Kакое будущее готовит научно-технический прогресс для США?

Содержание
[-]

***

Kакие ловушки ИИ готовит для США?

Если мы поспешим внедрить ИИ, мы предоставим жёстким алгоритмам возможность решать вопросы войны и мира. И именно поэтому наши «вечные войны» могут стать поистине бесконечными.

Крупнейшие мировые державы продолжают гонку вооружений в сфере искусственного интеллекта (ИИ). В течение следующих нескольких лет Китай рассчитывает разместить в спорных водах Южно-Китайского моря флот беспилотных подводных лодок. Россия провела испытания своего роботизированного танка на поле боя в Сирии и, как сообщается, работает над созданием автономных ядерных подводных лодок. Со своей стороны, США проводят испытания роя автономных беспилотников, пишет Дмитрий Саймс — младший в статье для издания The American Conservative.

Это развитие может привести к серьёзным последствиям, не только с точки зрения способа ведения войны, но и с точки зрения будущей внешней политики США. По мере того как ИИ постепенно превращается в важную составную часть современных войн, США становится всё труднее выбраться из затяжных конфликтов и избежать новых. Короче говоря, ИИ может стать фактором, удерживающим наших военных в ловушке вечных конфликтов.

Нетрудно перечислить преимущества использования ИИ в конфликте. Роботы могут обрабатывать большие объёмы данных, нежели люди. В то же время, учитывая то, что скорость современных конфликтов постоянно увеличивается, системы ИИ позволили бы сократить время реагирования на меняющиеся условия, а также снизить зависимость военных от человеческого персонала, что в конечном итоге привело бы к снижению потерь и сокращению военных расходов.

К сожалению, есть и другая сторона медали. Технологии ИИ могут также вселить в высшее военное руководство чрезмерную уверенность. Когда люди перестанут принимать участие в боевых действиях, они могут прийти к выводу, что цена войны уменьшилась. Конечно же, это не так.

Геополитические последствия войн сложнее измерить, чем военные потери, но они не менее значимы. В конце концов, последние 20 лет иностранных вмешательств доказывают это. Всё это привело к ослаблению безопасности США, в то время как целые страны превратились в убежища для джихадистских групп, таких как ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ). В ЕС хлынул массовый поток беженцев, а Северная Корея пришла к выводу, что её выживание зависит от ядерного оружия. Может потребоваться несколько поколений, чтобы разобраться со всем этим беспорядком.

Да, эти последствия очень реальны, но они также слишком далеки от повседневной жизни американцев, которые не могут их по-настоящему ощутить. Как только машины заменят людей на поле битвы, военным ястребам станет легче убеждать общественность в необходимости бесконечных военных конфликтов.

Учитывая то, что использование ИИ может быть сопряжено с определёнными ошибками, возникает ещё одна причина для беспокойства. Системы ИИ не имеют достаточной гибкости. Они преуспели в выполнении определённых рутинных задач и распознавании определённых алгоритмических схем, но они также склонны терпеть неудачу при столкновении с новыми обстоятельствами. По словам директора программы исследований войн будущего вашингтонского Центра новой американской безопасности Пола Скарре, ИИ, как правило, очень плохо себя чувствует, когда сталкивается со сценариями, отличными от его моделей обучения. В конце концов, главная причина, по которой беспилотные автомобили столкнулись с проблемами, заключается в том, что постоянно возникают неожиданные события, которые неизбежно происходят на дороге.

Если системам искусственного интеллекта сложно ездить по оживлённым городским улицам, как они будут вести себя в условиях боевых действий? Поля сражений по своей природе связаны с высокой степенью неопределённости, там происходят постоянные изменения. Подготовить машину для такой среды особенно сложно, потому что информация об оружии и тактике противника всегда ограничена. В данных условиях можно легко представить себе ситуацию, когда система ИИ неправильно истолкует то или иное событие, что в свою очередь может привести к катастрофическим последствиям.

26 сентября 1983 года мир оказался на грани ядерного апокалипсиса. Советская система раннего предупреждения сообщила о запуске против СССР пяти американских межконтинентальных баллистических ракет (МБР). Советский офицер, получивший сообщение, зная о том, что настоящая американская ядерная атака предполагает гораздо большее количество МБР, пришёл к выводу, что сигнал о нападении оказался ложным. Смогла бы машина в подобной ситуации принять правильное решение? Исходя из предыдущего опыта, ответ — нет. Какой дорогостоящей в данном случае оказалась бы ошибка.

Поскольку системы ИИ начинают играть всё большую роль в вооруженных силах, их могут также задействовать для решения таких чувствительных ситуаций с высокими ставками, как ситуация 1983 года. Учитывая послужной список ИИ, подобная перспектива не может не вызывать обеспокоенности. Если мы поспешим внедрить ИИ, мы предоставим жёстким алгоритмам возможность решать вопросы войны и мира. И именно поэтому наши «вечные войны» могут стать поистине бесконечными.

Автор: Максим Исаев

https://regnum.ru/news/polit/2707557.html

***

Kакое будущее ожидает американских рабочих через 10 лет?

Уровень образования превращается в наиболее важный фактор, определяющий вероятность потери работы из-за автоматизации. Люди с дипломом о среднем образовании или без него имеют в четыре раза больше шансов лишиться своей работы из-за автоматизации, чем лица со степенью бакалавра или более высоким уровнем образования.

Рынок труда США демонстрирует хорошие показатели — пока что. Тем не менее экономические перспективы американцев значительно отличаются друг от друга в зависимости от того, кто они и где они живут, и эти различия будут обостряться по мере ускорения темпов автоматизации в предстоящее десятилетие, пишут Сьюзен Лунд и Лаура Тайсон в статье для издания Project Syndicate.

Начнём с того, что некоторые из крупнейших профессиональных категорий в США, в том числе в сфере общественного питания, службе офисной поддержки, промышленности, розничной торговле и сфере обслуживания клиентов, в значительной степени подвержены автоматизации труда. Более того, новое исследование, проведённое Глобальным институтом McKinsey (MGI), показывает, что сокращение рабочих мест в этих секторах, вероятно, в значительной степени затронет лишь определённые социально-демографические группы населения.

Уровень образования превращается в наиболее важный фактор, определяющий вероятность потери работы из-за автоматизации. Люди с дипломом о среднем образовании или без него имеют в четыре раза больше шансов лишиться своей работы из-за автоматизации, чем лица со степенью бакалавра или более высоким уровнем образования. Люди без среднего образования составляют более трёх четвертей от общего количества рабочих мест, которые могут быть ликвидированы к 2030 году, исходя из средних темпов автоматизации.

Более того, выпускники колледжей и университетов также не защищены от воздействия автоматизации на фоне постоянного развития технологий ИИ. Но люди с высшим образованием будут более защищены по сравнению с людьми, не имеющими дополнительного образования, кроме среднего. Если людям с высшим образованием и придётся сменить работу, то у них будет широкий спектр возможностей.

Значительные различия в уровне образования, существующие между расовыми и этническими группами, дадут о себе знать в будущем. Например, только 75% латиноамериканских рабочих имеют, по крайней мере, диплом об окончании средней школы, по сравнению с 90% белых граждан США, афроамериканцев и американских работников азиатского происхождения. Латиноамериканские работники в значительной степени заняты в сфере общественного питания, и, следовательно, сталкиваются с самым высоким риском потенциального сокращения среди всех остальных групп, согласно MGI. В целом почти 7,5 млн латиноамериканцев могут лишиться своих рабочих мест.

С другой стороны, американские работники азиатского происхождения, около 60% которых имеют степень бакалавра или более высокий уровень образования (по сравнению с 40% среди белого населения, 30% среди афроамериканцев и 20% среди латиноамериканцев), менее всего подвержены риску потери работы из-за автоматизации.

Также в зависимости от возраста автоматизация будет влиять на работников по-разному. Из примерно 14,7 млн рабочих в возрасте до 34 лет, которые могут лишиться рабочих мест к 2030 году, почти половина занята на должностях с высоким риском увольнения. Это означает, что у работодателей не будет особых поводов для того, чтобы перевести этих сотрудников на другую работу, обеспечив их переподготовку. В то же время около 11,5 млн американских рабочих старше 50 лет могут попасть под сокращение. В то время как некоторые из них близки к выходу на пенсию, другим нужно отработать ещё несколько лет, прежде чем они смогут претендовать на социальное обеспечение. Что ещё хуже, так это то, что четверть американцев ничего не накопили на пенсию, поэтому большинство пожилых американцев могут рассчитывать в основном только на соцобеспечение.

Кроме того, автоматизация будет иметь разные последствия в зависимости от пола рабочих. Мужчины, например, часто работают водителями или сборщиками на конвейере. Обе эти профессии подвержены высокой степени автоматизации. Женщины часто работают в качестве административных ассистентов и бухгалтеров, данные должности также подвержены высокой степени автоматизации. Согласно прогнозу MGI, к 2030 году женщины составят 47% от общего числа всех сокращённых рабочих, а мужчины — 53%. Однако на долю женщин придётся значительная часть будущего роста рабочих мест благодаря их более широкому представительству среди медицинских специальностей и в патронажной службе.

Последний фактор — география. Согласно прогнозам MGI, до 2030 года большая часть новых рабочих мест в США будет создана только в 25 городских районах, собственно, так же как, и в первое десятилетие после мирового экономического кризиса.

Неудивительно, что в более сложной ситуации окажутся сельские районы, многие из которых так и не оправились после мирового экономического кризиса. Во многих сельских округах темпы роста новых рабочих мест, вероятно, особо не изменятся в течение следующего десятилетия, а в наиболее проблемных районах они, скорее всего, продолжат сокращаться.

Обеспечение доступности к эффективным программам обучения для всех, кто в них нуждается, должно стать приоритетным направлением по всей стране. Работникам, которые нуждаются в переподготовке, чтобы найти работу в новых компаниях или вообще сменить профессию, потребуется доступ к местным колледжам и платформам онлайн-обучения. Хотя автоматизация может обострить существующие различия в США, она также даст возможность повысить производительность и обновить рабочие места. Чтобы максимально использовать излишки рабочей силы, нужна разумная политика. То, как преимущества автоматизации будут распределены между работниками из разных слоёв общества, не предопределено. Это полностью зависит от нас.

Автор: Максим Исаев

https://regnum.ru/news/polit/2707559.html

***

Баррели Трампа. Почему рынок энергоносителей ждет коренной перелом в 2020 году

В выборный 2020 год США просто обязаны прийти к «энергетической независимости» — ​когда совокупный экспорт нефти и нефтепродуктов из этой страны превысит их импорт. По газу США уже добились этого. Трамп не упустит возможности выложить перед избирателем столь мощный козырь, ведь это реальное воплощение его лозунга: Make America Great Again! В следующем году рынок нефти ждет коренной переворот.

В только что опубликованном «Проекте основных направлений денежно-кредитной политики на 2020 год и период 2021 и 2022 годов» Центральный банк РФ в наихудшем сценарии видит «…возможность снижения мировых цен на нефть до $25/баррель в 2020 г. (в наиболее острой фазе кризиса — ​до $20/баррель) за счет значительного сокращения спроса на энергоносители в мире и существенного ухудшения ожиданий относительно перспектив роста мировой экономики».

Неделей раньше глава МЭР Максим Орешкин заявил, что «если мировая экономика столкнется с серьезными проблемами… $40 за баррель устроят Россию». А больше месяца назад агентство АКРА, собственниками которого являются крупнейшие российские компании и банки, в базовом (!) сценарии резко ухудшило прогноз среднегодового курса доллара: если в октябре 2018-го агентство считало, что в 2020-м курс составит 60,10 рубля за доллар, то в июле‑2019 — ​уже 73,80. Также АКРА ухудшила прогноз по цене нефти и объему экспорта.

Все видят угрозу, которую несут для стоимости нефти мировой экономический кризис и торговые «войны», а агентство АКРА отмечает еще и то, что с вводом в строй новых нефтепроводов, доставляющих нефть сланцевых месторождений к экспортным терминалам Мексиканского залива, нефтеэкспортный потенциал США за 2019–2020 гг. вырастет на 4,7 млн баррелей/день.

Тут, конечно, можно спросить: а откуда же Америка возьмет такой объем нефти для экспорта? Ответ: из так называемых DUC — ​пробуренных, обвязанных, но стоящих без гидроразрыва пласта (ГРП) скважин, которые после проведения процедуры ГРП способны совокупно вылить на рынок более 4 млн б/д. Сейчас эту нефть невозможно доставить к потребителю из-за дефицита нефтепроводных мощностей, но к концу 2020 года он будет ликвидирован. Вопрос, кто купит такое огромное количество «легкой» нефти, да еще в условиях торговой войны США и Китая, отложим на печальное будущее.

Я же расскажу о том, чего никто из означенных структур не упоминает в качестве причины снижения стоимости нефти.

Игра на понижение

В ноябре 2020 года в США пройдут очередные президентские выборы, совмещенные с полными перевыборами Палаты представителей и трети членов Конгресса. А теперь заглянем не в столь уж далекую историю.

В 2008 году, когда так же выбирали президента США, нефть сорта Brent за 105 торговых сессий упала на 105 долларов (точнее, на $104,75). Падение по столь жесткой матмодели говорит о жесточайшей модерации мирового рынка нефти — ​при соответствующей необходимости. Следующие выборы президента США пришлись на 2012 год, и цена нефти Brent снова за три месяца упала с пика в $126 за баррель до $89. Что примечательно, в том году падение остановилось ровно через день после того, как праймериз респуб­ликанской партии выиграл непроходной Митт Ромни — ​выводивший рабочие места из США в Китай мормон, — ​т.е. когда стало окончательно ясно, что Барак Обама гарантированно будет переизбран на второй срок.

В выборный 2016 год цена на нефть падала до минимума последних 20 лет — ​$28 за баррель, но потом пришел Трамп, у которого крайне важные для него «промежуточные» выборы Палаты представителей и части Сената (в случае утраты республиканцами большинства в Сенате Трампу вполне серьезно угрожал импичмент и уголовное преследование) пришлись на ноябрь 2018 года. И снова нефть за три месяца упала с $86 до $50.

Объяснение тут следующее: в каждой американской семье есть минимум один, чаще два легковых автомобиля, розничную же стоимость бензина формируют не налоги, как в Европе или России, а стоимость сырья, т.е. нефти. Чем дешевле нефть, тем дешевле бензин, тем больше денег в кошельке избирателя, тем лучше его настроение в момент похода на избирательный участок. Плюс ко всему падение стоимости нефти на $10 за баррель приносит экономике США дополнительный рост в 0,2–0,25% ВВП, что особенно важно как в год выборов, так и в период экономического кризиса, в который сейчас с окончанием цикла роста входит экономика США.

За последнее десятилетие мы имеем четыре факта «предвыборного» понижения стоимости нефти, но о механизме реализации этого процесса на практике можно только догадываться. Одна из гипотез отсылает нас к истории нефтяного рынка. До 1973 года, когда арабские страны-члены ОПЕК объявили эмбарго на поставки нефти США, Великобритании, Японии, Нидерландам и другим странам, поддержавшим Израиль в ходе Войны Судного дня, за баррель нефти давали жалких три доллара.

Эмбарго подняло стоимость нефти в четыре раза. И уже на следующий год на Западе были сделаны первые попытки организовать биржевую торговлю фьючерсами на нефтепродукты. Дело шло ни шатко ни валко до 1983 года, когда Нью-Йоркская товарная биржа запустила оказавшиеся суперуспешными торги фьючерсными контрактами на западнотехасскую сырую нефть. По сути, была сделана попытка перехватить ценообразование нефти у нефтедобывающих стран. В итоге она завершилась победой: всем известно, что стоимость «физической» нефти формируется в привязке к ценам, устанавливаемым в ходе биржевых торгов «бумажной» нефтью, обороты которых на порядок превышают продажи реальной нефти. Это превратило нефть в привлекательный для спекулянтов актив, и теперь стоимость денег (кредита) влияет на цену нефти не меньше, чем решения ОПЕК.

С точностью можно сказать, что Саудовская Аравия «в деле». Это следует из того, что в первой половине 2008 года целиком и полностью завязанный на нефть саудовский фондовый рынок на фоне мощного восходящего движения цены нефти упал на 15% — ​т.е. работающие на нем крупные игроки еще за полгода знали о предстоящем падении стоимости нефти. Накопленный королевством многомиллиардный финансовый резерв позволяет делать очень крупные ставки на рынке «бумажной» нефти, при необходимости подкрепляя их решениями ОПЕК, касающимися уже рынка реальной нефти.

По сути, единственное, чего мы не знаем, так это названий конкретных финансовых структур, через которые власти США и Саудовской Аравии раз в несколько лет реализуют крупные понижательные движения на рынке нефти.

Дилемма Дональда

Для Трампа, которого, согласно заявлению бывшего спецпрокурора Мюллера, от начала уголовного преследования спас лишь статус президента, победа в 2020 году исключительно важна, тем более что под потенциальным ударом находятся и его дети, как минимум Дональд-младший. В этой ситуации у Трампа два выхода: победить или дорого продать свое поражение.

Если Трамп настроен на победу, то он приложит все силы, выложится даже больше, чем в ноябре 2018 года. И раз он использовал снижение стоимости нефти для тех выборов, то тем более использует и сейчас. Если же Трамп придет к выводу, что ему не остается ничего, как обменять поражение на гарантии неприкосновенности/освобождения от ответственности, то он скорее решит сорвать куш, толкнув нефть вверх, в то время как все будут ожидать ее падения (кризис ведь). И поведение нефти в год выборов, таким образом, станет маркером того, насколько Трамп готов драться за переизбрание.

Так что рост стоимости нефти, если таковой случится в 2020 году, скорее всего, обернется для России большими неприятностями, ведь любой президент-демократ будет настроен крайне антироссийски.

Если же Трамп решит бороться, то с учетом его пунктика «им. Б. Обамы», мы вполне можем увидеть нефть ниже значений выборного 2016 года: либо ниже январского минимума в $28 (вот тогда рискованный сценарий ЦБ РФ в $20–25 станет реальностью), либо ниже ноябрьских $45 за баррель. Тут уж Трампу выбирать, а он парень резкий, да и на кону у него будет стоять очень и очень много.

Кроме того, в выборный 2020 год США просто обязаны прийти к «энергетической независимости», т.е. — ​ситуации, в которой совокупный экспорт нефти и нефтепродуктов из этой страны превысит их импорт. По газу США уже добились этого, по нефтепродуктам тоже. Осталось за 12 месяцев нарастить собственную нефтедобычу на полтора миллиона баррелей в день, что вполне возможно — ​именно таким темпом растет добыча американской нефти в последние годы.

Трамп же не упустит возможности выложить перед избирателем столь мощный козырь, ведь это реальное воплощение его лозунга: Make America Great Again! Таким образом, в следующем году рынок нефти ждет коренной переворот: недавний крупнейший в мире импортер нефти и нефтепродуктов превратится в их чистого экспортера.

Автор: Максим Авербух, директор Института прогнозирования конъюнктуры сырьевого рынка,  опубликовано в издании  «Новая газета»

http://argumentua.com/stati/barreli-trampa-pochemu-rynok-energonositelei-zhdet-korennoi-perelom-v-2020-godu


Об авторе
[-]

Автор: Максим Исаев, Максим Авербух

Источник: regnum.ru

Добавил:   venjamin.tolstonog


Дата публикации: 22.10.2019. Просмотров: 406

zagluwka
advanced
Отправить
На главную
Beta