Кто является настоящим украинцем
Действительно ли новая украинская нация родилась только на Евромайдане?
«На Майдане родилась новая украинская нация»; «одна ночь, которая родила украинскую нацию»; «политическая нация родилась на Майдане»; «В борьбе за свободу Украины родилась новая независимая нация»; «основное достижение Майдана — нация». Эти и похожие утверждения на протяжении последнего полугодия не раз были слышны из уст уважаемых политиков и публицистов.
И если кто-то спрашивал ораторов или авторов статей — а разве раньше украинская нация не существовала — то ответ был приблизительно таким: конечно, нация существовала и раньше, но она была неполной, несовременной, не включала в себя представителей других этносов, а теперь все стало по-другому. Посмотрите только на список Небесной сотни, и вы увидите там не одни только украинские фамилии. Или посмотрите на Евромайданы Одессы или Харькова, на бизнесменов, активно поддерживающих борьбу с «пятой колонной», на журналистов, противостоящих путинской пропаганде, — это далеко не только этнические украинцы, но это и есть новая украинская нация, такая, какой она раньше не была.
Что ж, относительно фактов здесь ничего не возразишь. А вот относительно выводов.
♦ Предлагаю читателям совершить небольшую прогулку по страницам уникального издания — гроссбуха весом больше двух килограммов, который называется «Казацкая старшина Гетьманщины. Энциклопедия» (автор-составитель Кривошея В.В., К.: «Стилос», 2010). Сегодня это — крупнейшее полное собрание информации о тысячах людей, принадлежавших к старшине периода государственного существования «казацкой нации» — в независимой или автономной форме.
Этот сведенный список украинской казацкой старшины открывается... кем бы вы думали? Сразу четырьмя Абрамовичами (присутствующих в нем многочисленных Авраменко, Аврамцев, Аврамовичей, Оврамовичей и Овраменко не считаем). А поскольку казацкие фамилии обычно фиксировали либо «гражданскую профессию», либо характер, либо происхождение их носителей, то вывод напрашивается сам.
Идем дальше. Вот персонаж с интересной в плане этнического происхождения фамилией — Албанез Иван, Гадячский полковой обозный.
♦ А вот типично московитская фамилия и имя — Алферов Кузьма, сотник Почепской сотни Стародубского полка, во времена Мазепы. И сын его, и внук — среди казацких старшин. А вот еще один Алферов — Роман. Его сыновья были казаками Глуховской сотни. Почему бы не быть выходцам из Московии украинскими казаками? Действительно, в списках немало Москаленко, причем и в первой, и во второй половине XVII века, не говоря уже о XVIIІ в., а еще в те времена зафиксированы и фамилии Московченко, Московский...
Конечно, в списках немало польских шляхтичей. Точнее, шляхтичей-поляков. Вот Кохановский Станислав — шляхтич, сначала казак Черниговского полка, потом — полковой сотник, потом — наказной полковник черниговский во времена Хмельнитчины. А вот Барановский Яков-Михаил Станиславович — шляхтич герба «Равич» Краковского воеводства. Во времена Мазепы был есаулом полковым киевским, потом — атаманом городовым козелецьким. В списке старшины видим и его детей и внуков. А вот другой Барановский — Пантелеймон — показаченный шляхтич герба «Остоя». Показаченные шляхтичи польского происхождения, разумеется, принимали православную веру, так же, как и выходцы из других этносов. Так как тогдашнее общество — в соответствии с нормами своего времени — не слишком толерантно относилось к иноверцам, хотя в украинских землях и проживало их немало. Но «казацкая нация» должна была быть гомогенной — хотя речь шла о гомогенности религиозной, частично культурной и языковой (ведь старшина владела латынью, польским, нередко татарским языками), а не этнической.
♦ Листаем дальше книгу. Кголомбецкий Ян — сотник седневский во второй половине XVII века. Есть и врожденный шляхтич Лука Глембоцкий-Голубовский, значковый товарищ Стародубского полка, отец которого из Речи Посполитой перешел в Гетьманщину. Пилатович Леон — из польского шляхетства, фамилия — Пилат. При Мазепе переселился в Стародубский полк, впоследствии стал значковым товарищем. Сыновья его и внуки занимали разные старшинские должности, но не выше сотника. А вот Скаржинский Александр-Михаил Казимирович — литовский шляхтич, окончил Оршанскую академию, в 1737 году был назначен сотником полковым лубенским, а при «восприятии веры православной и за ревностные службы» получил поместья в Черноусской сотне. Его сыновья занимали разные старшинские должности в казацких формированиях Гетьманщины.
Встречаем среди старшины и знатного выходца из Балкан. Родион Думитрашко-Райча в 1665 году вышел из Валахии на Брацлавщину с отрядом в полтысячи сабель. Вскоре стал полковником брацлавским, потом переяславским, даже какое-то время был наказным гетманом. В списке значатся еще 16 казацких старшин разного уровня, которые были потомками (детьми, внуками и правнуками) этого полковника. Это далеко не единственный валах или молдаванин. Горонескул Николай, сотник сорочинский Миргородского полка, «оставил свое отечество в земле Мултянской», как было написано в документах, и перешел на Украину. Его сын Андрей стал значковым товарищем того же Миргородского полка. Кицеш (Волошин) Афанасий — сотник ковалевский. Сандул-Стуров Александр — валах, который во второй половине XVII века стал казаком. Принимал участие во многих походах, сначала как полковой есаул, потом — сотник полковой миргородский.
Есть в списке несколько старшин с красноречивыми фамилиями «Болгар» и «Болгарин». Это — XVIII век, когда немало люда из Балкан бежало от османских притеснений. Кто-то прибился и к украинскому казачеству. Или вот Иван Малеев — значковый товарищ Нежинского полка. Судя по фамилии, имел болгарские или тюркские корни.
♦ А дальше — родоначальник знаменитой династии. Гавриил Милорадович как сербский полковник прибыл в Гетьманщину в 1713 году. В 1727 году стал полковником гадячским. Его брат Михаил занимал эту должность с 1715 года и до смерти в 1726 году. Их отец Илья с братом Михаилом тоже прибыл из Сербии тогда же, был гадячским полковым хорунжим, потом — сотником грунским. Немало Милорадовичей занимало разные старшинские должности — вплоть до отмены Гетьманщины. Сербин Войца-Василь (Волк) — как и свидетельствует фамилия, другой выходец из Сербии. Сотник золотоношский Переяславского полка, потом — полковник. Было немало других Сербиных и Сербиновичей, один из которых стал даже полковником лубенским, но это не родственники Войцы-Василя.
Разумеется, есть в списке казацкой старшины и греки. Полковник миргородский Василий Капнист, родоначальник прославленного украинского шляхетского рода, и сотник уцтавский Дмитрий Ламан — из тех греков, которые переселились в Гетьманщину в начале XVIIІ века. Андрияш Малама — грек, перешел в Гетьманщину с женой и детьми в 1706 году. Полковник охочекомонный компанейский, трое его сыновей и внуков — в списках украинской казацкой старшины. А вот Тернавиот Петр Стериевич — сын войта нежинского. В этом городе в те времена жила не одна греческая семья.
Есть в списках и эдакий Бидерман — капитан немецкой пехоты Чигиринского гарнизона. Перешел на сторону гетмана Петра Дорошенко, став «капитаном гвардии Дорошенко», командовал двумя тысячами сердюков. А есаул Фридрих Кенигсеп — один из организаторов обороны Батурина в 1708 году. Тогда же и погиб. Вот вам и ирония истории, о которой говорил Гегель: есаул Фридрих Кенигсеп организовывал оборону столицы Гетманской Украины, а полковник Иван Нос предал и сдал Батурин, обрек его защитников и жителей, вплоть до младенцев, на мученическую смерть. Кто же из тех двоих настоящий украинец?
Разумеется, в старшинском списке имеются Лейбы и Лейбенко, а также Жидецкий, Жидкевич и Жидченко. Детали их биографий неизвестны. Однако известны колоритные подробности жизни другого персонажа. Это Крижановский Антон (еврейское имя Мошко). Служил у раввина Белой Церкви, потом перешел в Медведевку, где женился на племяннице местного арендатора. Принял христианство и пошел в казаки. Сделал карьеру в Миргородском полку, став сотником глинским. В 1756 году назначен полковником Первого компанейского полка. В 1761 году от Петра ІІІ получил чин бригадира. Один из тех, кто занимался финансами Гетьманщины. Полковник гадячский с 1762 по 1772 гг.
Кстати, Троцкий — это, оказывается, казацкая фамилия. В списке аж 21 Троцкий. И это же только старшина, здесь нет рядовых казаков!
И наконец, Гуринович Габриэль — сотник менский Черниговского полка. Можно только догадываться, откуда занесло его на Украину во второй половине XVII века, где Габриэлями называть детей тогда как-то было не принято, да и в Польше, Литве или Молдове — тоже.
А вот Шангирей Иван — полковник корсунский. Кстати: молодая поэтесса, родом из Одессы, Анна Горенко в начале ХХ века решила разорвать со своим украинством («не люблю мову», говорила она в зрелом возрасте) и взять псевдоним в честь ордынского хана Ахмата, который вроде бы был ее предком. Но... В реестре казацкой старшины находим Герасима Ахматова из Нежинского полка. Поэтому Анна Ахматова имела вполне украинскую казацкую фамилию — опять шутки упомянутой уже иронии истории...
Кстати, другой русский поэт — Владимир Маяковский — наоборот, не чурался своих казацких корней, а гордился ими, написав:
Я — не из кацапов-разинь.
Я — дедом казак,
другим — сечевик...
Действительно: есть среди списков казацкой старшины три Маяковских и аж 14 Павленко (Александра Павленко — мать поэта).
♦ Иначе говоря, никакой «чистоты крови» во времена «казацкой нации» от членов этой нации не требовали; если и говорилось о крови, то только о той, которую готовы были пролить казаки за свою страну и за православную веру. И совсем не случайно выдающуюся роль в становлении «казацкой нации» и Patria Cosacorum, обозначенной в те времена на европейских картах, — беру только наиболее, по-видимому, известных лиц, — сыграли Петр Могила и Пылып Орлык, Станислав Мрозовицкий (Морозенко) и Марк Маркович (Авраамович)...
То достаточно давнее прошлое запрограммировало и следующие этапы нациогенезиса. Не будем забывать: предшественником и своеобразным образцом при формировании современной украинской нации (то есть нации, сложившейся на основе определенного этнического ядра и включающей все гражданское сообщество, которое либо осознанно добывает в борьбе независимость своей страны, либо уже ее добыло в борьбе и строит государство в независимой или реально автономной форме) как раз и была так называемая «казацкая нация» XVII—XVIII вв. Эта нация не включала всю совокупность населения украинских земель; речь шла только о казаках (как реестровых, так и сечевых, низовых), показаченной шляхте, духовенстве и определенной части горожан (прежде всего из тех городов, которые традиционно имели Магдебургское право). Этот раннемодерный национальный проект, как модно называть такие исторические явления, не был чем-то уникальным: на польских землях, скажем, еще раньше существовала «шляхетская нация», которая имела достаточно большие права и свободы, роднящие ее с современными национальными образованиями. Впрочем, на Мазовии и Подляшье (польском этническом ядре Речи Посполитой) к шляхетскому сословию принадлежало около 20% населения (хотя иногда шляхтич тот не имел ничего, кроме хаты, коня и сабли, и пахал землю так же, как мужик-холоп); кроме того, имели гражданские права духовенство и горожане, поэтому польская нация в то время не выглядела каким-то сугубо «верховым», элитарным образованием.
♦ Следовательно в тогдашнем контексте война под руководством Богдана Хмельницкого может рассматриваться как одна из европейских раннебуржуазных национальных революций, наподобие Крестьянской войны в Германии или восстания гезов в Нидерландах. Ведь во время и в результате этой войны произошел, кроме всего прочего, быстрый рост ранненационального самосознания основной массы казацко-шляхетской элиты. Если в начале Богдан Хмельницкий и его окружение ставили целью исключительно вольности своего сословия, то в дальнейшем сначала как идеологическое сопровождение казацких требований к королю Речи Посполитой, а затем уже как основное государственно-политическое требование зазвучала идея границы между Казацким государством и Польшей «как при древних князьях русьских», то есть западнее Львова и Холма (при этом восточная граница должна была проходить за Путивлем). Так же и сам факт своего существования Гетьманщина, опираясь на идеологические концепции киевских книжников 1620 годов, начала выводить от «русьских князей». Вероятно, логика борьбы за утверждение независимости имела бы в итоге распространение статуса членов нации практически на все слои населения (например в Нидерландах или Англии) уже через несколько десятилетий (не случайно Хмельницкий постоянно обращался к крестьянской массе, заигрывая с плебсом и привлекая большие силы для борьбы с противниками, поэтому либерализация отношений крестьянской зависимости, перевода их в принципиально иное правовое поле, чем это было в первой половине XVII века, были бы полностью закономерными), но этого не произошло. Вынужденное присоединение Казацкого государства к царской России, которая отставала от европейских соседей в своем развитии на несколько веков, представляя собой что-то наподобие азиатских деспотий, существенно затормозило, хотя и не остановило совсем развитие «казацкой нации».
А любая нация по своей сущности отличается от этноса тем, что в нее более или менее органично входят выходцы из иноэтнических сообществ, которые делают сознательный выбор в интересах принадлежности к этой нации. Вхождение по типу ассимиляции возможно, хотя и не всегда, и на этническом уровне, только тогда речь идет об отказе от врожденных обычаев, языка, религии в интересах иноэтнических; когда же речь идет о национальном сообществе, то такой отказ не обязателен, возможно и неполное обретение новых социокультурных черт. Даже больше, представители тюркских и балканских народов, которые влились в «казацкую нацию», обогатили украинцев целым рядом новаций — от быта и языка до вооружения и военной тактики.
♦ И совсем не случайно в 1917 году председатель Центральной Рады, великий историк и социолог Михаил Грушевский, решал проблему принадлежности к украинской нации, основываясь на древней традиции: «Кто может быть украинцем, и кого украинцы примут в свои ряды как своего товарища? Прежде всего, разумеется, все те, кто украинцем рожден и вырос с украинским языком на устах и хочет теперь идти совместно со своим народом, со всеми сознательными сыновьями украинского народа, которые хотят работать для его добра, бороться за его свободу и лучшую долю. Но не только кто прирожденный украинец, а также и всякий, кто искренне хочет быть с украинцами и чувствует себя их единомышленником и товарищем, членом украинского народа, желает работать для его блага. Какого бы ни был он рода, веры или звания — это не важно. Его воля и сознание решает дело. Когда он чувствует себя близким к украинцам и делом это показывает, он украинцам — товарищ и земляк... Те, которые стали украинцами в трудные времена, и теперь пристают к ним и искренне готовы работать с ними и бороться за счастье земли, могут быть ближе Украине, чем урожденные земляки, равнодушно или враждебно относящиеся к украинским притязаниям в такой решительный момент... Просматривая фамилии украинские, увидим здесь и потомков семей великорусских и польских, и немецких, и сербских, и евреев, которые стали украинцами в разные времена и считают себя украинцами. Это, собственно, и решает всегда и теперь принадлежность к тому или иному народу, независимо от того, какого кто рода, какой кто веры, а иногда даже — и какого кто языка».
♦ Обратите внимание: потомков тех старшинских казацких родов и более поздних ассимилированных выходцев из иноэтнической среды Грушевский включает в число этнических, а не, так сказать, «политических» украинцев. И вообще — во время единой переписи в Российской империи в 1897 году было три позиции, по которым выделялась принадлежность к украинцам, — самосознание, язык и вероисповедание. Все православные, чей родной язык фиксировался как «малороссийский», считались тогда (и вполне справедливо) просто украинцами. Хотя попадались и «украинофилы» — среди старших поколений, те, кто имел украинские сантименты, но говорил дома на польском или русском. А модерная нация формировалась уже в новейшие времена, во время революций и освободительных движений. Вспомним только старших офицеров и генералов УНР, ЗУНР, Гетманата с не очень типичными для украинских территорий фамилиями Агапиев, Дельвиг, Кравс, Поджио, Отмарштайн, Бизанц, Синклер, Сафонов, Кудрявцев, Никонов, Комнин-Палеолог, Греков, Галкин, Алмазов, Рябинин, Астафьев, Булатов, Кануков, Губер. И член Центральной Рады, потом — председатель Всемирного союза украинок София Русова (отец — швед Федор Линдфорс, мать — француженка Анна Жарве) или председатель Союза Украинок Галичины, а затем и всего мира, депутат польского Сейма от украинцев Галичины Милена Рудницкая (мать — еврейка Ида Шпигель) полностью вписывались в давнюю украинскую нациотворческую традицию. Так же, как и выдающиеся достойники украинской культуры Юрий Клен, Юрий Шевелев или Майк Йогансен.
Одновременно надо говорить и о тысячах рядовых сподвижников украинского дела и воинов украинской армии. Юрий Горлис-Горский в документальном романе «Холодный Яр» пишет, что украинские повстанцы в 1920 году во время своих рейдов в степь охотно принимали молодых немцев из таврических колоний, это было «вернее, чем брать пополнение в незнакомых украинских селах. Новые казаки говорили, конечно, на украинском языке и имели хорошую черту: ненавидели красных москалей без межи и края».
Поэтому, если подвести итог, то имеем традицию инкорпорации к числу украинцев лиц иноэтнического происхождения еще со времен формирования «казацкой нации»; эта традиция продолжалась во второй половине ХІХ и особенно в первой трети ХХ века, причем уже не требовалось изменения религиозной веры и всех культурных вкусов; главное заключалось в отстаивании свободы Украины и восприятии как нечужой украинской культуры. Следовательно Майдан вовсе не родил модерную украинскую нацию — он «просто» возродил удельные украинские традиции нациосозидания. И в этом его весомая историческая роль.