Ha саммитe «Россия — Африка» в Сочи 23-24 октября 2019

Содержание
[-]

***

В желтой жаркой Африке снова будут русские

Прошедший 23-24 октября 2019 в Сочи саммит «Россия — Африка» произвел впечатление чуть ли не еще одного лихого броска российских десантников по аналогии с приштинским, только на этот раз уже в Африку. Причем сразу всю. Разгромив американскую внешнюю политику на Ближнем Востоке, президент России Владимир Путин буквально с ходу организовал следующее геополитическое наступление – на Черный континент.

На первый взгляд, буквально из ничего, Москва сумела собрать на большие переговоры в Сочи буквально всю Африку. Из 62 официально признанных ООН африканских стран и независимых территорий (в том числе 54 независимых государства) в Россию прибыли главы 43 стран и официальные делегации на уровне министров и послов еще из 11.

А президент Египта Абдель Фаттах ас-Сиси к тому же представлял весь Африканский союз, тем самым превратив мероприятие еще и в сближение не только с одной Россией, но и всем Евразийским экономическим союзом. Более представительный саммит сложно себе придумать.

Всего за двое суток достигнуто: четкое всеобщее согласие дружить и сотрудничать; взаимопонимание по выходу из доллара; согласие о координации усилий по реформированию ООН; согласие всемерно расширять сотрудничество, как через прямые межправительственные соглашения, так и через Африканский союз, страстно желающий выступить координатором процесса; согласие восстанавливать взаимные добрососедские и деловые отношения с теми странами, с которыми они оказались разрушены раньше; согласие вместе повысить безопасность в Африке и многое другое.

Плюс по мелочи. В ближайшие 4−5 лет планируется удвоить суммарные объем товарооборота с континентом. Как сказал Владимир Путин, сегодня в год Россия экспортирует туда вооружений на 14 млрд долларов, а сельхозпродукции — на 2,3 млрд долларов. В рамках встреч и переговоров в Сочи африканскими странами с Россией подписано более 500 различных контрактов на общую сумму 800 млрд рублей (13 млрд долларов).

Однако за фасадом несомненного успеха находится множество моментов, требующих пристального анализа. Как минимум потому, что профит от «африканского наступления» далеко не всем очевиден, тогда как про издержки в 20 млрд долларов, списанных Африке на саммите старых российских (точнее, еще советских) кредитов, уже вовсю голосят либеральные СМИ.

Начнем с простого. Эта желтая жаркая Африка, особенно в центральной ее части, нам вообще зачем? Приходится признать, что хотя работа в данном направлении велась давно, по меньшей мере, с 2004—2008-х годов, наивно думать, что подобные форумы создаются, как в сказке, за одну ночь. Тем не менее надо признать, что долгосрочная стратегия по отношению к Африке у Москвы в публичном пространстве практически не освещалась. Во всяком случае, в открытых источниках.

Геополитическая конкуренция с США (шире — с Западом) означает принципиальное столкновение систем по всему пространству планеты. Когда мы говорим о необходимости разрушения глобальной гегемонии Америки, то должны понимать, что автоматически возникающая в результате успеха пустота неизбежно должна быть заполнена кем-то альтернативным. Вариантов тут всего два. Либо Китай, либо Россия. Какой из них для нас предпочтительнее — ответ, полагаю, самоочевиден.

Однако пока итоги большой встречи в Сочи говорят лишь о наличии серьезного запроса на признание российского лидерства со стороны африканских стран, но вызванного не столько наличием у Москвы привлекательной программы развития, сколько эффектом успешного проникновения на африканский рынок российских компаний, сумевших предложить более привлекательные условия сотрудничества, чем китайцы, американцы и европейцы.

Если отложить в сторону геополитику и разговоры про колонизацию, то вспоминается, что еще к концу 80-х годов ХХ века советские специалисты вели в Африке порядка 600 проектов, из которых более половины были полностью успешно завершены. До половины советского алюминиевого производства базировалось на бокситах, поступавших из Африки, в том числе — из Гвинеи. Только одна Республика Конго продавала в СССР около 10 тыс. тонн свинцового концентрата в год. Из примерно 120 тыс. тонн потребности в нем советской промышленности на территории СССР производилась всего половина. Недостающие 60−65 тыс. тонн обеспечивались импортом.

Впрочем, чему тут удивляться? Африка — это до трети всех разведанных мировых запасов полезных ископаемых. А если учесть низкую степень местной геологоразведки, то называемая некоторыми экспертами цифра в 52% может оказаться не столь уж и далекой от реальности. Уже сегодня там сосредоточено 83% мировой добычи платины, 45% — алмазов, 40% — золота, 47% — кобальта, 43% — палладия, 42% — хрома.

Неудивительно, что по мере восстановления России из пепла «благословенных» 90-х, ее компании снова потянулись в Африку и заняли там нишу, по некоторым оценкам, достигающую 15−16%. Она оказалась уже достаточно большой, чтобы потянуть за собой Россию как государство. И в качестве, так сказать, защитника бизнеса, и как инструмент для его дальнейшего продвижения и расширения, по меньшей мере по трем ключевым направлениям.

Во-первых, как рынок сбыта российской химической продукции, в особенности сельскохозяйственных удобрений. На континенте проживает 1,2 млрд человек, а к 2050 году их количество увеличится до 1,8−2 млрд. Вопрос продовольствия там стоит остро. В первую очередь из-за разрушения местного сельскохозяйственного производства мировыми, прежде всего, европейскими и американскими «гуманитарными» поставками. Как бесплатный хлеб может убивать целую отрасль сельского хозяйства у местных стран — мы поговорим отдельно. Тема эта велика и многогранна.

Сейчас лишь констатируем очевидный факт — расширение объемов гуманитарных поставок продовольствия ООН обернулось критичным сокращением собственного сельскохозяйственного производства, ростом бедности и уровня голода. Победить проблему можно исключительно продовольственным импортозамещением.

Для этого потребуется много удобрений. Очень-очень много удобрений. По предварительным оценкам, только один этот рынок там оценивается в 5−7 млрд долларов ежегодно к 2025−2030 годам, с перспективой роста на треть в течение следующего десятилетия. Для России он чрезвычайно перспективен.

Во-вторых, это инфраструктурные проекты, для которых необходимо производимое в России оборудование. Например, к настоящему моменту Росатом реализует в Африке 30 проектов в 12 странах, а студентов по теме ядерной энергетики учит из 50 стран. Тем самым можно с полным основанием считать, что имеющийся пакет африканских заказов в 14 млрд долларов может достаточно легко удвоиться. Так как энергетических мощностей континенту необходимо еще больше, чем удобрений.

В-третьих, даже если считать просто по самым очевидным верхам, рынок африканских стран способен стать большим пространством для сбыта всех видов российской продукции. Он может стать местом приложения сил абсолютного большинства отечественных предприятий, опираясь на которое станет возможным не просто российский ВВП удвоить, а в первую очередь сформировать толчок к технической и технологической модернизации нашей экономики в целом. С ростом ее общей средней доходности. То есть еще больший выход на рынок Африки может стимулировать переход российской экономики от количественного роста к качественному.

Теперь самое время вернуться к отложенной в сторону геополитике. Все перечисленное выше начинает играть новыми красками, если взглянуть на структуру внешней торговли африканских стран. При, безусловно, заметных некоторых индивидуальных различиях, в целом все они примерно на 40−50% экономически завязаны на Евросоюз. Еще примерно на треть — на торговый обмен с соседями по континенту, и на 11−15% — на Китай.

В переводе на русский это значит, что разговоры о разгроме Москвой американцев в желтой жаркой Африке, скажем прямо, несколько безосновательны. Потому что из них громить там особо некого. Доля США в африканской внешней торговле колеблется у отметки в 3,5%. А вот кому успехи саммита в Сочи действительно наступают на больной мозоль — это Евросоюзу. Чем обширнее, прочнее и многочисленнее мы сформируем связи с Черным континентом, тем сильнее европейский истеблишмент окажется вынужден учитывать международную позицию России и ее геополитические интересы.

Ну, и, конечно, чтобы не допустить перспективу полностью китайского мира, это тоже важно. Как внутри самой Африки, так и в части нахождения общности российско-европейских интересов, которые могут способствовать ускорению восстановления Европой геополитической субъектности и осознанию выгодности политического и экономического сближения с Россией.

Все это такие большие деньги, что на их фоне мешавшие развитию отношений 20 млрд старых советских долгов выглядят смешно. Их списание есть шаг своевременный и абсолютно верный. Особенно с учетом того факта, что в абсолютном большинстве тут, как с любым долгосрочным кредитом, запланированная прибыль уже получена и даже почти все тело долга возвращено. Да и, следует признать, на 4/5 эта сумма состояла из кредитов, по политическим причинам Советским Союзом оформленных чуть ли не под честное слово, то есть юридически слабо. Потому их и не получалось так долго вернуть.

Теперь же Москва формально «простила» Африке сумму, многократно превышающую годовые бюджеты многих местных стран, но при этом фактически реорганизовав ее в нужные себе преференции. В частности, в виде льготного налогообложения, разрешений на геологоразведку в интересующих нас районах, преимуществ в тендерах, а то и вообще в преимущественные права там, где нам нужно. Достижение того же результата обычными способами также требовало бы денег. Причем едва ли не больших. Плюс потеря во времени, идущая на пользу как минимум мощной экспансии на Африканский континент Китая.

Так что страдающие из-за якобы разбазаривания народных средств в результате списания либералы, мягко скажем, в своих выступлениях очень сильно лукавят. Наоборот, мы сумели обменять практически невозвращаемое ничто во вполне осязаемое и полезное нечто. И это хорошее достижение. Впрочем, не стоит думать, что одержанная победа является окончательной и золотой фонтан забьет буквально завтра. Конкуренты сильны и просто так сдаваться не намерены. Сопротивляться они будут упорно и жестко. Да и масштаб задач потребует как минимум десятилетия.

Из упомянутых выше 20 млрд общего объема российско-африканской внешней торговли пока 40% приходится только на один Египет. Остальное размазано тонким слоем межу пятью десятками довольно бедных стран. Стало быть, чтобы в разы нарастить результат, нам необходимо помочь их правительствам в масштабном развитии местных экономик. Что быстро достигнуто быть не может в принципе.

К тому же, кроме чистой экономики, в Африке накоплено великое множество этнических, политических, а много где даже территориальных проблем, возникших вследствие двух веков западной колониальной политики. Плюс сформировавшийся к югу от Сахары новый пояс исламского радикализма, куда черные бармалеи перебазировались после разгрома на Ближнем Востоке.

Всем этим нам также предстоит заниматься. Однако Москва уже доказала, что решение труднейших подобного рода задач является нашим уникальным геополитическим преимуществом. А то, с каким энтузиазмом все страны Африки приехали в Сочи и с какой готовностью они идут на сотрудничество, более чем наглядно говорит о высокой степени востребованности предложенной нами взаимовыгодной модели на долгосрочную перспективу. Дело за малым — созданные перспективы теперь необходимо успешно реализовать на практике. Собственно, за этим русские в Африку и вернулись.

Автор: Александр Запольскис

https://regnum.ru/news/economy/2758944.html

***

Комментарий. Россия выигрывает Африку: причины успеха Москвы в гонке за континент

После достижений Вооруженных сил России в Сирии, побед дипломатии и политических институтов, а также доказанной способности противостоять давлению Запада во главе с США к Москве все чаще стали обращаться государства, ищущие глобальную альтернативу. Первым дорогу к высоким кабинетам Кремля проложили лидеры Ближнего Востока, теперь аналогичные тенденции проявляют и лидеры стран Африки.

После достижений Вооруженных сил России в Сирии, побед дипломатии и политических институтов, а также доказанной способности противостоять давлению Запада во главе с США к Москве все чаще стали обращаться государства, ищущие глобальную альтернативу. Первым дорогу к высоким кабинетам Кремля проложили лидеры Ближнего Востока, теперь аналогичные тенденции проявляют и лидеры стран Африки.

Формальный старт для нынешнего беспрецедентного сближения был дан 9 октября 2017 года, когда с осторожной просьбой о военно-политическом сотрудничестве к России на фоне успехов в Сирии обратилась ЦАР. Положительные результаты оказанной помощи принесли плоды и вскоре подвигли руководство соседнего Судана прибыть в Москву с аналогичной инициативой.

Затем, по мере роста авторитета Москвы, география контактов начала расширяться, и уже к весне 2018 года просьбы о направлении российских военнослужащих поступили от целого ряда африканских государств — Чада, Нигера, Мали, Буркина-Фасо и Мавритании, при том, что все это бывшие европейские колонии. Параллельно Москва налаживала диалог с «побережьями двух океанов» — Мозамбиком, Анголой и Эритреей, усиливая контакты и с рядом других стран.

Итогом нескольких лет кропотливой работы стал первый в истории всеобщий панафриканский саммит, открывший свои двери в Сочи 23 октября. На нем России удалось сделать то, что не удавалось никому в XXI веке, — собрать у себя для диалога все государства континента без исключения. Южная «столица» приняла делегации из 54 африканских государств, 43 из которых были представлены руководителями стран и правительств, не исключая действующего главу Африканского союза президента Египта.

По существу, в Африке Россией был повторен дипломатический успех Ближнего Востока — налаживание отношений с полным перечнем традиционно враждующих сторон. А это в свою очередь доказало, что возвращение Москвы на континент сводится не к «интервенции», как преподносят это западные СМИ, а к запросу Африки на глобальную альтернативу.

Региональная нестабильность десятилетиями сохранялась на континенте Западом искусственно — через поддержку вооруженных противостояний между различными племенными группировками, искусственным расколом по конфессиональному признаку, волной противоборств «христианских» и «мусульманских» групп, а также экспортом «идеологии террора», отработанной в Афганистане и странах Ближнего Востока. Кроме того, применялась и финансовая «узда» — кредитная «удавка» МВФ, «рекомендации» для Центральных банков и контроль над эмиссией валют.

Наглядным доказательством вышеописанного может служить пример современной Франции и ее политика в адрес 14 бывших колоний. С точки зрения силового контроля Париж с 1960-х годов провел в «своей» зоне влияния не единицы, а десятки госпереворотов, с точки зрения финансовой стороны — ввел кабальное соглашение о создании западноафриканского и центральноафриканского франка, то есть валюты, которую до сих пор печатают под контролем французского ЦБ.

Участие в соглашении обязывает данные страны передавать существенную часть своих резервов в «заложники» к французским банкам. С 1960-х годов ЦБ обязаны были держать 100% своих валютных резервов на специальном операционном счете казначейства Франции, с 1973 года — 65%, с 2005 года — 50%. То есть половина выручки от экспорта сырья и сегодня зачисляется 14 странами Африки на счета Банка Франции, и, хотя формально резервы принадлежат им, Париж активно инвестирует эти средства в покупку собственного госдолга.

Для того чтобы всегда иметь этот резерв, Франция не позволяет своим «партнерам» изымать из «фонда» больше 20% от прошлогоднего дохода, причем даже эти средства выделяются не в виде перевода, а через кредит с процентной ставкой от 2% до 6%. То есть «бывшие» колонии Африки не просто обязаны спонсировать экономику Франции, но и вынуждены брать собственные же деньги под процент.

Кроме того, решения в африканских ЦБ принимаются единогласно, в советах директоров присутствуют французские чиновники, курс африканского франка привязан к курсу евро, в результате чего ЦБ не только не определяют процентные ставки, не имея возможности проводить девальвацию, но и обречены удерживать низкую цену экспорта в обмен на бедность, поскольку «неправильные» решения на голосовании блокируются аналогом права вето.

Прочие «развитые» страны ведут свою работу на континенте схожим образом, а сам уровень неоколониализма можно оценить на основе двух цитат. Первую произнес Жак Ширак в начале 2008 года, после ухода с президентского поста: «Мы должны признать, что существенная часть средств поступает в наши банки от эксплуатации Африканского континента, без них Франция стала бы страной третьего мира». А вторую произнес Владимир Путин несколько дней назад: «Россия предлагает Африке сотрудничество (и стабильность), Запад — сохранение эксплуатации (и неоколониализм)».

Соединяя вышеописанные точки зрения, становится понятно, почему усиление нашей страны на Африканском континенте и ее способность с точки зрения безопасности обеспечить суверенный курс так пугает Западный мир. Единственной причиной для молчаливого согласия Африки десятилетиями терпеть подобные «нормы» служил распад СССР и безальтернативность однополярного мира, однако с 2012—2016 годов, по мере возвращения России на арену великих держав, роль Москвы в качестве «стабилизатора» и «балансира» также увеличивалась.

Тем не менее, когда Судан решил наладить военно-политическое сотрудничество с Москвой, против лидера страны Омара аль-Башира немедленно был устроен военный переворот. Этим шагом Вашингтон, Лондон и Париж проигнорировали не только международные изменения, но и то, что Башир, как в свое время Каддафи, сдерживал нарастающую волну миграции из Сомали и Эритреи и предпринимал усилия по нейтрализации террористических группировок. Желание помешать Москве стабилизировать ситуацию пересилило риски, и это крайне негативно воспринял регион.

Как следствие, за последние пять лет на фоне действий Брюсселя и Вашингтона в военно-образовательных организациях Минобороны России прошли обучение 2,5 тысячи африканских офицеров. Обучением солдат на местах занимались российские военные инструкторы, а доля экспорта отечественного оружия в африканские государства на 2018 год составила около 30−40% от внешних продаж.

Стремительно укреплялись и дипломатические отношения, страны Африки все отчетливее стали отмечать новый подход в шагах Москвы, значительно более взвешенный, лишенный чуждой континенту идеологии и куда более надежный, нежели методы Европы и США.

Окончательно причины нынешних успехов России становятся ясны на примере Центрально-Африканской Республики. Долгие годы ЦАР была страной тотальной бедности, но не потому, что в ней не было ресурсов, а потому, что монополию на их разработку с колониального периода удерживали за собой западные компании. В случае малейшего намека на проведение национализации или смены курса в стране устраивался госпереворот, подпитывались «гражданские» конфликты или инициировались вторжения. России же выгодно было нормализовать ситуацию, с тем чтобы напрямую сотрудничать и вести диалог. Поэтому когда в 2017 году президент ЦАР прилетел в Сочи и попросил на встрече с Сергеем Лавровым оказать его стране военную помощь, ему был дан положительный ответ.

Российские дипломаты сумели продавить через Генассамблею ООН частичную отмену эмбарго на поставку вооружений, и в аэропорт Банги стали прибывать первые рейсы военных транспортников. Уже к концу марта президент ЦАР принимал парад первой роты центральноафриканской армии, полностью подготовленной российскими инструкторами, одетой в российский камуфляж и укомплектованной российским оружием.

Личной охраной президента Туадера также занимались «белые охранники», в ключевых министерствах и на военных объектах появились люди «славянской внешности», и в результате неминуемого при других обстоятельствах переворота не произошло. Лидер ЦАР до сих пор жив, вооруженные столкновения в стране сократились, а 28 января 2019 года в Хартуме было подписано соглашение об окончательном примирении.

То есть Россия зарекомендовала себя как уникальный игрок в регионе — мировая держава, способная не только повторить стабилизационный успех Сирии, но и удержать результат при консолидированном давлении Европы и США. Важнейшей мотивацией к поиску Африкой альтернативы стала и роль Китая.

Энергопотребление КНР с начала века увеличивалось в среднем на 13% в год. К 2010 году Китаю требовалось порядка 8,4 млн баррелей нефти в сутки, а спустя еще некоторое время Пекин потеснил с первой строчки сырьевых импортеров США. Суммарно Китай стал импортировать около четверти добываемых в мире ископаемых и топлива, и чем сильнее возрастала потребность, тем важнее становился Африканский континент.

Формально страны Африки были рады китайским вложениям, тем более что КНР активно использовала в популяризации своего присутствия принцип «общности судеб» — тезис о том, что Китай также побывал в зависимости от западных держав. Однако на фоне условно-безвозмездных инвестиций Пекин проникал во все отрасли континентальной экономики, реализовывал кредиты на инфраструктурные проекты руками собственных рабочих и компаний, ввозил для реализации собственную продукцию.

В 2009 году Пекин обнулил ввозную пошлину на большинство сырьевых товаров из беднейших африканских государств, чем еще больше стимулировал расширение «сырого» вывоза. В итоге сложилась весьма своеобразная ситуация: Китай покупал у Африки дешево необработанное сырье и продавал континенту сделанные из него же дорогие товары. И хотя публично все оправдывалось дружбой против колониализма, сама эта схема, по сути, олицетворяла его мягкий вариант. То есть те же Фаберже, только в профиль.

С 2000 по 2012 год торговый оборот африканских стран с КНР многократно вырос, росли и инвестиции, но при этом удельный вес промышленного производства в ВВП континента не увеличивался, а падал с 12,8% до 10,5%. Причем существенная часть последней цифры сводилась к переносу китайских производств для эксплуатации дешевой рабочей силы. В 1990 году доля промышленности в экономике Африки составляла 27,6%, в 2016 году — 22,3%. Другими словами, помимо плюсов политика Пекина способствовала серьезной деиндустриализации континента, что и было поднято западными СМИ на флаг. В итоге пик «африканской вилки» — ловушки между страхом перед западным капитализмом и китайской экспансией — пришелся на 2014−2015 годы, и именно тогда на арену великих держав начала возвращаться Россия. За прошедшие четыре года Москва утвердила себя в роли миротворца и в итоге предложила континенту весьма выгодный сценарий сотрудничества.

Но действительно ли это выгодно нашей стране? С одной стороны, товарооборот Африки с КНР (порядка $220 млрд) несопоставим с российским, к тому же за текущие годы Россия простила континенту более $20 млрд советских долгов. Однако, с другой стороны, такой подход позволил получить доступ к совместным проектам, увеличив товарооборот с 2014 по 2019 год с $5 млрд до $20,4 млрд.

В ближайшие пять лет эту сумму планируется удвоить, а учитывая, что к 2050 году ВВП африканских государств прогнозируется на уровне $29 трлн, геополитическая привязка стран к Москве принесет преференции и в дальнейшем. Кроме того, в настоящее время регион обеспечивает 92% потребностей мировой индустрии в платине, 70% — в алмазах, на его территории добывается 50−70% хромовых руд, 34% мировой добычи марганца, удовлетворяется 15,5% мирового спроса в бокситах, 80% в ванадии, 37% в кобальте, 15% в титане и так далее. Все это может сыграть свою роль не только в плюсах для российской экономики и оборонки, но и в противодействии давлению Европы и США.

Так, например, американская военная промышленность и энергетика более чем наполовину зависят от импорта «африканского» кобальта. То же можно сказать о зависимости Штатов от марганца и прочих «региональных» элементов. Не случайно в большинстве ключевых документов Конгресса США Африка значится как континент «долгосрочного политического, военного и экономического значения».

Аналогично европейское санкционное давление позволит «охладить» влияние на экспорт нефти в ЕС. Нигерия, Ангола, Алжир и Судан, налаживающие отношения с Россией, являются по совместительству крупнейшими газо‑ и нефтедобывающими государствами региона. А открытие залежей в полосе вдоль побережья Гвинейского залива, при том что транспортировка с Западного побережья Африки выгоднее для Европы, чем транспортировка из стран Ближнего Востока, в перспективе также может открыть для нашей страны новые рычаги. Касается это и сторонников при голосовании в ООН.

Другими словами, Россия собирает вокруг себя другие страны, а это не только помогает успешно противостоять попыткам США реализовать политику международной изоляции и давить на Пекин и Москву по отдельности, но и расширяет влияние России.

Сначала для этого использовался Таможенный союз, затем ЕАЭС, укрепление евроазиатских связей через ШОС, БРИКС и другие организации. Параллельно велась работа с государствами Южной и Центральной Америки, с 2015 года в обойму был включен Ближний Восток, а теперь, с укреплением вышеописанных связей — и Африка.

Автор: Руслан Хубиев

https://regnum.ru/news/economy/2759147.html

***

Мнение. Возвращение России в Африку - пиар: политолог о саммите в Сочи

Эксперт по Африке Леонид Исаев не ждет прорыва в вопросе присутствия России в Африке после саммита в Сочи. Своим мнением он поделился в интервью DW.

Российский политолог, доцент департамента востоковедения и африканистики Высшей школы экономики в Санкт-Петербурге Леонид Исаев скептически относится к перспективам российского возвращения в Африку, чему был посвящен саммит Россия - Африка. В интервью DW эксперт по Африке рассказал, в чем он видит главные задачи, которые Кремль ставил при проведения форума в Сочи.

Deutsche Welle: Можно ли уже подвести какие-то итоги саммита Россия - Африка? И зачем он, с вашей точки зрения, понадобился Кремлю?

Леонид Исаев: Итоги, наверное, пока рано подводить, потому что нужно все-таки посмотреть, какой будет отдача от саммита, прежде всего с экономической точки зрения. А зачем он был нужен - я думаю, это такая геополитическая пиар-акция, что вполне логично вписывается и в то, что Россия проводит на Ближнем Востоке - анонсировать (только анонсировать, конечно) наше возвращение в Африку. С политической точки зрения, это одна из основных задач, которая ставилась.

А с точки зрения прагматичных интересов - я думаю, что здесь в первую очередь ставилась цель продвинуть интересы крупного бизнеса и тех людей, которые уже имеют свои позиции и интересы в Африке и находятся в окружении нашего президента. В данном случае мы имеем дело со вполне характерной для современной России ситуацией, при которой "вхождение" нашего крупного бизнеса куда-либо возможно не столько благодаря его конкурентным преимуществам, сколько за счет его лоббирования первым лицом.

Показать миру, что мы возвращаемся, - вовсе не обязательно значит, что мы туда возвращаемся, но картинка хорошая. И показать собственной публике, что мы туда возвращаемся. Потому что публика это воспринимает, как выяснилось, как возвращение на Ближний Восток. Пусть даже российская аудитория в этом ничего не понимает, но картинку видит и делает соответствующие выводы. По крайней мере тот электорат, который голосует за президента.

- А как вы считаете, Россия действительно возвращается в Африку или всё это больше слова?

- Нет, конечно, не возвращается. Даже президент, когда выступал на открытии мероприятия, привел достаточно реалистичные цифры, связанные с нашим сотрудничеством. У нас торговый оборот со всей Африкой чуть больше 20 миллиардов долларов, из них заметно больше половины приходится на Египет и на другие страны Северной Африки. И в основном в Африке остается оружие. Я не думаю, что этот форум был попыткой реально туда вернуться, скорее он выполнял функцию ознакомительного: чтобы мы могли ознакомиться с возможностями в Африке, а африканцы - с нашими возможностями. И, в принципе, я пока не вижу никаких возможностей для того, чтобы мы могли туда вернуться и на равных конкурировать с Западом и с Китаем, это нереалистично.

- Как вы оцениваете нынешние позиции России в Африке?

- В Африке южнее Сахары их практически нет. Конечно, мы можем говорить, что в отдельных странах есть кое-какое присутствие, прежде всего военное либо российских компаний. Но в целом мы пока не очень заметны на африканском континенте.

Во-первых, у нас существует очень серьезный информационный вакуум. Мы просто-напросто не знаем ничего о тех возможностях, которые там существуют. Не говоря уже о том, что за последние десятилетия у Африки сформировался крайне негативный имидж в России.

Во-вторых, очень высокие риски. Даже, если предположить, что в России есть компании, готовые инвестировать в Африку, вкладывать туда деньги, нужно понимать, что эти деньги "трусливые" и они пойдут туда только тогда, когда ситуация стабилизируется и станет более прогнозируемой.

Наконец, мне кажется некорректным говорить о возвращении в Африку в целом. Это 54 страны, у каждой из которых своя таможенная политика, налоговая политика, свои законы, свои особенности ведения бизнеса, у многих из них не разрешенные конфликты. То есть говорить о возвращении на континент неправильно. Можно говорить о конкретных проектах в конкретных странах, но уж точно не на целом континенте.

Я уж не говорю про вытеснение оттуда каких-то других государств, которые там плотно работают. Скажем, у европейцев есть своя ниша. Да, европейцы не очень устраивают африканские режимы, особенно диктаторские, потому что они очень часто выдвигают в качестве условий политические реформы, демократические преобразования, активизацию экономики и все прочее. И это неприятно какому-нибудь диктатору, который 30 лет сидит у власти, ему такие условия сотрудничества не очень нравятся.

Китай не лезет во внутреннюю политику, ему, в общем-то, все равно, сидит он там 30 лет или 40, устроил он там диктатуру и истребляет собственное население или нет - для китайцев это не имеет никакого значения. Но китайцы ставят очень жесткие экономические условия, и Китай их очень жестко отстаивает. Это может быть экономически не очень выгодно для африканцев, потому что получается такое экономическое закабаление. Поэтому эта публика ждет от нас какой-то альтернативы, что мы предложим какую-то свою долгосрочную стратегию в Африке, что-то отличное от Европы и от Китая.

Но пока у нас никто этой стратегии не сформулировал и никакого долгосрочного видения не существует в отношении Африки. Более того, по моим наблюдениям, африканская публика, когда смотрит на Россию, в большой степени вспоминает Советский Союз, который славился тем, что делал все бесплатно. Вот такая альтернативная опция Китаю и Западу их устраивает, но она категорически не устраивает нас.

В целом мне кажется, что политическая составляющая этого форума гораздо более важна для нашего режима, нежели экономическая. Причем для внутренней аудитории - это поддержание статуса великой державы. Это очередной сигнал для российского населения: мы продолжаем возвращаться, продолжаем возвращать свои утраченные позиции. Все это укладывается в логику, которая началась в ходе третьего срока президента Путина.

Все-таки 44 лидера приехали, можно говорить о том, что никакой изоляции России нет и быть не может, что там очередь к Владимиру Владимировичу на поклон. Это тоже вполне ликвидный актив, которые можно продавать для внутреннего потребления.

Автор: Евгений Жуков

https://p.dw.com/p/3Rsfh


Об авторе
[-]

Автор: Александр Запольскис, Руслан Хубиев, Евгений Жуков

Источник: regnum.ru

Добавил:   venjamin.tolstonog


Дата публикации: 19.11.2019. Просмотров: 264

zagluwka
advanced
Отправить
На главную
Beta