Какой план транзита власти предложил Лукашенко белорусам и Кремлю

***

Туманная карта

Сейчас перед Москвой встает вопрос, как реагировать на затягивание процесса. С одной стороны, белорусские протесты утихли, и, если не углубляться в общественные настроения, может показаться, что кризис прошел и давить на Лукашенко незачем. С другой стороны, он будет просить денег... 

Спустя полгода после президентских выборов, которые перевернули белорусскую историю, Александр Лукашенко представил миру и народу план выхода из кризиса. Этот план не устраивает протестное движение, но оно слишком задавлено, чтобы помешать власти в ближайшем будущем. Отсутствие в плане конкретики по-прежнему позволяет Лукашенко не отказываться от власти, если он того захочет и позволят обстоятельства. Но теперь хотя бы появился срок референдума по новой конституции – начало 2022 года.

Для программной речи о выходе из политического кризиса Лукашенко выбрал форум, который уже однажды выполнял эту функцию, – Всебелорусское народное собрание (ВНС). В 1996 году он впервые собрал тысячи лоялистов в таком формате в разгар конфликта с Верховным советом, чтобы показать, на чьей стороне народ. Но сегодняшний кризис принципиально отличается от спора с парламентом 25 лет назад. 

Во-первых, тогда на стороне Лукашенко было большинство белорусов, с которым он разгромил слабые институты молодой демократии. Теперь большинство, судя по многим опросам до и после выборов, его покинуло, но зато институты прочно охраняют его власть. Во-вторых, 25 лет назад у Лукашенко был четкий план консолидации власти. Сейчас объявленные планы выглядят туманно и скорее нужны, чтобы отложить неприятный вопрос транзита власти на более спокойные времена.

Две с половиной тысячи чиновников, идеологов, местных депутатов и других проверенных людей съехались в Минск, чтобы поддержать своего президента. Его четырехчасовая речь была без сенсаций. Лукашенко повторял привычные тезисы о внешней агрессии под видом революции и победившем сильном государстве. Никаких намеков на уступки протесту не прозвучало.

Кое-какие детали о конституционной реформе появились лишь к концу выступления. Лукашенко повторил, что разработает новую конституцию до конца года, а ВНС позже одобрило создание конституционной комиссии, которая этим займется. В начале 2022 года, одновременно с местными выборами, Лукашенко пообещал провести референдум. Также он призвал, передавая полномочия другим ветвям власти, не отказываться от президентской республики и ввести в конституцию ВНС как стабилизирующий зонтичный орган на переходный период.

Лукашенко согласился, что надо строить партийную систему, но сам относится к партиям скептично, потому что они разделяют общество. Он повторил обещание не идти на новые выборы после принятия новой конституции и провести их честно. Из конкретного Лукашенко назвал два условия своего ухода – отсутствие протестов и прописанные гарантии безопасности своим сторонникам, под которыми он, очевидно, имел в виду своих ближайших подчиненных, в первую очередь силовиков.

Белорусское протестное движение, со своей стороны, не признало ВНС как формат диалога с властью. На него не пошли даже приглашенные лидеры аморфных партий из старой оппозиции. Дело, разумеется, в имиджевых рисках в глазах своих сторонников и нежелании быть декорацией на чужом празднике. Когда единственная номинальная оппозиционерка Анна Канопацкая все же пришла и выпросила себе три минуты на выступление, прямой эфир решили от греха подальше отключить.

Уйти не уходя

Лукашенко затягивает сроки конституционной реформы, потому что сейчас чувствует себя увереннее, чем осенью. Месяцы репрессий с нарастающей жесткостью были тактически эффективны – протест угас до локальных мини-шествий и флешмобов. Сотни самых активных протестующих и их лидеры сидят, тысячи – уехали за границу.

Лукашенко не считает, что ему нужно с кем-то торговаться внутри страны. Его условие про отсутствие протестов, чтобы начать передавать власть, выглядит скорее как угроза оппонентам – будете еще возникать, могу и остаться. Сроки новых выборов после референдума в начале 2022 года Лукашенко не назвал. Это дает дополнительные возможности откладывать транзит и дальше под предлогом, что новую конституцию надо сначала обкатать в деле, а потом уже переизбирать по ней органы власти.

Строго говоря, Лукашенко не решил уйти окончательно. Он много раз повторил, что не отдаст страну врагам, какую бы должность ни занимал. То есть он говорит не об уходе из политики, а максимум о казахстанском сценарии. Для этого, судя по всему, ВНС и хотят записать в конституцию – как запасной аэродром для Лукашенко, откуда он будет курировать работу преемника. Получится ли это у непопулярного уходящего лидера при стагнирующей экономике, другой вопрос.

К тому же все, кто хоть немного знает белорусского лидера, понимают, что его планы могут измениться в процессе. В лучших советских традициях хорошо отобранный народ на каком-нибудь очередном собрании может уговорить Лукашенко одуматься и никуда не уходить, потому что времена сейчас непростые.

Теперь он берет еще год на то, чтобы потушить последние очаги протеста, охладить общество и подходить к реформам в спокойном режиме. Это бы вполне могло сработать, если бы Лукашенко все еще был президентом большинства. Но при сегодняшнем уровне недовольства этот план неизбежно столкнется с трудностями.

Если начать откручивать гайки, часть недовольных воспримет это как сигнал к тому, что можно возвращаться на улицу. Поскольку координаторы протеста из телеграм-каналов и лидеры оппозиции находятся в безопасности в Литве и Польше, то среди них найдется кому призвать на улицу с мотивацией «власть дала слабину, мы должны ее дожать».

Не откручивать гайки тоже проблематично. Тогда весь год власти придется не слазить со штыков. Это значит держать сотни политзаключенных, продолжать массово давать тюремные сроки за протесты, арестовывать журналистов, блокировать СМИ и ужесточать законы.

Такой курс не только добавит новых западных санкций и ускорит утечку из страны мозгов и капиталов, но и дополнительно углубит пропасть между властью и недовольной частью общества. Вырастет число революционеров, которые будут ждать, пока откроется новое окно возможностей.

Слон в комнате

Роль России в разрешении белорусского кризиса стала определяющей. Последние полгода Москва напоминала Лукашенко про конституционную реформу чаще, чем он говорил про нее сам. Судя по многочисленным сливам, значимых шагов от него ожидали уже в 2021 году.

Сейчас перед Москвой встает вопрос, как реагировать на затягивание процесса. С одной стороны, белорусские протесты утихли, и, если не углубляться в общественные настроения, может показаться, что кризис прошел и давить на Лукашенко незачем. С другой стороны, он будет просить денег. В сентябре Владимир Путин уже согласился на кредит $1,5 млрд, миллиард из них уже выделили. Перед новой встречей в Сочи в конце февраля, по данным «Коммерсанта», Минск попросил еще $3 млрд.

Если рассматривать кредиты как политические стимулы, то новая порция денег до выполнения старых обещаний убедит Лукашенко, что Россия одобряет то, что он делает, и торопиться с конституционной реформой больше не нужно. В Минске понимают, как важно теперь расположение Кремля, поэтому на ВНС старались подчеркнуть это всеми силами. Сам Лукашенко много раз апеллировал к тому, что они с Путиным в одной лодке против коллективного Запада, а протесты в России – продолжение белорусских.

Даже глава белорусского МИД Владимир Макей, которого в России часто называют прозападным, предложил убрать из Конституции слова о стремлении к нейтралитету, потому что Россия – главный союзник. При этом как Макей, так и Лукашенко оговорились, что многовекторность внешней политики надо сохранить.

На более серьезные уступки Минск не готов. Говоря об интеграции, Лукашенко повторил все прошлогодние тезисы: сначала равные условия, включая цены на газ и нефть, затем – разговоры об углублении союза. Новые наднациональные органы не нужны, суверенитет не обсуждается. Пока непонятно, что конкретно Москва может получить взамен на продолжение поддержки Лукашенко, кроме братской риторики и обещаний провести конституционную реформу, но не сейчас, а позже.

Козырем Лукашенко остается его безальтернативность для Москвы. Кремль так и не нашел себе других белорусских собеседников. Оппозиция в Варшаве и Вильнюсе на эту роль не подходит, а создать с нуля пророссийские силы в авторитарной стране без согласия властей практически невозможно. И неясно, на какой идейной основе их строить – если Москва поддерживает белорусскую власть, то зачем ей своя оппозиция?

Издержки такой стратегии для Лукашенко и его союзников будут отложенными. Не предлагая обществу разрядки, власть тактически консолидируется. Как и в прошлом году, когда Лукашенко снимал оппозиционеров с выборов и разгонял первые митинги против фальсификаций, сейчас он недооценивает масштабы недовольства, которое загоняет под лед.

Для России однозначная солидаризация c Лукашенко будет означать, что под этим льдом начнет накапливаться не только революционная, но и антироссийская энергия. Февральская встреча в Сочи покажет, понимают ли это в Москве.

Автор Артем Шрайбман, опубликовано на сайте Центра Карнеги

http://argumentua.com/stati/uiti-ne-ukhodya-kakoi-plan-tranzita-predlozhil-lukashenko-belorusam-i-kremlyu

***

Лукашенко продолжает «отжимать» у России активы: под ударом «Транснефть»

«Газпром» в 2020 году подвергся рейдерскому захвату своих активов в Белоруссии. В 2021 году под удар попала «Транснефть». Кто следующий?

Всвете заверений высших должностных лиц Белоруссии в приверженности союзническим отношениям с Россией, которые звучат в эти дни с высокой трибуны в Минске, весьма странно выглядит заявление российской госкомпании «Транснефть» об угрозе национализации её дочерней белорусской структуры — УП «Запад-Транснефтепродукт». С таким заявлением 10 февраля выступил советник президента «Транснефти» и пресс-секретарь госкомпании Игорь Демин.

По его словам, отъём имущества осуществляется через дискриминацию белорусской «дочки» российской госкомпании. Налоговая нагрузка на неё резко повышена, причём никакая другая компания такого профиля на белорусском рынке в таких условиях не находится. Кроме того, УП «Запад-Транснефтепродукт» подвергнута атаке государственных контролирующих органов и спецслужб, направивших на предприятие более 150 запросов. «Возможный переход УП «Запад-Транснефтепродукт» из собственности Российской Федерации в собственность Республики Беларусь приведет к существенным финансовым потерям Российской Федерации (на текущий момент стоимость активов предприятия — 6,7 млрд рублей)», — сказал Демин.

Такую же позицию выразил и первый вице-президент трубопроводной монополии Максим Гришанин, что исключает фактор необдуманности заявления Игоря Демина или инсинуаций журналистов. Угроза весьма серьёзная, коль скоро российская госкомпания решилась на такой поступок. Вынос проблемы в публичную сферу, видимо, является крайней мерой и индикатором отсутствия подвижек в решении проблемы традиционным способом. Упоминание КГБ, КГК, МВД и других белорусских структур «силового блока» в числе оказывающих давление на актив «Транснефти» указывает на политическую подоплёку конфликта. Очевидно, у российской госкомпании нет резона обращаться за защитой к ним, равно как и другим правительственных структурам Белоруссии. Министерство антимонопольного регулирования и торговли (МАРТ) не будет принципиальным в ситуации, когда решение практически реализуется совмином согласно решениям, принятым Александром Лукашенко.

Закономерный вопрос о мотивации официального Минска не столь сложен, если учесть несколько обстоятельств предыстории конфликта. В них совершенно ясно прослеживается мотив и сценарий дальнейшего развития событий.

Лукашенко давно поставил задачу заместить российские углеводороды импортом из других стран. Обоснование находится в политической плоскости — сокращение зависимости от российских поставок должно снизить влияние Москвы на Минск. Реализация находится в экономической плоскости и демонстрирует финансовую несостоятельность «диверсификации» российской нефти. Второе десятилетие Лукашенко экспериментирует с замещением российской нефти. В 2010 году он закупал «выгодную» нефть в Венесуэле. Потом были поставки из Ирана и других стран. В 2020 году Лукашенко закупал «альтернативную» нефть в Норвегии, Азербайджане, Саудовской Аравии и даже в США.

Экономическая целесообразность такого «импортозамещения» примерно такая же, как и у украинских коллег Лукашенко: после госпереворота 2014 года они не жалеют денег налогоплательщиков и зарубежных кредиторов при замещении российского ядерного топлива для АЭС американским, российского газа — «реверсным норвежским» (а также «словацким» и «венгерским»). Цены для украинских потребителей закономерно выросли, «газ из ЕС» оказался пропущенным через коррупционные «прокладки» газом из РФ. Украинцам новые власти объяснили, что переплачивать необходимо за «независимость». Такие же объяснения вполголоса и намёками слышат и белорусы.

Отъём собственности «Транснефти» в Белоруссии осуществляется по иной схеме, чем у «Газпрома» в 2020 году. Рейдерский захват ОАО «Белгазпромбанк» с установлением нового правления фактически Нацбанком был осуществлён под предлогом криминального расследования. В случае УП «Запад-Транснефтепродукт» такой предлог выглядит откровенно нелепо, хотя нелепости, фальсификации и откровенно бандитские методы никогда не были для белорусских госорганов непреодолимым препятствием.

Чиновники и силовики Белоруссии размялись на «Белгазпромбанке» и наверняка применят опыт в дальнейшем. Москва не продемонстрировала активной защиты собственности «Газпрома», что вдохновило минских друзей и партнёров на развитие успеха. Поэтому следующей жертвой «Транснефть» стала вполне закономерно. «Запад-Транснефтепродукт» необходим госконцерну «Белнефтехим» для осуществления планов поставок нефтепродуктов в направлении Украины и Евросоюза. Лукашенко не желает обсуждать эти планы с «Транснефтью» — он желает общаться напрямую с российским президентом.

На протяжении многих лет Лукашенко успешно торговал политическими заложниками и не только политическими. В обмен на уступку в созданном им же конфликте белорусский политик попросит о как бы ответных услугах. Нефть и газ — не просто основные экспортные продукты, хотя их доля в российской внешней торговле постепенно снижается. Они также источник пополнения бюджета и важный фактор для развития других отраслей промышленности, напрямую влияют на состояние государственных финансов и сектора услуг.

Руководство Белоруссии стремится просто осуществлять контроль, но осуществлять тотальный контроль нефтепроводов и нефтепродуктопроводов на своей территории. Впрочем, как и других стратегически важных объектов инфраструктуры. Логика белорусского тоталитаризма и практика госуправления показывают, что Лукашенко считает лучшей формой контроля прямое владение. Демин нисколько не драматизирует, указывая на перспективу национализации УП «Запад-Транснефтепродукт». Лукашенко периодически поднимает вопросы приватизации и национализации. Осенью он предупредил о перспективе национализации «Белгазпромбанка», и «Газпром» пошёл на уступки.

Атака на белорусский актив «Транснефти» — это ещё и давление на «Газпром» как на совладельца российского оператора. Лукашенко фактически стремится поставить под свой контроль самую крупную в мире нефтепроводную компанию, осуществляющую трансконтинентальную перевалку нефти.

Транснефть обеспечивает транзит из Казахстана, который не соглашается на желаемый правительством Белоруссии дисконт. Она также обеспечивает перевалку через порт Усть-Луга, используя который Лукашенко намерен выполнить своё обещание и показать прибалтийским правительствам «настоящие санкции».

Совмин Белоруссии не первый год пытается выполнить поручения Лукашенко и создать инфраструктуру по замещению российской нефти «альтернативной» именно по трубопроводному транспорту. Поставки цистернами по железной дороге не только дороги, но также малопривлекательны по другим факторам, в частности — объёмам.

Стремясь решать проблему минимизации российского влияния комплексно, в Белоруссии строятся новые трубопроводы, призванные обеспечивать импорт нефти из Прибалтики, Польши и Украины с поставками на эти рынки нефтепродуктов. Идея третьего НПЗ развития не получила, вместо этого наращивались объёмы переработки российской нефти на комплексах в Мозыре и Новополоцке.

Вкупе с решением проблем с замещением российской нефти и бесконтрольности экспорта, возможно, Минск попробует принудить Москву к снижению тарифов РЖД и другим уступкам. Тарифы могут не снижаться — правительство РФ на примере нефтяных поставок уже знает, как решить эту проблему на примере спора по нефтяной «премии» — за счёт перечисления «компенсации» напрямую в Минск.

Возможно, вместе с решением комплекса вопросов по нефти и нефтепродуктам Минск пожелает убить одним выстрелом и третьего зайца — добиться понимания своей необходимости в замещении российского газа. После полного ввода построенной на российский кредит БелАЭС необходимость в газовых поставках намного снизится. Однако для белорусских бизнесменов, включая госкомпании, сохранится привлекательность переработки газа с последующим экспортом. Продукция белорусского комплекса «Гродно Азот» по-прежнему приносит хорошую экспортную выручку.

Вряд ли можно считать совпадением состоявшиеся именно сейчас переговоры главы Газпрома Алексея Миллера с белорусским послом — наделённым полномочиями вице-премьера Владимиром Семашко. Бывший куратор нефтегазовых переговоров в правительстве Белоруссии был поставлен во главе дипмиссии с главной функцией обеспечения максимальных уступок с российской стороны.

Нефтегазовый конфликт России и Белоруссии может выйти на новый виток. Формальный повод понятен. Непонятно, будет ли Москва и дальше делать вид, что «ничего такого» не происходит, что надо говорить только о хорошем и не искать поводов для конфликтов в прошлом, по привычке поступаясь и на этот раз российскими национальными интересами.

Автор Сергей Артёменко

https://regnum.ru/news/polit/3189891.html

***

Россия между Навальным и Лукашенко

Компромиссная политика продолжает поддерживать основания для существования внутренних и внешних вызовов. Навальный — символ первого, Лукашенко — второго. Время уходит, и принимать решение об изменении курса, так или иначе, придётся.

Президент Белоруссии Александр Лукашенко увидел связь между раскачкой протестов в Белоруссии Западом и тем же поведением Запада в отношении России. Причём в обоих государствах инициатором эскалации протестов выступает молодёжь, разогреваемая системой информационного обеспечения западных институтов влияния. В Белоруссии фронтменом протестов сделали Л. Тихановскую, в России — А. Навального, а в его отсутствие — его жену Юлию.

Методы раскачки абсолютно идентичны: соцсети, НКО, либеральные СМИ, интеллигенция, студенчество, всяческие актёры, учёные, пятая колонна в элите, восходящие спирали эскалации и умолчания, атака на силовиков, раскол в элите. В Белоруссии используется эмигрантская диаспора, в России она не имеет политического веса. Стержнем раскачки является старая советская тема политзаключённых, диссидентов и прочих подрывных элементов, необходимых Западу в качестве внутриполитического ресурса.

И Россия, и Белоруссия схожи тем, что в правящих группах имеется большое и влиятельное прозападное крыло. Это крыло по разным причинам защищается властью от зачисток, ему сохраняется экономический и медийный ресурс, а власти стараются использовать это крыло для того, что они понимают как «диалог с Западом». Прозападное крыло в обеих странах само является частью власти, оно активно играет на поле внешней торговли и стремится подчинить повестку трансфера своим долгосрочным целям, совпадающим с целями Запада.

Политическая цель Запада в отношении Союзного государства России и Белоруссии достигнута — пока Лукашенко занят своей стабилизацией во власти, интеграционная повестка свёрнута как второстепенная. Этого достаточно, чтобы Запад мог выиграть время, перегруппировать ресурсы и в любой момент начать новую атаку на Лукашенко.

Однако объективно это ему не выгодно: чем дольше Лукашенко находится в подвешенном состоянии, тем дольше Россия воздерживается от активных шагов в направлении побуждения «союзника» к интеграции. Причём ни ухудшать положение Белоруссии, ни улучшать его Россия не может. Ни смягчения, ни ужесточения в отношении Белоруссии при Лукашенко Россия проводить не заинтересована. Сохранение же статуса-кво с точечной поддержкой и отсутствием системных преобразований ставит Россию в самое невыгодное положение.

Ресурсы связаны, расходуются, но эффекта нет, патовая ситуация сохраняется, и чем дольше она длится, тем больше развал какой-то осмысленной стратегии в отношении Лукашенко. И для Запада, и для Лукашенко ситуация идеальна. Для России она отвратительна, так как политические цели не достигнуты, а все виды ресурсов уходят. Причём самый главный из них — время, так как, в отличие от всех прочих, это ресурс невозобновимый. Через время России приходится решать те же задачи, но в намного более худших условиях. И чем больше уходит времени, тем хуже эти условия.

Таким образом, Лукашенко превратился для России в сильный деструктивный фактор. В своё время Москва допустила формирование Лукашенко в России большой армии завербованных экспертов. Было мнение, что будет возможность использовать их в определённых целях — копить компромат на «батькиных экспертов», давить на лоббистов, заинтересованных в существовании белорусского офшорного ландромата, побуждать Лукашенко к уступкам возможностью давления на его сферу интересов и его агентуру.

В реальности эти соображения не оправдались. Лукашенковское лобби само укоренено в коридорах российской власти и опирается не на Лукашенко, а на мощные финансово-промышленные группы, в основном действующие в сфере экспорта углеводородов и банковском секторе. Отрезание контрабандных схем ударило по Лукашенко, но не лишило его полностью ресурса влияния в России.

Ничего сопоставимого в Белоруссии Россия не имеет, не имела и никогда не пыталась иметь. Всегда полагалось, что имеющегося объёма дотирования Белоруссии для России хватает, чтобы иметь возможность защищать там свои интересы. На деле выяснилось, что Россия стала заложником Лукашенко, а не наоборот, и вся проблема в том, что пока неясно, где выход из этого положения.

Навальный со всем институтом своей внешней и внутренней поддержки является для России вторым деструктивным фактором. Проблема Навального и проблема Лукашенко из двух разрозненных проблем стали единым целым. Теперь это единый комплекс из двух частей одной проблемы — неспособности сформированной в 90-е консенсусной российской элиты сделать окончательный политический выбор и решить проблему защиты своего суверенитета.

Элита остаётся расколотой, враждующей двумя крыльями и всё более агрессивной по отношению к своему арбитру. Президенту всё труднее удерживать систему в сбалансированном состоянии. Причём на процессы внутриэлитного конфликта всё большее влияние начинает оказывать Запад.

Система сдержек и противовесов (водяное перемирие) не позволяет ни одной группе достичь преобладания и начать проводить свой курс. В результате в критический момент у страны нет чёткого и понятного всем проекта будущего, нет консенсуса по поводу этого проекта, нет нравственной матрицы для долгосрочной политики и нет самой долгосрочной политики. Каждые выборы в России — это условия для реванша старой группировки и угроза политического переворота.

Навальный и Лукашенко — это не самостоятельные угрозы, а их персонифицированные образы. На самом деле, за каждым из этих персонажей стоит серьёзный комплекс застарелых нерешённых проблем. Это как симптомы болезни, но не сама болезнь. Иммунная система пока справляется, антитела формируются, но их количества пока недостаточно для полного и уверенного выздоровления.

Россия между Навальным и Лукашенко — это витязь на распутье. Концентрация угроз пока не оценивается руководством страны как достаточная для решительного изменения внутреннего и внешнего курса. Происходит постепенное накапливание принятых и реализуемых решений. Роль государства в регулировании экономики усиливается, что неизбежно влечёт усиление позиций государственников и усиление сопротивления либерального крыла, вплоть до инициирования госпереворота с попыткой блокировать через пропаганду любое сопротивление государственников.

Компромиссная политика продолжает поддерживать основания для существования внутренних и внешних вызовов. Навальный — символ первого, Лукашенко — второго. Время уходит, и принимать решение об изменении курса, так или иначе, придётся. Весь вопрос в том, в каких условиях это будет делаться и какой ценой достигаться. По сути, это единственный центральный вопрос нынешней повестки.

Автор Александр Халдей

https://regnum.ru/news/polit/3192490.html

***

Власти России готовятся к капитуляции перед Лукашенко

Не добившись прогресса в реализации договора о создании Союзного государства России и Белоруссии, российское правительство продолжает спонсировать режим Лукашенко. Российский бюджет недополучит суммы, сопоставимые со строительством нового города.

Оказание так называемой поддержки официальному Минску правительство России преподносит как милость для всего народа Белоруссии. При сомнительной легитимности белорусских органов власти мнение собственно народа узнать затруднительно. Не позволяют этого сделать даже соцопросы, которые в Белоруссии являются госмонополией и предметом пропагандистских манипуляций.

Возможно лишь предположить, что белорусские домохозяйства и предприятия не против покупать российский газ, нефть, нефтепродукты и прочие углеводороды с интеграционным дисконтом. Проблема, однако, в том, что до условной белорусской домохозяйки российский газ проходит через цепочку госструктур, которые включают в затратную часть всё, что им заблагорассудится — вплоть до никому не нужного глянцевого издания, которое распространить возможно только через принудительную подписку.

Аналогично с электричеством: оно обходится белорусским предприятиям в период пиковых нагрузок (то есть в обычный трудовой день) зачастую дороже, чем итальянским. Отказываясь от импорта дешёвого российского электричества под предлогом «обеспечения энергетической независимости», белорусские электростанции сжигают нефтепродукты, гораздо менее калорийную древесину и токсичный торф, что оправдывается якобы необходимостью использовать «местные виды топлива». Себестоимость киловатта, естественно, оказывается дороже даже без учёта затрат на доставку, захоронение отходов и тому подобное. К отравленному воздуху жителей белорусских населённых пунктов приучили давно.

Формальным основанием для российской ежегодной помощи режиму Александра Лукашенко, оцениваемой в несколько миллиардов долларов ($5−6 млрд в 2019 году), являются союзнические отношения. За калькуляцию «поддержки» посол России в Белоруссии — спецпредставитель президента по развитию торгово-экономического сотрудничества с этой частью Союзного государства Михаил Бабич по указанию Лукашенко был подвергнут шельмованию и отозван. Тем не менее проведённый им аудит союзнических отношений позволил выявить стоимость так называемого союзничества для бюджета Российской Федерации.

Лукашенко, бессменно правящий Белоруссией с 1994 года (то есть дольше, чем Леонид Ильич Брежнев), любит называть свой феод «единственным союзником России». Как показывает практика, уместнее говорить о геополитической проституции, так как на любую помощь Москве у Минска имеется прайс оплаты услуг. Так было с ратификацией договора о создании ЕАЭС, так было с исполнением обещания Лукашенко признать независимость Южной Осетии и Абхазии, так было в ряде других «моментов истины», наглядно продемонстрировавших, что лояльность Никарагуа или Науру обходятся российским налогоплательщикам гораздо дешевле.

Показательным стал украинский кризис. В 2014 году Лукашенко одним из первых отказал в легитимности украинскому президенту Виктору Януковичу и всячески поддержал мятежников — вплоть до помощи в развязанной ими гражданской войне. Российский как бы союзник до сих пор не признаёт Крым частью Российской Федерации — то есть не признаёт территориальную целостность другой части Союзного государства России и Белоруссии.

В том же 2014 году Минск отказался присоединяться к ответным санкциям России. Более того, по распоряжению Лукашенко был создан пресловутый «белорусский продовольственный офшор», до сих пор насыщающий российский рынок контрабандой из ЕС и других стран, применяющих к России санкции. Обратный пример демонстрирует Москва, недавно устами Марии Захаровой заявившая о присоединении к ответным санкциям Минска после того, как Запад признал белорусские президентские выборы 2020 года сфальсифицированными и осудил убийства, пытки и произвольные задержания участников мирных протестных манифестаций.

Договор о создании Союзного государства России и Белоруссии был подписан 8 декабря 1999 года Борисом Ельциным и Александром Лукашенко. Через примерно пять лет его реализация застопорилась. Кроме безвизового пространства, льготных условий трудоустройства и получения вида на жительство, а также некоторых других социальных благ и экономических свобод граждане двух частей этого как бы государства особых выгод не видят.

Даже документы о присвоенных в России учёных степенях и званиях вызывают в ВАК Белоруссии сомнения, требуют нострификации. Огромное количество этих и других закоренелых проблем требуют безотлагательного решения, чего на практике не происходит. Не удивительно, что опросы общественного мнения регулярно демонстрируют низкую узнаваемость Союзного государства как такового.

«Лишь 10% граждан, опрошенных ВЦИОМ, знают о существовании Союзного государства», — сообщали прошлой весной «Известия» по итогам январского опроса ВЦИОМ. Опубликованные ко Дню единения России и Белоруссии данные опроса продемонстрировали, что «51% россиян в 2019 году впервые услышали о том, что 20 лет назад страны договорились о создании Союзного государства», сообщило издание.

Союзное строительство было снова торпедировано Александром Лукашенко в юбилейный 2019 год. Тогда он требовал от Москвы снизить экспортные цены нефти и газа, публично и кулуарно истерил из-за несогласия Владимира Путина надавить на российские частные и государственные компании. По прямому указанию главы белорусской делегации во время сочинских переговоров не были подписаны контракты на поставку углеводородов в Белоруссию. По его же указанию с начала 2020 года пошли переплаты за поставки на белорусские НПЗ «альтернативной нефти» из Норвегии, Саудовской Аравии, Азербайджана и даже США.

Когда денег на эти демонстрации «нефтяной независимости от России» стало мало, Лукашенко обратился за финансовой помощью в том числе к московским партнёрам. За счёт новых долгов, в том числе под огромные проценты, продолжились вливания в антиинтеграционные, по сути, проекты официального Минска. От российских частных нефтяных компаний Лукашенко требовал изменить формулу цены. В частности — исключить из неё так называемую премию при поставках в Белоруссию. Азербайджанским, норвежским, американским и прочим поставщикам такие требования не предъявлялись.

Российские компании отказались от ультиматума Лукашенко и перенаправили свою продукцию на другие рынки. Правительство РФ в этой ситуации, не без содействия простимулированных из Минска лоббистских групп, решило облегчить российский бюджет и направить средства налогоплательщиков не в Пенсионный фонд, не в науку и образование, и даже не в ВПК, а в государственный бюджет Белоруссии. По итогам весенних переговоров в июле правительства России и Белоруссии подписали межправсоглашение, согласно которому поставщики российской нефти сохраняли премию в цене, сниженную с $11,7 до $7, а затем и до $4,7 за тонну. Правительства договорились также, что по итогам года, исходя из объёмов поставок, совокупный размер премии будет перечислен из бюджета России в госбюджет Белоруссии.

Таких отношений больше нет нигде в мире. Фактически Москва платит Минску «интеграционную дань» при том, что объединительный процесс застопорен именно с белорусской стороны. В денежном выражении по итогам 2020 года сумма может составить $75 млн при фактическом импорте 16 млн т российской нефти из ранее заявленных 24 млн т. Абсурда добавляет тот факт, что не только Александр Лукашенко, но и оба премьер-министра Белоруссии (Сергей Румас и сменивший его летом Роман Головченко) официально и неоднократно подтверждали курс на диверсификацию импорта нефти — то есть замещения российской нефти «альтернативной» от конкурентов России.

1 декабря на заседании президиума белорусского правительства Головченко при обсуждении выполнения и актуализации «Стратегии развития нефтехимического комплекса» до 2030 года заявил: «Задача актуализированной стратегии — это определение точек роста эффективности нефтехимической отрасли, диверсификация поставок сырья и продукции, а также максимальное импортозамещение, что позволит снизить зависимость от внешних условий, влияние которых, по сути, требует изменения всей модели работы концерна «Белнефтехим» в предстоящем прогнозном периоде».

Максимальное импортозамещение — это курс на треть российской нефти от общего объёма импортируемого. Причём белорусский госконцерн «Белнефтехим» настаивает на максимальном удешевлении российских поставок, тогда как Лукашенко требует «мировых цен» и ищет деньги на строительство перемычек между нефтепроводами, которые позволят перекачивать «альтернативную» нефть с направлений Польши, Литвы и Украины.

«Почему мы до сих пор с президентом России не договорились по нефти? Потому что Россия хочет, чтобы мы купили у нее нефть по ценам выше мировых. Где такое видано? Поэтому я и отказался от такой нефти и прямо заявил: если не будет поставок по мировой цене из России, мы найдем эту нефть в другом месте. Что мы и делаем. Пусть даже будет дороже, но мы найдем. И нашли», — рассказывал Лукашенко 9 января. Действительно, вскоре стало известно о поставках норвежской нефти. Очевидно, переговоры велись загодя, и результат был публично оглашён в самый разгар очередной союзнической (?) «нефтяной войны».

В октябре госпредприятие «Гомельтранснефть Дружба» начало строительство такой перемычки: «Гомель-Горки» мощностью 6 млн тонн и протяженностью 207 км, ориентировочно оценивается в $120 млн — почти в два раза больше, чем ожидаемое пополнение белорусского госбюджета российским «межбюджетным трансфертом» ($75 млн). Совмин Белоруссии уже ведёт с российскими коллегами переговоры о пролонгации схемы перечисления премиальной суммы из российского бюджета по итогам 2021 года.

Рассказывая о строительстве участка «Гомель-Горки», гендиректор ОАО «Гомельтранснефть Дружба» Олег Борисенко с телеэкрана пояснил: «Это позволит нашим нефтеперерабатывающим заводам получать не только от одного оператора нефть, а можно получать с трех сторон нашей страны: и польского оператора, и украинского. То есть быть независимыми в данном случае по получению нефти. Кроме этого, мы сможем заводам готовить смесь нефти из различных сортов».

Минск не скрывает своих намерений, под которые нужны деньги. Перенаправление финпотоков на такие проекты создают нагрузку на белорусский бюджет. Следовательно, нужна пресловутая поддержка, желательно — российскими деньгами. При реализации антироссийских проектов Минск рассчитывает на помощь Москвы, и об этом информированы российский премьер-министр Михаил Мишустин и глава МИД РФ Сергей Лавров.

Также известно, что за «альтернативную» нефть подчинённые Лукашенко щедро переплачивали, тогда как поставки российской нефти со II квартала 2020 года возобновились с ценой ниже мировой на почти 15%. То есть московские чиновники не согласились сберечь деньги российских налогоплательщиков и поставлять минским товарищам добытое из российских недр общенародное достояние по справедливым, на чём официальный Минск настаивал — мировым ценам.

Получается, что Россия помогает Белоруссии переплачивать за нефть даже из враждебных США, применяющих санкции и к России, и к Белоруссии, и не признающих Союзное государство России и Белоруссии, ради которого все эти скидки и прочее затевались. Иначе трудно понять перечисление в белорусский бюджет российских пошлин (чуть менее мутная схема, чем пресловутая «перетаможка»), к которым вдобавок идёт царский подарок — скидка от мировой цены. Даже саудовские принцы, обрушившие мировой рынок нефти в пику России, не всегда могут позволить себе подобные жесты.

Стоит ещё раз акцентировать внимание: такие решения были приняты при полном провале оживления союзного строительства даже в части экономической интеграции в соответствии с договором 1999 года, под которым стоят подписи глав государств, президентов. Москва почему-то боится или стесняется, или по какой-то иной причине не ставит вопрос о зависимости нефтяного гранта и других форм поддержки режима Лукашенко («братской Белоруссии» в терминологии МИД РФ) от реализации злополучного союзного договора и даже более тесного объединения.

После многочисленных обманов номинального союзника МИД РФ снова толкает правительство на порочный круг под знаком «нефть в обмен на поцелуи». В упор не замечаются причины, по которым МВФ отказался предоставлять Минску кредиты ранее, чем начнётся выполнение рекомендаций фонда. Отметается практика Пекина, щедрого только на «связанные» кредиты. Даже в этих аспектах двусторонних отношений изобретается велосипед и проектируется пятый угол.

Конфедерация России и Белоруссии выглядела бы естественно и оправданно в нынешних условиях. Ради этого не жаль даже мифических «десятков миллиардов долларов в год», о которых сегодня заявляют формально озабоченные российским бюджетом прозападные либеральные экономисты. Потому что цена вопроса выше — быть или не быть России и русским, в том числе считающимися на Западе русскими белорусам.

Автор Сергей Артёменко

https://regnum.ru/news/polit/3180277.html