Энергетический аспект ближневосточной политики Китая

Содержание
[-]

Геостратегическая важность Ближнего Востока

Перед тем, как анализировать энергетический аспект ближневосточной политики Китайской Народной Республики, следует напомнить об определенной геостратегической важности Ближнего Востока.

Прежде всего определимся с границами этого региона. Обычно к классическому Ближнего Востока включают некоторые страны Западной Азии и северо-востока Африки Кипр, Турция, Израиль, Палестина (ПНА), Египет, Судан, Иордания, Сирия, Ливан, Ирак, Иран, ОАЭ, Оман, Саудовская Аравия (КСА), Кувейт, Катар, Бахрейн, Йемен. Арабском языке этот регион называется Средним Востоком ( «аш-Шарк аль-Авсат»). Когда речь идет о Большой или Большой Ближний Восток, тогда к упомянутых стран добавляются также все арабские страны Северной Африки. В данной статье будем рассматривать взаимодействие Китая с ведущими странами Широкое Ближнего Востока (Middle East & North Africa, MENA) в энергетической отрасли.

Прежде всего стоит отметить, что на Ближнем Востоке, а именно на территории нынешнего Израиля и Саудовской Аравии, возникли три мировые или авраамические религии: Иудаизм, Христианство и Ислам. Страны Ближнего Востока находятся в «центре мира», на стыке трех континентов - Африки, Азии и Европы. Но наиболее важным фактором, определяющим геостратегической важности Ближнего Востока, является его энергетические ресурсы, в частности нефть и газ. Все вышеупомянутые страны Ближнего Востока, пока кроме Турции, в той или иной степени имеют запасы углеводородов. Согласно данным British Petroleum Corp. за 2018, на Ближний Восток приходится треть мировой добычи нефти, одна шестая часть добычи газа, 48% доказанных запасов нефти и 38% доказанных запасов газа.

Современный Ближний Восток является наиболее конфликтогенных регионом в мире. Более 70 лет продолжается арабо-израильский конфликт, который в течение длительного времени практически сузился до палестино-израильского. Наибольшие социально-политические потрясения происходят на Ближнем Востоке после 2011 года, когда начались так называемые «арабские революции», которые трансформировались в продолжающиеся до сих пор гражданские войны в Сирии, Ливии и Йемене, и в которые вмешиваются внешние силы, не способствует установлению мира в этих странах. Практически эти арабские страны стали территорией ведения прокси-войн между США, РФ, ТР, ИРИ, КСА, ОАЭ и Израилем. К сожалению, в регионе наблюдается суннитско-шиитская конфронтация, в частности, противостояние между КСА и Ираном, также используется внешними силами для достижения своих корыстных геополитических целей на Ближнем Востоке. Вместо того, чтобы использовать свои огромные ресурсы и влияние для обеспечения справедливого и стабильного мирового порядка на Ближнем Востоке, такие страны как США, РФ, КСА, ТР и ИРИ поддерживают разные стороны конфликтов, исходя из своих геополитических амбиций и не пытаясь согласовывать свои действия для восстановление мира в ближневосточном регионе. К сожалению, Турция практически отошла от своей доктрины «0 проблем с соседями» и в настоящее время имеет напряженные отношения с такими странами, как Греция, Кипр, Сирия, Ирак, Египет, Израиль и даже со своими союзниками по НАТО, прежде всего с США. В дополнение к этому в 2017-2018 гг. Значительно ухудшились отношения Саудовской Аравии, ОАЭ, Бахрейна и Египта с Катаром. Уже в течение многих лет ООН и Лига арабских государств демонстрируют свою абсолютную беспомощность в урегулировании локальных ближневосточных конфликтов.

Страны Ближнего Востока занимают первое место в мире в области военных расходов. За последние 10 лет (2008-2018 гг.) Импорт вооружений и военной техники (ВВТ) странами Ближнего Востока увеличился вдвое. Между 2012-м и 2017-м годами импорт ВВТ государствами региона увеличился на 103% и составил 32% мирового импорта ВВТ в 2017 году. Согласно данным Стокгольмского института исследования проблем мира (SIPRI), США и европейские государства остаются основными экспортерами ВВТ в регион. В 2013-2017 гг. Саудовская Аравия была и является вторым по величине импортером ВВТ в мире, ее импорт состоянию на 2017 год увеличился на 225% по сравнению с 2008-2012 гг. В 2013-2017 гг. Египет был третьим крупнейшим импортером ВВТ, а ОАЭ - четвертым. Согласно данным Международного института стратегических исследований (IISS), в 2017 году военные расходы (суммарный оборонный бюджет) арабских стран Персидского залива, включая Ираком, составили 147 900 000 000 долл., Из них КСА - 76600000000 долл. Оборонный бюджет Ирана в 2017 году составил 16,0 млрд долл., Почти столько, сколько у маленького Израиля.

На Ближнем Востоке размещены десятки военных баз западных стран, в частности США, Франции и Великобритании. 54 тыс. Американских солдат дислоцируются на военных базах в 12-ти ближневосточных странах. Франция военную базу в ОАЭ, Великобритания - в Бахрейне, Турция - в Катаре. Россия имеет две военные базы в Сирии - Хмеймим и Тартус. США, Италия, Франция, Япония и Китай военные базы в Джибути. На территории Катара расположена база ВВС США, где дислоцируются более 11 тыс. Американских военнослужащих. На военных базах США в Кувейте, Ираке и ОАЭ размещены соответственно 10 тыс., 6 тыс. И 5 тыс. Американских военнослужащих. В Бахрейне базируется 5-й флот ВМС США. Несколько военных баз США расположены в Омане. Вместе с тем, выстроенная Соединенными Штатами система безопасности на Ближнем Востоке в определенной степени гарантирует также и безопасность китайских активов и граждан в этом регионе, побуждает КНР поддерживать отношения «мирного сосуществования» с США как в этом, так других регионах мира.

Концепция ближневосточной политики Китая

Концепция ближневосточной политики Китая следует из основных принципов его глобальной внешней политики, которые сформировались в последнюю четверть ХХ и были успешно реализованы в течение первых двух десятилетий ХХ-го века. Если в конце ХХ века во внешней политике Китая еще преобладали политические концепции, то после распада Советского Союза и окончания «холодной войны» на первое место вышел экономический прагматизм, который стал следствием внутренних реформ Дэн Сяопина и его последователей Ли Сяньняня, Ян Шанкунь, Цзян Цзэминя, Ху Цзиньтао и Си Цзиньпина.

В настоящее время во внешней политике КНР придерживается следующих основных принципов:

  1. Невмешательство во внутренние и внешние конфликты других государств.
  2. Создание вокруг своих границ «безопасного пояса» доброжелательно настроенных стран.
  3. Исключение создания политических союзов с отдельными государствами, прежде всего с Россией.
  4. Использование «мягкой силы» при решении конфликтных ситуаций между Китаем и другими странами.
  5. Использование экономических рычагов в качестве основного средства для реализации национальных интересов в отношениях Китая с иностранными государствами.
  6. Создание условий для равноправного американо-китайского стратегического диалога, исходя из принципа: лучше сделать врага своим «другом», чем конфликтовать или воевать с ним.

Конечно, перечень этих принципов можно было бы продолжить, но и этого достаточно, чтобы представить себе особенности внешней политики Китая, которая является продуктом коллективного мышления Коммунистической партии Китая и практически не зависит от воли того или иного лидера государства. Китая всегда удавалось сохранять стабильные отношения со странами Ближнего Востока, не ввязываться в региональные политические и религиозные конфликты, рассматривая их как игривые и опасные забавы недоразвитых и эгоистических подростков, не задумываются о вечном и бесконечном, живя сегодняшним днем ​​... Внешняя политика Китая рассчитана на десятилетия и даже на века. По мнению китайских идеологов, основным инструментом внешней политики Китая должно быть его экономическая, финансовая, научно-техническая и технологическая мощь, которая постоянно растет. Еще в 2005 году ВВП Китая по паритету покупательной способности (ППС) составил менее половины от американского ВВП, но уже в 2011 году экономика Китая достигла 87% от экономики США. В 2005 году МВФ прогнозировал, что Китай сможет перегнать США по объему ВВП лишь в 2019 году. Однако это произошло на 5 лет раньше - в 2014 году, когда ВВП Китая составил 17600000000000 долл., А ВВП США - 17400000000000 долл. И эта тенденция не прекращается. По данным МВФ, по состоянию на 2018 ВВП КНР составил 25200000000000 долл., А США - 20400000000000 долл. (Для сравнения: в 2018 году РФ заняла шестое место в мире - 4,0 трлн долл. После Индии - 9500000000000 долл., Японии - 5400000000000 долл. И Германии - 4100000000000 долл ..). Таким образом, коммунистическая система экономики Китая демонстрирует свои бесспорные преимущества, по крайней мере, в экономике, над капиталистической системой. Но это уже другая тема ...

Учитывая то, что 90% стран Ближнего Востока представлены арабскими странами, Китай активно развивает свои отношения с ними всеми, несмотря на противоречия и конфронтацию между ними, например, между Катаром - с одной стороны, и КСА, ОАЭ, АРЕ и Бахрейном - с другой, а также между Ираном и КСА и Израилем. Так, с 2004 года действует Форум китайско-арабского сотрудничества между Китаем и арабскими государствами. На церемонии его открытия тогдашний министр иностранных дел Китая Ли Чжаосин заявил, что «Форум призван служить платформой для обмена мнениями между Китаем и арабскими странами, способствовать сотрудничеству в политике, экономике, культуре, технологиях и международных делах». В рамках такого форума в 2010 году принята Тяньцзиньская декларация «Китайско-арабские стратегические отношения в интересах всестороннего сотрудничества и совместного развития». Последний Форум, восьмой, состоялся в Пекине в июле 2018 года.

Принципы отношений Китая со странами MENA сформулированы в 2016 году в «Документе об арабской политике Китая», в котором предлагается «широкое историческое, стратегическое и экономическое обоснование взаимодействия Китая» с государствами Ближнего Востока, основанный на «беспроигрышном сотрудничестве» ( «win-win cooperation »).

... Основным инструментом внешней политики Китая должно быть его экономическая, финансовая, научно-техническая и технологическая мощь, которая постоянно растет ...

С рядом арабских стран установлены «отношения стратегического партнерства» (Египет, Алжир, Саудовская Аравия, ОАЭ), принятый «План развития арабо-китайских отношений на 2014-2024 гг.». На Ближнем Востоке Китай традиционно старается не вмешиваться в локальные конфликты в регионе и ставит на первый план не стратегическом сотрудничестве, которое предусматривает взаимную ответственность, а экономические отношения, основанные на взаимной выгоде. Тем не менее, как считают китайские эксперты, «пора менять прежнюю слишком мягкую политику Китая на Ближнем Востоке», но не с помощью военной силы, а за счет экономической и финансовой мощи Поднебесной. Исходя из этого, Китаю удается поддерживать нормальные политические и экономические отношения и с теми странами, которые находятся в хронической военно-политической конфронтации, как это, например, имеет место между Ираном - с одной стороны и Израилем и КСА - с другой. Так, растущий китайский рынок вооружений все больше привлекает Израиль, отодвигая на второй план «идеологические разногласия» по Ирану и его политики на Ближнем Востоке. Со своей стороны, Китай заинтересован в получении доступа к израильским технологических инноваций в сфере вооружений и военной техники, а также в военно-космической отрасли.

По состоянию на 2018 доказанные запасы нефти на Ближнем Востоке составляли 836 100 000 000 баррелей, или 113 млрд т, что составляло 48,3% от мировых запасов. В 2018 году страны Ближнего Востока добыли 1489700000 т нефти, что составило 33,5% от мирового уровня добычи. При этом на КСА пришлась почти треть добычи нефти 578300000000 т, что составляло 13% от мирового уровня. (Для сравнения: РФ в этом году добыла 563 300 000 000 т).

Доказанные резервы природного газа в странах Ближнего Востока составляли 75500000000000 куб. м, что составляет 38,4% от мировых резервов газа. (Для сравнения: доказанные запасы газа в России составляют 38 трлн куб. М). Производство природного газа в странах Ближнего Востока в 2018 году составило 687 300 000 000 куб. м, что составило 17,8% от мирового уровня добычи газа, почти столько, сколько было добыто в России - 669 500 000 000 куб. м.

По прогнозу Международного энергетического агентства (International Energy Agency, IEA), к 2030 году Китай ежедневно потреблять 16600000 баррелей нефти, из которых импорт составит 12500000 баррелей в сутки. В 2015 году Китай потреблял почти 10 млн баррелей нефти и 52 млн куб. м природного газа в сутки. Ожидается, что к 2035 году китайский спрос на нефть вырастет на 61%, а природный газ - на 186%. При этом следует отметить, что основными энергетическими ресурсами в Китае является не нефть и газ, а уголь, запасы которого по состоянию на 2018 год составили 138 800 000 000 т. Так, в 2013 году потребление первичных энергоресурсов составило 2852400000 т нефтяного эквивалента, из которых на уголь приходилось 67,5%, на нефть - 17,8%, на гидроэнергию - 7,2%, на природный газ - 5,1%, на ядерную энергию - 0,9%, на другие возобновляемые источники - 1 , 5%. В 2018 году в Китае было потреблено 1 млрд 906 млн т угля в нефтяном эквиваленте. (Для сравнения: в США - 317 млн ​​т, в РФ - 88 млн т, в Украине - 26200000 т).

В сентябре 2004 года на сайте Института Ближнего Востока в Москве была опубликована моя статья под названием «Китай на энергетическом рынке Ближнего Востока». С тех пор прошло 15 лет, в течение которых энергетический потенциал Китая радикально изменился, то есть существенно увеличился и укрепился, в чем можно убедиться, просмотрев следующую сравнительную таблицу:

Торговля между Китаем и странами MENA за последнее десятилетие значительно возросло. В период с 2005-го по 2008-й год двусторонняя торговля пришвидшувалася в среднем на 30% ежегодно. Однако этот темп уменьшился на 20% в 2009 году после мирового финансового кризиса и падения цен на нефть. Торговля возобновилась в 2010-2011 годах, вырастая в среднем на 35% ежегодно. В 2014 году двусторонний товарооборот между Китаем и странами MENA достиг рекордных показателей - более 368 млрд долл., При этом китайский экспорт в регион составил 51% от общей суммы, а импорт из MENA - 49%. Однако, из-за падения цен на нефть этот рост несколько притормозилось, в среднем на 16% ежегодно в 2015 и 2016 годах. С ростом цен на нефть в 2017 году двусторонняя торговля выросла почти на 8% - с 261 500 000 000 долл. в 2016 году до 281 500 000 000 долл. в 2017 году.

С 2010 по 2014 год среднегодовая цена на нефть марки Brent составляла от 98 до 111 долларов США за баррель. В 2015 году цены на нефть снизились до 52 долл. за баррель, а в 2016 году - до 43 долл. за баррель. Снижение цен на нефть значительно повлияло на общую стоимость экспорта стран MENA в Китай. В этот период страны MENA поставляли соответственно 58% и 34% общего импорта сырой нефти и природного газа. В результате объем двусторонней торговли между регионом MENA и Китаем сократился на 41%, с 368 млрд долл. в 2014 году до 261 млрд долл. в 2016 году. Следует отметить, что объем торговли Китая со странами MENA в 2018 году вырос на 12% по сравнению с 2017 годом, а общий объем торговли Китая в 2018 году со всем миром составлял примерно 4500000000000 долл. (Для сравнения: в 2018 году внешнеторговый оборот России составил 687 500 000 000 долл.).

С 2004 года поставки нефти в Китай из стран региона увеличивалось в среднем на 12% в год. В настоящее время Китай завозит из-за границы примерно 70% потребляемой им нефти, при этом 47% нефтяного импорта (около 130 млн т) поступают из стран MENA, в основном из КСА, ОАЭ, Катара, Ирака, Ирана, Алжира, Ливии и Египет.

Китай - КСА

Масштабная сотрудничество между КСА и КНР началась в 2006 году, когда в рамках визита короля Саудовской Аравии Абдаллы бен Абдель Азиза в Китай был подписан «Протокол о двустороннем сотрудничестве в области нефти, природного газа и полезных ископаемых». В том же году президент КНР Ху Цзиньтао посетил КСА, где был подписан ряд соглашений в сфере двусторонней торговли. В 2008 году вице-президент КНР Си Цзиньпин впервые посетил Саудовскую Аравию. В января 2016 года уже в статусе президента Си Цзиньпин совершил двухдневный официальный визит в Эр-Рияд, где встретился с королем Сальманом и заместителем крон-принца Мухаммедом бен Сальманом. По итогам этого визита в совместном заявлении было объявлено об установлении «всестороннего стратегического партнерства» между двумя странами. В августе 2016 заместитель крон-принца Мухаммед бен Сальман совершил визит в Китай, в ходе которого было подписано 15 соглашений по «хранение нефти, водных ресурсов, сотрудничества в области науки и техники и культурного сотрудничества». В феврале 2019-го уже в статусе наследного принца М. бен Сальман вновь совершил визит в Пекин. В рамках визита короля Сальмана в Китай в марте 2017 был подписан ряд инвестиционных соглашений на сумму 65 млрд долл. в сфере «энергетики, финансов, культуры и аэрокосмического пространства». В августе 2017 лидеры КСА и КНР договорились о сотрудничестве в области ядерной энергетики. В сентябре 2018 Saudi Basic Industries Corp. (SABIC) подписала меморандум о взаимопонимании с правительством провинции Фуцзянь в Китае для создания нефтехимического комплекса. На сегодня Китай является главным торговым партнером КСА.

По состоянию на 2016 год 61% экспорта Саудовской Аравии в Китай состоял из сырой нефти, что составляло 15% от общего импорта сырой нефти в Китай. Объем двусторонней торговли вырос в четыре раза - с 17200000000 долл. в 2005 году до 75 млрд долл. в 2013 году. Но из-за падения цены на нефть по сравнению с 2015 годом общая стоимость экспорта Саудовской Аравии в Китай уменьшилась в 2016 году на 104% - с 49 млрд долл. в 24 млрд долл.

В 2017 году товарооборот между КСА и Китаем составил 51100000000 долл., Из которых экспорт Китая - 32100000000 долл., А импорт - 19 млрд долл. В 2018 году товарооборот составил уже на 10 млрд больше - 63 млрд долл. Если в 2018 году на Китай пришлось 15,4% от всего экспорта КСА (первое место среди всех импортеров), то на США - только 2,9%.

Китай - ОАЭ

Отношения между ОАЭ и КНР активизировались в 2012 году после того, как обе стороны договорились об их повышении до уровня «стратегического партнерства» в рамках визита премьер-министра Китая Вэнь Цзябао в Эмираты. В 2015 году, в рамках визита наследного принца ОАЭ Мухаммеда бен Заида Аль-Нахаян в Китай, состоялось подписание «Меморандума о взаимопонимании по созданию Фонда инвестиционного сотрудничества между Китаем и ОАЭ». Дальнейшая активизация экономического сотрудничества между двумя странами произошло после «исторического визита» президента Си Цзиньпина в ОАЭ в июле 2018 года. Это был первый официальный визит главы государства КНР в ОАЭ.

В настоящее время Китай является ведущим торговым партнером ОАЭ с объемом двусторонней торговли 55 млрд долл. Двусторонний товарооборот увеличился в пять раз - с 15900000000 долл. в 2005 году до самого высокого уровня в 72 млрд долл. в 2014 году. ОАЭ также является крупнейшим импортером товаров из Китая в регионе MENA. ОАЭ поставляют Китая 10% от общего импорта природного газа и 3,3% сырой нефти. В 2017 году объем двусторонней торговли превысил 53100000000 долл., Из которых 31% приходилось на экспорт ОАЭ в Китай и 69% - на импорт из Китая. Из-за падения цен на нефть и газ, по сравнению с 2014 годом, общая стоимость экспорта ОАЭ в Китай уменьшилась на 18% в 2017 году - с 20200000000 долл. к 16700000000 долл. В то же время импорт ОАЭ из Китая уменьшился на 30% - с 52 млрд долл. к 36500000000 долл.

По данным «Жэньминь жибао», в 2018 году экспорт Китая в ОАЭ вырос на 3,2% до 29600000000 долл., А импорт Китая из ОАЭ увеличился на 32,8% - до 16200000000 долл. Объем двусторонней торговли между Китаем и ОАЭ в первом квартале 2019 достиг 11200000000 долл., Что на 16,2% больше по сравнению с аналогичным периодом 2018 года.

ОАЭ занимают пятое место по размеру китайских инвестиций - около 10% от общего объема китайских инвестиций в регион MENA в период с 2005 по 2017 год. 54% всех китайских инвестиций в ОАЭ ориентированы на энергетический сектор, 27% в сфере недвижимости, 10% в сельском хозяйстве, 7% в туризме и 2% в других отраслях. В 2015 году в ОАЭ работало 1,4 тыс. Китайских компаний, а 2,4 тыс. Являются зарегистрированными членами торговой палаты в Дубае. По данным на 2017 год, количество китайских компаний, зарегистрированных в ОАЭ, составляла около 5 тыс., Которые в основном расположены в Дубае. Такое количество китайских компаний в ОАЭ объясняется тем, что 60% торговли Китая с Африкой и странами Европы осуществляется через филиалы китайских банков в ОАЭ. По данным департамента экономического развития Дубая, в 2018 году китайским компаниям было выдано 618 новых бизнес-лицензий, на 22,8% больше по сравнению с аналогичным периодом 2017 года. Большие китайские энергетические компании, такие как CNOOC, Zhenhua Oil и CITIC, открыли свои офисы в Абу-Даби с 2018 года, а Китайская машиностроительная корпорация CMEC открыла офис в Дубае. В 2017 году был сформирован общий инвестиционный фонд Китая и ОАЭ с капиталом 410 млрд долл.

Китай - Катар

Китайско-катарские отношения окрепли в течение последнего десятилетия с момента визита в Катар в 2008 году тогдашнего вице-президента Китая Си Цзиньпина. Катар стал главным поставщиком сжиженного природного газа (СПГ) в КНР в 2012 году - на него приходилось 34,0% импорта этого энергоносителя (4930000 т). В 2014 году были подписаны соглашения об участии Китая в инфраструктурных проектах Катара стоимостью 8 млрд долл. В сентябре 2018 PetroChina Co. подписала 22-летнее соглашение с Qatargas Operating Co. по закупке 3400000 т сжиженного природного газа ежегодно.

В 2017 году объединенный двусторонний товарооборот между Катаром и Китаем превысил 8400000000 долл .: экспорт Катара в Китай составил 77% от общего объема, а импорт из Китая - 34%. При этом более 63% экспорта Катара в Китай составлял природный газ и 9,5% - нефть и нефтепродукты. Катар является вторым ведущим поставщиком природного газа в Китай, что составляет 16% от общего объема импорта природного газа в Китай в 2015 году. Согласно прогнозам экспертов, Катар и впредь будет вторым по счету поставщиком Китая сжиженного природного газа.

Для Катара Китай является главным источником импорта и третьим крупнейшим импортером катарских товаров. В 2014 году, к падению цен на нефть и газ, торговля между двумя странами достигла максимума - 10900000000 долл. По сравнению с показателями 2014 года, общая стоимость катарского экспорта в Китай снизилась на 51,5%, с 8500000000 долл. до 4,1 млрд долл., в то время как катарский импорт из Китая упал на 30%, с 2500000000 долл. к 1700000000 долл. В 2017 году импорт Катара из Китая увеличился на 8%, а экспорт в Китай - на 58,5%. Китайские инвестиции в Катар составляли в среднем 4% в регионе MENA в период с 2005 по 2017 год - около 7 млрд долл., Из которых 53% направлено на коммунальный сектор, 23% - на недвижимость, 18% - на транспорт, 4% в развлечения и всего 2% в энергетику.

Китай - Ирак

В 1990 году, следуя требованиям соответствующих резолюций Совета Безопасности ООН, Китай прекратил экономический, торговый и военный обмены с Ираком. После первой войны в Персидском заливе Китай ограничено торговал с Ираком по программе «Нефть в обмен на продукты». В 2003 году Китай решительно осудил военную интервенцию США в Ирак во главе международной коалиции западных и некоторых арабских стран. В то время правительство Китая осудил решение Вашингтона обойти СБ ООН и призвал к «мирному урегулированию международных конфликтов политическими средствами».

С 2003 года двусторонние отношения между Китаем и Ираком начали медленно налаживаться. В Ираке КНР сумела достаточно быстро вернуть уровень добычи и импорта углеводородов до уровня состоянию на 2002 год. Китаю удалось обеспечить значительную долю послевоенного добычи иракской нефти за счет инвестиций в приобретение и восстановление инфраструктуры по добыче иракской нефти. В настоящее время китайские компании (Petro China, CNOOC, CNPC) имеют доли от 37% до 64% ​​на основных иракских месторождениях нефти.

Двусторонняя торговля между Ираком и Китаем выросла с 4500000000 долл. в 2005 году до 22200000000 долл. в 2017 году. Иракский экспорт в Китай состоит в основном из сырой нефти, составляет 9,5% общего импорта сырой нефти в Китай. В 2014 году двусторонний товарооборот между двумя странами достиг рекордных показателей - 28600000000 долл., Из которых 62% составлял экспорт Ираке в Китай, а 38% - импорт Ираке из Китая.

Ирак является шестым по счету в регионе MENA, кто получает китайские инвестиции, составляют 9% от всех китайских инвестиций в регионе. В период с 2005 по 2017 год Китайский инвестиции в Ирак составляли 18700000000 долл., Из которых 88% было направлено на энергетический сектор, 7% - на недвижимость и 5% - на коммунальные услуги.

Китай - Иран

В течение 1970-х годов тогдашний проамериканский режим 35-го и последнего иранского шаха Мухаммеда Резы Пехлеви практически не имел никаких официальных отношений с маоистским коммунистическим Китаем. Однако Исламская революция 1979 года в Иране в корне изменила геополитический ландшафт региона. Новый режим аятолл в Тегеране начал поддерживать более тесные связи с Китаем, надеясь преодолеть международную изоляцию. В 1985 году Иран и Китай создали Совместный комитет по вопросам экономики, торговли, науки и технологий. В период с 1985-го по 2015-й год между Китаем и Ираном состоялось 22 визиты на уровне министров и 9 визитов - глав государств. Президент ИРИ Хасан Роухани посетил Китай в 2012, 2014 и 2018 годах. Двусторонний товарооборот между Китаем и Ираном достиг рекордно высокого уровня в 2011 году, как раз в пик международных санкций против Тегерана. В этот период Пекин последовательно призвал к мирному разрешению споров, вызванных ядерной программой Ирана. Китай решительно поддержал «ядерное соглашение» (Общий всеобъемлющий план действий, СВПД) - достигнутое между Ираном и пятью постоянными членами Совета Безопасности ООН и ЕС в июле 2015 года, и в 2017 году выступил против выхода США из этого соглашения.

В 2016 году во время встречи президентов Си Цзиньпина и Х. Роухани была достигнута договоренность об увеличении товарооборота между Китаем и Ираном в 600 млрд долл. в течение следующих 10 лет. В ходе этой встречи стороны также согласились поднять уровень своих отношений к «стратегического партнерства» и активизировать сотрудничество в области ядерной энергетики и в восстановлении «древнего Шелкового пути». Тегеран и Пекин также углубили военное сотрудничество, проведя ряд совместных военных учений. Со времени иранской революции 1979 года Китай был важным поставщиком оружия в Иран.

На сегодня Китай является крупнейшим торговым партнером Ирана. В период с 2005 по 2017 год товарооборот между Ираном и Китаем вырос с 10400000000 долл. до 37,0 млрд долл. По состоянию на 2016 год 66% общего экспорта Ирана в Китай составляла нефть, что составляло 8% от общего объема китайского импорта сырой нефти. Стоимость иранского экспорта в Китай значительно снизилась в 2009 и 2014 годах, что отражало резкое снижение мировых цен на нефть в эти годы. Однако Иран остается вторым крупнейшим получателем китайских инвестиций в регионе MENA, общая сумма которых между 2005 и 2017 годами составляла 24300000000 долл., Из которых 49% было направлено на энергетический сектор, 18% - на добычу металлов, 17% - в недвижимость , 9% - транспорт, 6% - сельское хозяйство и 1% - в другие отрасли. Несмотря на угрозу санкций со стороны США, в 2017 году Китай предоставил правительству Ирана кредит в размере 10 млрд долл.

Итак, сегодня для Ирана Китай является стратегическим союзником, торговым партнером, инвестором и поставщиком высококачественной военной техники. Иран также высоко оценивает принцип невмешательства Китая во внутренние дела Ирана, Ирака, Йемена и Сирии. В течение последних десятилетий Китай успешно развивал тесные партнерские отношения с Саудовской Аравией и Ираном, избегая при этом втягиваться в их соперничество на стороне одной из этих стран.

Автор: Алексей Волович, кандидат исторических наук

http://bintel.com.ua/uk/article/enerhetychnyy-aspekt-blyzkoskhidnoyi-polityky-kytayu/

 

***

Пентагон предупредил Израиль о рисках "дружбы" с КНР

Пентагон предупредил о недопустимости увеличения китайских инвестиций в стратегически важные инфраструктурные проекты в Израиле. По мнению чиновников оборонного ведомства, чрезмерные вложения КНР представляют угрозу для национальной безопасности ближневосточного союзника США.

Кроме того, проблема экономической зависимости связана с проблемой суверенитета. Однако в Израиле, похоже, не готовы ставить на паузу партнерство с Поднебесной. А за экономическими проектами Китая всегда, как правило, прячутся военные интересы, говорят аналитики. «Мы не просим Израиль полностью отказываться от отношений с Китаем, но мы ведем открытые дискуссии со всеми нашими ближайшими союзниками и партнерами о последствиях инвестиций КНР», – сказал заместитель помощника министра обороны по Ближнему Востоку Майкл Малрой. По его словам, открытость экономики – это сильная сторона как Израиля, так и США. «Однако злоумышленники могут воспользоваться этим, если мы не будем предпринимать меры предосторожности», – сказал высокопоставленный представитель американского оборонного ведомства. Вероятно, новым импульсом для подобных заявлений стали китайские инвестиции в систему легкорельсового транспорта, которая, как ожидается, будет проходить возле здания израильского Генштаба в центре Тель-Авива и даже возле военно-морской базы Израиля в Ашдоде. Это вызвало яростный протест в США.

Участие компаний из КНР в проектах в израильских портах Хайфа и Ашдод ранее уже было причиной предупреждений с американской стороны. Наибольшую волну возмущения вызвало решение Израиля разрешить правительственной Шанхайской международной портовой группе заключить сделку размером в 2 млрд долл. на эксплуатацию одного из терминалов Хайфы к 2021 году. Именно туда нередко заходят корабли Шестого флота ВМС США.

«Разумеется, нет таких причин, по которым у Израиля не должно быть процветающего бизнеса с Китаем, но ключевой вопрос – хотите ли вы, чтобы ваша инфраструктура управлялась чужой страной», – говорит политический эксперт в американской аналитической корпорации RAND Шира Эфрон. По мнению экспертов, китайцы могут благодаря Израилю получить возможность отслеживать движение и обслуживание американских кораблей. Китайское присутствие создает угрозу и для кибербезопасности.

Израильтяне дали разрешение на аренду и обслуживание терминала в порту Хайфа еще несколько лет назад. Причиной были трудности с трафиком и участившиеся забастовки местных работников. Предполагалось, что построенные китайцами новые объекты разгрузят старый порт, а пришедшие из Поднебесной предприятия нарушат монополию государственной портовой компании Израиля. И это даст Хайфе новую жизнь. Однако в недавнем отчете Центра новой американской безопасности говорится, что терминал в Хайфе, который станет крупнейшим сооружением подобного типа в Израиле, «подорвет суверенитет» еврейского государства. Кроме того, по ожиданиям аналитиков, Шанхайская международная портовая группа может продлить аренду порта из-за отсутствия конкурирующих предложений. И тогда власти еврейского государства надолго окажутся в зависимом положении.

«Китай часто говорит одно, а потом делает другое, – обращает внимание эксперт по вооруженным силам КНР в Институте Брукингса Раш Доши. – Китай, например, говорил, что у него никогда не будет зарубежной базы, и теперь у него есть база в Джибути». Примером расхождения слова с делом, по оценке аналитика, является и милитаризация в Южно-Китайском море. «Когда амбиции и поведение Китая часто противоречат его риторике, это заставляет задуматься», – убежден Доши.

В свою очередь, в Пентагоне обращают внимание на то, что Китай обязался предоставить кредиты и помощь странам Ближнего Востока в размере 23 млрд долл. в 2018 году. За последние годы китайские инвестиции в инфраструктуру ближневосточных стран действительно увеличились – на 1700% с 2012 по 2017 год. Об этом говорят подсчеты разведки еврейского государства. Как обращают внимание в израильском разведсообществе, китайские власти вкладываются главным образом в энергетический сектор (150 млрд долл.). Затем идут сферы промышленности (113 млрд долл.), транспорта (103 млрд долл.), оборонных технологий (68 млрд долл.). Если брать Израиль отдельно, то с 1992 по 2017 год объем двусторонней торговли с КНР вырос с 50 млн до 13,1 млрд долл., что делает Китай крупнейшим торговым партнером еврейского государства в Азии и третьим по величине партнером в мире после Европейского союза и США. И это не может не тревожить западных союзников израильтян. 

Автор: Игорь Субботин, oбозреватель-международник при главном редакторе НГ

http://www.ng.ru/world/2019-08-08/6_7645_izrael.html


Об авторе
[-]

Автор: Алексей Волович, Игорь Субботин

Источник: bintel.com.ua

Перевод: да

Добавил:   venjamin.tolstonog


Дата публикации: 20.09.2019. Просмотров: 302

zagluwka
advanced
Отправить
На главную
Beta