Константин Хабенский: «Помощь другим должна стать частью повседневной жизни каждого человека»

Основатель благотворительного фонда Константин Хабенский рассказывает о работе НКО и участии малого бизнеса в судьбе детей с опухолями мозга

«Малый бизнес с большим сердцем» — это сервис для предпринимателей, запущенный банком ВТБ24, который собрал 38 миллионов рублей за полтора года существования. Эти деньги изменили жизни 60 детей с диагнозом «опухоль мозга». Средства пошли на оплату лечения, покупку лекарств, реабилитацию детей и молодых людей в возрасте до 25 лет; в пять российских больниц было закуплено новое медицинское оборудование. Этим сервисом, который позволяет юридическим лицам в личном кабинете банка перевести средства на счет фонда в один клик, воспользовались уже 13 тысяч предпринимателей. «Люди начинают больше доверять, находить удобные и понятные для себя способы помогать тем, кто попал в беду», — отмечает Константин Хабенский.

vtbrussia.ru: —  Как родилась идея такого проекта: привлечение малого бизнеса к благотворительности?

Константин Хабенский: — Если раньше к банкам и его сотрудникам мы относились как к большим дядям и тетям, у которых можно что-то попросить, то в 2014 году в нашу команду вошел банкир Илья Зибарев, и он показал нам, как можно общаться и работать с банковскими структурами. Выдвигать идеи, использовать инструментарий банков для того, чтобы не просить, а быть партнерами. С этим мы и пришли к Надие Черкасовой в ВТБ24, она внимательно выслушала наши идеи и, зная свою аудиторию на 100%, предложила уникальную историю для малого бизнеса.

— Меняется ли, на ваш взгляд, отношение общества к благотворительности? Какую реакцию на слово «благотворительность» вы хотели бы видеть?

— За последние десять лет благодаря той работе, которую проделали несколько крупнейших российских НКО и к которой теперь присоединяются и небольшие фонды, отношение общества к благотворительности постепенно меняется. Но, конечно, мы все очень разные, поэтому какой-то однотипной реакции быть не может. Важно, как мне кажется, чтобы благотворительность вообще вызывала у людей какую-то реакцию, чтобы они не оставались равнодушными. Для одних это эмоциональная история, живой интерес и горящие глаза, для других — привычная часть повседневности и система, для третьих — редкий порыв. Неправильно пытаться приучить всех к какому-то одному отношению.

— Можно ли сказать, что благотворительный сектор объединяется и становится более профессиональным?

— Да, и мы в том числе многое для этого делаем. Например, команда нашего фонда всегда готова проконсультировать другие фонды, поделиться своим опытом и поддержать советом, а также придумать вместе с бизнесом максимально подходящий для него формат участия в социально значимой деятельности. Благотворительные фонды все чаще организуют совместные мероприятия, инициативы, конференции. Основная задача сейчас — сделать помощь другим частью повседневной жизни каждого человека в обществе.

— Каким вы видите для своего фонда идеальное соотношение между адресными программами, которые более популярны в обществе, и стратегически важными инфраструктурными проектами, как, например, оснащение медицинских учреждений, обучение специалистов, которыми вы также занимаетесь?

— Разумеется, основной и единственной задачей фонда в первые годы его существования была помощь конкретным детям, которым поставили диагноз «опухоль мозга». Прежде всего мы оплачивали лечение, покупали необходимые препараты и расходные материалы — делали все возможное, чтобы семья ребенка могла начать борьбу с болезнью в тот момент, когда еще есть шанс победить ее, чтобы родителям не приходилось ждать помощи откуда-то еще, в то время как нельзя терять ни минуты.

В какой-то момент стало ясно, что система оказания помощи детям с опухолями мозга не идеальна и что среди всех ее недостатков есть такие, которые мы можем попробовать устранить или хотя бы начать работу в этом направлении. Поэтому со временем мы начали запускать и другие программы: обучать врачей, которые потом будут вовремя обнаруживать болезнь и лечить детей с таким диагнозом, помогать клиникам, где ребятам делают сложнейшие операции, оказывать психологическую поддержку семьям, которые оказались в этой непростой ситуации. Нам, конечно, хотелось бы заниматься только системными, исследовательскими и творческими проектами, но, пока хотя бы одному ребенку в нашей стране нужна помощь, которую мы можем оказать, мы будем это делать и в рамках адресной помощи.

— Как вы принимаете решение, кому помогать, а кому нет?

— Если на первом году жизни фонда нам действительно приходилось решать такие вопросы при помощи комиссии врачей, то сейчас у нас такой необходимости нет: мы помогаем практически всем детям до 18 лет с диагнозом «опухоль мозга», которые обращаются к нам в фонд.

— Что вы отвечаете людям, которые говорят: «Не хочу перечислять деньги фондам, лучше переведу напрямую!»

— Я уверен, что каждый должен заниматься своим делом — делом, в котором он является профессионалом. Благотворительные фонды — профессионалы в сфере оказания помощи, они видят проблемы изнутри, со стороны попавшего в беду человека и его окружения, а также действуют «на подхвате» — появляются именно в те моменты, когда государство не справляется.

— Кто и как сейчас наиболее активно участвует в благотворительности?

— Много и молодежи, и людей в возрасте. Ведь помощь — это не только деньги, но и волонтерская поддержка. Наблюдаю тенденцию: если раньше не жалели деньги на корпоративные вечеринки, то сейчас, например, крупные корпорации или частные лица зачастую принимают решение отказаться от праздника и перечислить деньги тем, кто в них сейчас очень нуждается. Это уже забота об обществе, единение и работа на большую перспективу большой страны. Не знаю, может, сначала благотворительность должна войти в моду, чтобы войти в сознание, а может, наоборот: сначала должна появиться осознанность, которая приведет к желанию заниматься благотворительностью.

— Участвуете ли вы в выборе стратегий развития фонда, разработке новых направлений деятельности, поиске сотрудников?

— Конечно, участвую! Я полноценный член команды фонда, хотя и работаю по большей части в удаленном режиме.

— Сколько времени уходит на работу с фондом? Не отражается ли это на актерской карьере?

— Конечно, во главе угла стоит моя профессиональная актерская деятельность. Но сейчас, например, фондом я занимаюсь практически каждый день, в то время как профессиональной деятельностью — далеко не каждый. Это уже неразрывные вещи, но изначально, наверное, мне помогли актерские успехи, которые сформировали, можно сказать, бренд — имя, которому люди доверяют.

— Сейчас модно «пиариться» на благотворительности. Что вы думаете о людях, которые используют помощь как инструмент для достижения личных целей?

— Даже если человек, пытаясь «пропиариться», кому-то, как говорится, «причинил добро», это тоже неплохо. Плюс если у этого человека есть своя аудитория, то, возможно, она воспримет его жест как руководство к действию, и пойдут, в хорошем смысле, круги по воде.

Для справки

Благотворительный фонд Константина Хабенского с апреля 2008 года помогает детям с онкологическими и другими тяжелыми заболеваниями головного мозга вовремя получать всю необходимую медицинскую помощь и скорее возвращаться к полноценной жизни. Фонд оплачивает диагностику и лечение детей, проводит информационную работу с родителями, с помощью курсов и тренингов повышает квалификацию врачей, помогает оснащать профильные отделения российских медицинских учреждений необходимым оборудованием и материалами, организует реабилитационные программы. Больше информации на сайте www.bfkh.ru.