Белорусская оппозиция призывает признать режим Лукашенко террористическим
***
О необходимости создания международного уголовного трибунала по Беларуси
Член президиума Координационного совета белорусской оппозиции Павел Латушко считает необходимым создать международный уголовный трибунал по Беларуси.
Белорусская оппозиция настаивает на создании международного уголовного трибунала по Беларуси, заявил в пятницу, 15 января, руководитель Народного антикризисного управления (НАУ), член президиума Координационного совета (КС) Павел Латушко.
Cпецлагерь для участников протестов?
В пятницу инициатива BYPOL, объединяющая сочувствующих оппозиции бывших сотрудников силовых структур Беларуси, выложила в интернете аудиозапись, на которой звучит голос, похожий на голос заместителя министра внутренних дел страны Николая Карпенкова. Утверждается, что она сделана в октябре 2020 года во время выступления Карпенкова перед личным составом подразделения, которым он ранее командовал. Подлинность записи не подтверждена. Полную расшифровку приводит издание Tut.by.
Голос на записи говорит о возможном применении огнестрельного оружия против участников протестов и о создании для них специального лагеря - "ну, не для военнопленных, не для интернированных даже, а лагерь для особо острокопытных такой, для отселения". Кроме того, предполагаемый Карпенков заявляет: "Руководителем страны мы прикрыты со всех сторон". Человек на записи утверждает также, что Александр Тарайковский, погибший во время протестов в августе, "умер, конечно, от резиновой пули, которая прилетела ему в грудь".
Латушко пообещал передать эту аудиозапись в Совет Безопасности ООН, Совет ЕС, ОБСЕ, Совет Европы, отдельно - официальным властям России и США. "Мы будем ставить вопрос о признании режима Лукашенко террористическим", - заявил оппозиционер.
Массовые протесты в Беларуси длятся почти полгода
В Беларуси уже почти полгода продолжаются массовые акции протеста против итогов выборов президента, состоявшихся 9 августа. Победителем на них объявлен Александр Лукашенко, занимавший пост президента страны с 1994 года. Оппозиция считает результаты выборов сфальсифицированными. Протестующие требуют отставки Лукашенко, освобождения политзаключенных и проведения новых выборов.
Белорусские силовики жестоко подавляют выступления. За все время протестов были задержаны, по данным правозащитников, более 25 тысяч человек, многие из которых получили травмы при задержании, были подвергнуты пыткам и издевательствам. Несколько человек погибли. Десятки людей остаются в тюрьмах по различным обвинениям, связанным с протестами. В связи с жестоким подавлением протестов и фальсификациями на выборах страны ЕС и США ввели санкции против белорусских чиновников и ряда предприятий.
Автор Вадим Шаталин
https://p.dw.com/p/3nxQw
***
Как в Беларуси готовил преступления против своих врагов политический режим президента страны Лукашенко
Милицейская ОПГ «Алмаз»: Интервью офицера Игоря Макара, обнародовавшего «прослушку» председателя КГБ Беларуси
Игорь Макар — офицер, обнародовавший «прослушку» разговора председателя КГБ Беларуси, планировавшего убийство Павла Шеремета, — рассказывает собкору «Новой» о том, кому он сам передавал запись, кто застрелил Александра Тарайковского 10 августа в Минске, какие настроения в силовых структурах и почему выводить спецподразделение «Алмаз» на улицы преступно.
Запись разговора восьмилетней давности, в котором тогдашний председатель КГБ Беларуси Вадим Зайцев и двое сотрудников спецподразделения КГБ «Альфа» обсуждали будущие убийства минимум четырех граждан Беларуси, находящихся за границей, была обнародована благодаря бывшему сотруднику другого спецподразделения, тоже находящемуся за границей. В этом есть какая-то почти художественная завершенность.
Игорь Макар — бывший заместитель командира боевой группы спецподразделения по борьбе с терроризмом «Алмаз» МВД Беларуси, а ныне представитель гражданской инициативы «Белорусский народный трибунал». В «Алмазе» он служил с 1998 по 2004 год. Потом уволился, вошел в команду Александра Козулина во время президентских выборов 2006 года. После тех выборов Александр Козулин был арестован во время акции протеста и вернулся домой, как еще несколько сотен минчан. Только Козулин вернулся домой не через 15 суток, а через два с половиной года. А Игорь Макар успел выехать в Европу и попросить политическое убежище.
Все проведенные в эмиграции годы Игорь поддерживал контакты со многими белорусскими силовиками. Один из них именно ему передал ту запись с голосом Зайцева.
— Игорь, когда запись с разговором Вадима Зайцева с двумя сотрудниками «Альфы» оказалась в вашем распоряжении?
Игорь Макар: — Запись я получил от своих анонимных источников в КГБ тогда же, когда она была сделана, — в 2012 году.
— Вы считаете, что поступали правильно, когда держали ее при себе восемь лет?
— Я не держал ее при себе. Когда я в первый раз прослушал эту запись, услышал там фамилию моего друга Олега Алкаева, бывшего начальника СИЗО № 1 Минска. Нас многое связывает: мы оба офицеры, мы оба в разное время получили политическое убежище, у нас есть общие интересы и цели. И я хотел в первую очередь спасти ему жизнь, тем более что мой источник сказал, что все очень серьезно и скоро будет выполняться. И я передал информацию американским дипломатам.
Уже потом я узнал, что Олегу Алкаеву, живущему в Берлине, звонили из криминальной полиции Германии, рекомендовали не уезжать из страны и даже из Берлина, предлагали охрану. От личной охраны Олег отказался, но наружное наблюдение велось. По остальным обсуждаемым в данной записи я ничего не знаю, но Олег мне говорил, что лично предупреждал Павла Шеремета. Он не знал содержания той записи, но поскольку его жизни угрожала опасность, то он просто сопоставил факты — книгу «Расстрельная команда» они писали вместе — и предположил, что Шеремету тоже может грозить опасность. Павел плотно занимался расследованием взрыва в минском метро в 2011 году и вообще был раздражителем для этого диктаторского режима, так что он был предупрежден. К сожалению, Павла все-таки убили.
— Вы передали американским дипломатам только информацию, касающуюся вашего друга Олега Алкаева, или всю запись?
— Я передал им всю информацию со всеми фамилиями.
— Если Алкаеву звонили из криминальной полиции, значит, информация должна была уйти и во все остальные страны, где находились те, чье устранение обсуждали в кабинете Зайцева. Как вы думаете, почему украинские спецслужбы не отреагировали еще тогда?
— В 2012 году Павел еще только собирался переезжать в Украину. Но я знаю, что информация была передана и в Российскую Федерацию, и в Украину, и даже в белорусский МИД. Кстати, тогда Вадим Зайцев и был снят с должности председателя КГБ. Он всеми силами пытался доказать, что донельзя предан Лукашенко. Он давал интервью, в которых рассказывал, что сделает все ради Лукашенко, — в сущности, просился назад. Но в КГБ его не вернули.
— Я знаю, что вы поддерживаете отношения с бывшими сослуживцами и вообще с силовиками из разных ведомств. Какие, на ваш взгляд, изменения сейчас происходят в силовых структурах? Я имею в виду их отношение к Лукашенко.
— Идет очень серьезное зомбирование. Тому же ОМОНу и спецназу внутренних войск регулярно рассказывают, что люди выходят на митинги за литовские и польские деньги. Это нужно для того, чтобы силовой блок продолжал поддерживать режим и совершать преступления против народа. Но, общаясь с бывшими коллегами, могу сказать, что по крайней мере 30% сотрудников силового блока — МВД, КГБ, внутренних войск — просто плывут по течению и стараются ни о чем не задумываться. Если двое сотрудников между собой еще могут затрагивать какие-то политические темы в разговорах, то трое — уже нет. Опасаются. Но именно эти 30% перейдут на сторону народа, когда увидят, что расстановка сил изменилась, а режим пошатнулся по-настоящему.
— А до какой степени режим должен пошатнуться, чтобы они перешли на сторону народа? Что-то же должно послужить спусковым крючком?
— Не буду вилять и юлить, скажу как есть. На сегодняшний день уже можно об этом говорить. Все прекрасно понимают, что Лукашенко стал настоящим раздражителем в обществе. Каждое упоминание о нем раздражает людей. Он стал токсичен. И именно сотрудники силовых структур, которые не совершали преступлений или совершали какие-то незначительные преступления, нигде не зафиксированные, — они уже сейчас, пусть неофициально, способствуют тому, чтобы этот карточный домик сложился. А вот те, которые насовершали преступлений, будут защищать этот режим до конца. Они тоже понимают, что в будущей свободной Беларуси не будет ОМОНа, «Алмаза», «Альфы» и они превратятся в изгоев. Уже сегодня в милицейской форме по городу лучше не ходить — это позор. А когда этот домик наконец сложится, будет расследовано все. Будет детально разобран каждый факт, каждое поднятие дубинки. Конечно, криминалисты и другие службы, не участвовавшие в репрессиях, сохранятся. И у них будет очень много работы.
— Вы сами служили в «Алмазе» на рубеже веков. Тогда это было действительно элитное спецподразделение. А теперь его бросают на подавление протестов, и уже известно, что смертельный выстрел в Александра Тарайковского 10 августа возле метро «Пушкинская» произвел именно боец «Алмаза».
— 9–11 августа в Минске работал весь личный состав «Алмаза». Вообще «Алмаз» — это подразделение, которое работает коллективно. Это не оперативники, которые могут действовать и в одиночку, «Алмаз» работает только группой. На видео убийства Тарайковского видно, что любой сотрудник «Алмаза» спокойно мог подойти и задержать его либо скомандовать «лечь!» или «на колени!» Но этого никто не сделал, потому что «Алмаз» так натренирован — им проще выстрелить, что мы и увидели. Отправить «Алмаз» на разгон демонстрации — это все равно что поставить хирургов на сборку МАЗов, а рабочих МАЗа — к операционному столу.
И те и другие, конечно, выполнят работу, если им прикажут (а в случае с «Алмазом» был приказ), но одни загубят производство, а другие — человеческие жизни. Спецподразделение «Алмаз», у которого функциональные обязанности не предусматривают такой работы, не имело права выходить на улицу для разгона акций протеста. Но бойцы были туда отправлены, и в результате мы видели огромное количество выстрелов, видели огромное количество раненых, видели убийство на глазах у людей, видели забрасывание газовыми и светошумовыми гранатами, которые тоже причиняют очень серьезные телесные повреждения. И за это «Алмаз» будет нести ответственность.
— А каковы ограничения в применении спецсредств? Бойцы же наверняка получают инструкции?
— Если вы производите выстрел резиновой пулей или картечью с расстояния 20–25 метров, это может закончиться очень печально. Есть меры безопасности: разрешена стрельба резиновыми пулями с расстояния 50 метров и больше. Но на видео, где убивают Александра Тарайковского, расстояние между бойцом «Алмаза» и самим Тарайковским составляет не более 10 метров — и то с запасом. В человека, который стоит с поднятыми руками в майке, без бронежилета и даже без куртки, стреляют с 10 метров — это расстрел. По инструкции безопасности выстрел следует производить в мягкие ткани, чтобы не было угрозы жизни и здоровью. Нельзя стрелять в голову, в сердце, в пах.
А выстрел в Тарайковского был произведен с нарушением всех норм. Есть такие же инструкции в отношении резиновых дубинок: нельзя бить по кистям рук, нельзя бить по голове. У светошумовой гранаты корпус из алюминия, а сам детонатор — из твердого металла. И если ты находишься неподалеку от этой гранаты, то осколками металла могут не только ранить, но и убить. Могу сказать, что инструкции безопасности на акциях протеста вообще никто не соблюдал и даже не пытался. Это значит, что сотрудники «Алмаза» спокойно вышли выполнять такую работу, зная, что не понесут никакой ответственности, как это уже было в 2006 и в 2010 годах. Они думали, что в 2020-м все будет точно так же. Но уже не будет, и я верю, что они понесут ответственность.
— Выходит, тот боец, который стрелял с 10 метров в Тарайковского, осознавал, что он его убивает?
— Поймите, бойцы с этим оружием спят, знают его от и до, каждый день из него стреляют на тренировках. Поэтому сказать, что не осознавал, будет неправильно. Осознавал, конечно. Но это означает, что он совершал преднамеренное убийство. И если в «Алмазе» сейчас работают такие люди, у меня нет комментариев.
— Когда «Алмаз» стал перерождаться из элитного спецподразделения в банду вооруженных гопников?
— «Алмаз» сегодня — это настоящая ОПГ. Я не зол на подразделение. Я не собираюсь унижать бойцов и говорить, что я хороший, поскольку ушел и встал на сторону народа, а подразделение, соответственно, плохое.
Просто подразделение с 2006 года втягивалось в политические действия из-за Лукашенко. В 2006 году командиром «Алмаза» был Николай Карпенков. Этот человек предан Лукашенко и будет выполнять любые приказы. Он уже выполнял — многие тогда, после выборов-2006, были избиты и арестованы. В этом участвовал «Алмаз», и никто не понес наказания. Как и в 2010 году, как и в августе 2020 года.
Когда я там работал, нас один раз тоже пытались использовать для возможного подавления акции протеста. В 2001 году в центре города проходил митинг против Лукашенко, и мы сидели в трех микроавтобусах возле его резиденции. Тогда выходил начальник службы безопасности и просил, чтобы мы защитили их. Он говорил, что служба безопасности, конечно, свою работу выполнит, но там работают не такие профессионалы, как мы. «Мы на вас очень надеемся, — сказал он. — Потом мы все рассмотрим, дадим квартиры». Конечно, никто с нами потом не разговаривал и никаких квартир не давал. Люди тогда — я точно не помню — или сами разошлись, или их разогнал ОМОН. А мы просто уехали на базу. И сейчас я просто не могу представить, что бы мы там на площади могли сотворить со своим оружием. Сейчас «Алмаз» выходил, конечно, вооруженным и боевым оружием — я видел и автомат Калашникова, и «Глок», — но в основном у бойцов были помповые ружья. А когда я служил, с боевым оружием были все. Лично у меня — три вида оружия: «глок», МП-5 и «узи». А если бы нас все-таки выпустили разгонять акцию, что бы мы делали? Стреляли из автоматов в безоружных людей? Какая удача, что нас все-таки вернули на базу!
— Николай Карпенков, который возглавил «Алмаз» в 2003 году, осенью 2020 года в качестве начальника государственного управления по борьбе с организованной преступностью и коррупцией (ГУБОПиК) лично крушил витрины в кафе, которое впустило убегающих демонстрантов, потом участвовал в похищении и пытках владельца цветочного магазина Максима Хорошина, да еще и выступал по телевизору с заявлением о готовности применять огнестрельное оружие, чтобы убрать демонстрантов с улиц. Лукашенко это усердие оценил: назначил Карпенкова заместителем министра внутренних дел и командующим внутренними войсками. Вы около года успели с ним поработать. Этот человек всегда был таким — готовым пойти бить витрины и пытать людей?
— Я с ним познакомился еще раньше: до «Алмаза», когда Карпенков работал в службе безопасности президента, я тренировал его группу. Они приезжали к нам на базу тренироваться, и Карпенков всегда просил, чтобы их тренировал я. Что касается битья витрин, ему это было нужно — чтобы ГУОБПиК работал на улицах в балаклавах, в гражданской одежде, в бронежилетах и с дубинками. Они били не только стекла, но и людей, причем очень жестоко.
— А зачем Карпенкову было нужно, чтобы ГУБОПиК оказался на улицах? У них ведь совершенно другие функции.
— Когда Карпенков был командиром «Алмаза», подразделение действительно выполняло преступные приказы. Потом его повысили и назначили в ГУБОПиК, где началось все то же самое. Те, кто служил с ним в разное время, не сомневаются, что ГУБОПиК занимался и «крышеванием», и наркотиками. Поверьте, это все еще всплывет.
Ничего нового с Карпенковым нынешней осенью не произошло: после августовских выборов он проявил себя ровно так же, как и после выборов 2006 и 2010 годов. И сейчас он пришел к своей цели, к которой шел много лет: он заместитель министра и командующий внутренними войсками. А Лукашенко ему доверяет — он видит преданность.
— Вы сейчас называете себя представителем белорусского народного трибунала. Что это такое и какие у этого трибунала цели?
— Белорусский народный трибунал — это гражданская инициатива. Мы собираем не просто информацию, а доказательства преступлений, совершенных и совершаемых режимом. Если вернуться к тому, с чего мы начали — с записи разговора о планируемых убийствах граждан Беларуси на территории других государств, — это акт государственного терроризма. У нас есть и другие доказательства преступлений нынешнего режима. Мы готовим материалы для мирового сообщества и для будущего суда. Потому что когда Беларусь станет свободной страной, все эти материалы лягут в основу многих уголовных дел. Кроме того, мы разрабатываем программу помощи тем, кто подвергся репрессиям из-за участия в протестах.
— Запись, с которой мы начинали разговор, была предана огласке спустя восемь лет после того, как появилась. Есть ли в вашем распоряжении другие записи, которые вы намерены обнародовать?
— Конечно, есть. И они будут обнародованы очень скоро. Помните, на той записи председатель КГБ Зайцев говорит: «Надо наносить точечные удары»? Так вот, мы тоже будем наносить свои точечные удары по режиму и окружению Лукашенко.
Автор Ирина Халип, cобкор по Беларуси
https://novayagazeta.ru/articles/2021/01/09/88640-militseyskoe-opg-almaz
***
«Либо покалечить, либо изувечить, либо убить»
Замминистра внутренних дел Беларуси Николай Карпенков оглашает подчиненным задачи, поставленные Лукашенко: применять насилие и строить концлагерь.
Это уже не таинственный телефонный разговор вроде тех, которые в последнее время внезапно оказывались в интернете. Это монолог заместителя министра внутренних дел Беларуси Николая Карпенкова. Но, судя по содержанию, запись, обнародованная инициативой бывших силовиков BY_POL, сделана 30 октября во время совещания с личным составом Главного управления по борьбе с организованной преступностью и коррупцией, которое до середины ноября возглавлял Карпенков. Потому что он рассказывает о назначении министром внутренних дел Ивана Кубракова и о том, что ему «именно сегодня вручили погоны генерал-лейтенанта».
Николай Карпенков был назначен заместителем министра и командующим внутренними войсками 19 ноября прошлого года. А в сентябре, еще будучи начальником ГУБОПиК, громил вместе с подчиненными витрины кафе в центре Минска, которое впустило спасающихся от ОМОНа демонстрантов. Это по его инициативе сотрудники ГУБОПиК выходили на акции протеста в бронежилетах и балаклавах и избивали дубинками протестующих. В день, когда была сделана запись и когда Кубракову вешали новые погоны, Лукашенко проводил совещание с силовиками. Значит, после того совещания глава ГУБОПиК доводил до сведения своих подчиненных их новые права и перспективы.
Сначала Карпенков рассказывает, что на вооружение поступило 100 пистолетов Ярыгина — «очень мощное оружие на вооружение». Объясняет, что российское оружие на близком расстоянии действует точно так же, как боевое, потому что «бедному русскому человеку от чечена или от какого-нибудь дагестанца защититься нужно, понятно, да?». Напоминает, что русские ходят в тулупах, и потому им нужно такое мощное оружие.
Карпенков щелкает затвором, объясняет собравшимся, что нужно сделать «маленький предвзвод», и говорит: «Всем придется рано или поздно». Рассказывает, как накануне испытывали новый пистолет, который россияне скопировали со швейцарского SIG Sauer, и испытали: «Коробка насквозь, стул насквозь. Понятно, чего умер пьяница и дебил, как его?» Это он говорил об Александре Тарайковском, убитом вечером 10 августа возле метро «Пушкинская»: «Он умер, конечно, от резиновой пули, которая прилетела ему в грудь. Он стоял там в майке, и я думаю, что с обратной стороны майки она не застрянет».
Потом он инструктирует, как применять оружие: «Как президент говорил, что если прет на тебя — применяй оружие, получается, вот нелетальное. В упор: по ногам, в живот, по яйцам. Чтобы понял, что он сотворил и что наделал, когда придет в сознание. Ну нанесите ему что-то в таком, ну, виде: либо покалечить, либо изувечить, либо убить.
Применять оружие ему прямо в лоб, прямо в лицо, прямо туда, после чего он уже никогда, получается, не вернется в то состояние, в котором он находился. Ну откачают так откачают. Не будет у него половины головного мозга — туда ему и дорога. Потому что в основном все те, кто выходит на улицы на данный момент поучаствовать в рельсовой войне, получается, те, которые блокируют дороги, нападают на милиционеров, бросают «коктейли Молотова», — те же террористы. Это лишние люди в нашей стране. И этому сегодня было посвящено очень-очень много на том небольшом совещании, которое проводил глава государства».
На всякий случай, чтобы никто не сомневался, Карпенков объясняет, что за применение оружия никто никого наказывать не будет, Лукашенко лично разрешил палить по безоружным: «Главой государства мы прикрыты со всех сторон в плане применения оружия. Безумно, говорит, сразу, конечно, из оружия лупить не надо. Надо, говорит, дать человеку шанс в этой ситуации, чтобы он осознал. Ну а если нет, тогда, получается, уже рубануть так рубануть. Потому что время такое, не цветная революция — гибридная война».
По поводу использования водометов нынешний замминистра говорит, что в одну секунду водомет перебрасывает 200 литров воды и может просто размазать человека. И что применять водометы нужно именно так, и еще чтобы обязательно «с краской и газом». И всех «размазать» нужно к декабрю, потому что если вдруг режим не устоит, то пришедшие к власти демократы «ГУБОП расформируют, внутренние войска расформируют, ОМОН поставят на колени». Лукашенко, впрочем, всегда пугает силовиков тем, что с ними сделают в случае, если в стране сменится власть. Потому что стрелять по безоружным ради прихоти отставного тирана даже ОМОН однажды может отказаться. А вот ради себя, ради собственной свободы, ради благополучия и личного завтра — другое дело. О том, что будет послезавтра, не думают не только омоновцы и «алмазовцы», но и Лукашенко.
Правда, Лукашенко, по словам Карпенкова, ничего не забудет и всех наградит. Тем, кто непосредственно участвовал в разгонах демонстраций, достанутся ордена «За личное мужество». Тем, кто «стойко переносил тяготы и лишения», — медали «За отличие в охране общественного порядка». Обещал, если нужно, подписать тысячи наградных листов. (30 декабря Лукашенко, кстати, посещал ОМОН и щедро раздавал награды. Только бойцам, которые воевали на улицах с народом, ничего не досталось: награды разошлись по милицейским начальникам. Зато самому Лукашенко достался черный берет от командира ОМОНа Дмитрия Балабы: тот сказал, что Лукашенко стоял с ними в боевых порядках и теперь является полноценным омоновцем).
Лишние люди, которых не расстреляют, должны оказаться в концлагере. Николай Карпенков объясняет, что туда будут отправлять тех, кто «попал во второй раз», то есть два раза был задержан за участие в акциях протеста: «Сказано разработать, сделать лагерь, ну не для военнопленных, не для интернированных даже, а лагерь для особо «острокопытных», такой, для отселения. И поставить колючую проволоку, получается, по периметру. Два помещения сделать: топка — этаж, кормили — этаж, чтобы работали. Но там их держать, пока все не успокоится».
Бывший следователь СК Андрей Остапович, один из участников объединения BY_POL, обнародовавшего запись, утверждает, что речь идет о строительстве концлагеря в Ивацевичском районе, на базе исправительной колонии № 22 «Волчьи норы». Идея концлагеря, кстати, не нова. Лукашенко носится с ней уже два десятка лет. Еще в конце девяностых бывший министр внутренних дел Юрий Захаренко рассказывал, что лагерь для активных несогласных будет создан в Воловщине на полигоне учебной базы внутренних войск.
Его планировали обнести колючей проволокой, поставить сторожевые вышки и несколько бараков — в общем, создать нормальную концлагерную инфраструктуру. Кроме того, по словам Захаренко, речь шла о создании тайной тюрьмы, куда свозили бы самых активных и которая не относилась бы ни к департаменту исполнения наказаний, ни к центральному аппарату МВД. О такой тюрьме должны были знать всего несколько человек. Юрий Захаренко был похищен бывшими подчиненными из СОБРа 7 мая 1999 года и, к сожалению, больше ничего не расскажет.
Но все совпадает: в конце девяностых акции протеста, на которые собиралось по 40–50 тысяч человек, проходили часто. Еще не было убийств и исчезновений оппозиционеров, из тюрем выходили довольно быстро, так что люди не были запуганы, и акции, пусть не такие массовые, как прошлогодние, проходили регулярно. Только тогда белорусы еще не снимали обувь, прежде чем встать на скамейку, а переворачивали милицейские машины во время «Чарнобыльскага шляха» и разбирали мостовую на булыжники во время «Марша свободы». Так что мысль отправить их всех в концлагерь появилась еще тогда. Но до логического конца ее тогда не довели: убийства и похищения оппонентов Лукашенко оказались более тихим и дешевым способом запугать людей и избавиться от лидеров.
Так что главное в монологе Карпенкова, тайно записанном кем-то из ГУБОПиК, — это все-таки не концлагерь. Конечно, это эффектнее для заголовков. Но главное — это убийства. Лукашенко не просто разрешает убивать — он приказывает, ставит задачи «убить, изувечить, покалечить» и обещает награды за их выполнение. Воспитывает в силовиках рефлекс «деньги за кровь». Обеспечивает им прикрытие для любых преступлений. Возвращает бывшего командира «эскадрона смерти» Дмитрия Павличенко и обещает ему освободить «собровцев», которые получили пожизненные сроки за убийства.
А что до концлагеря, так бодливой корове бог рог не дает. Это какую зону нужно отгрохать, чтобы туда поместились 97% белорусов, которые против?
Автор Ирина Халип, cобкор по Беларуси
https://novayagazeta.ru/articles/2021/01/16/88734-libo-pokalechit-libo-izuvechit-libo-ubit