Немцы хотят вернуть срочную службу, чтобы укрепить армейский дух
Урок истории на Фридрихштрассе
Когда я бываю в Берлине, с Клаусом мы встречаемся у Чекпойнт Чарли – музея «Берлинской стены», что на Фридрихштрассе, 43–45. Так уж повелось, и место встречи мы не меняем. Здесь, собственно, познакомились, когда оба, исполняя редакционный долг, освещали какое-то событие.
Помню, я опоздал, и педантичный Клаус, дежуривший от канала ProSieben, показал все, что было. За это я ему благодарен по гроб жизни, как бывают благодарны нерадивые ученики, которым дали списать. С тех пор мы – не разлей вода, куда он, туда и я. Но кроме дружбы нас связывает еще и любовь к старому Берлину, его истории.
Если хочешь знать Берлин, говорит Клаус, иди на Фридрихштрассе. Здесь все дышит историей, далекой и не очень, трагичной и жизнерадостной, забавной и грустной. Самая длинная улица и самая мистическая. От берегов Шпрее до Мерингплац в Кройцберге. Что ни дом, то страница, что ни угол, то легенда, что ни памятник, то назидание потомкам. Правда, от довоенной улицы здесь мало что осталось. Но таблички, словно страницы, читаются.
Кстати, здесь, у вокзала, самый большой в Европе книжный магазин Dussman. Настоящая Мекка библиофилов и книгочеев со всего света. До него от Чекпойнт Чарли около километра. Мы с Клаусом проделали этот путь не однажды, но на сей раз, кажется, сам ход событий заставил нас изменить маршрут и посвятить этот экскурс теме воинских традиций. Случайно или нет, но именно в этот день в Берлине, да и по всей Германии с особой помпой отмечали День бундесвера. Кругом плакаты, афиши, военная символика. Урсула фон дер Ляйен, кстати, первая в истории Германии женщина – министр обороны, выступила перед народом и потребовала вернуть былую любовь, престиж и уважение воинской службе, кадровому офицерству и армейской профессии.
С этой целью и был назначен день открытых дверей в казармах и на плацах. Чтобы граждане, и молодые люди в особенности, смотрели и «впитывали патриотический дух». В казармах и военкоматах портреты старых генералов и фельдмаршалов. Вот фон Мольтке-старший, фон Шлиффен-старший, фон Бюлов-младший, титаны «закрытой тактики», основы которой были заложены еще королем Фридрихом II. Это когда, по выражению Мирабо, Пруссия была не государство, в котором есть армия, а армия, в котором есть государство.
В казармах, что на задворках Фридрихштрассе, играют марши, труба зовет. В конце концов тема актуальная. Недавно правительство Ангелы Меркель приняло новую концепцию гражданской обороны, где населению рекомендовано делать заначку в виде соли и спичек, еды и воды, свечей и туалетной бумаги. Так, «на всякий случай». Народ насторожился, бакалейщики потирали руки, но через пару дней ажиотаж сошел на нет. Зато все от мала до велика опять заспорили о военном призыве, упомянутом в концепции. Спорят до хрипоты на митингах и собраниях, в партиях и общественных организациях, в пивных и кафе. Будто речь идет о жизни и смерти.
Мы с Клаусом стали невольными свидетелями такой дискуссии в Cafe Bauer, что на углу с Унтер ден Линден, куда зашли, как говорится, по такому случаю. Заведение известное, здесь еще в ХIХ веке собирался цвет прусского офицерства. Пожилой завсегдатай с длинными усами, и впрямь похожий на пруссака, стенал, что утрачена связь времен, забыты славные традиции, и все поминал какого-то Фридриха. Трудно было понять, о ком речь. По-моему, он и сам путался.
Не мудрено, не каждый немец вам скажет, именем какого короля названа улица Фридрихштрассе. Одни полагают, что это был первый король Пруссии – курфюрст Бранденбургский Фридрих III, ставший затем Фридрихом I, представитель династии Гогенцоллернов. Он известен тем, что без устали наращивал военные расходы и урезал все прочие. Кстати, у нас, в Летнем саду Санкт-Петербурга, сохранился его бюст работы неизвестного скульптора. Другие называют его сына – Фридриха Вильгельма I, больше известного как «король-солдат» (Soldatenkoenig). Третьи – внука, Фридриха Великого, то есть Фридриха II или, как его еще называли, Старого Фрица. При нем на гербе Кёнигсберга появился черный орел, символ Тевтонского ордена, и сегодня украшающий флаг ФРГ и штандарт федерального президента. Армия выросла в три раза – до 185 тыс. (как сейчас в бундесвере). С помощью Интернета мы с Клаусом насчитали более 20 одних только Фридрихов II, правивших и оставивших свой след в истории Германии. Но дело не в этом.
Разговоры о возвращении назад «срочной» идут не умолкая. Заодно выяснили: солдаты «по зову сердца» жалуются на судьбу и жалеют, что потеряли время. Отвечая на вопросы Центра военной истории и социальных наук, более трети контрактников признались, что ничему не научились. Командиры, говорят волонтеры, смотрят на них как на бездарей, предъявляют заниженные требования в том, что касается умственного и физического развития. В армии процветают тупая муштра и жестокие наказания. На учебных стрельбах заставляют бить по мишеням, где нарисованы солдаты с красной звездой на лбу.
По словам председателя комиссии бундестага по вопросам обороны Ганса-Петерса Бартельса, специальное исследование показало, что структура такой армии «примитивна» и не соответствует «духу времени». Решение, по которому пять лет назад перешли на контрактную основу, далось с трудом. Тогдашний министр обороны Карл Теодор фон Гуттенберг бился за него в бундестаге, но вынужден был уйти в отставку. Журналисты поймали его на плагиате в научной диссертации по военному делу.
По мере того как в мире происходят все более тревожные события – теракты, войны, в частности в Украине или в Сирии, немцы приходят к осознанию, что погорячились. Как с отменой срочной службы, так и с сокращением численности. К тому же страны НАТО должны увеличивать военные бюджеты, на саммите в Варшаве речь шла о Единой европейской армии. Минувшая пятилетка не дала ответ, какая армия лучше. Пример Испании и Англии не вдохновляет. Кто-то ссылается на опыт Норвегии и Греции, которые доверились «профи» в 1990-х годах, но дали задний ход. Ранее комиссия по военной реформе во главе с бывшим президентом ФРГ Рихардом фон Вайцзеккером считала, что соотношение между профи и рекрутами должно быть 50:50. Нарушение баланса вроде бы чревато падением духа и разложением.
Равноправия с мужчинами требовали и женщины. Немецкие феминистки добились того, чтобы воинская повинность распространялась и на них. Жительница Штутгарта, некая Таня Краль, выиграла шумный процесс в Европейском суде по правам человека и стала первой немкой в послевоенной Германии, добившейся права носить оружие и служить в роте спецназа.
Герхарду Шредеру и в голову не приходило отменять закон о воинской обязанности. Его министр обороны Рудольф Шарпинг занимал по этому вопросу более жесткую позицию. Он говорил, что профессионалов должно быть не более 30%. И даже грозил уйти в отставку, если поголовно введут контрактную службу. А его преемник Петер Штрук называл такую армию «отстойником для уголовников и людей с низким уровнем интеллекта». Что-то вроде пиратского воинства в эпоху конкисты.
Другой начальник бундесвера Франц-Йозеф Юнг, уже в правительстве Меркель, не завидовал тому, кто будет командовать «армией дебилов», какими бы отборными головорезами они ни были. Как и Штрука, его критиковали за «узость мышления» и преклонение перед «наследием пруссачества», не раз доводящими Германию до беды.
Но в Конституции ФРГ имеется статья 12 «а» о том, что воинская служба – это долг и почетная обязанность каждого гражданина, достигшего 18 лет. А в Уголовном кодексе – «замороженная» статья, по которой за неявку на призывной пункт вас будут считать дезертиром. Наказание – пять лет тюрьмы.