Кадровые конкурсы в Украине как профанация
«Ты мне — я тебе»
Акционеры коалиции открыто делят между собой министерства на долгие годы, даже когда их министров уже не будет в правительстве. «Адаптация» Банковой к новой системе уже стала слишком очевидной для всех, что нивелирует саму идею конкурсов и искажает реформу госслужбы.
Конкурсы на высшие государственные должности в последнее время оказались под плотной критикой. Даже чиновники позволили себе заявить о полной профанации этой идеи. Руководители Министерства инфраструктуры и Министерства здравоохранения Владимир Омелян и Ульяна Супрун выразили свое категорическое несогласие с результатами конкурсов на должность госсекретарей их министерств.
Омелян и Супрун считают их непрозрачными, а избранных конкурсной комиссией кандидатов не слишком квалифицированными или ставленниками «полукриминальных бизнес-групп». Правда, якобы премьер Владимир Гройсман не будет обращать внимания на капризы конфликтных министров и все равно назначит избранных госсекретарей.
Параллельно нагнетается ситуация вокруг конкурса на председателя Государственного бюро расследований — наблюдатели видят, что комиссия очевидно склонна кандидатов, на которых сделала ставку Администрация президента. Не говоря уже о том, что давно замечено, как конкурсы на глав обладминистраций почему-то выигрывают исключительно кандидаты Банковой. Недавний конкурс на главу Одесской ОГА выиграл человек, якобы близкий к Арсению Яценюку, но это, опять же, похоже на следствие бюджетных торгов.
Конечно, были и более или менее открытые конкурсы с интригой. Например, при выборе глав Национального антикоррупционного бюро и Специализированной антикоррупционной прокуратуры. Под большим давлением общественности их возглавили нейтральные фигуры без негативного шлейфа, хотя при выборе председателя САП Генпрокуратура активно продвигала на эту должность Романа Говду.
Но вокруг антикоррупционных органов особенно жульничать власти было сложно, потому что они находятся под особым контролем западных партнеров. Что касается других конкурсов — видим скандал на скандале. То, что главой Николаевской облгосадминистрации был избран человек, который в тестовой работе сделал ошибки чуть ли не в каждом слове, очень красноречиво демонстрирует уровень этих «экзаменов».
Почему же так произошло, что конкурсная система, которая подавалась как противовес закулисным кадровым договоренностям и дожна была начать новое качество государственной службы, была дискредитирована в самом начале?
От Насирова к Тахтая
Уже мало кто помнит, что еще до вступления в действие закона о государственной службе игру в конкурсы начало правительство Арсения Яценюка, который пытался показать перед общественностью, хотевшей контролировать все и вся, что он — прогрессивный европейский премьер . И для выбора такого эффективного менеджера, как Роман Насиров на Государственную фискальную службу, был сформировалан соответствующий конкурсный совет. Уже тогда было заметно, что конкурсы, скажем так, стали прикрытием определенных договоренностей между фракциями коалиции.
Сейчас активно проходят конкурсы на госсекретарей, которые появятся в структурах министерств с 1 января 2017 года, и в основном их выигрывают действующие сотрудники аппаратов министерств, хорошо знакомые с нынешним министром.
Так, например, госсекретарем МВД стал действующий заместитель Арсена Авакова Алексей Тахтай, которого министр назвал «замечательным специалистом», госсекретарем Мининформполитикы — соратник Юрия Стеця Артем Биденко, который также до этого работал заместителем министра, госсекретарем Минюста — Анна Онищенко, которая давно работает бок о бок с министром Павлом Петренко, госсекретарем Министерства по вопросам оккупированных территорий — заместитель министра Сергей Злакоман, который, в свою очередь, как и министр Вадим Черныш, близкий к одиозному депутату от БПП Александру Третьякову ...
Со стороны все это выглядит как постановка с заранее известным результатом.
Суть появления института госсекретарей заключалась в том, чтобы не терять бесперерывность власти, поскольку они избираются сразу на пять лет, в отличие от министров, которых могут уволить в любой момент. Соответственно победители должны быть максимально аполитичными фигурами.
Но среди уже избранных кандидатов хватает таких, которые были связаны с конкретными политическими силами и даже имеют коррупционный бэкграунд. К тому же нынешними конкурсами на госсекретарей фракции коалиции почти открыто делят между собой министерства на долгие годы, даже когда их министров уже в правительстве не будет. Ручное управление конкурсами по формуле «ты мне — я тебе» в такой ситуации становится еще более ценным.
Народный депутат из «Батькивщины» Андрей Рябчин, который со своей коллегой Еленой Шкрум в свое время опекался принятием закона о госслужбе, признает провал идеи и объясняет, почему механизм конкурсов не заработал, как должен. «Если захотеть, можно исказить любой закон, какие бы предохранители туда ни ставили и как бы дословно его ни выписывали, что можно, а что нет.
Если нет политической воли или есть преступный умысел, то это будет сделано. В европейских законах, кстати, не расписывается все так подробно, как у нас — там общая рамка, которая не предусматривает, что ты будешь продвигать своих людей или привлекать для этого карманные общественные организации. Однако позитив закона о госслужбе — в публичности: на конкурсы могут приходить журналисты, ведутся трансляции. И люди из общественного сектора могут кричать о том, что это подставные конкурсы».
Рябчин напоминает, что на реформу госслужбы европейцы выделяли большие средства, но при этом никто не навязывал конкретной модели, по которой Украина должна реформировать неэффективный государственный аппарат. Правительство деньги взяло, но стратегию реформирования госслужбы до сих пор не сформировало.
Легализация «общественностью»
Опасность конкурсов еще и в том, что эта «ширма» позволяет власти удачно переводить стрелки. Если раньше к президенту могли предъявить претензии, почему он назначил того или иного губернатора, то теперь его ответ будет прост: это сделал не я, а комиссия коллективным решением. Причем в комиссии, в том числе, были привлечены представители общественности, которые якобы также отвечают за этот процесс и фактически освящают его.
Один из таких представителей общественности в комиссии по вопросам высшего корпуса государственной службы, через которую утверждаются и губернаторы, и госсекретари, Игорь Колиушко говорит об основной проблеме, с которой столкнулся в этой работе: «Мы имеем мало достаточно подготовленных претендентов на эти должности. И, по большому счету, ко всем претендентам есть какие-то претензии. Тогда растворяется требовательность и принципиальность — если ты пропускаешь претендента с одними недостатками, то почему нельзя пропустить претендента с другими недостатками? И начинаются какие-то маневры. У всех конкурсных комиссий, по крайней мере, есть подозрение, что часть их членов является заангажированными и зависимыми от кого-то».
Колиушко признает, что во время конкурсов на госсекретарей на комиссию неявно оказывалось определенное влияние: «Большинство конкурсов завершилась победой заместителей министров — руководителей аппаратов, которые, как правило, действительно выглядели лучше, чем другие. Но мне трудно с уверенностью сказать, что это основная причина их победы.
Не исключаю, что были определенные влияния, и в целом процедура не позволяет на 100% исключить влияние на уровне агитации, каких-то просьб. Это дает основания для недоверия, к этому накладывается желание министров работать только со своими друзьями и партнерами и интересы бизнес-групп, которые ведут бизнес с тем или иным министерством. Они играют, как им выгодно, и иногда это очень трудно понять».
При этом эксперт отмечает, что у комиссии нет полномочий проверять кандидатов еще до начала конкурса — спецпроверка происходит только в отношении победителей. Депутат Рябчин обращает внимание, что конкурсы проводятся таким образом, чтобы в них приняло участие минимальное количество претендентов: «Никто не рекламирует эти конкурсы, нигде не увидишь объявлений о них — то есть нет заинтересованности, чтобы люди о них узнавали и приходили. Однако приходят разные неподготовленные люди, чтобы на их фоне нужный кандидат выглядел хорошо».
И здесь Фирташ?
Эксперт Реанимационное пакета реформ Николай Выговский, который внимательно следит за конкурсами, также признает слабый уровень осведомленности населения о них и слабый уровень подающихся кандидатов.
«Продолжается тенденция последних двух лет, когда реформы, на которые есть запрос общества, принимаются, но существенно ограничивается их действие на этапе имплементации — она направлена на обслуживание интересов политической элиты, — говорит Выговский. — Комиссия по вопросам высшего корпуса государственной службы, которая должна была быть взвешенным органом и представлять интересы различных центров влияния, по сути, сейчас разделена между двумя центрами — Администрацией президента и Кабмином. И назначение происходят такие, на которые приходят заказы».
Эксперт предлагает перезапустить правила и процедуру конкурсов — добавить к набору компетенций кандидатов критерий добродетели, условие об отсутствии имеющегося конфликта интересов (что всплыло, например, после выборов госсекретаря МОЗ, семья которой занимается фармбизнесом) и открыть информацию об оценках, выставляемых членами комиссий. Также он не понимает, почему в комиссию привлечены представители профсоюзов и Федерации работодателей, из которой до сих пор торчат уши Дмитрия Фирташа.
«Создается впечатление, что достигнут определенный консенсус, — резюмирует Выговский. — С одной стороны, назначаются позиции, которые интересуют Администрацию президента (председателя ОГА), с другой — когда речь идет о правительственных назначениях (руководители центральных органов исполнительной власти, госсекретари), определяющее слово должны центры влияния в Кабмине. Они между собой договорились и сотрудничают».
Политолог Владимир Фесенко призывает вообще не идеализировать конкурсные процедуры: «Если кто-то думает, что по конкурсу будут выбирать исключительно лучших, то это не совсем так. Это как на выборах, на которых также выбирают не самых лучших, а тех, кто умеет работать с избирателями и соответствует политическим настроениям. Так и здесь — у кого больше влияния на конкурсную комиссию, тот и проводит свои кандидатуры. Думаю, на Банковой сумели адаптироваться к новой системе и нащупали элементы воздействия на нее. Но для этого надо целенаправленно работать и продвигать кандидатуры — рассчитывать, что комиссии автоматически будут выбирать нужных, наивно. Пока же власть продвигает нужных, но не лучших».
Однако такая деликатная «адаптация Банковой» к новой системе уже стала слишком очевидной для всех, что нивелирует саму идею конкурсов и искажает реформу госслужбы. И на шум, который подняли эксперты и даже чиновники, никто особо не обращает внимания. А «обеспокоенная общественность» вместо того, чтобы влиять на процессы, фактически освятила своим присутствием в комиссиях квазиконкурсы и «договорняки» на Печерских холмах.