Чем грозят «референдумы» самопровозглашенных территорий в Украине и новые российские законы: взгляд юриста

***

Мобилизация пришла в УК РФ

Долго не было юридических новостей. Видать копили, чтоб эксперты не напрягались по одному, а чтоб уж все разом. И вот оно в одном флаконе — референдумы «ЛНР-ДНР», военные и военно-экономические поправки в УК вкупе с подорожанием на 8% газа внутри России (это неюридическое, но флакон-то один).

Немедля понеслось: «Ой тревожно, ой, страшно». По российскому сегменту фейсбука побежала девушка по имени Паника. Прорицательница Симоньян сулит РФ то ли победу, то ли ядерную войну, что, очевидно, есть результаты несовместимо-противоположные. Логика всех страхов, восторгов и угроз проста. Референдумы нужны для присоединения занятых российскими войсками территорий в Украине.

Отечественная война сразу вписывается в российское законодательство «о нерушимости территорий» и «отражении агрессии», а, значит, в военное положение и мобилизацию. Может и так. Начиная с 24 февраля быть может все, что угодно. И объявить могут все, что угодно. Только вот совокупность всех внутренних и внешних факторов вовсе не убеждает меня в высокой результативности проводимого, вводимого, объявляемого и предсказанного.

Начнем с референдумов. Я не специалист по законодательству самопровозглашенных территорий, но с назначением референдумов там точно какие-то неувязочки. Могут ли быть общественные палаты инициаторами народного волеизъявления? Можно ли назначить референдум через три дня после его объявления и проводить в трехдневном режиме голосования?

Каков статус ВСУ во время проведения референдума на территориях, подконтрольных Украине, — это будут «международные наблюдатели»?

Там еще много всяких вопросов (списки, комиссии, участки и т.д.). Ну и самое главное универсальное правило — референдумы никогда и нигде не проводятся в условиях военного положения, режим которого в этих псевдообразованиях введен.

Так что все, что касается референдумов, является откровенными априорным и общеизвестным фейком. И еще — целями референдумов является легитимизация чего-либо. Но фейком ничего не легитимизируешь. Тогда зачем их проводить? Жест отчаяния со стороны луганско-донецких коллаборантов? Оправдание потерь российской армии? Повышение ставок России на переговорах? Как-то неубедительно все это. Несерьезная игра в серьезные игрушки. Результат неочевиден. 

Теперь про поправки в УК. Понятно, что слова «мобилизация» и «военное положение», вырванные из контекста, могут вызвать панику. И вызвали. А зря. Поправки в УК, проголосованные в первом чтении в июле, ко второму чтению существенно «расширились и углубились». Появился ряд новых статей (например, добровольная сдача в плен и мародерство), увеличились санкции за неисполнение приказа командира, дезертирство, нарушение правил несения боевого дежурства, умышленное уничтожение или повреждение военного имущества в период военного времени, боевых действий или мобилизации. Вот они — страшные слова. Но мало кто заметил, что употребляются они только как квалифицирующие, то есть являются особыми обстоятельствами, при наличии которых возникает та или иная ответственность. 

Юридический глаз вредный. Он сразу подмечает, что спецоперация и военный конфликт — не одно и то же. Для того, чтобы заработали обстоятельства совершения чего-либо в период военного времени или мобилизации, нужно, как минимум, официально объявить военное положение, за которой следует та самая мобилизация. 

Нет, мы, конечно, знаем, что время военное. Но об этом запрещено говорить вслух под угрозой уголовного преследования. Так что все опять-таки не так однозначно, как всем показалось. Хотя мне, конечно, очень не нравятся практически все эти поправки, потому что не нравится военная спецоперация как таковая и все, что с ней связано. Кроме введения ответственности за мародерство, которую я бы ее еще усилила. Чтоб неповадно было. 

Кстати, все сосредоточились на «страшных словах», и мало кто обратили внимание на несколько новых статей о неисполнении государственного оборонного заказа и нарушении условий государственного контракта (статьи 201.2, 201.3, 285.5, 285.6 УК). А вот это уже касается многих как раньше говорили «трудящихся». Статья сформулирована так, что может применяться практически произвольно в самых разных ситуациях и по многим поводам. Хоть и вмонтирована она в УК крайне халтурно в маленькую главу про злоупотребление полномочиями нотариусом, аудитором, частным охранником и про коммерческий подкуп.

В общем живем, как написал кто-то в соцсетях, в странное время: в условиях мобилизационной экономики между двумя новостями. Одна для пессимистов, другая для оптимистов. Между опасением, что в России вскоре может быть объявлена мобилизация и надеждами на окончание военной спецоперации, возникшими из заявления Эрдогана о том, что Путин хочет как можно скорее эту военную спецоперацию закончить.

Автор Елена Лукьянова, юрист, правовед, специально для «Новой газеты. Европа»

Источник - https://novayagazeta.eu/articles/2022/09/20/mobilizatsiia-prishla-uk

***

Как будут преследовать тех, кто не хочет воевать с Украиной

20 сентября Госдума сразу в двух чтениях приняла законопроект, который вносит изменения в Уголовный кодекс.

Принятыми поправками вводится сразу несколько новых уголовных статей: за добровольную сдачу в плен и самовольное оставление части могут наказать 10 годами в колонии, за отказ от выполнения приказа или участия в военных или боевых действиях «в период военного положения, в военное время либо в условиях вооруженного конфликта или ведения боевых действий» можно получить от двух до трех лет колонии. Кроме того, появляются несколько статей о неисполнении государственного оборонного заказа и нарушении условий государственного контракта.

Издание «Новая газета. Европа» поговорило об этих нововведениях с военным юристом Максимом Гребенюком, создавшим в начале военной спецоперации России в Украине проект «Военный омбудсмен» и помогающим тем военным, кто отказывался идти воевать в Украину.

«Новая газета. Европа»: — Принятым сегодня законопроектами вводится понятие «военное время». Оно как-то отличается от военного положения?

Максим Гребенюк: — Нет, по-моему, ничем не отличается, это просто синонимичные термины.

— В случае военного времени мобилизация будет проводиться так же, как при военном положении?

— Да, конечно. Ее может вообще не быть, как и при введении военного положения. Они как бы отдельно существуют, но чаще всего идут вместе. В Федеральный закон о мобилизации никакие изменения пока не вносились, их внесли только в Уголовный кодекс. Я думаю, что им изменения в ФЗ о проведении мобилизации вносить вообще незачем: все [идет] нормально, все по плану. Просто ввели [уголовную] ответственность пока только для действующих военнослужащих и немножко — для призванных на военные сборы, то есть для военных. Мы изучаем эти изменения, но они не очень хорошие, потому что достаточно жесткие.

— То есть можно провести мобилизацию без введения военного положения или «военного времени»? 

— Да, они живут отдельной жизнью. Мобилизация — это топливо, а военные действия — танк. То есть, чтобы танк ехал, нужно топливо, то есть мобилизация, но они, в принципе могут и по отдельности существовать.  Можно мобилизовать без военного положения, а можно ввести военное положение и не объявить мобилизацию. Но чтобы танк ехал, лучше его заправлять. Поэтому военное положение и мобилизация чаще всего идут рука об руку. 

— А для кого ввели ответственность за отказ явиться на военные сборы, если новые уголовные статьи касаются только военных? 

— Это касается тех, кто находится в запасе. Обычно такие граждане военнообязанные и пребывают в запасе, а значит, могут быть привлечены к военным сборам: им приходит повестка, если они по ней являются, то есть их призывают на эти сборы, то они несут такую же ответственность, как военнослужащие, и дальше — и за отказ [от выполнения приказа], и за самовольное оставление части, за дезертирство и так далее. 

— Как будет проходить мобилизация в случае объявления военного положения или «военного времени»? 

— Для начала будут направлять повестки и вручать мобилизационное предписание, то есть будут призывать на военную службу. Есть несколько очередей, так называемые разряды: кого именно будут призывать в первую очередь, кого — во вторую, кому, может быть, бронь дадут. Те, кому до 35 лет, в первую очередь идут, кто постарше — до 45 лет — во вторую [очередь] будут мобилизованы. А тем, кто на госслужбе или в силовых структурах, могут выдавать бронь, то есть они могут не участвовать и не быть призваны. В новейшей истории у нас пока не было мобилизации, поэтому трудно сказать, что именно будет происходить. Думаю, примерно будет похоже на призыв на военную службу, то есть будут вручать повестки и вызывать. 

— А кому грозит ответственность за отказ от выполнения приказа? 

— Она грозит только военнослужащим, к тому же, ее очень сильно ужесточили. Раньше за отказ можно было привлечь только в период военного положения, сам по себе отказ от «спецоперации» не был уголовно наказуемым. А теперь и отказ от участия в «боевых действиях» тоже является уголовным преступлением, за которое грозит от 2 до 3 лет колонии. То есть после вступления закона в силу появляется [понятие] «боевые действия», которые сейчас так или иначе все же ведутся, поэтому это будет касаться и людей, которые сейчас там. 

— Как вам кажется, сейчас становится все больше «отказников»? 

— Я не знаю. Я не владею подробной статистикой. Но [ко мне] по этому поводу обращаются довольно часто, особенно после внесения этих поправок [в Уголовный кодекс] многие заинтересовались по понятным причинам. 

— Насколько мне известно, до сих пор не было возбуждено ни одно уголовное дело против «отказников». Это так? 

— Да, уголовных дел пока не было, потому что сам по себе отказ не является преступлением. До сих пор была уголовная ответственность за невыполнение конкретного приказа, если это повлекло какие-то последствия, теперь же сам по себе отказ тоже будет наказываться, если окончательно примут эти поправки. 

— А что насчет статьи за «добровольную сдачу в плен» — разве это может быть не добровольно? 

— Недобровольной сдача в плен считается, если военнослужащий ранен и не может оказать сопротивление, например, либо [находится] без сознания, либо его неожиданно застали врасплох, сразу же обезоружили и скрутили, то есть лишили свободы. Если военнослужащему предлагают сдаться, и он это делает, значит, он добровольно сдался, даже если ему угрожала смерть. 

— Какая статья из принятых сегодня Госдумой вам кажется наиболее опасной для гражданских лиц и для военных? 

— Для гражданских лиц опаснее всего [уголовная] статья про призванных на военные сборы, ведь они [сначала] являются гражданскими, но потом становятся военнослужащими и ответственность несут, как военные. А самая неприятная статья для военных — это, конечно, отказ от участия в боевых действиях. Раньше это не было криминалом, а теперь сам по себе отказ является преступлением. Ещё изменения коснулись контрактников, я имею в виду наказание за самовольное оставление части. Раньше они могли до 10 дней отсутствовать и ничего не было. Теперь контрактник, как срочник, если отсутствует более 2 дней, то становится «самовольщиком».

Автор Катя Орлова, специально для «Новой газеты. Европа»

Источник - https://novayagazeta.eu/articles/2022/09/20/smert-ili-10-let-za-sdachu-v-plen

***

Приложение. Паспорту РФ проживающие в ней украинцы предпочитают временное убежище

Число желающих получить российский паспорт заметно сократилось. В этом году новых россиян оказалось почти вполовину меньше, чем за аналогичный период 2021-го. При этом институт беженства по-прежнему подвергают критике: с начала года статус получили всего трое, зато число получивших временное убежище резко увеличилось по сравнению с первым полугодием 2021-го.

Иностранцы стали реже получать российские паспорта. Так, согласно данным МВД РФ, за первое полугодие 2022-го гражданство РФ сумели оформить около 287,5 тыс. человек. Это примерно на 20% меньше, чем за аналогичный период прошлого года, когда число новоиспеченных россиян составляло около 351,7 тыс.

Статистика говорит, что в сравнении с прошлым годом большее количество паспортов получили таджики, армяне, киргизы. Зато резко уменьшилось количество украинцев, принятых в российское гражданство, – сразу на 43% по отношению к аналогичному периоду прошлого года (105,6 тыс. человек вместо 184,4 тыс.). Как и раньше, свыше 60% от всех выданных российских паспортов приходится на выходцев из двух стран – Украины и Таджикистана. Однако если прежде на украинцев приходилось примерно 52% от общего числа принятых в гражданство, а на таджиков – только 12%, то сейчас их пропорция составляет уже 36% и 25% соответственно.

По словам экспертов, скорее всего речь идет о сокращении числа желающих получить российский паспорт, нежели о бюрократических препонах и намеренной отбраковке заявлений претендентов. Ведь в последнее время процедура приема в гражданство скорее упрощалась, нежели усложнялась. Одна из причин, которую предполагают общественники, – ухудшающаяся ситуация внутри страны, как экономическая, так и социально-политическая.

Но есть и другая – для украинцев облегченный механизм действует еще с 2019 года, следовательно, многие из тех, кто хотел вступить в гражданство, уже успели это сделать. А новоприбывшие только оформляют первичные статусы. Так, за первые шесть месяцев 2022 года временное убежище (не налагающее на государство какие-либо социальные и экономические обязанности) получили 64 тыс. человек. Более 99% из них приехали из Украины. Статус временного убежища на конец первого полугодия 2021-го был лишь у 14,6 тыс. человек. Согласно миграционным показателям, за первые шесть месяцев 2022 года беженцами в РФ официально были признаны всего три человека. Так мало не было никогда. А общее количество обладателей этого статуса на конец полугодия равнялось 300 – что на 126 человек, или 40%, меньше, чем годом ранее. То есть речь идет об очередном антирекорде. Между тем еще в июле российские власти сообщали, что с начала года в страну прибыли более 2 млн 800 тыс. беженцев – выходцев из Украины и «около 25–27 тыс. новых переходят каждый день границу».

Как отметил в беседе с изданием «НГ» президент Центра социальных и политических исследований «Аспект» Георгий Федоров, сокращение числа новых граждан может быть связано с несколькими причинами. «Во-первых, в прошлом году российское гражданство получило рекордное число жителей Донецкой и Луганской народных республик. Во-вторых, активная выдача российского гражданства на освобожденных территориях в этом году началась сравнительно недавно, так что правильнее будет дождаться официальных данных за весь год», – сказал он. С другой стороны, низкое число лиц, получивших статус беженца за первые шесть месяцев этого года, «может быть связано с сохранением общего курса государства на сокращение социальных обязательств». Ведь статус беженца возлагает на государство задачи по социальному и материальному обеспечению человека, а ищущего временного убежища – нет.

Гражданский активист Алексей Егоркин заявил изданию «НГ», что российское гражданство на фоне ужесточения санкций в отношении россиян перестало быть привлекательным. «А с учетом посыла, идущего со стороны властей РФ, что экономические права граждан той же Украины на территории РФ должны практически уравняться с правами граждан РФ, смысла в быстром получении российского гражданства со стороны тех же граждан Украины, например, тех, кто и получал основную долю российских паспортов, уже и нет», – сказал он. Вероятно, часть украинцев рассчитывает вернуться домой и не хочет преждевременно связывать себя с Россией. При этом Егоркин согласен, что и чиновники не готовы сейчас брать на себя бремя ответственности, и многие беженцы ищут более экономически привлекательные места.

По словам доцента РАНХиГС, директора АНО «Академический альянс» Михаила Бурды, в законодательстве категории «беженец» и «переселенец» имеют различные правовые статусы, к последнему относится еще и временное ограничение на год. Наделение тем или иным правовым статусом мигрантов, оказавшихся в России в результате конфликтов, зависит от того, какие требования к той или иной категории сформулированы в законодательстве. Беженец, пояснил он, должен предоставить доказательства того, что имеются «вполне обоснованные опасения стать жертвой преследований по признаку расы, вероисповедания, гражданства, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений». При этом он не может или не желает пользоваться защитой государства своей гражданской принадлежности: «В связи с этим жители Донецкой и Луганской народных республик, а также районов Украины, находящихся под контролем Российской армии и коалиционных сил ДНР и ЛНР, не могут получить статус беженца по юридическим основаниям. Ведь на территории ДНР и ЛНР они не подвергаются преследованиям». Граждане ДНР и ЛНР в России получают статус временных переселенцев. Однако статус беженца вправе получить те, кто выезжает из районов Украины, контролируемых ВСУ, где за их пророссийские взгляды они могут быть подвергнуты преследованиям.

Автор Екатерина Трифонова, корреспондент отдела политики "Независимой газеты"

Источник - https://www.ng.ru/politics/2022-09-20/3_8544_citizenship.html