Как стать украинским добровольцем. О создании в стране добровольческих батальонов

Содержание
[-]

Как стать украинским добровольцем 

Украинская армия представляла собой настолько печальное зрелище, когда в апреле 2014 года в Донбассе начались боевые действия, что президенту Петру Порошенко пришлось поручить оборону страны добровольцам.

К июлю в ряды «добровольческих батальонов» вступили примерно 15 тысяч граждан Украины и иностранцев. Такие батальоны бывают в основном двух видов. Территориальные формирования создавались во всех 24 областях Украины, в том числе, в Донецкой и Луганской областях. Есть батальон «Львов» и рота «Кременчуг». Батальон Джохара Дудаева состоит из нескольких сотен чеченцев, прибывших в августе, чтобы отомстить Путину за вторую чеченскую войну. Второй тип якобы создается на идеологической основе. Батальон «Святая Мария» — православный. Батальон «Сечь» —  ультранационалистический. Разница между территориальными и идеологическими формированиями очень быстро размылась. Бойцов батальона «Азов», который дислоцируется в восточном городе Мариуполе, называют арийскими расистами. Но большинство из тех, с кем я встречался, — это иностранцы, которые вступили в ряды «Азова», потому что якобы финансирующий его донецкий сталелитейный магнат Ринат Ахметов платит им по 500 долларов в месяц. Если среди добровольцев и есть какая-то общность цели, то ее можно охарактеризовать как анти-путинизм. Почти у всех добровольцев, с которыми я встречался этой зимой на Донецком фронте, к нему есть личные претензии.

Линия фронта на востоке Украины сегодня выглядела бы совсем иначе, не откликнись добровольцы на призыв Порошенко. Прошлым летом почти семь областей к востоку от Днепра, включая стратегически важный портовый город Мариуполь, промышленные центры Кременчуг и Днепропетровск, «вторая столица» Харьков, едва не пали перед сепаратистами, или «се-педерастами», как их называют добровольцы. Добровольческие батальоны сыграли несоразмерно большую роль в срыве этих наступлений. Вначале они занимали оборонительные позиции, Но высшее украинское командование в Киеве очень скоро поняло, что они могут оказаться эффективны в качестве мобильных подразделений. У большинства бойцов из этих батальонов был боевой опыт прежних войн, в которых они иногда воевали вместе с русскими, а иногда против них. Добровольцы проявили бесстрашие, проникая вглубь удерживаемой сепаратистами территории. В июле батальон «Донбасс» совершил рейд в Луганской области на глубину 70 километров и захватил город Попасная. Пятый батальон «Правого сектора» помог установить контроль над селами Карловка и Пески. Батальон «Днепр-1» отвоевал портовый город Новоазовск у регулярных российских войск.

В ответ на подчинение батальонов регулярной украинской армии Киев предоставил 50 добровольческим формированиям право самостоятельно вооружаться наступательным оружием. От этого права отказался только «Правый сектор» и Организация украинских националистов. Батальоны приобрели тяжелое оружие за счет группы олигархов, оснастивших свои «карманные армии» лучшей техникой, которую можно купить за деньги. У многих есть ПЗРК. Батальон «Азов» имеет доступ на танковый завод. Батальон «Днепр-1» имеет на вооружении бронетехнику, беспилотники и снайперские винтовки шведского производства. Я встречался с бывшими инструкторами по боевой подготовке из Израиля и стран Западной Европы, которые помогают вести обучение в батальонных лагерях подготовки. «Советский менталитет говорит: когда один боец убит, посылай другого, — рассказал мне в Мариуполе боец батальона „Азов“. — Украинская армия по-прежнему думает так. А добровольцев учат по методике НАТО — учат выживать». Последние полтора года добровольческие батальоны находятся на донецко-луганском фронте попеременно, и сменившись, убывают в свои области для несения гарнизонной службы. Гражданские лица, решившие добровольно стать солдатами, часто выполняют функции полицейских.

***

«Правый сектор» занимает среди этих батальонов уникальное место. Его происхождение не является в полной мере ни территориальным, ни идеологическим. Это смешанный тип добровольческих формирований. Во время протестов на Майдане появилось несколько националистических организаций и вооруженных группировок: «Трезубец», «Украинская национальная ассамблея», «Патриоты Украины» и так далее. Дмитрий Ярош из «Трезубца» стал их лидером. Ходят слухи, что в самом начале эту группировку финансировал Кремль, но в настоящее время ее главным спонсором является еврейский промышленник из Днепропетровской области по имени Игорь Коломойский. Многие украинцы называют «Правый сектор» личной армией Коломойского, хотя сам магнат связи с данной организацией отрицает. В разных городах Украины дислоцируется 21 батальон «Правого сектора», а три из них находятся на донецком фронте. «Правый сектор» — это также политическая партия, которой принадлежит одно место в украинском парламенте. Данная партия так четко и не объяснила, за что воюют батальоны «Правого сектора». Вопреки широко бытующему мнению, очень немногие бойцы «Правого сектора», с которыми я встречался, являются классическими фашистами. Они часто с презрением говорят о нацизме и не против вступления в организацию иностранцев и людей с другим, не белым цветом кожи. «Правый Сектор» решительно настроен против гомосексуалистов; его члены любят нападать на гей-парады с камнями и дубинками в руках. Но то же самое можно сказать и о многих простых украинцах. «Правый сектор» — это ультранационалистическая организация, хотя большинство его иностранных батальонов вообще не говорят по-украински, а на фронте все приказы отдаются на русском. Часто говорят об одержимости этой группировки Степаном Бандерой, героем украинского сопротивления, который совершил немало зверских преступлений против евреев и поляков. Но они чтят не Бандеру как нацистского коллаборациониста, а Бандеру как украинского героя, которого российское историческое сознание всячески подавляло. Когда я попросил группу членов «Правого сектора» в Киеве привести пример, которому они следуют, эти люди вполне серьезно назвали Польшу. По их словам, польский национализм после полувека пренебрежения вернулся и находится в добром здравии. Повествовательная линия «Правого сектора» весьма любопытным образом напоминает сепаратистскую на востоке Украины. И те, и другие согласны, что Донбасс никогда не был украинским ни в культурном, ни в историческом плане. Конечно, по мнению «Правого сектора», национализм надо уважать, и Донбасс обязан утверждать свою «украинскость», а посему данная организация намерена добиваться этого любой ценой. «Когда мы освобождаем села, понимающие жители приносят нам списки сепаратистов», — заявил в прошлом году Ярош одному репортеру.

В сентябре я поехал в офис «Правого сектора» в киевское предместье Оболонь. В начале той недели офис подвергся нападению, и его забросали гранатами «российские агенты», как заявил «Правый Сектор». Приехав, я увидел, как в очереди перед уже возобновившим работу офисом стоят новые добровольцы. Вступить в «Правый Сектор» несложно. Нужен сотовый телефон и трех- четырехнедельная подготовка в лагере под Киевом, где кандидатов учат основам уличного боя. Арендованные «Правым сектором» автобусы ездят туда каждый день. Спустя месяц я побывал в Каланчаке, где «Правый Сектор» организовал блокаду Крыма. Он установил контрольно-пропускные пункты на трех дорогах, которые ведут в Крым. Каждый день через них проезжает более 2 000 автомашин. Грузовикам проезд запрещен. В каждой машине разрешено провозить 50 килограммов продуктов, один литр алкоголя и два сотовых телефона. Каждый пограничный переход охраняют 30 бойцов «Правого сектора». Они работают посменно две недели, после чего их сменяют подразделения из других областей. По закону членам «Правого сектора» не разрешается носить оружие — такое разрешение имеет только полиция и местный батальон «Херсон». Но они все равно его носят. Бойцы в примыкающем к лагерю маленьком деревянном дворе занимаются физической подготовкой. Кто-то спит. Кто-то таскает уголь для печки в новую зимнюю казарму.

В конце ноября диверсанты (возможно, члены «Правого сектора») взорвали четыре линии электропередачи, ведущие в Крым, из-за чего на полуострове до сих пор сохраняются перебои с электричеством. На крымскую границу немедленно была отправлена украинская полиция особого назначения, которая сравняла с землей увиденный мною в Каланчаке лагерь и избила нескольких членов «Правого сектора». Но такие столкновения между «Правым сектором» и государством в целом происходят очень редко. Когда едешь по Украине, возникает вполне понятное впечатление, что «Правый сектор» — вовсе не военизированная группировка, которую презирает государство. Ее члены маршируют в партийной форме по центру Киева и разъезжают в грузовиках с номерными знаками своего батальона. Каждое воскресенье на Майдане проводится демонстрация, где герои «Правого сектора» собирают с родителей по несколько гривен за то, чтобы их дети подержали в руках автомат Калашникова, якобы взятый у убитого сепаратиста. Все знают, что эта организация контрабандой возит оружие в различные города Украины. Западные аналитики считают, что действовать открыто такая группировка может лишь в том случае, если ей позволяют это делать украинские спецслужбы. То есть, они должны в какой-то мере контролировать «Правый Сектор». Но такое утверждение основано на весьма сомнительной идее, что Украина контролирует собственные спецслужбы.

В октябре я побывал в казармах 8-го батальона «Правого сектора». Бойцы батальона разместились на территории заброшенного советского дома отдыха в пророссийском селе Юрьевка, находящемся в 30 километрах к юго-западу от Мариуполя. У 90 бойцов батальона — шесть грузовиков и 17 автоматов Калашникова. Как и все бойцы «Правого сектора», они получили его незаконным путем. Часть оружия взяли у убитых сепаратистов, часть обменяли в местном батальоне «Днепр» на бочки с бензином, украденные ночью на заправке. Боеприпасами обычно делятся командиры мелких подразделений украинской армии, поддерживающие решимость добровольцев «Правого сектора» воевать с Донецком до конца.

За несколько недель до моего приезда, когда на съемки в казарму приехали операторы датского информационного агентства, почти всем бойцам 8-го батальона пришлось надеть лыжные маски, так как они побоялись быть опознанными на телевидении. Бойца по кличке Шмитт уволили из украинской армии за то, что он ставил мины, на которых подорвалось больше украинцев, чем сепаратистов. Там был чеченец, у которого на правой руке не хватало трех пальцев. Он утверждал, что это от случайного взрыва гранаты; остальные же были уверены, что он прошел подготовку в Дагестане и является террористом-смертником. Вестибюль дома отдыха превратили в «часовню». По одну сторону от кафедры стояла картонная коробка, полная нераспакованных пачек сигарет; по другую была еще одна коробка с миниатюрными Библиями. На стенах висели украинские флаги и плакаты с изображением герба «Правого сектора» — украинского трезубца с зубцами в виде двух автоматов и одного меча. Бывшую сауну превратили в батальонную гауптвахту. Любого члена «Правого сектора», замеченного в пьянстве, сажают туда на пять дней. Бывший парк дома отдыха превратился в тренировочный городок. Там были покрышки, цепи и фальшивые фасады домов. Бойцов «Правого сектора» в составе отделений по 12 человек учились занимать перекрестки дорог и штурмовать здания. Три раза в неделю их будят посреди ночи без предупреждения и отправляют в 14-километровые разведывательные рейды. В выходные дни у них проводятся стрельбы с боевыми патронами.

Никто не указывает 8-му батальону, что надо делать. В представлениях о «Правом секторе» есть немало ошибок. Во-первых, это не совсем неонацистская организация. А во-вторых, это далеко не единая группировка. Внутри «Правого сектора» отсутствует не только идеологическое единство, там почти вообще нет связи.

***

Елизавета Шапошникова по кличке Тигрица родилась без предплечий. Вместо предплечий у нее сразу начинаются ладони, и она не может полностью распрямить пальцы. Я встретился в Киеве с ней и с ее мужем — краснолицым мужчиной за сорок по кличке Кот. Тигрица родилась в Донецке, но в детском возрасте переехала в Тернополь. Прошлым летом она три месяца воевала в Славянске. Кот перезаряжал ей оружие. По словам Шапошниковой, награда за ее голову составляет 10 тысяч долларов. Она весьма необычно смотрелась во время протестов на Майдане, и Порошенко в апреле прошлого года взял ее с собой в Париж, где ее снимали на камеру стоящей рядом с президентом Олландом. Даже женщина без предплечий воюет за то, чтобы Украина была частью Европы! Но теперь Тигрице все равно, вступит Украина в ЕС или нет. Шапошникова живет в прокуренной палатке возле украинского парламента и твердо намерена оставаться там до тех пор, пока Порошенко, которого она теперь называет предателем, не будет отстранен от власти.

Тигрица и Кот — бойцы батальона «Айдар». Этот батальон был сформирован одним из первых в конце 2013 года, став отрядом самообороны Майдана. Волосатый батальонный бард Ян Апрель, работавший сварщиком в городе Черновцы, которого айдаровцы называют «наша птица», сочинил следующие слова для песни про «Айдара»:

Когда погасло в небе солнце

А черный дым поля покрыл,

Стоял «Айдар», стоял на страже,

И землю кровью окропил.

«Айдар» также пользуется самой дурной репутацией из всех батальонов — не потому что он плохо сражается на фронте, а потому что его бойцы отвратительно себя ведут. Там большое количество людей с судимостями. Приблизительно половина бойцов — русские, пришедшие на Майдан сражаться против Путина, который, по их мнению, украл у них страну. «Я не пожму ему руку, если встречу его», — заявил мне в Киеве «Ельцин» из Екатеринбурга. На прикладе у него на самом деле был профиль Ельцина. «Но я поблагодарю его за то, что он объединил всех своих врагов в одном месте». Айдаровцы приветствуют друг друга словами «Аллах Айдар!», что напоминает известное мусульманское выражение.***

В соответствии со вторым Минским соглашением Порошенко отвел украинских добровольцев от линии фронта. Они уехали обратно в свои города, где их подразделения были распущены. Нескольким батальонам даже поставили задачу отдать часть отвоеванной дорогой ценой Донецкой области обратно сепаратистам, после чего их нахождение на линии фронта было объявлено незаконным. «Представьте себе, новобранцы из Киева, не умеющие даже правильно держать оружие, говорят нам, что мы не может проходить через фронтовые блокпосты», — сказал мне Михаил II. «„Правый сектор“ не подписывал никакие Минские соглашения», — заявил мне боец этой организации из Австрии Бен. Но некоторые группы из «Правого сектора» до сих пор регулярно ведут огонь по терминалу донецкого аэропорта. Крупных столкновений не бывает, но на фронте ежедневно случаются перестрелки с использованием оружия, которого по условиям Минских соглашений там быть не должно.

Сейчас многие добровольцы считают, что их предали. Люди, на какое-то время получившие возможность определять будущее своей страны, в итоге были обречены на бесчестье и унижение. Порошенко получил от добровольческих батальонов то, что хотел, и сейчас начал от них избавляться. Многие иностранцы, особенно из бывших республик СССР, пошли добровольцами в надежде на получение украинского гражданства. Но его не получил практически никто. Отчасти это вызвано опасениями по поводу их криминального прошлого, а отчасти катастрофической некомпетентностью государственного аппарата Украины, который сегодня даже сам себя профинансировать не в состоянии. Грек по-прежнему слоняется по Майдану вместо того, чтобы вернуться в свои Салоники; он утверждает, что Порошенко должен ему 15 000 гривен, или около 600 долларов. Когда Порошенко объявляет по телевидению, что «без добровольцев мы бы все равно выиграли войну, но это было бы намного труднее», Грек вопреки всему снова начинает надеяться на получение денег и гражданства.

Украина по-прежнему пренебрегает своими бойцами из иррегулярных формирований, и они начинают вслух говорить о недостатках государства, о которых, по их словам, гражданское население ничего не знает. С лета 2014 года украинские войска понесли три сокрушительных поражения — и каждое из них было необъяснимым повторением предыдущего. Добровольцы утверждают, что их в первую очередь использовали в качестве «пушечного мяса» в ходе этих катастрофических боев. Первое поражение было в Иловайске. В конце августа 2014 года украинские войска вошли в этот город, который связывает Донецк и Луганск. Доклады о том, что он надежно защищен, оказались ложными. Через четыре дня солдаты оказались в окружении. Подкреплений они не получили. Был создан зеленый коридор, через который им был обещан безопасный проход. А потом по ним открыли огонь российские минометы. Украинская артиллерия их совершенно не прикрывала. Порошенко рассказал о гибели 400 человек, но добровольцы, с которыми я встречался, говорили, что погибших почти 1 700. Второй случай — это аэропорт Донецка. В августе 2014 года несколько сотен украинцев захватили аэропорт, но войска противника очень быстро окружили их. Они находились в осаде 200 дней после того, как им объявили, что помощь не придет. Третий разгром — это Дебальцево. В феврале 2015 года этот город захватили украинские войска, но они снова попали в ловушку, и их снова накрыли огнем, когда они начали якобы безопасный отход. Порошенко заявил о 200 убитых, но добровольцы говорят, что их было 2 000.

Сегодня добровольца легко можно узнать в толпе. Эти рано поседевшие люди в полевой форме слоняются по общественным местам самых разных городов Украины. Мало кто из них старше 40 лет. Многие вернулись на Майдан, где они вступили в свой первый бой два года тому назад, увидев, как милиция Януковича избивает молодежь дубинками и расстреливает гражданское население с верхних этажей гостиницы «Украина». Они небриты, грязны и часто пьяны. Большинство отказывается возвращаться к мирной жизни. Многие откликаются только на свои фронтовые позывные. При встрече они обнимаются и приветствуют друг друга «Слава Украине», — говорит один, поднимая сжатый кулак. «Героям слава», — отвечает другой. Они подходят к прибывшим журналистам и фрилансерам, готовые рассказать свои истории или представить точный счет потерь в обмен на несколько гривен.

Хрупкие мифы о революции 2014 года в Киеве рассыпались в прах. Режим Порошенко ни на шаг не приблизился к ликвидации многолетней и массовой коррупции. Похоже, что в результате народного восстания одна элита просто сменила другую. Бродячие ватаги на Майдане без устали рассказывают эту историю об очередном национальном предательстве и делятся своими многочисленными бедами и обидами, которые пока не переросли во что-то большее. Но гнев и раздражение последних лет нарастает. Сначала он был направлен против Януковича, потом против Путина, а теперь начинает выливаться на Порошенко. Напряжение нарастает. Добровольцы начинают создавать тайные формирования, что они делали и прежде. Сейчас в частных руках в Киеве вполне достаточно оружия для того, чтобы на следующем Майдане, когда бы он ни произошел, применялись не только камни и бутылки с бензином.

 


Об авторе
[-]

Автор: Александр Клэпп

Источник: inosmi.ru

Перевод: да

Добавил:   venjamin.tolstonog


Дата публикации: 03.05.2016. Просмотров: 778

zagluwka
advanced
Отправить
На главную
Beta