Несвоевременный Тургенев
Несвоевременный Тургенев
Власть России всерьез взялась за родную словесность. Следующий, 2015-й, объявлен Годом литературы, вовсю идет разработка логотипа, есть оргкомитет. Но год один, а писателей в России много. И вот объявлено: запланировано торжественное празднование 200-летия Тургенева в 2018 году, создается опять-таки оргкомитет, куда ж без него? Но так ли уместен Иван Сергеевич для государственного ликования?
Как быстро бежит литературное время! Наши классики еще недавно были классиками прошлого века, а теперь уже их отбросило назад, в позапрошлый. Но если они так жестоко постарели, их проблемы, проблемы страны, в которой они жили, остались на том же месте. По нашим классикам можно сверять часы отечественного безвременья. Особенно по Тургеневу.
В качестве Вергилия я бы выбрал его для понимания России. Как-то литературный критик Страхов сказал философу Розанову, что он хотел бы в качестве эпитафии иметь на могиле примерно такую надпись: "Я был трезвым среди пьяных". Тургенев, безусловно, заслуживает такую эпитафию. Ни Достоевский, ни Толстой по своим идеям не принадлежали к особо трезвым людям. Тургенев от юности до смерти был последовательным либералом, ненавистником церковного мракобесия, самодержавия. Даже физиологически он был демократом. Вспомним, что Толстой возмущался его "демократическими ляжками". Тургенев любил страну Россию, любил и ценил русский язык, но он отличал любимую страну от нелюбимого государства, которое соединяло себя и страну в по-царски лицемерном слове "родина".
Осенью 2018 года, по старому стилю 28 октября, по новому — 9 ноября, Ивану Сергеевичу Тургеневу исполнится 200 лет. Ни при каких обстоятельствах он бы, конечно, не дожил до нашего времени, да и стоило бы нашим временем пугать старика? Но, случись чудо, а Тургенев по-русски верил в чудеса, и Тургенев бы одним глазком посмотрел, как мы тут живем, что тогда? Он бы увидел, что его либеральная, западническая, европейская идеология опять в загоне, что слово "либерал" вновь стало ругательством, а некоторые пламенные журналисты дошли до того, что либералов называют "либерал-фашистами", что его полуэмигрантская жизнь даже при царе-освободителе может стать уделом и некоторых современных писателей. Тургенев был страшен государству своим талантом, независимостью, славой, умом и влиянием.
Стоит ли вообще вспоминать о таком писателе? Ведь у нас в запасе есть теперь Катков, Победоносцев, Ильин, в лучшем случае Лесков. Зачем пропагандировать писателя, враждебного государству, наказанного государством за статью на смерть Гоголя сначала арестом, затем многомесячной ссылкой в Спасское-Лутовиново? Сиди в ссылке, мальчик, соображай, в каком царстве-государстве ты живешь! Ведь если в Советском Союзе все дружно любили Тургенева за ненависть к крепостному праву и царизму, то теперь Николай Первый у нас стал вполне примерным царем, и его критики гораздо менее патриотичны, чем сам император.
***
Между тем мы вдруг узнаем, что по высочайшему повелению у нас пройдет огромный юбилей Тургенева с официальными комиссиями, речами, восторгами и прочими юбилейными розами. Но давайте спросим себя честно: не ошибка ли это?
Тут ошибку можно разложить на две ошибки. Первая ошибка — не доглядели! Из диссидента, возмутителя общественного спокойствия, автора слова "нигилист", друга эмигрантов и бунтующих поляков (а это вообще скандал в нашем царстве), кумира безответственных студентов, распропагандированных революционерами разных мастей, из этого сомнительного во всех смыслах патриота делать образец служения Отчизне? Можно ли Тургенева, который жил в Баден-Бадене и в Париже с большим удовольствием, чем в Москве и Петербурге, который был всю сознательную (если бы сознательную!) жизнь связан с иностранной гражданкой певицей Виардо и ее подозрительным французским мужем, считать примером для истинно русских консерваторов, добровольцев и ополченцев? Да вы что! А его связи с французскими писателями, Виктором Гюго, который не любил Россию, Флобером, который чуть было не пошел под суд за непристойную "Госпожу Бовари", полупорнографом Мопассаном?! Будь я честным хоругвеносцем, я бы потребовал запретить не только юбилей, но и самого писателя.
Вот все знают его произведение "Муму", весь народ знает, все бегают, показывают друг на друга пальцами и кричат, хохоча, "муму!". Весело. Часто этим произведением и разными приколами над Герасимом и Муму наше знакомство с Тургеневым и заканчивается. Так если бы он написал только "Муму", нужно было бы устраивать юбилей? Судите сами.
В этом небольшом произведении без всякого уважения описан простой крепостной народ. Этот народ в лице дворовых людей смеется над Герасимом и над Муму, надсмехается над чувствами глухонемого и удивляется тому, что тот тоскует по собачке. Правда, в то время (XIX век) эта дворня была в состоянии признать: если Герасим что задумал, он выполнит обязательно, собачку утопит, а они — дворовые люди — так не живут, они, в сущности, хуже.
Теперь бы так, конечно, из подневольных людей никто бы не сказал, глядя на Герасима в красной революционной крестьянской рубашке. Правда, с другой стороны, есть в этом маленьком произведении и важная деталь наших дней: единение власти и народа. Народ ликует, объединенный с барыней против собачки Муму. Народ слепо и безропотно, с энтузиазмом поддерживает все инициативы барыни, которая, по-моему, выжила из ума. Конечно, если брать этот аспект единения, Тургенев получается полезным писателем, но, если присмотреться, то видно, что Тургенев не наш: он любит не барыню, а немого терминатора Герасима. А Муму можно считать жертвой непреходящего русского самодержавия.
Если даже в родной "Муму" есть столько антипатриотических подвохов, то что говорить о других книгах Тургенева?
***
Да, я говорил об ошибке, которая распадается на две ошибки. Вторая ошибка в самой идее о торжественном проведении юбилея Тургенева состоит в том, что русский писатель вообще не предмет официальных юбилеев. Он не министр, не бюрократ высшей марки — он свободный человек, которого юбилеи скорее всего унижают. Вспомним великий праздник Пушкина в 1937 году. Вся страна ревела от восторга по поводу 100-летия со дня смерти Пушкина. Пушкин, по счастью, выжил. Но была ли какая-либо связь между страной Сталина и поэтом Пушкиным? Так что стоит ли повторять ошибки прошлого?
Можно, конечно, из Пушкина, которого Бенкендорф не рекомендовал хоронить в Петербурге по причине того, что тот либерал, вылепить образцового конформиста. Можно и Тургенева обстричь как овцу и пустить на юбилей в качестве домашнего животного. Но выйдет дрянь. И хоругвеносцы наши не поймут. А мы все все больше и больше в них нуждаемся как в полезных культурных явлениях.