Большая пресс-конференция президента России Владимира Путина 17 декабря 2020 года

Содержание
[-]

Журналистский собор

Задуманная более 15 лет назад как инструмент усиления личной власти харизматичного президента, большая пресс-конференция Путина уже не дает нужного эффекта.

Быстро замерить настроения телевизионной аудитории по поводу главного политического шоу страны трудно, но, как и в прошлом году, зрители YouTube выражают свое недовольство тем, что говорит президент и, вероятно, самим форматом этого разговора. На YouTube-канале НТВ пресс-конференцию в прямом эфире смотрят 65 тысяч человек, причем 6 тысяч человек поставили отметку «нравится», а еще 5 тысяч человек — «не нравится». Возможность давать оценки президентскому эфиру на YouTube Первого канала полностью отключена — ни комментариев, ни лайков (хотя, казалось бы, надо же дать народу благодарить лидера). На канале РИА Новости соотношение тех, кому видео понравилось и скептиков, составляет 400 к 1200.

Официальная причина отмены ежегодной прямой линии с гражданами состояла в том, что из-за эпидемиологических ограничений «линию» резонно объединить с пресс-конференцией в новом «гибридном» формате. Тем более что их уже давно слабо различают: журналисты все чаще выступали в качестве граждан-просителей. Но ясно, что организовать прямую линию по видеосвязи — это вполне решаемая задача. Проблема заключается в том, что к концу 2020 года народ может оказаться не рад общению со своим президентом.

***

Сборная афиша анонсов и событий в вашей стране и в мире на ближайшую неделю:  

 

Сфокусируйтесь на своем городе и изучайте.

Мы что-то пропустили? Присылайте, мы добавим!

***

Пресс-конференция как рудимент эпохи харизматического лидерства тем временем продолжает работать по своим законам. Есть негласная установка на то, что именно здесь можно задавать главе государства самые острые вопросы, а он будет элегантно разрешать их в прямом эфире (так и должна работать харизма). Но за полтора десятилетия, прошедших с момента первых пресс-конференций Путина в этом формате, страна сильно поменялась. Задавать острые вопросы стало опасно, и площадок, которые готовы по-прежнему нести такой риск, с каждым годом становится все меньше — достаточно вспомнить недавний разгром редакции «Ведомостей». Зато когда представители государственной пропаганды идут к президенту, они знают, что здесь будет кстати показать некоторое свободомыслие.

Поэтому представитель кремлевского пула из Life спрашивает президента об антикоррупционных расследованиях в отношении его родственников и публикации об отравлении Навального сотрудниками ФСБ. Перед этим Сергей Шнуров, сидящий в том же пуле напротив президента как главред RTVi, шутит про то, что самый «козырный вопрос», то есть про Навального, он оставляет коллегам — мол, его и так зададут. Еще один представитель пула заявляет президенту, что главное событие года — это пандемия. И хочется спросить: а как же «обнуление» и неизбежное в этой связи нарастание стабильности? И даже журналист «Комсомольской правды» проговаривается: «Спасибо, что вы собрали нас здесь, Владимир Владимирович, и дали возможность говорить вам правду».

Хотя правда в его случае заключалась в том, что цены на продукты растут — и пора остановить их рост за счет правительственных указов. Очевидный пас кремлевской пиар-кампании на эту тему, развернувшейся за неделю до большой пресс-конференции. Подобные институты, в ходе которых главы государств отчитываются о своей работе — выслушивают от граждан правду и отвечают на острые вопросы, — хорошо известны в европейской истории. Формально нам даже не нужно ничего изобретать заново, поскольку такой институт у нас вроде бы есть — это парламент. Но сценарий, в котором депутаты, выдвинутые в свои кресла президентской администрацией, а не народом, будут критиковать президента, совершенно немыслим. Если бы перед Думой поставили такую задачу, многие бы поспешили притвориться больными. От чиновников и депутатов в Кремле слышат только самые восторженные отзывы о состоянии дел в России. Остается выходить к журналистам, чтобы послушать от них что-то еще.

Но, конечно, парламент — это не только место для дискуссии, но и институт власти. Дизайн большой пресс-конференции 2020 года удивительно напоминает более архаическую форму представительства вроде средневековых Земских соборов. На них представители каждого сословия и каждой волости появлялись со своими предложениями, а решения — вместе со становлением самодержавия — принимались уже совсем другими людьми. И вот у нас есть купцы первой гильдии, заседающие в Ново-Огареве вместе с президентом, есть простое податное сословие, собранное на площадке Центра международной торговли, и делегаты далеких губерний на местах, которые вообще никуда не поехали, но все же доносят что-то «до самого верха». Других институтов представительства у Кремля для страны нет.

Автор Кирилл Мартынов, редактор отдела политики

https://novayagazeta.ru/articles/2020/12/17/88421-zhurnalistskiy-sobor

***

Журналисты слились с простым народом в разговоре с Путиным

Сначала намечалась «прямая линия», потом большая пресс-конференция Владимира Путина, потом решили совместить. В конце концов, журналисты тоже люди и незачем отделять их от простого народа, но пусть встанут в общую очередь.

Корреспондент Первого канала Константин Панюшкин в рекламном ролике канала пишет на своем ноутбуке: «Всем привет! Буду на пресс-конференции. Какой главный вопрос вы бы задали президенту?» Едва отправил сообщение — и блям-блям-блям — посыпались вопросы. Вал вопросов. На лице журналиста — радостное удивление. Все хотят задать вопросы президенту. И все вопросы — главные. «Будут просьбы от маленьких людей из маленьких регионов. И Путин, как добрый волшебник, будет раздавать подарки, решая эти проблемы. Президент и должен быть немного волшебником. У него работа такая», — написал накануне гибридного мероприятия у себя в ФБ политолог Сергей Марков («маленьких людей» он позже по совету своих подписчиков заменил на «простых»).

Маленькие в прямом смысле слова люди, то есть дети, то есть юные россияне, тоже давно поняли, что обращение к президенту — прямой путь к исполнению мечты. О тех счастливчиках, которые уже получили президентские дары, взахлеб повествовали федеральные телеканалы, потому что, как показывает опыт предыдущих лет, «просьбы детей, даже если они не прозвучали в эфире, никогда не остаются без внимания». После обращения к Путину школьницы из Кировской области в спортивном зале школы сделали ремонт, которого там не было 50 лет!

Путин дал приказ, и жизнь наладилась. До чего же хорошо — и большим, и детям. «Свою радость не скрывает и Баходур из Челябинска». Два года назад он тоже написал Путину. Подросток мечтал стать блогером, но денег на приобретение необходимого оборудования у его родителей не было. Помогли. Снабдили. «Верьте в чудеса, — призывает сияющий от счастья Баходур, — и все у вас получится».

Верит в чудо и девочка Аминат из Чечни. Она мечтает принять участие в шоу «Голос–Дети». После обращения к президенту активисты из ОНФ нашли ей преподавателя по вокалу. Она уже отправила заявку на кастинг и теперь ждет ответа и желает счастья всем детям на земле. Чудеса не обошли стороной не только малых, но и старых. На прошлой неделе Владимир Путин исполнил заветное желание 97-летней пенсионерки из Ессентуков Натальи Донсковой. В ходе акции «Елка желаний» она поделилась мечтой — поговорить с президентом по телефону, а телефончик-то не оставила, о чем Путину сообщила общественница Галина Осокина во время заседания Совета по правам человека. Заседание не успело закончиться, а ему уже положили на стол установочные данные на мечтательницу-пенсионерку, и он, прервав разговоры с правозащитниками, ей позвонил. Позже она призналась набежавшим к ней в дом корреспондентам, что осталась очень довольна разговором и тоже поверила в чудо.

А еще в преддверии общения с народом Путин велел сахару и постному маслу дешеветь. И они таки подешевели! И вот народ в ожидании новых чудес собрался у телеэкранов, а тут журналисты, страшно далекие от народных чаяний, лезут без очереди. Суетятся. Тянут руки. Корреспонденты в телесюжетах перечисляют традиционные темы обращений к президенту, которые, помимо пандемии, беспокоят простых людей: дороги, пенсии, социалка, состояние здравоохранения, газификация, проблемы обманутых дольщиков. У журналистов свои приоритеты: глобальная экономика, внешняя политика, внутренние дела. Тем более что буквально накануне возник, как сказал Владимир Соловьев, один «интересненький моментик».

И хотя, по мнению того же Маркова, он волнует исключительно «московскую тусовку», она-то и может попытаться выяснить реакцию властей на новые подробности отравления Навального. Наивные люди. Ничто на свете не может вышибить президента из седла. Опыт! Однако в случае чего «прямая линия» ему в помощь. Что важнее — мощный глас народа или тоненький писк свободной прессы? А еще лучше — пусть просто сидят да слушают, чем реально живет страна.Молчащие журналисты в пандемических масках-намордниках — вообще идеальный образ четвертой власти. Впрочем, большинство журналистов, аккредитованных на встречу с самим Путиным, люди дисциплинированные. Да и дирижер Песков всегда начеку. Предоставляет слово надежным, проверенным и даже разрешает им снять «намордник», когда выпадает великая честь задать вопрос президенту.

Журналистка из Магадана выступает первой: «Каким был 2020 год — хорошим или плохим?» — «У природы нет плохой погоды» — каков вопрос, таков и ответ. «А теперь слово начинающему журналисту Сергею Шнурову», — шутит Песков. Блестящий от пота Шнуров «самый козырный вопрос про Навального» любезно уступает другим коллегам, задавая свой: «Как простому русскому человеку описывать эту жизнь, не используя ненормативную лексику?» Путин по-доброму усмехается, предложив заменять непотребные выражения словом «редиска» и поблагодарив Шнурова за то, что тот не стал прибегать к любимой лексике здесь и сейчас.

Эстафету от Шнурова принимает Александр Юнашев из «Лайфа». Он упоминает резонансные расследования последнего времени и ставит вопрос ребром: «Кто отравил Навального?» Ну, конечно, это вбросы западных спецслужб, чьей поддержкой пользуется «пациент берлинской клиники… Но это не значит, что его травить нужно. Кому он нужен-то? Хотели бы отравить, дотравили бы до конца». После того как самый скользкий участок пути был пройден, наш герой и его верный оруженосец выдохнули и заметно оживились. «В Туле операторы показывают девушку с табличкой «Я беременна», давайте дадим ей слово», — игриво предложил Песков.

«Раздача слонов», то есть исполнение народных чаяний, оставили на сладкое. Как пелось в старой песне: «Не жалеть для друга ничего, / Думать о других немножко тоже — / Вот мое простое волшебство, / Может быть, и ты мне в нем поможешь». Чиновники всех рангов на местах ожидают президентских указаний, готовые в любой момент «помочь» главному волшебнику страны. Раньше-то им все как-то недосуг было. Некто Анатолий Иванович, написавший на «прямую линию», пожаловался на местного бюрократа, который в ответ на его просьбу ответил: «Это вам Путин обещал? Я не обещал». Путин повелел разобраться с наглецом со всей строгостью. Царь-то добрый — бояре плохие. Вечная песня.

Автор Ирина Петровская, oбозреватель «Новой газеты»

https://novayagazeta.ru/articles/2020/12/17/88419-prosto-on-rabotaet-volshebnikom

***

Какой трансфер не нужен России

Те, кто пережили 90-е, помнят, как они «устали от коммунистов». И потому приветствовали Гайдара и Чубайса. И помнят тот ужас, который возник при первых их практиках, о которых мы понятия не имели. Далеко не всегда смена кланов у власти влечёт за собой улучшение состояния народа. Не потому, что не на тех поменяли, а потому, что главное не в этом.

Пресс-конференция Владимира Путина началась с обсуждения проблем в здравоохранении и экономике. Почему растут цены, возникает дефицит лекарств, имеет место задержка с выплатами медикам и доступом к врачам. И если с медицинскими проблемами успевают оперативно разбираться, то в экономике нельзя списать наши недоработки на объективное падение спроса от эпидемии.

Президент отметил: количество зерна и семечки в России выросло, но почему выросла цена на макароны и растительное масло? Повлиял рост цен на зерно на внешних рынках, но внутренние цены не должны следовать за мировыми. Предотвратить их скачок можно было за счёт экономических мер реагирования — поднять экспортные пошлины. То, что задачи Министерства экономики вынужден решать в режиме ручного управления президент, говорит об отсутствии работающего механизма контроля над ценами, хотя все институты для этого созданы. Однако они в большей степени ориентированы на защиту прибылей корпораций. Социальные аспекты роста цен не входят в их компетенцию.

В информационном пространстве усилиями журналистов сложилось мнение, что социальные проблемы — это популизм и опасная для экономики раздача денег. Потому приоритет должны иметь именно интересы бизнеса, так как он создаёт рабочие места. То, что социальные проблемы — это не только бюджетные затраты, но в первую очередь платёжеспособный спрос населения, прямо определяющий состояние экономики, игнорируется.

Интересы бизнеса не могут быть приоритетом государственного управления — это чревато диктатурой крупного капитала. Но балансировка интересов бизнеса и общества не может быть заложницей личных качеств какого-либо министра. Это задача работающих институтов, для оптимизации которых требуется совершенствование законодательной базы. Во многом эти возможности расширяются именно в результате конституционной реформы. В. Путин правильно сказал: мы больше не можем позволять нашим руководителям этого не делать. Готовы ли руководители это понимать — вопрос другой.

Однако институты ориентируются в своей работе на политические установки, которые являются идеологией, независимо от того, насколько это признаётся вслух. Когда министры профильных ведомств принимают решение в сложных ситуациях, они стараются делать это в рамках идеологических приоритетов политики. В России эти приоритеты сложились, опираясь на рыночную догматику 90-х, где планирование неприемлемо, главными субъектами являются корпорации, а вмешательство в их деятельность является едва ли не диверсией.

В результате возникают именно такие ситуации, когда ФАС не может обуздать могущественных монополистов, вздувающих цены и торгующихся с правительством, а Минэкономразвития просто не имеет инструментов гармонизации отраслевых диспропорций. Ведь можно выставить заградительные пошлины на экспорт семечки, масла, зерна и мяса, но важнее устранить инфляционные факторы их себестоимости. А это уже конфликт с монополистами энергетики.

Этот конфликт более высокого уровня, это уже не просто политика, а доктрина развития экономики. Сейчас этот конфликт проявил себя в споре Силуанова с Белоусовым по поводу механизма финансирования проектов в добывающих отраслях, ориентированных на более глубокую переработку сырья с целью экспорта продукции с более высокой добавленной стоимостью. Или о споре РСПП с Белоусовым по поводу строительства новых ТЭЦ на Дальнем Востоке, где бизнес возражает против малой надбавки на тариф за электроэнергию для промышленности. Речь о том, чтобы возложить на бизнес нагрузку по формированию фонда для строительства четырёх ТЭЦ, пуск в действие которых значительно снизит себестоимость электроэнергии и разовьёт инфраструктуру БАМа и Транссиба. Прибыли получит тот же бизнес.

Но наши промышленники и предприниматели хотят всего здесь и сейчас. Больше, но завтра, для них неприемлемо. Аппетиты бизнеса велики, им много прибыли никогда не бывает. Идёт настоящая идеологическая борьба, принимающая форму политического конфликта. Именно волевым вмешательством государства в сферу инвестиций и тарифов можно решить проблему себестоимости для сельского хозяйства. Пропадёт инфляционное давление на себестоимость, толкающее сельхозпроизводителя на внешние рынки в поисках спекулятивной выгоды. Тарифные барьеры здесь последнее звено обороны, и не самое главное и оптимальное.

На первом месте стоят изменённые политические приоритеты, именно они реализуются в экономике, снижая цены на потребительском рынке и повышая в итоге рейтинг власти не у бизнеса, а у избирателей. Никакие уступки бизнесу не делают его лояльным и довольным жизнью. Нужно не идти у него на поводу, а менять правила поведения. Бесконфликтно сделать это не получится, а времени на уклонение от этого конфликта уже нет, иначе он перейдёт в неуправляемую деструктивную стадию. Впрочем, В. Путин почти прямо об этом заявил, сказав, что многие вещи раньше делать было невозможно, а сейчас для них пришло время. И хотя речь шла о более узком вопросе конституционной реформы, все понимают, что на самом деле изменения коснутся всей политической практики, влияющей на экономику. По сути, начинается глубокая структурная и системная реформа того, что было создано за последние 30 лет.

И это не проблема борьбы кланов за сохранение позиций, как думают многие эксперты и обыватели. Это проблема среды, в которой те или иные кланы будут функционировать. Нынешним кланам хотя бы отрезаны пути на Запад, и им есть, что защищать дома под лозунгом суверенитета. Здесь их корысть совпадает с национальным интересом. А как поведут себя новые, пришедшие на смену, у кого ещё ничего нет, и которые лишь устремятся к обогащению? Будет ли для них важен тезис суверенитета? Или они вернутся к 90-м, когда путь к богатству обуславливался исключительно компрадорской присягой на верность глобалистам США? Вот где лежит главная проблема трансфера, а не в области ротации кланов, от которых все якобы устали.

В российском трансфере важна не форма, а содержание. Как сказал Путин о своей мотивации реформы Конституции: «Пойдёт ли это на пользу России?» Не случайно начали с изменения законов. Кланы или под них подстроятся, или исчезнут. Главное — чтобы это было на пользу России.

Автор Александр Халдей

https://regnum.ru/news/polit/3144730.html


Об авторе
[-]

Автор: Кирилл Мартынов, Ирина Петровская, Александр Халдей

Источник: novayagazeta.ru

Добавил:   venjamin.tolstonog


Дата публикации: 04.01.2021. Просмотров: 43

zagluwka
advanced
Отправить
На главную
Beta