Чем Казахстан ответит на «гибридные» вызовы? О предотвращении и нейтрализации современных внешних угроз стране
Чем Казахстан ответит на «гибридные» вызовы?
Недавно на встрече с руководящим составом Министерства обороны Президент Нурсултан Назарбаев отметил важную роль армии в предотвращении и нейтрализации современных угроз. В частности, по словам Главы государства, сейчас в мире идет новая война, гибридная, и казахстанская армия должна быть приспособлена к новым тенденциям. Возникает ряд вопросов: а что, собственно, представляет из себя «гибридная война», каков набор инструментов и методов противодействия угрозам, и дело ли это отдельно взятого оборонного ведомства?
Само словосочетание "гибридная война" вошло в наш обиход в последние два-три года, после аннексии Россией Крыма и развязанной войны на юго-востоке Украины. Хотя в той или иной форме такие признаки «гибридности», как "необъявленная война", "нелинейность", "асимметричность", "нетрадиционность", в той или иной степени, использовались во множествах конфликтах после Второй мировой войны. В период, когда место прежних фронтальных столкновений, заняли косвенные способы достижения военно-политических задач.
Мэри Калдор, автор книги "Новые войны: организованное насилие в современном мире" считает, что речь идет о войне, которая стирает границы между военными действиями, вооруженными восстаниями, массовым нарушением прав человека и организованной преступностью. Для возникновения этого явления были серьезные тектонические основания, прежде всего, появление ядерного оружия. Оно сыграло очень двусмысленную роль. С одной стороны, очевидную позитивную роль – остановило новую горячую войну. С другой - заставило искать косвенные пути действия, то есть это был колоссальный инновационный стимул в развитии военного искусства. Отсюда появление косвенных военных действий, локальных войн, информационных войн, совершенно иной уровень диверсионных операций и активных мероприятий. Появилась необходимость достичь прежних целей, не прибегая к той эскалации, которая могла бы привести к срабатыванию той самой «красной кнопки» и применению оружия массового поражения.
Сегодня, в век глобализации, информационных технологий и стирания национальных границ, указанный вид войны получил дополнительный импульс. В Military Balance 2015 гибридная война трактуется как «использование военных и невоенных инструментов в интегрированной кампании, направленной на достижение внезапности, захват инициативы и получение психологических преимуществ, использующих дипломатические возможности; масштабные и стремительные информационные, электронные и кибероперации; прикрытие и сокрытие военных и разведывательных действий; в сочетании с экономическим давлением».
Дэвид Килкаллен, автор книги «Случайный партизан» утверждает, что гибридная война — это лучшее определение современных конфликтов, но подчеркивает, что она включает в себя комбинацию партизанской и гражданской войн, а также мятежа и терроризма. В свою очередь, полковник в отставке Армии США Джон МакКуэн определил гибридную войну как основной метод действий в асимметричной войне, ведущейся на трех выборочных видах поля боя: среди населения конфликтной зоны; тылового населения; международного сообщества.
С учетом приведенных выше дефиниций, можно констатировать, что настоящим новатором в использовании гибридных войн выступает Кремль. Начиная с ответа на выдуманную «финскую угрозу» в 1940-м, и заканчивая борьбой с международным терроризмом в Сирии «на дальних подступах» в 2015-м. И сколь бы не осуждали агрессивность тех же США или отдельных стран НАТО, их принципиальное отличие от Кремля состояла в том, что они не водружали свой флаг в захваченных государствах и не присоединяли их территории в свой состав.
***
Возвращаясь к теме угроз Казахстану, возможность применения гибридных войн исключать нельзя. Да, пока Казахстана движется в фарватере интересов России, такая вероятность довольна низка. Однако близкая перспектива проигрыша Путина в его противостоянии с Западом, заставляет самых близких союзников РФ (наша страна на исключение) искать выходы для себя. О потенциальной реакции Кремля на подобные телодвижения можно судить по печальной участи Грузии и Украины, которые, в обмен на самостоятельность и определение своей судьбы, фактически лишились части территории. Причем, надо понимать, что для нынешнего кремлевского режима вопрос о применении насилия стоит не в плоскости выбора между моралью и целесообразностью, а лишь возможности. И здесь русскоязычные диаспоры, проживающие повсюду на постсоветском пространстве, могут стать инструментом захватнической политики. Чаще всего, в качестве возможных целей эксперты называют балтийские государства и Молдову, однако Беларусь и Казахстан, как они полагают, тоже весьма уязвимы в этом плане.
Следующий катализатор агрессивного поведения заключается в понятийном аппарате самого Путина, который неоднократно с горечью высказывался о развале СССР, называя это «крупнейшей катастрофой ХХ столетия». О его отношении к соседям можно судить и по другой фразе: «Россия существовала и до 1991 года, правда называлась она тогда по иному – Советский Союз». В этом смысле правы те исследователи, которые считают, что хотя СССР формально распался в 1991 году, процесс развода между бывшей метрополией и колониями не завершен. Во многом условное признание Москвой независимости постсоветских республик, диктат и грубое вмешательство во внутренние дела, отказ в традициях и самом праве на государственность, территориальные претензии в адрес соседей – все это ясные и четкие штрихи к ее истинным намерениям.
Сказанное не означает проведение гибридных сценариев под один шаблон. Несмотря на аналогичный инструментарий, каждый отдельный случай имеет свои отличия. Следовательно, проводить прямые параллели между Украиной и, например, Казахстаном едва ли уместно. Начнем с того, что еще со времен «оранжевой революции» 2004 года Украина воспринималась в Кремле как поле боя между Россией и США, в более широком плане – с НАТО. Логика еще советских времен «сегодня Киев - завтра Москва» прочно сидит в головах не только властных элит, но и обычных граждан, разделяя окружающий мир без полутонов, по принципу: «свой или чужой». У Казахстана же пока не проглядываются перспектив вступления в НАТО или ЕС. Ну, а гипотетический разворот в сторону Китая вряд ли позволит создать образ врага. Российское общественное мнение просто не готово немедленно принять как данность прямо противоположную картину мира, в которой Китай занял бы место НАТО, а Казахстан играл бы роль его приспешника.
Кроме того, как полагает Вячеслав Морозов, профессор политологии Тартусского университета, ни один из регионов северного или восточного Казахстана не имеет для российской национальной мифологии особого символического значения. Места, связанные с крупнейшими достижениями советских времен, – космодром Байконур, целинные земли, освоенные в конце 1950-х – начале 1960-х, Семипалатинский ядерный полигон – как с символической, так и с геополитической точки зрения не выдерживают даже отдаленного сравнения с Крымом и Севастополем.
Тем не менее, причины для беспокойства имеются. Готовится и соответствующая почва. Эксперты рассказывают о том, как Россия начала подготовку к аннексии Крыма загодя и основательно. Так, еще в 2000 году был запущен т.н. «Кассетный скандал» после исчезновения журналиста Гонгадзе. Фактически речь шла о неприкрытом шантаже тогдашнего президента Украины Леонида Кучмы, который был вынужден пойти на уступки Кремлю. Схожие по манере действия предпринимались и в период президентства Ющенко или премьерства Тимошенко. Однако, пожалуй, главная и непростительная ошибка украинских политиков и экспертов заключалась в том, что они на корню пресекали любые мысли о том, что угроза может исходить от «братской» страны, являющейся, к тому же, «гарантом безопасности». Экономический нажим, газовый шантаж, информационный прессинг, постоянное будирование т.н. «русского вопроса» допускались, но никак не силовые действия по подрыву суверенитета украинского государства и его территориальной целостности.
Аналогичные действия по подрыву государственности изнутри, саботажу любых попыток по усилению самостотельности предпринимались в адрес других стран СНГ. По Беларуси можно вспомнить сериал «Крестный батька», с ушатами компромата на президента Лукашенко. Кстати, этот и прочие опусы российских спецслужб транслировались по центральным телеканалам России, что могло быть санкционировано только из Кремля. Те же дискредитирующие власти кампании в свое время раздувались против Ильхама Алиева в Азербайджане, Ислама Каримова в Узбекистане, Михаила Саакашвили в Грузии, Эмомали Рахмона в Таджикистане и т.д.
***
Сейчас мало кто помнит, но сразу с приходом Владимира Путина к власти услились медиа-нападки и на Казахстан. Например, в 2000 году наинтернет-сайте «Азиопа», позднее уличенном в связях с Москвой, активно смаковались подробности из личной жизни Президента Назарбаева и его ближайших родственников. В то же время вскрылось, что финансировал ресурс Рахат Алиев, по мнению ряда политиков – в ту пору близкий к российским спецслужбам персонаж. Именно близость Алиева к первой семье не позволило делу перерасти в масштабный скандал. Не сработай тогда КНБ столь профессионально – кто знает, чем бы все закончилось.
Впрочем, изложенное всего лишь один эпизод в длинной череде информационно-пропагандистских спецопераций Кремля, которые трудно назвать дружественными. Среди прочих уместно привести провокационные заявления спикера Госдумы Жириновского, лидера ультраправых Лимонова, прочих деятелей - опять же, на центральных телеканалах России, которые беспрепятственно транслируются на всей территории Казахстана. В советы официальной Москвы - не обращать внимания на подобные «недоразумения», «вырванные из контекста фразы», «личное мнение, не имеющее отношения к официальной политике» - веры мало. Особенно на фоне заявления самого Путина о том что «Казахстан никогда не имел государственности».
Между тем Казахстан как был, так и остается во власти пропаганды российских СМИ. Огромные средства выделяются на Интернет-контент, обработку общественного мнения под кремлевские лекала. Причем стандартный набор не ограничивается интеграциоными задачами, оправданием агрессивного поведения России на международной арене. Любая критика имперского и советского прошлого объявляется "русофобией", любые признаки подъма национального самосознанияказахов признаются «происками Запада». Мало того, что сеют раздор внутри общества, они зомбируют людей на преступные действия, как сепаратизм, нарушение конституционного строя, участие в боевых действиях на стороне бандформирований.
Однако информационный рупор используется иногда и для оказания открытого давления, наплявав на дух равноправия ивсякие нормы приличия. Примечательный случай: в июне 2013 года, в разгар «космического» противостояния, связанного с запретом Астаны на пуск ракет «Протон», «Известия» опубликовали статью под вызывающим заголовком - «Россия запустит «Протон» без одобрения Казахстана». На второй день в тех же «Известиях» была опубликована другая статья – «Казахстан разрешил запуск «Протона» с Байконура». И действительно, «Протон» был запущен в срок, который определила сама себе Россия – 30 сентября. Подобную тональность Кремль позволяет по отношению к государству-соседу, близкому партнеру, который является его союзником по СНГ, ОДКБ и ЕАЭС. Сложно представить, как может использоваться этот ресурс в случае ухудшения двусторонних отношений. Как правильно заметил оппозиционный политик Толеген Жукеев, «есть вечные интересы, но не может быть вечных друзей. Засилье не только российского, но и любого иностранного СМИ не может быть полезным для суверенного государства, даже если эти СМИ положительно освещают происходящие в нем события».
Смущает то, что ответные действия Астаны пока больше подходят под определение борьбы с последствиями, а не с корнями этой проблемы. Да и в этом случае они зачастую носят запоздалый, половинчатый характер. Взять, к примеру, принятую только в прошлом году статью в Уголовном Кодексе, которая усилила уголовную ответственность за сепаратизм. Но сколько негатива уже успели оказать подрывные призывы, статьи, интервью, интернет-блоги, группы сепаратистского толка в социальных сетях? Либо вспомним также недавнюю инициативу по ограничению заграничного рекламного контента на ретранслируемых телеканалах. Однако данная, очень важная статья закона, была дезавуирована путем отсрочки ее исполнения, что скорее всего, произошло не без вмешательства Кремля и ее месных лоббистов. К сожалению, таких примеров немало, что никак не способствует, а скорее подрывает усилия по созданию надежной системы по обеспечению национальной Безопасности и Независимости.
***
Касаемо идеолигической работы среди населения, дела также обстоят не лучшим образом. В части уже упрмянутых угроз сепаратизма заслуживает внимания мнение политолога Виктора Ковтуновского: «Предпосылки для сепаратистских настроений, безусловно, есть. К сожалению, многие русские являются гражданами независимого Казахстана лишь формально. В силу различных обстоятельств русские казахстанцы ментально по-прежнему ощущают себя жителями большой метрополии – то ли российской, то ли советской. Аннексия Крыма и путинская доктрина «русского мира» усиливают такие настроения.Можно и нужно винить в этом самих наших русских сограждан, так и не избавившихся от имперского сознания. Однако надо признать и то, что государственная власть не прилагала и не прилагает действенных усилий для решения «русского вопроса. До сих пор сепаратистские настроения в Казахстане сублимировались в эмиграцию русскоязычного населения. Но сценарий его мирного исхода может сломаться, если произойдет дестабилизация в верхних эшелонах государственного управления. Приход к власти радикальных националистов или народное восстание (условно говоря, казахский Майдан) могут спровоцировать межэтнический конфликт с самыми ужасными последствиями, в сравнении с которыми война на востоке Украины покажется обычной дворовой потасовкой. Снизить риск межэтнических конфликтов можно лишь укрепив национальную государственность».
Наконец, во всей этой истории не должны обольщаться сами скрытые желатели «помощи от Путина». Для него они - лишь стредство к достижению своих имперских амбиций и расходный материал. Чувствуй руководитель Кремля действительную заботу о русскоязычных, почему бы не начать с улучшения их жизни в самой России? Однако этого не происходит вопреки тому, что Россия лидирует в мировых рейтингах по количеству граждан, покинувших страну, по уровню преступности и суицидов, смертей на дорогах, числу населения, живущего за чертой бедности, не обеспеченного такими благами цивилизации, как газ, чистая вода, электричество. Да и история последних, скажем, пятидесяти лет наглядно демонстрирует: всех кого «спасала» Россия, в конечном итоге ожидали нищета, кровь и насилие: Северная Корея, Куба, Ливия, Йемен, Афганистан, Приднестровье, Сербия, Абхазия и Южная Осетия, Крым, сегодня – Донбасс и Сирия.
Есть над чем подумать.