Год без Крыма: Смирилась ли Украина с потерей полуострова, что намерены делать дальше?
Год без Крыма: Смирилась ли Украина с потерей полуострова, что намерены делать дальше?
Каждое воскресенье в центре украинской столицы, в Софийском монастыре, вспоминают Крым. В марте, например, говорили про Бахчисарай. Показывали красивые фотографии, пересказывали легенды, проводили историческую викторину. А потом все учились танцевать национальный крымскотатарский танец — хайтарму. В феврале вспоминали Алушту и Армянск, дальше пройдут по всем крымским городам и местам проживания там крымских татар. Готовят и проводят эти встречи профессиональные историки-краеведы и переселенцы из этих городов, которые покинули Крым за последние месяцы. Наблюдать за этими встречами эмоционально тяжело: люди с болью переживают разрыв с малой родиной и своими близкими, которые остались по другую сторону новой границы...
Тамара — молодая украинская журналистка, работает в гламурном журнале. Раз в месяц она ездит к родителям в небольшое село в степном Крыму, добираясь туда на перекладных. Последний раз шла на промозглом ветру пешком 5 километров между двумя блокпостами на новой границе, потому что на машине получается значительно дольше: на эти злосчастные 5 километров и две проверки иногда уходит часов 10.
Самолеты с Украины в Крым не летают, рассказывает она, поезд (Киев — Новоалексеевка, забит битком даже в будни) — самый надежный транспорт, но только до границы полуострова. Новоалексеевка находится в 30 километрах от того места, где заканчивается территория Украины и начинается — России. От железнодорожной станции туда не ходит даже автобус — многочисленных пассажиров расхватывает толпа таксистов.
Обычно все едут молча, боясь проронить лишнее слово и попасть под пресс украинских или российских силовиков: по дороге в Крым все выворачивают на изнанку российские пограничники, на обратном пути — душу выносят украинские, особенно тщательно проверяют мужчин. Бывшие славянские братья теперь враги, и с каждым днем становятся ожесточеннее. Тамара с сестрой перебрались в Киев несколько лет назад и сейчас сильно переживают за родителей: мама из-за перенесенного стресса болеет.
"Я, наконец, поняла, что за чувство возникает у меня в нынешнем Крыму и пропадает при выезде из него. Это ощущение изоляции от внешнего мира, которое почти приравнивается к чувству защищенности. Знаете, как в детстве — "я в домике". Ты будто бы находишься под колпаком, который и душит, и защищает одновременно,— вспоминает Тамара свою последнюю поездку к родителям.— И хотя каждую минуту пребывания в когда-то любимом Крыму я мысленно благодарю судьбу за то, что я в Киеве, эта изоляция становится пугающе приятной. А на обратном пути возвращаются давно привычные беспокойство и страх. И таксист вдруг говорит, что хлеб стоит уже 7 гривен. А его жена — воспитатель в садике — получает всего 2,5 тысячи, и он теперь вынужден унижаться, таксуя на этой границе. Потом ты зависаешь на несколько часов в ожидании поезда на вокзале в маленькой Новоалексеевке, где даже нет нормального туалета. Смотришь на всю эту ободранную бедность вокруг, и на какую-то долю секунды хочется вернуться под колпак... Но вспоминаешь, как тяжело под ним дышать. И обманчивое чувство безопасности сменяется тотальной безысходностью..."
***
Разделенные семьи — это главная трагедия. Десятки тысяч разделенных семей. Ведь в прошлой жизни активная, продвинутая молодежь в поисках успеха и карьеры старалась перебраться в Киев, в столицу. Теперь дети — в Украине, а родители остаются в Крыму, и между ними — все более труднопреодолимая стена. И даже если отцы и дети одинаково смотрят на произошедшие события с политической точки зрения, чисто по-человечески все переживают разрушение еще недавно общего пространства крайне болезненно.
Главный редактор "Украинской правды" Севгиль Мусаева своих родителей в Керчи навестить не может. Она была активисткой волонтерской организации "Крым SOS", активно сопротивлялась с друзьями "отторжению" полуострова от Украины и находится в списках врагов, которые составляют крымская Самооборона и спецслужбы. "Каждый день я вспоминаю Крым, мне часто снится Керчь, наши улочки. Мне снится наш дом. 8 месяцев, что я не была дома, это очень много",— говорит Севгиль. Ее мама принципиально не принимает российское гражданство и скоро приедет в Киев, чтобы лечь в больницу, потому что в Керчи из-за документов ее в больницу брать отказываются. Севгиль просит мать вообще переехать к ней, но родители не хотят бросать дом, построенный с огромным трудом после возвращения в Крым из Узбекистана в середине 90-х годов.
По официальным данным, из Крыма выехало 20 тысяч человек, из которых 10 тысяч — крымские татары. Реально, полагают эксперты, количество переселенцев в разы больше, потому что большинство людей не обращаются за получением статуса беженца — мороки много, а помощь от государства все равно ничтожно мала. Основную помощь оказывают волонтеры, помогая и переехать из Крыма, и освоиться на новом месте. По данным "Крым SOS", 110 тысяч бывших жителей Крыма обратились к ним за помощью и получили ее.
Рустэм Скибин — первый официальный беженец из Крыма. Его зарегистрировали в таком статусе еще 1 марта 2014 года. Рустэм — известный крымскотатарский художник, который собрал коллекцию древней и современной крымской керамики. "Я — художник, я много занимаюсь историей Крыма и историей крымских татар. После захвата вооруженными людьми здания Верховного совета и бездействия милиции я понял, что ничего хорошего ждать не стоит, и решил вывезти на материк свою коллекцию прикладного искусства",— вспоминает Рустэм. В Киеве он открыл новую студию и галерею. Как волонтер он помогает переселенцам осваиваться на новом месте и ездит по Украине с выставками, рассказывая о культуре и традициях крымских татар. Рустэм — оптимист: верит, что сможет вернуться домой довольно скоро, через несколько лет, а не десятилетий, как считают многие переселенцы из Крыма.
***
Киевский институт социологии вместе с Университетом Мэриленда опубликовал в марте данные масштабного социологического опроса "Украинцы в условиях кризиса", один из вопросов касался отношения к крымской проблеме. 31 процент опрошенных граждан Украины считают, что Крым — часть Украины и его возвращение должно быть приоритетной задачей.
51 процент не готов смириться с потерей Крыма, но не считают его возвращение приоритетной задачей для украинских властей. 18 процентов призывают признать потерю полуострова и присоединение его к России. Причем на востоке Украины таких 41 процент, а на западе и севере страны — только 5 процентов.
О возвращении Крыма в состав Украины киевские политики говорят регулярно, но, безусловно, этот вопрос сейчас менее актуален, чем война на востоке страны и экономический кризис. Даже годовщина потери Крыма прошла довольно тихо: несколько круглых столов, пару громких, но дежурных заявлений руководителей Украины, несколько культурных акций крымских татар и гражданских активистов.
"К сожалению, у нашей власти нет стратегии борьбы за Крым. Крымский вопрос ушел из украинской повестки дня. Создали Департамент по делам Крыма в правительстве, но он толком ничего пока не сделал",— признает Севгиль Мусаева.
Крым будет украинским, но для этого нужно предпринять несколько шагов, заявил недавно Петр Порошенко. "Первый шаг — права человека. Это первый приоритет, который я поставил государственным службам, МИД и другим. Второе — юридическая защита собственности в Крыму — государственной и корпоративной. Третье — мы должны забрать все вооружение, которое осталось в Крыму",— так говорил президент в интервью директору Первого украинского телеканала. И еще сказал: "Главное — показать, что по эту сторону границы живется гораздо лучше". Президент Украины уверен, что у людей, которые остались в Крыму, "открылись глаза": "Санкции работают, на отдых не едут, повышение пенсий съела девальвация".
Сильного прилива энтузиазма это выступление не вызвало. Да и тезис "открылись глаза" вообще-то опасный — мало ли, у кого и на что они открылись. Вот, например, люди отмечают: прошел год после крымских событий, но украинская власть не сделала до сих пор ни одного официального шага по защите своих интересов в Крыму. Несмотря на то, что многие украинские бизнесмены, включая и президента Порошенко, потеряли там свои активы.
"За год не подано ни одного иска о потере собственности в международные суды,— говорит Севгиль Мусаева.— В Министерстве юстиции на все наши вопросы по этому поводу отвечают какими-то невразумительными отговорками, мол, это сложно, это непросто. Может быть, им лень или у них нет специалистов, непонятно. Яценюк регулярно обещает вернуть крымские предприятия Украины, но ничего не делается".
Премьера Арсения Яценюка, похоже, стимулирует и побуждает к действию только российское телевидение. На прошлой неделе он увидел анонс документального фильма, который 16 марта должен выйти в эфир телеканала "Россия 1", и тут же потребовал от Минюста передать ролик в Гаагский трибунал. И пообещал еще "обратку" — свой фильм снять: "Будет называться "Крым: преступление и наказание"",— заявил украинский премьер.
Широкую публику и это особо не вдохновило, на расторопность украинских чиновников у людей надежды мало. Говорят, группа беженцев намерена подать иски в Европейский суд по правам человека, пытаясь оспорить присоединение Крыма к России и потребовать от Москвы компенсацию за потерянное имущество. Не ждать же нового документального фильма российского телевидения, который возбудил бы национальную гордость украинской власти...