Что показала парижская встреча лидеров России, Украины, Германии и Франции

Формат недосказанности

Прошедший в Париже 9 декабря однодневный саммит «нормандской четверки» продолжает оставаться в зоне повышенного внимания СМИ и широкой публики. Информационная усталость не наступает, поскольку ее глушат обильные спекуляции и разноречивые «утечки», неизбежные в ситуации, когда трудно выявить реальные результаты встречи.

Подпитывают интерес и живописные детали, связанные с сюжетом, начиная от интригующих подробностей появления и исчезновения фильма «Слуга народа» в российском телеэфире (и даже при этом с купюрами) и кончая впечатляющими подробностями противостояния советников российского и украинского президентов за кулисами парижских переговоров. Инсайдов и контринсайдов явно больше, чем чисто физически могла вместить в себя затянувшаяся за полночь встреча четырех лидеров. Иногда даже кажется, будто именно с их помощью ведется теперь поиск ответов на главные вопросы: «кто кого?» и «что теперь будет?». Поскольку версия российских комментаторов на слуху, «Огонек» присмотрелся к тому, как прочитывают итоги парижского саммита в трех других странах, руководители которых приняли в нем участие. О реакции Киева — Юрий Ткачев, Парижа — Александр Аничкин, Берлина — Виктор Агаев.

Киев: что это было?

Украинцы ждали встречи в «нормандском формате» кто со страхом, кто с надеждой. Соответственно, и впечатления от встречи оказались столь же неоднородными: в то время как одни вздохнули с облегчением, другие не особенно скрывали разочарование. Но большинство граждан Украины теперь все же недоумевают: а что это было?

Еще в ходе саммита определенную тональность задал министр внутренних дел Аваков. Комментируя происходящее в зале заседаний журналистам, он, не вдаваясь в подробности, сообщил: «Рабочая атмосфера, все хорошо. Президент Зеленский — молодец, очень жестко и правильно держит позицию. Зрады нет». «Зрада» по-украински — измена. Однако даже и в русском языке граждане Украины нередко употребляют его без перевода, так как оно обрело уже собственное, самостоятельное значение. Поэтому после того, как состоялась итоговая пресс-конференция по итогам саммита, эту же мысль — предательства не произошло! — высказывали практически все, кто решился комментировать происходящее. «Федерализации не будет! Уступок территории — не будет! Крым — это Украина! Президент Украины Владимир Зеленский! Я не жалею, что я и моя семья отдали за него свой голос на выборах!» — не скрывал восторга экс-нардеп, а ныне советник и близкий соратник Авакова Антон Геращенко.

Другие комментаторы более осторожны, хотя и они склонны оценивать «нормандскую встречу» скорее оптимистично. «Это не худший вариант. А в сказочный я не верил изначально»,— прокомментировал происходящее экс-депутат и бывший глава информационного отдела «Правого сектора» Борислав Береза. «Зрады не случилось. Украинский президент не стал обменивать суверенитет и унитарность на дешевый газ, это очень важно. Несколько раз Зеленский подчеркнул: выборы на Донбассе возможны лишь после выведения войск и незаконных вооруженных формирований и после взятия под контроль украинско-российской границы»,— довольна журналистка телеканала «Настоящее время» Ирина Ромалийская. Премьер-министр Украины в 2016–2019 годах Владимир Гройсман заметил, что очень важно, что Украина не выглядела в Париже слабой. Соглава фракции Европейская солидарность в Верховной раде IX созыва Ирина Геращенко считает хорошей новостью, что встреча вообще произошла, что украинская власть «не пошла на капитуляцию» и что не случилось «ні зради, ні перемоги». Да и экс-президент Грузии Михаил Саакашвили, который ныне проживает в Одессе, вздохнул с облегчением: «Я думаю, очень важно, что президент Зеленский держался очень достойно (10 баллов из 10, думаю, Путин не ожидал), зрадофилы потерпели поражение и ни один из их мрачных прогнозов не оправдался».

До встречи многие «жесткие патриоты» переживали, что неопытный Зеленский, встретившись с Путиным лицом к лицу, оробеет и безоговорочно примет все требования президента России. Этого не произошло, и уже за это представители данного лагеря ему благодарны. О реакции «партии войны» лучше всего говорит тот факт, что после брифинга было принято решение свернуть акции протеста в центре Киева. Хотя наиболее преданные сторонники Порошенко и в этой ситуации нашли поводы упрекать Зеленского. «За часовую пресс-конференцию Россия ни разу не названа агрессором»,— сетует бывший пресс-секретарь президента Порошенко Святослав Цеголко.

Но ровно то же самое, что впечатлило и обрадовало одних, у других вызвало разочарование. Ведь неуступчивость Зеленского, то что он «очень жестко» держал позицию, можно трактовать и просто как неготовность (или неспособность?) к компромиссам, в результате которого собрание в Париже, по сути, осталось малорезультативным. «По "нормандскому формату" буду краткой: гора родила мышь,— пишет экс-министр юстиции (в правительстве Николая Азарова) Елена Лукаш.— Позитивы минимальны, риторика знакома, перспективы мира очень туманны».

«(Зеленский) отказался от выборов до контроля над границей... Отказался, вероятно, во многом из-за шантажа экс-власти. Но тут надо помнить — экс-власти необходим проигрыш, им нельзя, чтобы у Зе получилось то, чего не вышло у дебиловатого По»,— прокомментировал встречу и действия Владимира Зеленского видеоблогер Анатолий Шарий. «Договорились договариваться о договорных договорах. Мда…» — подводит итог не менее известный политический блогер Олеся Медведева.

Популярным блогерам, лидерам общественного мнения, сам бог велел иметь это самое мнение по всем сколь угодно важным вопросам, но даже и они зачастую не могут четко объяснить своей аудитории, что именно следует считать итогом «нормандской» встречи. Что уж говорить о пусть и интересующихся, но не вовлеченных в политические процессы обывателях? «Я два часа ждал пресс-конференции, но по итогу, если честно, так ничего и не понял. Сказали, что вроде бы обо всем договорились, но потом Зеленский говорит одно, Путин — ровно противоположное. Так о чем договорились?» — волнуется в Facebook одессит, архитектор Валентин. «Донбасс пока не сдали. Ситуацию подморозили. Пленных обменяют. Не победа, но и не поражение. В целом все логично и ожидаемо»,— объясняет предприниматель Евгений.

Обмен пленными — действительно едва ли не единственный позитив, которым удовлетворены практически все. Однако и с ним все не так просто: об этом обмене говорят еще с сентября, и уже тогда дело было, как говорится, на мази. Но затем ситуация почему-то застопорилась — будто кто-то осознанно поставил процесс на паузу для того, чтобы иметь хоть какой-то результат на случай провала «нормандских» переговоров.

Ну а пока в социальных сетях пытаются понять, что это было, в офисе президента Зеленского в связи с минувшими переговорами уже успели вляпаться в скандал. Цитируя на официальном сайте коммюнике, подписанное по итогам переговоров, чиновники передали содержание документа с… коррективами. Если в изначальном документе говорится, что стороны «выразили интерес в достижении соглашения внутри "нормандского формата" и Трехсторонней контактной группы по всем правовым аспектам специального порядка местного самоуправления — особого статуса — отдельных районов Донецкой и Луганской областей», то в тексте, опубликованном на сайте президента, утверждают, что интерес сторон касался «аспектов Закона про особый порядок местного самоуправления (про особый статус)» этих самых отдельных районов. Правка значимая и вряд ли случайная, ведь различия в двух этих трактовках огромны. Упомянутый офисом президента Закон — лишь один из «всех правовых аспектов»: кроме него, эти аспекты включают, например, закрепление особого статуса в Конституции Украины — один из ключевых камней преткновения в процессе урегулирования конфликта.

Глава непризнанной ДНР Денис Пушилин оперативно отреагировал на отредактированный в Киеве документ, заявив, что в ДНР не будут выполнять никаких договоренностей с Украиной до тех пор, пока опубликованный командой Зеленского текст не приведут в соответствие с оригиналом. В попытке фальсифицировать итоги парижской встречи обвинили Зеленского и в украинском «Оппозиционном блоке». Стоит отметить: офис Зеленского ошибку исправил, никак не прокомментировав, что это вообще было: то ли техническая недоработка переводчика, то ли нечто большее?

Через день после саммита Зеленский внес в Верховную раду законопроект об изменениях в Закон об особом статусе. Ничего экстраординарного в документе нет: всего лишь очередное, дежурное продление существующего закона (не действующего, согласно формуле Штайнмайера, до того момента, как в Донбассе пройдут местные выборы) еще на год. Однако искатели тайных смыслов из числа уверенных в том, что «зрада» в Париже все-таки имела место, увидели в этом подтверждение своим страхам и подняли шум. Хотя процедура продления закона уже стала рутинной — это происходит ежегодно, начиная с 2015-го.

Повышенная нервозность, впрочем, не должна удивлять: она лишь подчеркивает, что большая часть украинского общества, лишенная реальных оснований для выводов, пытается хоть за что-нибудь зацепиться, чтобы построить последовательную теорию, даже на зыбком основании. И если «нормандская встреча» в Париже должна была принести хоть какую-то определенность, то этого точно не произошло. Зато стало четче просматриваться, за что и против чего будет торг в ближайшие четыре месяца — до следующей встречи в «нормандском формате» в апреле 2020-го.

Париж: что дальше?

Трудности, которые граничили с «невозможностями» еще на этапе закадровой подготовки, французские комментаторы оценили единодушно: сам факт переговоров — важный шаг к дальнейшим поискам мирного урегулирования кризиса. В этом и видят во Франции главный итог саммита. Общий позитив оценок факта встречи не скрывает, однако, и трудностей. Журнал Le Point, например, перечисляя достигнутые договоренности, сразу же оговаривается: «А в остальном — тупик, никаких перспектив…» В окружении президента Макрона тем не менее настаивают: важно уже само то, что два лидера, России и Украины, встретились лицом к лицу.

Как всегда в таких случаях, следили за «химией» встречи — едва уловимыми выражениями лиц, жестами, манерой держаться. Нередко это говорит больше, чем официальные документы и анализы умников. Вот как корреспондент того же Le Point Марк Нексон описывает «дуэль» (так ему показалось) Владимира Путина с Владимиром Зеленским за круглым столом «нормандской четверки»: Зеленский склонился над бумагами, что-то ищет, а Путин сидит напротив, положив руки на стол; и вдруг — в этот момент приближаются фотографы — обращается прямо к Зеленскому: «Повернитесь к ним!» Президент Украины отрывается от бумаг и, как бы подчиняясь приказу, разворачивается к камерам. Французскому журналисту показалось, что в этот момент на лице у Путина появляется победная улыбка. «Наблюдателям показалось, что это капитуляция Зеленского и победа Москвы»,— пишет журналист. Так это или нет, покажут дальнейшие события.

Помимо официальной встречи за круглым «нормандским» столом в Париже прошли встречи тет-а-тет Путина с Макроном и Меркель, и — впервые — Путина с Зеленским. Если к этому добавить официальное сообщение, что встречи в «нормандском формате» продолжатся, а следующая состоится уже в апреле 2020-го, это, пожалуй, внушает некоторые надежды. Еще инсайдеры напоминают о важности механизма: основная работа по подготовке договоренностей и документов встречи пришлась на министров и «шерпов» — переговорщиков четырех стран, сновавших челноками между углами нормандского квадрата в попытке добиться содержательного итога. Его, в свою очередь, видят в первую очередь в обязательствах о разводе войск в точках, где наиболее высок риск вооруженного столкновения.

При всем том комментаторы признают: существенных компромиссов пока не просматривается. Более того, отмечает французская печать, есть впечатление, что переговоры в «нормандском формате» не столько путь к какому-то урегулированию, сколько переговорный инструмент, нацеленный на то, чтобы добиться или более выгодной расстановки, или даже уступок со стороны партнеров.

В связи с этим обращают внимание и на особую позицию президента Макрона, оформившуюся в течение этого года в «доктрину» нового вовлечения России в конструктивный диалог с Западом. Этот подход, напомним, проявился и на встрече G7 этого года в Биаррице во Франции, и в Лондоне на юбилейном саммите НАТО.

Идея Макрона состоит в том, что новый конструктивный диалог с Москвой позволит Западу снять нарастание напряженности в отношениях с Россией, не сдавая в то же время прессинга в тех областях, где давление по-прежнему может считаться предпочтительной линией. «Новый диалог» Макрона вызвал острые споры в G7 (в том числе явный раскол между Францией и Германией), а позже — на саммите в Лондоне — там наметился раскол между Европой и Трампом. Любопытно при этом, что продолжение диалога с Москвой поддерживает и входящая в G7 Япония — причем и как стратегию в качестве члена «западного клуба» (что сформулировал еще в 1980-е скончавшийся на днях экс-премьер Ясухиро Накасонэ), и по сегодняшним соображениям в качестве противовеса влиянию Китая на Дальнем Востоке. Как бы то ни было, при всей острой полемике внутри «западного клуба», возможно, именно установка французского президента заложила основу для успешной реализации нынешней встречи в «нормандском формате» с участием нового президента Украины.

Впрочем, стоит взглянуть и вне «парижского фокуса»: итоги «нормандского саммита» в противоречивые тона окрашивают множество разных событий. Прежде всего — процедура импичмента против Трампа и шокировавший немцев теракт в Берлине против чеченского иммигранта. Ни то, ни другое прямого отношения к переговорам по украинскому кризису не имеет, но так или иначе дает им негативный фон. Трамп со своим импичментом, да еще при этом с «украинским вмешательством», просто не в состоянии играть какую-либо серьезную роль в качестве лидера Запада. (Массу едких комментариев вызвал тот факт, что встреча президента США с главой МИД РФ Сергеем Лавровым прошла как раз в тот день, когда в Конгрессе были обнародованы пункты, по которым готовится процедура импичмента.) Меркель после теракта в Берлине также стреножена в проведении какой-либо продуктивной линии на российском направлении.

Все это оставляет президента Франции в роли главного представителя Запада в отношениях с Россией. Как он ей распорядился? Как известно, Макрон объявил, что НАТО находится в состоянии «клинической смерти» (с «мертвым мозгом»). Но это у него не столько констатация «смерти НАТО», сколько, во-первых, утверждение самого себя в роли альтернативного Трампу председателя «малого Совнаркома» Запада — в Европе, и во-вторых, декларация необходимости поиска новой роли для Североатлантического альянса в условиях постсоветского периода турбулентности. Но при понимании того, о чем он же, Макрон, сразу вслед за этим и говорил — Россия уже не противник, но все же «вызов» Западу.

Далее, и это тоже надо всегда помнить: на украинском направлении и сосредоточились эти самые поиски нового смысла для НАТО. НАТО не в том понимании вечного «потенциального противника», которое осталось нам по инерции от эпохи холодной войны, а некоей «зонтичной» институции, которая могла бы представлять аморфно-объединенный Запад на международной арене.

Эта линия вовсе не означает снижения поддержки Украины в ее «европейском дрейфе» вообще, и в противостоянии с Россией в частности. Никто не забыл историю с двумя вертолетоносными кораблями «Мистраль», которые французы строили для наших военно-морских сил, но так и не передали из-за украинского кризиса и санкций? Так вот, для Украины сейчас во Франции строится целая флотилия морских пограничных сторожевиков — 20 катеров класса FPB 98 MK II. Строит их французская компания Ocea с производственными мощностями в Вандее. Длина кораблей 32 метра, они оснащены артиллерией и новейшей электроникой. Контракт, по сообщениям печати, предполагает поставку в течение 2021–2023 годов с учебной подготовкой личного состава в количестве 240 человек членов экипажей и 120 человек техперсонала (по данным сетевого издания Mer et Marine). Это примерно столько же, сколько российских моряков французы обучили в период подготовки для управления «Мистралями». Предполагается также, что часть этих кораблей пограничной стражи Украины будет построена по французской технологии на верфях Николаева.

Впрочем, как будет развиваться этот проект и дойдет ли он до полного завершения, еще посмотрим. Перипетии с нашими «Мистралями», которые в итоге влились в ВМФ Египта, всем памятны.

Берлин: что за кадром?

«Президент Франции и канцлер Германии стали посредниками между обеими сторонами конфликта»,— пишет Spiegel, словно не замечая, как российские официальные лица постоянно подчеркивают, что РФ не является стороной конфликта, а Путин поехал в Париж только потому, что его просили об этом Макрон и Меркель. Отличается и оценка того, что происходит на Украине: украинских националистов и проблем, с ними связанных, для немецких СМИ не существуют. Немецкие комментаторы выделяют три аспекта, которые могут сделать эту встречу важнейшей не только в этом году и не только для Украины.

Вот эти аспекты: 1) эта встреча — шанс открыть путь к снятию западных санкций; 2) она может помочь решению газового конфликта; 3) а также снять подозрения в адрес России в связи с убийством в Берлине этнического чеченца в августе уходящего года.

Теперь по порядку

Реальное влияние санкций и контрсанкций на экономику России объективно оценить трудно, и некоторые немецкие политики называют их бессмысленными. Хотя больше тех, кто верит, что таким образом Россию удастся «дожать».

Однозначно противоположную позицию все пять лет занимают немецкие бизнес-круги. Причем занимают несмотря на то, что экономическое значение России для Германии значительно меньше, чем значение Германии для России. Даже в экономически трудном для РФ 2016-м, в разгар санкций, ФРГ была для нас вторым поставщиком и третьим покупателем, обеспечивая 11 процентов российского импорта (Китай — 21 процент) и 7,4 процента российского экспорта. У Германии же Россия даже в более успешном 2018 году была на 15-м месте по экспорту и на 12-м по импорту. Что касается прямых немецких инвестиций в России, то немецкие производители, в основном средние, представлены практически во всех субъектах Федерации: в РФ работают около 5 тысяч немецких компаний (до 2015-го было 6 тысяч), совокупные немецкие инвестиции растут и превысили 20 млрд евро.

О важности сотрудничества с немцами говорит и тот факт, что 6 декабря — за три дня до вылета в Париж — президент России принял в Сочи более 20 представителей ведущих немецких концернов, работающих во всех сферах, вплоть до оборонной. Весь «цвет немецкого бизнеса». Разговор бизнесменов с Путиным продолжался более трех часов, при этом, как отметил “Ъ”, «производило впечатление то, с каким энтузиазмом немецкие бизнесмены предлагали отказываться от экономических санкций к России даже до полного выполнения Минских соглашений». Одна из участниц призналась журналистам, что немецкий бизнес связывает большие надежды со встречей в Париже, потому что «устал от санкций». К тому же деловые круги знают, что Германия вот-вот может свалиться в рецессию (в 2019-м страна дважды была почти в минусе), за которой маячит спад, а значит, пора спасать себя, хотя бы и с помощью России.

В какой мере это может вылиться в практические шаги, сказать трудно, поскольку, скажем, Джем Оздемир, один из лидеров «зеленой» оппозиции, прямо формулирует, что бизнес «не должен противостоять политике своей страны». Пока баланс между интересами экономики и политики ищет Меркель.

Как известно, труднее всего сейчас создать этот баланс в газоснабжении ЕС, которое частично зависит от того, как будет осуществляться транзит российского газа через Украину после 31 декабря, когда истечет соответствующий контракт. Президенты РФ и Украины поговорили об этом в Париже лишь несколько минут. Известно, что сейчас в Вене идут переговоры по этой проблеме, но стороны далеки от компромисса, о чем на встрече с бизнесменами в Сочи сказал президент РФ. Это вызвало явное беспокойство в Германии. Ведь Россия обеспечивает более трети потребностей ФРГ в газе и нефти, причем, в прошлом году был поставлен рекордный объем газа — 55,5 млрд кубов.

В Париже президент России пообещал европейцам (прежде всего немцам), что газа их никто не лишит. «Северный поток – 2» (СП-2) Путин при этом вроде бы не назвал, но все и так понимают, что многое зависит от этого трубопровода, который прокладывает «Газпром» по дну Балтики, а ключевую роль при этом играет… Украина.

Точнее, правда, не она, а США, Польша, страны Балтии и Еврокомиссия — все, кто сделал Украину камнем преткновения в газовых делах. У каждого из игроков свои причины выступать против СП-2. По первоначальным планам газопровод должен был быть сдан до конца 2019-го. Но летом стало ясно, что он будет готов не раньше середины 2020-го. Не только потому, что слишком долго возражала Дания. И не только из-за погоды, как об этом было официально сообщено 9 декабря.

Проблема прежде всего в том, что далеко не все юридические препятствия преодолены. Основное из них — «газовая директива ЕС». Она, если коротко, запрещает «Газпрому», во-первых, быть одновременно и владельцем «трубы», и поставщиком газа, а во-вторых, использовать свою «трубу» в одиночку. Половина пропускной мощности должна быть оставлена для конкурентов, даже если их в ЕС нет и не предвидится. Сделано это вроде бы для либерализации газового рынка и предотвращения монополизма, но все понимают: задача — избежать энергозависимости от России.

В ноябре немецкий бундестаг по требованию ЕС включил «газовую директиву ЕС» в свое законодательство, но внес при этом небольшие вроде бы уточнения, которые, правда, никто не может интерпретировать однозначно. Часть правительства и парламента считают, что они не изменили суть директивы и «Газпрому» ничто не мешает завершить строительство и начать эксплуатацию СП-2. Другая часть правящей коалиции ФРГ, часть оппозиции, Еврокомиссия и страны ЕС уверены, что немцы, введя коррективы, пошли на поводу у «Газпрома», а потому даже если трубопровод будет достроен, то эксплуатировать его «Газпрому» в одиночку запретят.

Сейчас все ждут решения Федерального сетевого агентства, регулятора отрасли. После этого вопрос попадет в Еврокомиссию (своего рода правительство ЕС). Ее согласие не гарантировано, хотя во главе комиссии стоит теперь Урсула фон дер Ляйен, «протеже» Меркель. Ничего хорошего не обещает СП-2 и новый комиссар ЕС по энергетике Кадри Симсон — экс-министр энергетики Эстонии, заявившая на днях, что «в контексте газа мы должны помнить прежде всего о солидарности».

Высока и вероятность того, что против СП-2 будет бундесрат (палата земель ФРГ), который должен рассмотреть вопрос еще в этом году. Там сильны «зеленые». Они — основные «враги» «Газпрома» в Германии — не устают напоминать, что газ — тоже углеводород, сжигание которого «убивает» климат, а правительству надлежит больше внимания уделять возобновляемой энергетике и энергоэффективности. Иначе зачем, вопрошают «зеленые», сейчас принят Закон о спасении климата, фактически определяющий все дальнейшее развитие страны в контексте, когда Еврокомиссия объявила о планах освободить Европу от СО2? Впрочем, для начала «зеленые» требуют дождаться урегулирования проблемы газового транзита через Украину: иначе «правительство, идя на поводу у российского госконцерна, нарушит обещание, данное нашим ближайшим партнерам по ЕС» (речь о Польше и странах Балтии, которые выступают адвокатами Украины).

И наконец, с СП-2 никак не может смириться президент Трамп. Он хочет вынудить немцев и всю Европу покупать сжиженный газ из США, хотя тот значительно дороже российского. Чтобы помешать созданию СП-2, Трамп намерен наложить далеко идущие экономические санкции на компании (немецкие, австрийские, швейцарские), участвующие в строительстве. О чем на днях лично напомнил (во время саммита НАТО в Лондоне) Ангеле Меркель. Предполагается, что эти санкции станут частью оборонного бюджета США, который будет принят на днях. «Убить "Северный поток – 2"» — так сформулировала одна из американских газет цель президента Трампа.

Зная все эти нюансы, можно только удивляться тому, что Меркель согласна, в принципе, с Путиным, подчеркнувшим в Париже: «Это чисто коммерческий проект». Она была рада слышать и его заверения, что Россия не намерена прекратить транзит через территорию Украины.

Несмотря на всю серьезность и важность для Германии двух сюжетов, о которых рассказано выше, пресс-конференция «нормандской четверки» в Париже выявила новую причину недоверия к России. Напомню: единственный вопрос, заданный Путину немецким корреспондентом, касался не Донбасса, не Украины, не газа и не бизнеса. Он касался убийства в Берлине Зелимхана Хангошвили, этнического чеченца. Убитого, оказывается, долго подозревали в принадлежности к исламистам, а затем разведка (BND) вдруг сообщила, что он может стать жертвой покушения.

Само событие случилось 23 августа в берлинском парке: человек, подъехав к Хангошвили на велосипеде сзади, трижды выстрелил ему в голову и уехал. Недалеко от места преступления и меньше чем через час произошло задержание. Местные подростки, увидев, как кто-то выбросил в реку велосипед и какие-то вещи, вызвали полицию, она привезла водолазов. Задержанный оказался русским, но отказался давать показания. Это все, что пока известно достоверно.

Остальное под вопросом. Даже имя задержанного. Между тем генпрокурор ФРГ пришел к выводу, что речь может идти о факте государственного терроризма, а убийство Хангошвили было поставлено в один ряд с покушением на Скрипаля в Лондоне. Генпрокурор сообщил, что российские власти отказываются сотрудничать со следствием, и МИД ФРГ в знак протеста выслал двух сотрудников посольства РФ в Берлине (Россия тут же заявила, что ответит зеркально). Убийство произошло в августе, зато возгонка сюжета и высылка российских дипломатов (то ли случайно, то ли нет) — всего за несколько дней до парижской встречи Меркель и Путина. И, вполне ожидаемо, этот сюжет стал темой более важной для СМИ и широкой публики, чем российско-украинские проблемы, в которых немцы уже давно запутались.

Зачем же убийство, совершенное летом и подзабытое, нужно было вбрасывать в СМИ накануне парижской встречи, хотя изначально было ясно, что ничего, кроме скандала, из этого не выйдет?

Серьезные аналитики уже дали ответы на этот вопрос. «Это дело ослабило позиции бизнесменов, которые предостерегают Берлин от сохранения санкций в отношении России»,— уверен комментатор серьезной «Франкфуртер Альгемайне Цайтунг». «Пересечение красной черты не может не отразиться на экономических отношениях с Россией»,— предостерегает Норберт Рёттген (ХДС), председатель комиссии по иностранным делам бундестага.

Остается добавить: увы, вряд ли это поможет улучшению ситуации на востоке Украины, которое в нынешнем контексте было бы и в интересах Германии…