Нехватка средств индивидуальной защиты – проблема не только России, но и во всем мире.

Содержание
[-]

Спасти врача – спасти пациентов

Одна из самых частых претензий, которые сейчас предъявляют Сергею Собянину — это то, что в ходе реформы здравоохранения в Москве было сокращено количество коек. Это претензия несостоятельная и популистская.

Дело в том, что современная больница — это не место, где лежат на койках. Как заметил мне мой приятель, Майкл Мирер, американский врач русского происхождения, «больница — это место, где оказывают высокопрофессиональные медицинские услуги, которые нельзя оказать дома». В США, например, любая койка в течение нескольких секунд может быть переоборудована в реанимационную койку. При ней есть все — мониторы, оборудование и, конечно, медсестра, которая ставит аппарат СИПАП или назальную канюлю.

Старинная койка на железных ножках с железной сеткой и желтой простыней, стоящая в палате, где с потолка сыпется известка, местом оказания высокопрофессиональных медицинских услуг не является.

Причина огромного раздутого коечного фонда, на который не хватало ничего — ни медсестер, ни оборудования, ни внимания, ни лекарств, — была финансовая. ОМС (обязательное медицинское страхование) платило больнице за количество дней, которые пациент провел в больнице. При этом если он провел в больнице меньше пяти дней, то не платили вовсе. Отсюда и железные койки при минимальном уходе и отрицательной пользе.

Собянин заменил эту идиотскую практику другой, разумной: больница получает страховые деньги за пролеченный случай, вне зависимости от того, сколько человек в больнице находился: шесть суток или шесть часов. Однако именно в результате реформы в российском здравоохранении сейчас образовалась колоссальная проблема, когда больницы становятся хабами инфекции, заражая и пациентов, и врачей.

Я имею в виду, конечно, нехватку СИЗ и случаи заражения персонала COVID. Хрестоматийный уже пример — это башкирская больница им. Куватова, в которой администрация после начала вспышки двусторонней пневмонии запрещала брать мазки на коронавирус, пока больница не стала совершенно чудовищным рассадником инфекции. В больнице не было защитных средств, в ней бушевала пневмония, а больница продолжала набирать новых больных (и выпускать старых, которые разносили заразу по республике), мотивируя это тем, что «прекращение приема очень дорого обойдется больнице». Пресекались и все попытки пожаловаться на нехватку СИЗ. Когда врачи публично заявили об этом, глава республики Хабиров заявил, что республика «богатая» и «побираться» запретил.

Аналогично развивались события в больнице Эжвинского р-на г. Сыктывкара, Екатеринбургской больнице №1, и в Покровской больнице в Санкт-Петербурге. Там тоже врачи публично жаловались на нехватку СИЗ, главврач громко возмущалась и говорила, что это неправда. Результат — не менее 32 случаев коронавируса, в том числе среди врачей. К сожалению, если судить по письмам, получаемым «Альянсом врачей», эта картина типична. Большинство авторов этих писем просит сохранить анонимность. Они опасаются репрессий и одновременно они понимают, что своими действиями несут угрозу здоровью пациентов и близких.

«Катастрофически не хватает СИЗ», «С того момента, как появился COVID-19, наше руководство не может оснастить средствами СИЗ!», «Спецкомбинезонов нет даже у реаниматологов», «Масок нет вообще. Уже 2 месяца», «Отсутствуют одноразовые маски», «Нет ИСЗ в отделении — масок и респираторов (ни одного!!!)» — эти письма идут и идут — из Воронежа, из Реутова, из Томска, из Нижнего Новгорода, из Ленинградской области — отовсюду. Причина, по которой авторы просят сохранить анонимность? Они боятся репрессий.

Отметим, что нехватка СИЗ и больничные заражения — сейчас проблема во всем мире. Британские медсестры ходят в мешках из-под мусора, а в Италии госпитали стали очагами инфекции, отсюда и ужасающая смертность. Но там этого не скрывают. «Министры — в астрале, — пишут мне мои знакомые врачи. В конце концов, российские врачи обратились с письмом к директору ФСБ. Говорят, при этом среди них еще и был объявлен конкурс — найти среди родственников и друзей того генерала, который его донесет.

Пожалуй, для борьбы с эпидемией нет сейчас более насущной проблемы. Пятизвездочные гостиницы, в которые селят сейчас московских врачей, обеды от Раппопорта и Новикова помогают врачам. Но не смогут спасти ситуацию, если проблема распространения инфекции в больницах будет отрицаться.

Автор: Юлия Латынина, oбозреватель «Новой»

https://novayagazeta.ru/articles/2020/04/23/85066-spasti-vracha-spasti-patsientov

***

«Я респираторов не видела никогда»

Как регионы России реагируют на пандемию и везде ли врачам хватает средств защиты

«Нам выдали по три маски и по отрезу марли. Сказали: шейте сами», — Мария (здесь и далее имена медработников изменены) работает санитаркой в мурманской больнице.

На этой неделе замгубернатора Дмитрий Филиппов сообщил на совещании, что на днях в область поставят 825 защитных костюмов и 3800 пар перчаток для бригад скорой помощи. За все время эпидемии это первые публично озвученные конкретные цифры. О том, сколько средств защиты в наличии сейчас, можно судить по косвенным свидетельствам. Например, на видео, снятом 3 апреля дома у вернувшейся из-за границы с симптомами ОРВИ мурманчанки, анализ у нее берет медик в обычном халате, шапочке и одноразовой маске.

Персонал Мурманской областной больницы неделю назад предупредили: при худшем развитии событий часть сотрудников перейдет на круглосуточный режим, просили уточнить, для кого это невозможно (дети, престарелые родители). По нашим данным, единственное в области отделение кардиохирургии, по словам персонала, временно освобождают под прием пациентов с COVID-19. Плановые операции откладываются на неопределенный срок. На них в регионе и так месяцами стоят в очереди.

В больницах, отделения которых закрылись на строгий карантин, отложены все госпитализации, а пациенты, у которых подходит срок выписки, вынуждены задержаться до истечения инкубационного периода. Скученность людей, ослабленный иммунитет — если главврач достаточно решителен и сразу объявляет о ЧП, распространение инфекции можно купировать. Так произошло в Апатитах Мурманской области, где на карантин закрыли терапевтическое отделение, после того как у медработников оказались положительные тесты. Еще трое сотрудников поликлиники заразились в соседнем Кировске. При этом, по словам главврача Кировско-Апатитской ЦРБ, никто из пятерых не контактировал с инфицированными пациентами. Все сделано вовремя — и больница не стала очагом.

В Республике Коми кому-то не хватило смелости. Там рассадником коронавируса стала именно больница. В итоге в короткий срок Коми взлетела на первое место по заболеваемости среди провинциальных регионов, пропустив вперед лишь Москву, Петербург и Подмосковье. Отношение к медикам как к расходному материалу привело в итоге к смене власти в республике. Цена этого отношения — уже как минимум 3 смерти и 150 заболевших (данные на 11 утра 9 апреля).

Спасать положение с должности замглавы федерального Минздрава направили Владимира Уйбу — экс-руководителя ФМБА России — структуры, заточенной под оказание медпомощи в экстремальных условиях и ситуациях. Судя по тому, что в Сыктывкар стягиваются бригады реаниматологов из других регионов, гарантии содействия от федерального Минздрава он получил. К сожалению, к тому времени инфекция уже распространилась неудержимо.

Судите сами. Сейчас коронавирус обнаружен в 7 больницах региона. Это Эжвинская городская больница, Коми республиканская больница, Усинская и Княжпогостская, Ухтинская больница № 1, Усть-Вымская, Корткеросская больницы. Первый очаг был обнаружен в Эжве, где COVID-19 ураганно распространился по хирургическому отделению. Сейчас в Эжве 66 случаев заражения, 8 человек в реанимации.

Есть ощущение, что после первых сообщений о заражении Минздрав Коми парализовало: казалось, экстренные решения откладывались в ожидании какой-то высшей санкции — или в надежде на авось. Смерти пациентов замалчивались, на запросы ведомство отвечало ссылками на противоречащие друг другу источники. Возможно, сработал убийственный (в данном случае буквально) принцип жизнедеятельности российского чиновничества: лучше промолчать, чем разгневать начальство. А начальство гневается не из-за смертей человеческих, а из-за того, что народ смотрит на него без должного восторга.

Пока Эжву не закрыли на карантин, персонал свободно отпускали домой. Люди ездили в транспорте, заходили в магазины. Пациентов выписывали, вирус расползался по региону. Так инфекция попала в Княжпогостскую ЦРБ, в Усть-Вымский район, наконец, в республиканскую больницу, где заболели сразу 9 медиков. Объявление карантина в больнице означает, что часть пациентов остается в изоляции, остальных по возможности переводят в другие учреждения. Пациенты республиканской больницы переводились в Усть-Вымскую, Усть-Куломскую, Княжпогостскую ЦРБ, Ухтинскую горбольницу. Впоследствии у них диагностировали коронавирус. Сработал принцип домино.

Закрытие любой больницы означает недостаток мест для госпитализации новых пациентов. Распоряжение везти людей с симптомами пневмонии и ОРВИ из Сыктывкара за 50 км — в Корткерос — было бы просто странным и не очень гуманным, но стало преступным. И вот в Корткеросской больнице тоже карантин. 8 апреля 2020 года на карантин по COVID-19 закрыто отделение травматологии Усинской ЦРБ, опорной для северных районов республики. Если дороги размоет в ближайшее время, госпитализировать людей из них можно будет только вертолетом. Травматологию закрыли из-за положительного теста у врача.

Точной статистики по заразившимся медикам в республике найти проблематично, известны, пожалуй, самые громкие случаи. 3 апреля в Сыктывкаре похоронили завхоза Эжвинской городской больницы Татьяну Аванесян, умершую от COVID-19 31 марта. Вскоре правозащитник Эрнест Мезак сообщил, что заболел заведующий отделением реанимации и интенсивной терапии «Республиканской инфекционной больницы» Александр Яковлев. Медики беззащитны перед инфекцией.

На днях сотрудник сыктывкарской скорой помощи опубликовала свое фото перед сменой. Девушка надевает костюм химзащиты, какие носят в частях Минобороны. И слава богу, что такой нашелся, — специальных медицинских, как видно, нет. Снова сошлюсь на источники Эрнеста Мезака, который собирает свидетельства о доступности средств защиты для медиков: «Давали 1 маску на смену. Теперь даже на смену не дают. Дают маску на неделю. Маски стирайте и кварцуйте». «Маски заканчиваются, экономим, шьем сами из марли, респираторов не видела никогда — их нету». «В нашем отделении маски шьем сами, перчатки есть, с антисептиками — беда».

Вернусь к Эжве. По одной из версий, в первичном распространении инфекции обвиняли врача: коронавирус был диагностирован у него самого и у членов его семьи, при этом дочь медика недавно приехала из-за границы. По другим данным, из зарубежной поездки вернулся сам врач. Если это так, ничего удивительного в том, что доктор вместо самоизоляции немедленно пошел в операционную, не вижу: врачей нет, спасать людей некому.

В этом смысле чудовищная история Эжвинской больницы — итог многолетней хаотичной «оптимизации» российского здравоохранения. Если в больнице не лечат, а заражают, если доктор не спасает, а распространяет заразу, — это приговор. Днем 9 апреля в отставку подал республиканский министр здравоохранения Дмитрий Березин. В конце января он доложил, что региональная медицина готова к приему пациентов с коронавирусом. «Мы не дадим развиться эпидемии, есть силы и средства», — заявлял он губернатору под телекамеры. Еще раз напомню: сейчас Коми на 4-м месте по стране по заболеваемости и летальности от COVID-19.

Аналогичную историю рассказывает Тимур Уразметов, юрист, защищающий права врачей Республиканской клинической больницы им. Куватова в Уфе, — той, где после объявления карантина управленцы эвакуировались через окна. «С начала эпидемии руководство республики браво рапортовало о готовности нашей системы здравоохранения, о низких темпах распространения вируса.

«Расходники». В каких условиях медики по всей России борются с пандемией

В Красноярске не хватает медицинского расходного материала. «Расходниками» называют себя люди

Медики петербургского роддома № 16 трудятся в условиях жесткой изоляции без смен. Им заплатят «когда-нибудь потом». «Раздали костюмы, срок годности которых истек в 2009 году». Врачи крупных уральских больниц защищены от коронавируса, остальные — нет. А тем временем в главной больнице республики росло количество пациентов с респираторными осложнениями, которые называли внебольничной пневмонией.

Более-менее защищены были отделения пульмонологии и реанимации — у них, в отличие от других отделений, были респираторы и спецкостюмы, у других же — просто обычные трехслойные маски. Кстати, «защищенные» заведующие пульмонологией и реанимацией сейчас лежат в одной палате в инфекционной больнице города Уфы, а их отделения переполнены настолько, что туда положить кого-то больше нереально. Впрочем, как и инфекционка, в которой они лежат.

В понедельник около 16 часов все двери больницы были заперты, в том числе отделения и переходы из корпуса в корпус. Всем было устно объявлено, что больница закрывается на карантин и что покидать ее нельзя под страхом уголовной ответственности. Тем временем администрация больницы дала указания отделу закупок переходить на удаленную работу, для чего из окна терапевтического корпуса были вынесены компьютеры и другие вещи, а сотрудники отдела закупа также через окно покинули больницу и уехали на удаленку.

При этом в понедельник больница продолжала выписывать больных, а поликлиника принимала больных со всей республики. Может быть, поэтому у нас теперь также закрыты на карантин больницы Белебея, Октябрьского и Бирска?!» На 9 апреля частично или полностью на карантин были закрыты больницы в Челябинске, Перми, Петербурге и Ленобласти, особые меры из-за инфицированного сотрудника введены в действие в Институте детской онкологии НМИЦ имени Блохина.

Автор: Татьяна Брицкая, собкор в Заполярье

https://novayagazeta.ru/articles/2020/04/09/84810-ya-respiratorov-ne-videla-nikogda


Об авторе
[-]

Автор: Юлия Латынина, Татьяна Брицкая

Источник: novayagazeta.ru

Добавил:   venjamin.tolstonog


Дата публикации: 01.05.2020. Просмотров: 56

zagluwka
advanced
Отправить
На главную
Beta