Иран на распутье: Геополитический фактор
Иран на распутье: Геополитический фактор
Украино-российский кризис не только существенно пошатнул позиции международного права, но и реально подтвердил наличие глубокого кризиса в системе международных отношений.
Существенные структурные изменения в рамках мировой системы, наблюдающиеся с момента распада Советского Союза, породили иллюзии, что «холодная война» окончена, а значит, кардинальных изменений на политической карте мира больше не будет. Но локальные конфликты, создающие все новые формы угроз национальной безопасности, стали неотъемлемым компонентом первого десятилетия XXI века. Ситуация в Грузии 2008 года откровенно проявила такие тенденции, о которых не принято упоминать вслух на государственно-дипломатическом уровне, но которые проявлялись во внешнеполитическом курсе отдельных государств уже довольно продолжительное время.
Внутриполитический конфликт вышел за пределы государства и спровоцировал на мировой арене противостояние, уже названное экспертами самым угрожающим для международной безопасности со времен окончания «холодной войны»
Произошедшему в Украине уже дана широкая экспертная оценка. Эта страница новейшей украинской истории будет изучаться во всем мире. Безусловно, невозможно нивелировать значение Майдана для украинской и мировой общественности. Но окончательно расставил все точки над «і» крымский кризис. Внутриполитический конфликт вышел за пределы государства и спровоцировал на мировой арене противостояние, уже названное экспертами самым угрожающим для международной безопасности со времен окончания «холодной войны».
Прогнозируя возможные сценарии дальнейшего развития ситуации до и после президентских выборов 25 мая, следует учитывать тот факт, что от взвешенности того или иного шага украинского руководства зависит не только единство Украины, но и само ее существование как государства. На данном этапе широкая поддержка мировой общественности является одним из необходимых факторов сохранения украинского суверенитета и территориальной целостности. Нацеленность на дипломатическое урегулирование ситуации и готовность к диалогу украинской стороны должны дополняться привлечением других существенных факторов. По мнению автора этих строк, наряду с Китайской Народной Республикой, которая в состоянии скорректировать мировую конфигурацию сил, роль влиятельного игрока на данном этапе подходит Исламской Республике Иран.
Конечно, изменения в Украине не имеют прямого отношения к ИРИ, но детерминированные этими изменениями процессы Тегеран, безусловно, почувствует. По отношению к украинскому кризису ИРИ на дипломатическом уровне придерживается нейтральной позиции, однако возникает вопрос: чью сторону примет Иран в этом противостоянии по линии Восток-Запад? Прежде всего, нужно учесть то обстоятельство, что в иранском политикуме имеются негласные приверженцы как курса РФ, так и прагматичного экономического сотрудничества с Европой. США, выступающие в роли глобального центра притяжения, пока не рассматриваются Ираном в роли партнера. Учитывая тот факт, что Исламская Республика Иран с 1979 года не имеет дипломатических отношений с США, победа либерального политика Х. Роухани на президентских выборах 2013 года была воспринята в Вашингтоне с осторожным оптимизмом. С осторожностью восприняла его кандидатуру также и Россия. После прихода к власти Х. Роухани стали наблюдаться позитивные сдвиги в переговорном процессе по иранскому ядерному вопросу, поэтому американская дипломатия всерьез повела речь о возможной нормализации политических отношений между обеими странами. Первый телефонный разговор двух президентов в сентябре 2013 года стал знаковым событием в двухсторонних отношениях за последние тридцать лет. Но это еще не значит, что исчезнет враждебная риторика, доминирующая со времен Исламской революции, и взаимная настороженность по отношению друг к другу. Кроме того, определенно сказывается на ситуации приоритетность американо-израильских отношений.
С момента инаугурации нового президента ИРИ в августе 2013 года до начала противостояния в Украине в ноябре 2013 прошло без малого четыре месяца. Сделанные уже после бегства В. Януковича из страны официальные политические заявления представителей ИРИ свидетельствуют об их осторожной поддержке права украинского народа самостоятельно определять свое будущее.
Однако, с одной стороны, тесные экономические и культурные связи Ирана с Россией и, с другой стороны, противостояние с «империалистическим миром» во главе с США как перманентный императив постреволюционного иранского общества, не позволяют иранскому руководству открыто поддержать целостность Украины. В то же время, «оттепель» в американо-иранских отношениях, особенно в вопросе иранской ядерной программы, не дает Ирану возможности поддержать деяния РФ. По мнению автора этих строк, Тегеран не будет пренебрегать оказанной последовательной поддержкой РФ относительно его ядерной программы. Кроме того, Россия проявила себя надежным партнером в вопросе реализации Бушерского проекта, завершенном с помощью россиян в условиях неблагоприятной внешнеполитической ситуации вокруг Ирана и режима усиленных санкций против него в течение последнего десятилетия. Кстати, Украина имела возможность присоединиться к этому проекту, но отказалась от него под давлением США, из-за чего сроки сдачи в эксплуатацию АЭС в Бушере отодвигались несколько раз. Поэтому Россия для Ирана все же является более прогнозируемым и проверенным временем партнером. И если Тегеран столкнется с завышенными требованиями и чрезмерно сильным давлением Запада во время переговоров по иранской ядерной программе, то он сможет прибегнуть к использованию российского фактора. В свою очередь и Россия разыграет ядерную карту Ирана в компоновке с сирийским козырем против Соединенных Штатов и Европы, в надежде повлиять на позицию последних по отношению к действиям россиян в Украине.
Иранская политика «активного нейтралитета» по украинскому вопросу диктуется, по мнению автора, отнюдь не союзническими отношениями с РФ, а исключительно интересами национальной безопасности ИРИ
Фактически у Ирана нынче позиция выжидательная. Примечательным является тот факт, что Иран не участвовал в голосовании 27 марта с. г. по резолюции ГА ООН A/RES/68/262 в поддержку территориальной целостности Украины, кстати, как и его региональный противник Израиль. Хотя, если лучше присмотреться, то вопрос территориальной целостности для Ирана также актуален из-за проживающих в его пределах многочисленных общин курдов и азербайджанцев. Курдский вопрос мог бы побудить Иран проголосовать «за» территориальную целостность нашей страны. Но вот почему он не участвовал в голосовании по такой актуальной проблеме, — вопрос остается открытым. Не стоит воспринимать это как проявление пророссийской позиции ИРИ. По мнению автора, реальность такова, что Иран является стремительно развивающейся региональной державой, пытающейся проводить независимую внешнюю политику, исходящую из её национальных интересов. Руководство ИРИ придает больше значение установлению тесных отношений со своим региональным окружением в Персидском заливе, с Ливаном, Ираком, Афганистаном, с Южной и Центральной Азией, Каспийским и Кавказским регионами. В этом плане степень тяготения к Восточному или Западному «блоку» зависит от роли этих двух блоков в упомянутых выше регионах. Исходя их этого, политика Тегерана в отношении украинского кризиса должна предотвращать эскалацию напряженности между Россией и Западом в регионах жизненных интересов Ирана. Значит иранская политика «активного нейтралитета» по украинскому вопросу диктуется, по мнению автора, отнюдь не союзническими отношениями с РФ, а исключительно интересами национальной безопасности ИРИ.
Понимая, что партнерские отношения с Россией определенно сказываются на решениях ИРИ, пророссийские иранские исследователи отмечают, что хотя Иран и будет официально сохранять нейтралитет в отношении Украины, тем не менее, они склонны считать, что итоги кризиса могут свидетельствовать как об ослаблении отношений, так и об укреплении связей с Россией. Так как у обеих стран имеется много общих стратегических интересов. Этот тезис аргументируется тем, что возможное возвращение к руководству Афганистаном талибов может возродить в этой стране Аль-Каиду, что является непосредственной угрозой безопасности обоих государств. Кроме того, в течение последних двух десятилетий Россия и Иран внимательно следили за действиями расширяющихся на восток Европы США и НАТО, практически не учитывающих интересы безопасности ни Москвы, ни Тегерана. Как угроза безопасности Ирана и России рассматривается нестабильность и создание военных баз США в Центральной Азии, в регионе Каспийского моря и Персидского залива. Эти геополитические восприимчивые точки образуют естественную основу для сотрудничества между Ираном и Россией. Но вот изменение светской компоненты политической системы Ирана на более либеральную, и заявление о прагматичности в подходах свидетельствуют о возможном незначительном пересмотре внешнеполитических ориентиров и их корректировке, исходя из сложившейся ситуации.