после Китая, если вообще кого-то в США еще интересуем…

Так когда это началось: в 2017-м, 2018-м? А как насчет 120 лет назад, когда мы с Китаем выступали, с точки зрения одного очень озабоченного американца, в паре — по части потенциальной угрозы завтрашним американским интересам?

Речь о книге с длинной историей. Издана в 1900 году, вышла заново в 2003-м в британском издательстве «Раутледж» и никем не была замечена. Но в 2017-м последовало переиздание (интерес как-то оживился), и вот сейчас книгу очень даже заметили, опубликовали в «Азиатском книжном обозрении» (выходит в Гонконге), ее активно обсуждают. Почему? Потому что сегодня мы наблюдаем затяжной припадок американской ярости в отношении Китая (об этом ниже), а книга от 1900 года очень просто и грамотно объясняет, в чем проблема.

Называется книга просто — «Проблема Азии». Автор, адмирал Альфред Тайер Мэхэн, американский морской офицер и преподаватель, издал не менее 20 работ. Считается самым значительным американским стратегом XIX века. Заметим, происходило это в эпоху, когда «единственной сверхдержавой» была Великобритания, а США обходились без глобальной стратегии, только-только задумывались о чем-то, выходившем за пределы их собственных территорий. Но некоторые люди думали далеко вперед.

И вот Мэхэн объясняет для начала, что миром владеют лишь морские державы. И это не только он придумал, существует целая школы мысли, объясняющая разницу между континентальными странами, чья сила в контроле над большими сухопутными территориями, и теми, чья изначальная территория вроде бы и невелика, но контроль над морскими портами по всему миру (а значит, и морями) делает их сильнее всех континентальных игроков. Что понятно: пример той же Великобритании плюс еще нескольких европейских стран был для всех очевиден.

Дальше же Мэхэн выдвигает вот какую идею: весь Евразийский континент между 30-й и 40-й параллелями — это «оспариваемая территория». Речь идет о пространстве между Турцией и Корейским полуостровом. Самый потенциально сильный игрок на этой полосе — Россия (да-да, не Китай, речь, напомним, идет о конце XIX века). И если эта самая Россия добьется доступа к Индийскому океану и, «через Китай», к Тихому, то мир получает великую державу. Одновременно континентальную и морскую — настоящий кошмар.

Заметим, что не только в США задумывались над такой возможностью. Мало кто представляет сегодня смысл Русско-японской войны 1904–1905 годов, но если бы она не была проиграна, если бы Российская империя «через Китай» (и Корею) закрепила бы за собой доступ к нескольким тихоокеанским портам, то наша и мировая истории были бы другими. Но тогда, напомним, реальным главным противником Петербурга была Великобритания, а честь непосредственно вести военные действия и нести потери досталась британскому союзнику, Японии…

Но то — Россия. Китай же в конце XIX века был попросту развалиной, а в начале XX и вовсе впал в катастрофу, длившуюся до середины столетия. Но что произойдет, пишет американский мыслитель, если Китай с его громадным населением «был бы одушевлен одним духом и двигался как один человек»? Тогда, говорил он, мы получаем еще одну супердержаву с территорией, слишком маленькой для нее. (Да, идею «демографического давления» одних стран на другие стали запускать в простые мозги именно тогда.) Вот в этом и заключается «проблема Азии» — проблема, понятно, для США и прочих тогдашних хозяев мира. То есть «проблема Азии» в том, что Китай может — только может — преодолеть трудности и стать державой.

Что в такой ситуации надо будет делать: создавать баланс, говорит Мэхэн. То есть добиваться, чтобы несколько азиатских держав были в злобных отношениях друг с другом, если не просто воевали. Понятно, что речь прежде всего о России и Китае, но на что-то сгодится и Япония, и вообще кто угодно.

Перед нами отличная прививка от идеализма в международных отношениях. За прошлое столетие, да и за начало нынешнего накопилось много такого, что мы называем международным правом или международными нормами, а еще — идеологией международных отношений. Сводится все упомянутое к довольно простым принципам: одно государство не может вредить другому без конкретной военной провокации. А вот последняя наказуема, в том числе через механизмы ООН.

То есть если кто-то захватил вашу территорию, то вы имеете право применить силу. Но если вам просто не нравится, как в другой стране ведется госуправление, или если вы проигрываете с ней конкуренцию в мировой торговле, то здесь другое дело. Можно говорить, вести переговоры и т.д. Главное же, любые свои действия надо оправдывать перед своим и всеми другими народами, то есть долго и подробно объяснять, что плохого твоей стране сделало другое государство.

А в эпоху адмирала Мэхэна все, как видим, было просто. Две державы, Россия и Китай, ничего не сделали США. Но они представляют проблему просто потому, что они есть, они занимают определенную территорию, и они в каком-то неясном будущем могут — только могут — стать морскими державами глобального масштаба. А раз так, то ссорить их друг с другом и с соседями можно и нужно уже сегодня.

Такое мог сказать не только военный теоретик, а и государственный деятель. И потребовались две мировые войны с десятками миллионов жертв, чтобы укрепилось правило: вот этим будущим жертвам надо объяснять, почему та или иная страна плоха. То, что она только «может» что-то сделать, это не объяснение.

А теперь насчет упомянутой неожиданной американской судороги ненависти к Китаю (такой же, как раньше против России). Здесь перед нами стык двух эпох. Той, когда требовалось, и все еще требуется, произносить много фальшивых слов. И той, когда можно не скрывать свои истинные мотивы.

Началось все в США с полностью неожиданного выступления вице-президента Майкла Пенса в октябре 2018 года. С тех пор Пенс свою речь повторил и обвинения заострил. А сейчас, только что, выступил госсекретарь Майкл Помпео. «Их» Китай угнетает уйгуров в своей провинции Синьцзян, создал систему слежки за всеми своими гражданами, а заодно и за всеми американцами, в каждом штате; этот Китай вмешивается во внутреннюю жизнь США, намеренно втягивает в неоплатные долги союзников и т.д. В общем, империя чистого зла. Самое невероятное в этих обвинениях то, что они имеют очень мало общего с действительностью. То есть немножко сгущать краски политики могут — мы к этому привыкли. Но не до такой же степени, как в данном случае.

Видимо, мы живем в переходной эпохе, когда еще надо произносить то самое множество слов в оправдание своих действий. Но правдоподобия в этих словах уже почти нет, потому что очень хочется говорить так же просто и ясно, как это делал адмирал Мэхэм 120 лет назад.

Автор Дмитрий Косырев

https://www.kommersant.ru/doc/4259006?from=doc_vrez

***

США и Великобритания вводят ограничения для иностранных компаний

Американский Сенат единогласно высказался в пользу законопроекта, который затруднит некоторым китайским компаниям размещение акций на биржах в США — по нему иностранные компании, акции которых торгуются в США, обязаны будут сообщать, если долей в них владеют правительства тех или иных стран.

Одновременно с этим власти Великобритании готовят законопроект, который защищает британские компании, оказавшиеся в трудной финансовой ситуации, от поглощения иностранными корпорациями. В последнее время многие страны, в том числе Германия, Франция, а также ЕС в целом, вводят или готовятся ввести правила, предотвращающие поглощение местных компаний китайскими инвесторами в условиях кризиса.

Сенат США в среду одобрил законопроект, в соответствии с которым иностранные компании, акции которых торгуются на американских биржах, должны будут выполнить ряд требований, что должно усилить контроль за такими компаниями и сделать их отчетность более прозрачной. Среди этих требований — необходимость сообщать американским властям, что такая компания не принадлежит и не контролируется иностранными правительствами.

Также иностранные компании, торгующиеся в США, должны будут выполнять требования, действующие в отношении американских компаний и касающиеся проведения аудиторских проверок и других регуляторных норм. Законопроект был единогласно одобрен Сенатом, теперь ему предстоит пройти голосование в Палате представителей, кроме того, его должен одобрить президент США Дональд Трамп.

Хотя такая мера распространяется на все иностранные корпорации, направлена она в первую очередь против китайских компаний. «Все остальные хотят, чтобы Китай играл по правилам,— заявил один из авторов законопроекта, сенатор от Республиканской партии Джон Кеннеди.— По всему миру есть множество рынков, открытых для нечистоплотных игроков, но Америка не может позволить себе быть одним из них. Китай находится на пути к доминированию и при этом мошенничает на каждом шагу». Недавно сообщалось, что биржа NASDAQ собирается ввести новые ограничения, которые затруднят проведение IPO для китайских компаний. Утверждается, что новые правила обусловлены главным образом опасениями по поводу отсутствия прозрачности в бухгалтерском учете некоторых китайских претендентов на IPO и тесных связей с влиятельными инсайдерами.

Одним из поводов к этому стала ситуация вокруг китайской компании Luckin Coffee — в прошлом году она провела IPO в США, а в апреле сообщила, что ее сотрудники сфабриковали отчеты по продажам на $310 млн.

Все больше стран принимают или готовятся принять те или иные меры, направленные на сдерживание китайских компаний или защиту собственных компаний от поглощения китайскими инвесторами. В среду премьер-министр Великобритании Борис Джонсон заявил, что он собирается внести в парламент законопроект, защищающий от покупки иностранными инвесторами британские компании, важные с точки зрения национальной безопасности, но оказавшиеся в сложном финансовом положении. В таком случае эти компании будет выкупать само британское правительство. По словам господина Джонсона, должны быть введены меры, которые «гарантируют, что мы защищаем нашу технологическую базу».

Чем объясняется вспышка ненависти США к Китаю

Власти Германии в начале апреля ужесточили правила, защищающие немецкие компании от поглощения инвесторами из стран, не входящих в ЕС, позже сходные правила ввели и во Франции. Среди стран, которые в последнее время вводили те или иные меры для противодействия поглощения местного бизнеса иностранными компаниями, также Япония и Индия.

Евросоюз также рассматривает возможность введения подобных мер. На прошлой неделе Манфред Вебер, глава крупнейшей фракции в Европарламенте — от Европейской народной партии, заявил о необходимости 12-месячного моратория на покупки европейских фирм китайскими компаниями.

Мы должны заметить, как китайские компании, частью при поддержке государственного финансирования, все больше пытаются скупать европейские компании, которые сейчас дешевы или столкнулись с экономическими трудностями из-за кризиса, связанного с коронавирусом»,— заявил господин Вебер.

Еврокомиссар по вопросам цифровых технологий и конкуренции Маргрете Вестагер также заявила на днях, что ЕС нужно «быть бдительным» в случае, если из-за кризиса иностранные инвесторы начнут активнее скупать европейские компании, в том числе с использованием средств, полученных от других государств. По ее мнению, властям ЕС нужно совершенствовать инструменты проверки иностранных прямых инвестиций в европейские компании. В середине июня власти ЕС планируют опубликовать предложения по контролю за иностранными инвестициями.

Автор Яна Рождественская

https://www.kommersant.ru/doc/4350409?from=doc_vrez


Об авторе
[-]

Автор: Федор Лукьянов, УИАМП, Дмитрий Косырев, Яна Рождественская

Источник: kommersant.ru

Добавил:   venjamin.tolstonog


Дата публикации: 19.06.2020. Просмотров: 43

zagluwka
advanced
Отправить
На главную
Beta