Как бюджет России будет «слезать с нефтяной иглы» за счет денег населения

***

Шоковая терапия, акт второй

Котировки нефти вновь перешагнули через отметку 60 долларов за баррель. Сразу возрос оптимизм экономических комментаторов — появились даже надежды, что кошмарный во всех смыслах 2020 год остался далеко позади и что бюджет наконец вновь наполнится полновесными нефтедолларами.

Однако в долгосрочном плане оптимизм этот разделить сложно: слишком многое указывает на то, что радость эта — ненадолго. Кошмар будущего без нефтяных доходов давно тревожит отечественных финансистов. В частности, аналитический показатель «ненефтегазового дефицита» был изобретен как раз для того, чтобы демонстрировать размер недофинансирования, ожидающего фискальную систему после окончания углеводородной эры.

В рамках текущего бюджетного цикла ненефтегазовый дефицит довольно велик — он будет находиться в пределах между 6,5 и 7,6% от ВВП. При этом очевидно, что даже данный умозрительный показатель значительно недооценивает масштабы грядущего апокалипсиса, поскольку учитывает в качестве «нефтегазовых» только соответствующие экспортные пошлины и НДПИ, игнорируя прочие поступления, например налог на прибыль добывающих компаний или дивиденды «Газпрома» и «Роснефти».

В последние годы плохие ожидания только усиливаются, тем более что вынужденное сокращение добычи нефти Россией в рамках сделки ОПЕК+ в 2020 году нарисовало зримый образ жизни без экспортных сверхдоходов. И если до сих пор основная угроза бюджету исходила от изменчивого ценового фактора, то теперь уже нет никакой уверенности в сохранении прежних объемов поставок. Не случайно в документации к федеральному бюджету на 2021 год появились рассуждения о «нефтяном пике», т. е. о том, что глобальный спрос на нефть либо уже перевалил через исторический максимум и начал снижаться, либо это произойдет в ближайшие годы. И хотя падение объемов потребления черного золота, скорее всего, будет долгим и плавным, это, несомненно, окажет самое глубокое воздействие на судьбы российской экономики.

Классический принцип экономической политики гласит: последствия временных шоков можно профинансировать (например, за счет заимствований или накопленных резервов), но к постоянным шокам необходимо приспосабливаться. В нашем случае речь, по всей видимости, идет именно о постоянном шоке, и искомое приспособление сводится к урезанию расходов или поиску эффективной замены для выпадающих доходов. Иными словами, насколько бы мал ни был государственный долг и какие бы миллиарды ни скопились в Фонде национального благосостояния, все это в лучшем случае может помочь лишь продержаться какое-то время.

Согласно базовому варианту долгосрочного бюджетного прогноза Минфина России на период до 2036 года, к концу периода ожидается сокращение доходов федерального бюджета (в основном за счет нефтегазовой составляющей) до 14,4% от ВПП, что практически на 4 процентных пункта ниже, чем сейчас. Это больше 4 триллионов рублей в сегодняшних деньгах или порядка четверти доходов федерального бюджета — что примерно соответствует совокупному объему расходов на национальную оборону плюс вся поддержка региональных бюджетов за 2021 год.

Действительно, если верить в эту картинку, то при прочих равных условиях без сокращения расходов не обойтись: по плану Минфина через 15 лет они также должны заметно съежиться, хотя и в несколько меньшей степени, чем бюджетные доходы. Между тем государство с его финансовыми потребностями в России в последние годы изрядно разрослось (только численность работников госорганов и органов местного самоуправления с 2000 года в расчете на тысячу занятых в экономике увеличилась с 18 до 30), что прямо противоречит запланированному расходному тренду. Политическим декларациям о предстоящем сокращении размеров государственного домена доверять особо не стоит, ведь до сих пор все попытки такого рода не приводили к заявленному результату, чем-то напоминая подвиг Мюнхгаузена, вытаскивающего самого себя за волосы из болота.

Значит, можно сделать уверенное предположение, что шагреневой кожи нефтяной ренты на всех желающих не хватит, процесс деления уменьшающегося пирога быстро превратится в войну всех против всех, а в этой войне вряд ли одержат верх бюджетополучатели из сфер социальной политики или экологии. Таким образом, нефти как доходному источнику бюджета (а еще и как «добытчику» иностранной валюты, но это отдельный разговор) рано или поздно придется искать замену. К сожалению, найти ее будет практически невозможно, поскольку по объему продаж на глобальном рынке черное золото находится вне конкуренции.

Раз внешнеторговая альтернатива нефтяным сверхдоходам на горизонте отсутствует, придется формировать ее — прежде всего за счет внутреннего налогообложения. Но, вопреки бытующему мнению о низком уровне налоговых изъятий в России, совокупное фискальное бремя у нас уже находится на уровне многих развитых стран. Дополнительное его повышение на 3-4% ВВП может привести к падению экономической активности и производительности, а также окончательной утрате конкурентоспособности и оттоку качественной налоговой базы за рубеж.

С увеличением налогообложения связан еще один неприятный для власти эффект: у людей появится лишний повод задуматься, а за что, собственно, они платят, и поставить закономерный вопрос о количестве и качестве предоставляемых государственных услуг. Учитывая, что в перспективе стоимость решения ряда важнейших общественных задач (пенсионное обеспечение, здравоохранение, образование, фундаментальная наука и пр.) объективно должна вырасти в объеме, без сокращения размеров государства, прежде всего в его силовой и административной ипостаси, а также резкого увеличения эффективности функционирования государственного аппарата все равно не обойтись.

Так что «нефтяной пик» неминуемо ставит на повестку дня уже не только экономические, но и не менее острые политические проблемы. В постнефтяной России все будет по-другому.

Автор Олег Буклемишев, директор Центра исследования экономической политики МГУ

https://novayagazeta.ru/articles/2021/02/09/89128-shokovaya-terapiya-akt-vtoroy

***

Сечин спешит на выручку: Как глава «Роснефти» отчитался перед президентом о «невероятных результатах»

В ходе недавней встречи с президентом России Игорь Сечин объявил, что возглавляемая им «Роснефть» является единственной в мире нефтяной компанией, получившей в 2020 году прибыль.

На первый взгляд, это невероятное заявление: мы все помним, как в прошлом году стоимость отправляемой на экспорт нефти падала чуть ли не до нуля и одновременно с этим, в рамках пакта ОПЕК++, «Роснефть» была вынуждена существенно сократить физический экспорт нефти, т.е. получила своего рода «двойной удар».

Большие убытки в 2020 году понесли такие нефтяные гранды, как американская ExxonMobil и английская BP. В то же время голландский нефтяной гигант Royal Dutch Shell отчитался о том, что, несмотря ни на что, получил в 2020 году чистую прибыль в размере $4,85 млрд. Это, конечно, на 71% меньше результата за 2019 год, но все же прибыль, а не убыток. О полученной в 2020 году прибыли в $4,06 млрд отчиталась и французская Total.

Стоит отметить, что в части такого показателя, как «прибыль, причитающаяся акционерам» та же Royal Dutch Shell по итогам 2020 года показала гигантский убыток в $21,7 млрд — против прибыли в $15,7 млрд годом ранее. Судя по данным Rystad Energy, убыток в этой категории — пусть и гораздо меньший, «всего» в районе $5 млрд, — получила в 2020 году и Total.

Теперь перейдем к прямому цитированию заявления главы «Роснефти»: «...должен вам сказать, что, несмотря на драматическое влияние, скажем, пандемии, «Роснефть» показала — пока единственная из мировых «мейджеров» — прибыль по итогам года. Мы опубликовали консолидированную финансовую отчетность. Компания по итогам года получила 147 миллиардов рублей чистой прибыли в отличие, как я сказал, от целого ряда международных «мейджеров», включая такие великие компании, как ExxonMobil, Chevron, Shell, Total».

Поскольку у главы «Роснефти» убыток в 2020 году получила и Royal Dutch Shell, то, видимо, Игорь Сечин судит об убыточности упомянутых им мировых грандов именно по категории «прибыль, причитающаяся акционерам». В противном случае вышло бы, что чистая прибыль и Royal Dutch Shell, и Total превосходит таковую у «Роснефти».

Об этом говорит и то, что в «Консолидированном отчете о совокупном доходе» российская нефтекомпания указывает упомянутые Игорем Сечиным 147 млрд рублей чистой прибыли именно в разделе «Чистая прибыль, относящаяся к акционерам». Важно отметить, что чистую прибыль «Роснефть» получила не столько в результате деятельности по добыче нефти и газа, сколько из-за дохода от продажи 10% в проекте «Восток Ойл». Сама компания пишет об этом так: «В IV кв. 2020 г. чистая прибыль составила рекордные 324 млрд руб. (4,3 млрд долл.), что обусловлено положительным эффектом от сделок по проекту «Восток Ойл» и эффектом от неденежных факторов».

И в самом деле, в декабре 2020 года «Роснефть» за $7 млрд (около 500 млрд рублей) продала сырьевому трейдеру Trafigura 10% в проекте «Восток Ойл». При этом, согласно сообщению британской «Файненшнл Таймс», большую часть сделки Trafigura оплатила за счет полученного ею синдицированного кредита российских (судя уже по сообщению ЦБ РФ) банков, организованного близким к российской нефтяной компании Московским кредитным банком. Без этой сделки «Роснефть» показывала в 2020 году достаточно большой убыток.

В пользу «Роснефти» стоит сказать, что она выручила $7 млрд, продав не имеющиеся, работающие и приносящие прибыль активы, а нерешающую долю в проекте, который пока что существует только на бумаге — пусть более половины покупки и было профинансировано чисто российскими деньгами. Правда, «Роснефть» тут же потратила полученные деньги на приобретение за $9,6 млрд (и еще $1,4 млрд в виде передачи активов) Пайяхского нефтегазового месторождения, которое тоже представляет собой пока что лишь проект, который должен стать составной частью «Восток Ойл».

Все бы хорошо, но нужно помнить, что, согласно расчетам Минэнерго, «добыча в рамках проекта «Восток Ойл» при предоставлении тому максимальных налоговых льгот будет рентабельной при цене нефти в $35–40 за баррель». Согласно же заявлению вице-премьера Новака (в бытность его главой Минэнерго) от 5 октября 2019 года, «развитие нефтегазовых проектов в Арктике в действующем налоговом режиме и при текущих ценах на нефть пока остается нерентабельным». На момент обнародования данного заявления баррель нефти Brent стоила $58.

Напомню, что после резкого падения сейчас российская нефть экспортируется по цене чуть выше $60 за баррель (отдадим должное Сечину, который спрогнозировал этот отскок еще в прошлом году) — и то благодаря редкой для Европы и США сверххолодной зиме, мощной инфляционной накачке мировой экономики эмиссией со стороны ведущих мировых ЦБ, гигантскому ограничению предложения нефти со стороны участников сделки ОПЕК++ и выпадению с рынка ряда крупных производителей, таких как Иран, Венесуэла и в значительной мере Ливия. Так что конечный успех арктических проектов все еще под большим вопросом.

Автор Максим Авербух, директор Института прогнозирования конъюнктуры сырьевого рынка

https://novayagazeta.ru/articles/2021/02/20/89318-sechin-speshit-na-vyruchku

***

Разогнать и задобрить: Хватит ли 500 млрд рублей, чтобы осенью россияне проголосовали «как надо»?

Агентство Reuters со ссылкой на источники сообщило, что власти готовят новые выплаты гражданам перед выборами в Госдуму в сентябре 2021 года на общую сумму в 500 млрд рублей.

Как утверждается, об этих выплатах президент Владимир Путин может объявить во время своего ежегодного послания Федеральному собранию в марте 2021 года. Российские власти в лице пресс-секретаря президента Дмитрия Пескова тут же опровергли подобные планы. Было сказано о том, что такой цели не преследуется и нет каких-то разовых сумм, о которых планировалось бы объявить в ближайшее время. Это естественно, что пока российские власти опровергают подобные планы. Было бы удивительно, если бы было наоборот. Опровергают они их, полагаю, главным образом потому, что уверены: народ должен узнавать о подобных планах из первых уст, то есть в данном случае от президента.

После такой утечки информации власти оказались в не очень удобном положении. Планы по выделению значительных финансовых средств на социальную поддержку в преддверии выборов в Госдуму в сентябре 2021 года наверняка есть. И оглашение президентского послания Федеральному собранию — очень удобный момент для того, чтобы заявить об этом. А теперь? Что делать после того, как все стало известно? Ну, что-нибудь придумают, могут и поближе к выборам об этом сказать. Теперь главное — почему можно не сомневаться, что подобные планы все-таки есть.

Во-первых, это полностью соответствует подходу российских властей к тому, как надо решать такие вопросы. Требуется, мягко выражаясь, материально задобрить людей. Вспомните: чтобы люди в 2020 году проголосовали за поправки в Конституцию и в том числе за самую главную поправку, с самого начала было предложение о так называемых «экономических поправках» (о регулярной индексации пенсий и о минимальной зарплате не ниже прожиточного минимума).

Во-вторых, власти в какой-то степени даже вынуждены так делать. Последние два десятилетия материальная зависимость людей от властей неуклонно нарастала. По данным Росстата (за III квартал 2020 года), доля социальных трансфертов в общих доходах населения составила 22,9%, в то время как в 2000 году она равнялась 13,8%. Интересно, что даже в советские времена, когда, казалось бы, от государства и только от него зависело материальное благополучие человека, доля социальных выплат в общих доходах населения самого большого значения достигла в 1985 году — 16,3%. То есть тогда этот показатель был намного меньше и по сравнению с соответствующей цифрой сегодняшних дней. Не удивительно, что при такой доле социальных выплат в доходах люди упорно голосуют за власть. Они зависимы, очень зависимы от нее. А власть старается поддерживать эту зависимость, потому что если зависимы, то управляемы.

В-третьих, надо как-то поднимать рейтинг «Единой России», который к концу 2020 года скатился, по данным ВЦИОМ, до минимальных уровней (около 30%), что в два раза меньше, чем в лучшие для единороссов годы. А как поднимать рейтинг, если без новых денег сделать это не получается? Тогда попытаются это сделать путем вливания денег на соцподдержку.

В-четвертых, надо что-то делать с тем «разгулом» протестных настроений, которые стали реальностью последних недель.

В-пятых, на объемные социальные выплаты у государства пока еще есть деньги. В том же Фонде национального благосостояния накоплено 13,5 трлн рублей — по состоянию на 1 января 2021 года. Это тоже надо учитывать, когда мы пытаемся оценить реалистичность подобных инициатив.

И все же катализатором планируемых решений о социальных выплатах в преддверии думских выборов явились протесты января — февраля 2021 года. Власти вели себя достаточно прижимисто в пандемийный 2020 год, решившись прежде всего на ощутимые материальные выплаты только семьям с детьми. Вести себя таким же образом накануне выборов в Госдуму в сентябре 2021 года — это определенный риск. Особенно с учетом того, что, как оказалось и как это неприятно осознавать властям, немалый потенциал протестной активности в обществе есть.

Это совсем не значит, кстати, что если бы не было последних протестных выступлений, то не было бы и новых социальных выплат. Они были бы, но, скорее всего, в меньшем объеме, и заявлять о них не спешили бы. Это хорошо или плохо, что будут новые социальные выплаты? Для людей это, безусловно, хорошо. Хорошо это и для экономики в целом. Проголосуют ли они «как надо»? Это только время покажет. Власти на это, безусловно, рассчитывают. Может быть и так, что электоральные предпочтения людей сильно от новых социальных выплат не изменятся. Это будет зависеть от того, насколько люди реально захотят перемен в стране. А вот это покажут только выборы.

Автор Игорь Николаев, доктор экономических наук

https://novayagazeta.ru/articles/2021/02/11/89162-razognat-i-zadobrit