Ближний Восток: Что год грядущий нам готовит?
Ближний Восток: Что год грядущий нам готовит?
2013 год оставил нам в наследство кровопролитные незатухающие конфликты, ворох нерешенных проблем и незавершенных вялотекущих переговоров.
Здесь будет уместно вспомнить концепцию бывшего государственного секретаря США Кондолизы Райс «Конструктивного хаоса», которая исходит из насилия и войн повсюду в регионе, с тем, чтобы позволить США, Великобритании и Израилю перекраивать карту Ближнего Востока в соответствии с их интересами. Важно также отметить, что «стремительный прорыв» в отношениях Вашингтон-Тегеран происходит как раз в то время, когда весь Ближний Восток охвачен войнами, конфликтами и хаосом.
***
Египет, бывший ключевой державой арабского мира, от которого во многом зависела безопасность всего Ближнего Востока, переживает сегодня период нестабильности, когда страну могут настичь новый государственный переворот или гражданская война.
Де-факто он превратился в государство, остро нуждающееся в международной помощи для преодоления глубокого социально-экономического и политического кризиса. Каир утратил и свою ведущую роль в Лиге арабских государств (ЛАГ).
В Сирии продолжается гражданская война, шансы на мир путем диалога крайне невелики, хотя правящий режим, опираясь на политическую поддержку России и военную помощь Ирана и Хезбаллы, в целом контролирует ситуацию и, скорее всего, выживет. Но в нынешних условиях Дамаск не может пока играть активную роль в ближневосточных делах.
По Турции, принявшей активное участие в сирийском конфликте, прокатилась волна мощных протестов, ощутимо подорвавших власть премьер-министра Эрдогана и снизивших внешнеполитическую роль Анкары. Да и ее стабильность оказалась под угрозой из-за массовых выступлений населения, недовольного политикой премьер-министра. Смена в правительстве многих министров ситуацию не разрядила. В этих условиях Анкара существенно снизила свою внешнеполитическую активность, в том числе и на ближневосточном направлении.
Ливия, игравшая видную роль в межарабских делах и в Северной Африке, практически де-факто разделена на три анклава — Триполитанию, Киренаику и Аззан, совсем недавно провозгласивший свою автономию. Власть центрального правительства едва распространяется на Триполи и его окрестности.
Йемен, занимавший особое место на Аравийском полуострове в качестве республиканского противовеса консервативной монархической Саудовской Аравии, повсеместно втянут в изнурительную внутреннюю борьбу с повстанцами-хуситами на севере и боевиками Аль-Каиды Аравийского полуострова. Кроме того, ему реально грозит раскол на Север и Юг. Страна погрязла во внутренних разборках, и ей сейчас не до внешней политики.
В Иордании ситуация несколько лучше, но сохраняется риск обострения конфронтации между сторонниками нынешнего монархического режима и радикальными исламистами.
Тунис после исламистского переворота переживает полосу глубокого внутриполитического и социального кризиса, грозящего перерасти в гражданскую войну. Тунис утратил свое прежнее значение серьезного игрока в политике Арабского Магриба.
Алжир, на фоне растущей активности Аль-Каиды исламского Магриба, живет в ожидании смены власти поколений. Прежняя его роль, как одного из полюсов сил наряду с Египтом и Ираком в арабском мире, фактически утрачена.
В Ираке не спадает острый накал суннитско-шиитского противостояния, подпитываемый извне Саудовской Аравией, Катаром и некоторыми другими членами Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). Но центральное шиитское правительство еще в состоянии удерживать общий контроль над большей частью страны, где постепенно улучшается социально-экономическая ситуация. Но внутренние проблемы не позволяют заниматься активной внешней политикой, в том числе, и в зоне Персидского залива.
Очевидно, что если Иракский Курдистан в конечном итоге решится объявить свою независимость, к нему примкнут населенные курдами районы сопредельных государств, прежде всего Турции и Сирии. А создание мощного курдского государства в самом сердце Среднего Востока — это новая геополитическая реальность. Его антиарабская и антитурецкая ориентация означает неизбежный союз с Ираном.
Кувейт пребывает в полосе перманентного парламентского кризиса, что также связано с угнетением шиитского меньшинства.
В Катаре решились срочно заменить Эмира и премьер-министрас большей частью его правительства, чтобы уберечь страну от внутриполитических потрясений. Этот шаг несколько успокоил население страны.
Королевство Саудовская Аравия, потеснив Египет, Алжир, Сирию, Ирак и другие страны региона, стало во многом диктовать правила игры в регионе, в том числе захватив лидерство в ЛАГ.
Вместе с этим, Катар и Саудовская Аравия — главные спонсоры радикальных исламистов — жестко конфликтуют между собой. Причем, Доха в противостоянии с Эр-Риядом начала устанавливать негласные контакты с Тегераном.
***
Неспособность Вашингтона навести порядок, его самоустранение от поиска решения этих и других порожденных ним же конфликтов создает иллюзию того, что США устали от Ближнего Востока, что они уходят оттуда, перенося центр тяжести своей активности поближе к китайским границам, в Азиатско-Тихоокеанский регион. Но это лишь иллюзия. США лишь пытаются перераспределить полномочия внутри своих региональных союзников, намереваясь и далее контролировать ситуацию.
А пока на Ближнем Востоке уже отшумела «арабская весна» и сегодня победы исламистов не выглядят такими бесспорными, как это было год назад. Возглавившие страны «арабской весны» партии из многочисленного семейства «Братьев-мусульман» показали свою беспомощность и уже или потеряли власть, или вот-вот ее потеряют. Тем не менее, некоторые арабские монархи Персидского залива довольно равнодушно восприняли очевидную угрозу и продолжают свои социальные и экономические эксперименты. В итоге, после начала «арабской весны», большинство арабских стран столкнулись с необходимостью пересмотра стратегии модернизации и начали поспешные поиски баланса между необходимостью ее продолжения и ментальными особенностями ислама как образа жизни.
Так что с некоторой натяжкой можно утверждать, что мир уже не двухполярный, и не однополярный. Но он и не многополярный. Скорее, он стал бесполярным.
Вот и пришло время чуть-чуть заглянуть в будущее и попытаться предугадать, что нас ожидает, или может ожидать в году 2014-м.
Знатоки нумерологии уже примерили 2014-й к своим расчетным таблицам. Что же получается?
1514-й. Турецкие завоеватели покорили Восточную Армению, Курдистан и Северную Месопотамию до города Мосула включительно (территория современных Сирии и Ирака), что обеспечило им полный контроль над важнейшими торговыми центрами в Средиземном и Красном морях. В том же году вспыхнуло крупнейшее за всю историю Германии антифеодальное восстание («Великая крестьянская война»), возглавляемое тайным союзом «Бедный Конрад».
1614-й. Резкое обострение противостояния между Протестантской унией и Католической лигой положило начало общеевропейскому военному кризису (тридцатилетняя война 1618-1648 гг.), центром которого стала Германия.
1714-й. Конец войны за Испанское наследство. Снова глобальный передел сфер влияния.
1814-й. Поражение Наполеона, Франция разгромлена. Для победителей наступила новая эпоха. Снова глобальный передел сфер влияния.
1914-й. Начало Первой мировой войны, крах старого мира, начало новой эры, и снова — передел сфер влияния.
***
Пожалуй, достаточно. А что впереди? Можно с уверенностью сказать, что 2014-й будут определять такие факторы:
Неотвратимое обострение суннитско-шиитских противоречий в исламе, что может вылиться в региональную войну или серию малых конфликтов, как в зоне Персидского залива, так и на всем Ближнем Востоке.
Дальнейшее развитие отношений между ИРИ и США и ответная реакция Израиля и Саудовской Аравии. Если Тегеран переиграет Запад в переговорах по ядерной проблематике, то это можно будет считать концом режима нераспространения.
Дальнейший рост национализма и экстремизма в «старой, доброй» Европе в ответ на растущий поток в европейские страны мигрантов, не желающих принять европейские нормы жизни, но всецело использующих европейские пособия и активно эксплуатирующих либеральное европейское законодательство. Возвращение Китая к курсу «жесткой» политики. Энергетическая политика России в отношении стран Европы. Но, как говорится, вернемся к нашим баранам, вернемся на Ближний Восток.
Суннитско-шиитское противостояние
Сегодня совершенно ясно, что противостояние суннитов и шиитов в исламском мире во многом было спровоцировано реализацией американской концепции создания «Большого Ближнего Востока» или, иными словами, «демократизацией» региона Ближнего Востока и Северной Африки (РБВСА) путем замены дряхлых и насквозь коррумпированных арабских режимов на новые демократические режимы западного образца. Ведущая роль при проведении «революций» в арабском мире отводилась Саудовской Аравии, как самой богатой и влиятельной стране региона, где у власти находятся ваххабиты и салафиты, которых даже к суннитам можно отнести весьма условно. Правда, при этом в Вашингтоне до конца не продумали, что делать с консервативными арабскими монархиями Персидского залива. Не было четкого понимания и того, как провести изменения и при этом не нарушить и без того неустойчивый баланс между двумя основными течениями ислама — суннизмом и шиизмом. Но, как оказалось, это меньше всего их волновало.
В 2003 году США начали процесс «демократизации», вторгнувшись и оккупировав наиболее уязвимую, с точки зрения суннитско-шиитского противостояния, страну — Ирак. И тут же произошел сбой — суннитский режим Саддама Хусейна всегда ориентировался на западную систему ценностей, в то время, как иракские шииты, составляющие большинство населения государства, были самой угнетенной частью иракского общества и традиционно ориентировались либо на Иран, либо на идеи марксизма и коммунизма, за которыми в свое время стоял СССР.
И уже через три года после американских «демократических» экспериментов в Ираке вспыхнула полномасштабная война, с которой Вашингтон так и не смог справиться. Выбросив суннитов из всех властных структур, американцы за руку привели к власти шиитские организации и группировки. По большей части они откровенно проиранской ориентации.
Но этого показалось мало, и Вашингтон, подталкиваемый ваххабитскими режимами Саудовской Аравии и Катара, которые опасались усиления Исламской Республики Иран (ИРИ) при формирующемся союзе с Ираком, начал активно и целенаправленно нагнетать напряженность вокруг Ирана, используя тезис о его ядерной угрозе.
Чуть позже пришла «арабская весна» с её крушением режимов в Египте, Тунисе и Ливии и начавшейся гражданской войной в Сирии, постепенно принявшей формы противостояния суннитских боевиков и радикальных исламистов всех мастей против алавитского режима Башара Асада, поддерживаемого Ираном, иракскими шиитами и Хезбаллой. И вот тут-то вдруг все в один голос заговорили о коварном плане Тегерана по созданию «шиитской дуги» или «шиитского полумесяца» против суннитско-ваххабитского альянса, опирающегося на США и Запад.
Примечание:
Шииты в арабском мире зачастую склонны идентифицировать себя, прежде всего, как шииты, а уже потом как арабы. В то время как арабы-сунниты ставят выше свою арабскую идентичность. Термин «шиитский полумесяц» впервые в 2004 году употребил иорданский король Абдалла ІІ, причем в отношении Ирака. А в 2006 году бывший президент Египта Хосни Мубарак произнес историческую фразу: «Шииты на всем Ближнем Востоке более верны Ирану, чем своим странам».
В том же году советник короля Саудовской Аравии по вопросам безопасности заявил, что религиозный долг Саудовской Аравии заключается в том, чтобы вторгнуться в Ирак из-за угрожающей ситуации в той стране. Арабские СМИ при значительной финансовой поддержке стран ССАГПЗ во многом поддержали это заявление, делая зачастую совершенно нереалистичные репортажи об усилении шиитов в Ираке. Они раструбили о «шиитской волне» и «шиитской опасности», о некоем «шиитском возрождении». Эти заявления, в основном, касались изменения политической обстановки в Ираке и его плавного перехода под шиитский контроль после американской агрессии. Впервые в истории арабская страна оказалась во власти шиитов.
Смена режима в Ираке стала причиной резких перемен, как в самой стране, так и в регионе в целом. Она вызвала межконфессиональные трения и создала взрывоопасную обстановку для всего региона.
Термин «шиитский полумесяц» вызвал самые бурные дискуссии еще и потому, что с его помощью сегодня пытаются во многом объяснить нарушение регионального баланса сил и растущую роль Ирана как наиболее перспективной и мощной региональной державы. «Шиитский полумесяц» от западных границ Афганистана до побережья Средиземного моря в Ливане и Сирии, благодаря своему исключительному географическому положению и способности сплотить верующих мусульман-шиитов, объединенных религиозными и политическими взглядами, сегодня стал новой реальностью Ближнего Востока, с которой уже в ближайшем будущем будут вынуждены считаться и США, и Саудовская Аравия, и Турция, и Египет. Да и Израиль также не будет исключением.
Как это ни парадоксально, но «арабская весна», спланированная и инициированная США, объективно более всего послужила интересам Ирана, создав благоприятные условия для появления «шиитского полумесяца», который вполне может стать катализатором роста иранского влияния на Ближнем и Среднем Востоке и в зоне Персидского залива.
Именно поэтому Саудовская Аравия так отчаянно пытается помешать прекращению войны в Сирии и урегулированию суннитско-шиитского вооруженного противостояния в Ираке. Понятно, что КСА способно влить достаточно средств, чтобы нынешняя гражданская война в Ираке переросла в более масштабную версию ирано-иракской войны 1980-88 гг., когда воевать будут уже не две страны, а два лагеря, разделенные по конфессиональному признаку. В Эр-Рияде реально опасаются роста влияния Ирана в регионе. С укреплением его позиций существенно возрастет и роль шиитов в регионе, а это, в свою очередь, неминуемо приведет к новой расстановке сил на всем Ближнем Востоке. И тогда «шиитским полумесяцем» можно будет назвать весь регион проживания шиитов, включая Восточную провинцию Саудовской Аравии, Бахрейн, часть Кувейта, целые районы Катара и ОАЭ, в которых Иран, для достижения своих политических целей, реально будет способен мобилизовать «братьев по вере».
Примечание:
Шиитские общины стран Персидского залива составляют в Ираке 65 % населения, на Бахрейне − 75 %, в Кувейте — 30 %, в Дубаи — 30 %, в Абу-Даби — 20 %. Проблемным было и остается положение шиитского меньшинства в самой Саудовской Аравии, где оно составляет до 15 % населения страны.
При новом раскладе уже не будет места для Саудовской Аравии в ее сегодняшнем виде. Ей грозит неминуемый распад на пять анклавов. Первым может объявить о своей независимости ее Восточная провинция, где большинство населения составляют шииты и где на сегодняшний день добывается около 90 % всей саудовской нефти.
Примечание:
Прежде у шиитов Восточной провинции Саудовской Аравии было свое государство, и они по собственной воле объединилось с ваххабитами в начале 20-го века. В настоящее время Восточная провинция Саудовской Аравии, где сосредоточены основные нефтяные запасы королевства, уже с весны 2011 года фактически в преддверии гражданской войны между суннитами и шиитами.
Составляющие до 15 % населения Саудовской Аравии (т. е. не менее 4 млн. чел.) шииты является жертвой дискриминации саудовских властей практически во всех сферах — от государственной службы и карьеры в силовых структурах до неуважения их религиозных прав.
Шиитское население Восточной провинции представлено течением «иснаашарийя» — приверженцев двенадцати Имамов. Это течение господствует в Иране. Последователи «иснаашарийя» также составляют большинство населения Бахрейна, Ирака и Кувейта.
В случае раскола КСА может взорваться рынок нефти, поставив мир на грань экономического коллапса. Западные эксперты убеждены, что США этого не допустят, пока в Персидском заливе не будет создана новая система безопасности, основанная на участии в ней Ирана.
Бахрейн, расположенный в 18 км от побережья Саудовской Аравии и соединенный с ней мостом, реально может стать вторым арабским государством, где власть перейдет к шиитам. Власть там принадлежит суннитской династии аль-Халифа, но три четверти жителей составляют шииты.
Выступления шиитов в 2011 году были настолько мощными, что силы безопасности Бахрейна оказались не в состоянии самостоятельно навести порядок — и это удалось сделать лишь с помощью саудовских и эмиратских войск.
В Эр-Рияде были полностью убеждены, что волнения в Бахрейне спровоцировал Иран с целью сместить правящую династию и привести к власти представителей шиитского большинства. А это почти неизбежно случится, если в стране пройдут свободные выборы. Тогда Иран, по оценкам Эр-Рияда, достигнет своей давней стратегической цели — получит плацдарм на Аравийском полуострове и будет контролировать оба берега Персидского залива.
После грубого и беспощадного подавления бахрейнской революции Тегеран обвинил Саудовскую Аравию в агрессии, а Запад и США — в двойных стандартах. При этом Вашингтон и европейские страны обошли молчанием жесточайшие репрессии Саудовской Аравии в Бахрейне.
После Бахрейна, как при цепной реакции, встанет вопрос о сохранении монархического строя в Катаре, где шииты составляют свыше 10 % населения, причем многие шиитские кланы занимают ведущие позиции в строительстве, торговле, банковском секторе и сфере услуг. Один лишь Фардан, являющийся мультимиллиардером и владельцем крупнейшего коммерческого банка в Катаре, может серьезно «расшатать» катарскую экономику, если захочет поддержать собратьев по вере.
Кроме этого надо бы еще учесть и тот факт, что Катар стремится превратить Йемен в свои «сильные и длинные руки» для борьбы с саудитами за лидерство в арабском мире, а США фактически уже превратили Йемен в свою военную базу на пути к Китаю. А затем подойдет очередь Кувейта и ОАЕ.
При развитии ситуации по данному сценарию в выигрыше, кроме шиитов, окажется Россия. Аравийские монархии, особенно ваххабитские Саудовская Аравия и Катар, по своей идеологии глубоко враждебны России, а их коррумпированная элита напрямую завязана на США и Запад. Более того, они склонны поддержать радикальные исламистские течения на территории РФ, вплоть до оказания прямой помощи ваххабитско-салафитским группировкам Северного Кавказа. А вот база для установления более тесного партнерства с шиитским полумесяцем уже имеется в виде давних и дружественных отношений во многих сферах с каждым государством из «тройки» — Сирия, Ирак и Иран. И сделав ставку на этот альянс, Россия имеет все шансы вернуться во взбудораженный «арабскими революциями» регион на новые позиции.
Уже в конце прошлого года Вашингтон, осознав в конечном итоге пагубность проводившейся в последнее время Саудовской Аравией и Катаром подстрекательской политики по дестабилизации ситуации на Ближнем Востоке, принял курс на сближение с Ираном. Тот вполне может заменить собой Саудовскую Аравию в качестве главного стратегического партнера в зоне Персидском заливе с его богатейшими энергетическими и людскими ресурсами. Это, кстати, частично отражено в статье специалиста по Ближнему Востоку Робина Райта (Robin Wright), появившейся в воскресном приложении влиятельной американской газеты «Нью-Йорк Таймс» 28 сентября 2013 года, то есть, на следующий день после голосования в Совете Безопасности ООН по резолюции 2118, где излагаются основные параметры ликвидации химического арсенала в Сирии.
Автор, хотя и не делает прямых ссылок на опубликованную еще в июне 2006 года в журнале Armed Forces Journal статью полковника Ральфа Петерса (Ralph Peters) «Кровавые границы: как улучшенный Ближний Восток мог бы выглядеть» («Blood borders: How a better Middle East would look»), в которой тот предсказывал перекройку нынешних ближневосточных границ, однако фактически её воспроизводит с небольшими изменениями. Фактически в новом виде и с современных позиций расстановки сил на Ближнем Востоке возрождены идеи сэра Генри Кэмпбелл-Бэннермена и Бернарда Льюиса, работавшего в английской разведке на Ближнем Востоке еще во время второй мировой войны.
Примечание:
Британские эксперты по региону Ближнего Востока сэр Генри Кэмпбелл-Бэннермен и Бернард Льюис разработали планы этно-конфессионального устройства Ближнего и Среднего Востока, в которых они объясняли неестественность прохождения установленных еще после первой мировой войны границ между государствами вдоль этнических, религиозных и лингвистических линий «разделения».
Планами предусматривалась «демаркация» границ, что позволило бы решить задачу установления господства Запада в регионе. Без создания конфликтных зон путем неестественного разъединения населяющих Ближний и Средний Восток народов и конфессий (мусульман-суннитов, мусульман-шиитов, христиан, сабейцев, алавитов, друзов и т.д.) было бы трудно навязывать странам, возникшим на осколках Османской империи, свое господство. «Разделяй и властвуй» — этот английский принцип был положен в основу политики Запада вплоть до последнего времени. Взгляды и концепции этих британских специалистов были основаны на солидном академическом и методологическом подходе, что позволило превратить их теоретические наброски в эффективные планы действий.
Из этого следует, что судьба Саудовской Аравии уже практически предрешена. Ей уготован распад на пять анклавов, из которых нынешняя Восточная провинция (историческое название — Аль-Хисса), населенная шиитами, станет источником поставок нефти на Запад уже без необходимости при этом делиться доходами с суннитскими районами. Исторический район Хиджаз получит в управление главные святыни ислама — Мекку и Медину, а семье Аль Саудов останутся центральные пустынные районы (исторический район Неджд) вместе с ваххабитской идеологией.
Аль-Асир, расположенный на юго-западе, скорее всего, воссоединится с Северным Йеменом, тем более что там проживают йеменские племена, а северные районы страны могут войти в состав Иордании.
Попутно, правда, автор «расчленяет» еще и Сирию, а также подтверждает нынешний де-факто распад Ирака по этно-конфессиональному признаку. Но самое главное — на этой карте Иран остается в неизменном виде. Вероятно, именно поэтому США намерены сделать ставку на Иран, Израиль и ось шиитских государственных новообразований, возникших на обломках нынешних арабских монархий Персидского залива.
Такой расклад никак не может устраивать монархические режимы, но, разыгрывая карту «шиитского фактора» как некое иранское вмешательство во внутренние дела суннитских монархий, государства ССАГПЗ во главе с Саудовской Аравией очень сильно рискуют в действительности поднять «шиитскую» волну у себя дома. Только стоять за всем этим будет уже не Тегеран, а собственное арабское население шиитского вероисповедания, долгие годы подвергаемое дискриминации и угнетению. И тогда вполне возможно, что Персидский залив превратится во «внутреннее шиитское море», где Ирану и Ираку будет принадлежать роль естественных лидеров, учитывая их военно-политический, экономический и человеческий потенциал.
Нужно согласиться, что, начав «революции», консервативные арабские монархии, в конечном счете, нанесли ущерб самим себе, так как подорвали роль арабского мира в целом и подвели его к той черте, после которой наступает коллапс. А на сцене появился новый мощный игрок — Иран. Он сделает ставку на шиитов в арабских странах, что еще больше перекроит политическую карту Ближнего Востока.
***
Таким образом, последние тенденции развития ситуации на Ближнем и Среднем Востоке позволяют сделать некоторые выводы:
1. Набирающий силу процесс «шиитского возрождения» способствует усилению геополитического влияния Ирана в регионе Ближнего Востока, особенно в странах, где проживают многочисленные шиитские общины.
Падение режима Саддама Хусейна в Ираке усилило позиции ИРИ и сформировало предпосылки для создания «шиитской дуги» в составе Ирана, Ирака, Сирии и Ливана.
2. Формирование союза «шиитской дуги» вызвало резкую реакцию со стороны Саудовской Аравии и других монархических режимов Персидского залива. При этом интересы этих государств по сдерживанию иранского влияния полностью совпадают с геополитическими проектами США. На сегодняшний день, исходя из всего вышеизложенного, именно Саудовская Аравия, а не Израиль, является главным стратегическим противником Ирана в регионе.
3. Одним из главных направлений в деятельности Саудовской Аравии, Катара, США и их союзников по НАТО по предотвращению роста иранского влияния можно считать их стремление свергнуть нынешний сирийский режим. Ударной силой в противостоянии режиму Б.Асада являются радикальные исламские движения «Братья-мусульмане» и салафиты, вместе с внушительной финансовой поддержкой Эр-Рияда.
4. Если при поддержке России, Ирана, шиитских вооруженных формирований Ирака и «Хезбаллы» законные власти в Сирии смогут подавить вооруженную оппозицию, то будет остановлено предпринятое на деньги ваххабитских монархий глобальное наступление радикальных суннитских исламских фундаменталистов, экстремистов и террористов всех мастей и направлений на Ближнем Востоке. А дряхлым аравийским монархам придется отвечать за свои кровавые злодеяния в Египте, Ливии, Сирии, Ираке и на Бахрейне.